В столице Азербайджана Баку состоялись Гражданские слушания на тему – «Воздействие российско-турецкого противостояния на страны Южного Кавказа». От России выступила журналист «Новой газеты» Ирина Гордиенко, от Грузии – журналист радио «Свобода» Звиад Мчедлишвили.
Предлагаем выступление Звиада Мчедлишвили полностью:
Так уж сложилось, что все три государства Южного Кавказа – Азербайджан, Армения и Грузия географически расположены в регионе, который может стать одним из условных эпицентров российско-турецкого конфликта. При этом, перспектива начала полномасштабного вооруженного конфликта между Москвой и Анкарой выглядит довольно сомнительной, так как этому в первую очередь препятствуют: прагматизм Турции, осторожность и сегодняшнее непростое положение (экономический, финансовый кризис и санкции) России, а также ее способность отличать противников, с которыми не стоит начинать воевать, от тех, с кем гарантирована маленькая победоносная война. Но все же противостоянию, за которым нам приходится наблюдать, очевидно, удалось приобрести черты холодной войны. Пока, правда, обходится без откровенного “бряцанья оружием”, однако во всю разгораются политический и торгово-экономический конфликты, которые не могут не сказаться на ситуации во всех трех государствах Южного Кавказа. При этом нужно отметить, что влияние этого противостояния нельзя считать безусловным и ярко выраженным во всех трех странах. Например, в случае с Грузией правильнее будет говорить о присутствии некоторых косвенных моментов, тогда как значительного влияния как такового нет, но возможно, это пока.
Инцидент, случившийся в ноябре прошлого года в небе над Турцией, когда за нарушение воздушного пространства этой страны турецкими ВВС был сбит российский бомбардировщик Су-24, залетевший из Сирии (Россия, наоборот, утверждает, что сбитый самолет не покидал воздушного пространства Сирии), заставил насторожиться руководителей многих стран и блоков по всему миру. В первые часы и даже дни было сложно понять, чего же стоит ожидать дальше и каким будет ответ России. Потом стало ясно, что Россия не собирается и не станет отвечать военным путем, что несколько успокоило мировое сообщество и вместе с тем в значительной степени разрушило миф о бескомпромиссности Москвы и о ее готовности прибегнуть к любым мерам, вплоть до силовых, когда дело касается защиты ее граждан и национальных интересов. Не знаю, как в Азербайджане и Армении, но в грузинском обществе в целом подобная реакция российских властей вызвала смешанные чувства, с одной стороны проявлялось нескрываемое ликование: мол, вот смотрите, если бы это Грузия намеренно сбила российский военный самолет за нарушение воздушного пространства, то Россия использовала бы это чуть ли не как повод для военного вторжения, чего не смеет себе позволить в отношении Турции. Да и сам факт уничтожения российского Су-24 многими в Грузии воспринимался, как одно из проявлений торжествующей справедливости. С другой стороны, в грузинском обществе складывалось и утверждалось понимание того, что если бы Москва решилась ответить на действия Анкары силовым способом, то Грузию вполне вероятно затянуло бы в жернова региональной войны, грозящей перерасти в мировую, и неизвестно, когда и в каком виде она оттуда бы выбралась. Как никак, Грузия – единственное государство, которое граничит как с Турцией, так и с Россией, кроме того, грузинская территория – наиболее удобный путь для переброски военных сил и грузов из РФ в Армению, которая также граничит с Турцией и где имеется российская военная база (102-ая база в Гюмри). Что касается грузинских властей, то они упрямо и старательно отмалчивались все первые дни после инцидента. Никаких заявлений не было сделано ни в МИД, ни в Министерстве обороны. Добросовестно молчали первые лица страны – президент, премьер-министр и спикер парламента. Создавалось впечатление, что в Грузии попросту не знали об уничтожении российского Су-24 турецкими ВВС. Лишь спустя почти неделю после инцидента, 29 ноября, министр обороны Тина Хидашели, комментируя случившееся заявила, что “надеется на то, что Турция не допустит обострения конфликта”. Почему грузинский министр обороны возложила надежду именно на турецкую сторону, становится ясно из того же заявления, в котором Хидашели, в частности, заявила, что “Россия подошла очень близко к порогу обострения, однако турецкие власти в создавшейся ситуации примут только верное решение, так как в мире есть государства, которые гораздо ответственнее подходят к подобного типа инцидентам, чем путинская Россия”. Таким образом, официальный Тбилиси в лице Тины Хидашели, по сути, продемонстрировал свою позицию в этом вопросе.
Разумеется, в политических кругах Грузии звучало и иное мнение, отличное, скажем так, от официальной, пусть и не совсем внятно обозначенной, но все же позиции грузинских властей. Правда, “иные мысли” озвучивали, как правило, представители маргинальных оппозиционных кругов, например, лидер партии “Картули даси” (“Грузинский отряд”) Джонди Багатурия, про которого в Грузии шутят, что он никак не может определиться с политической ориентацией. Дело в том, что он может публично обвинять власти в “сговоре с Россией”, а депутатов от правящей силы называть “российскими агентами”, как это было в 2011 году, когда у власти находилось “Единое национальное движение”, но при этом Багатурия один из немногих грузинских политиков, посещающих Москву, где он в частности заявляет о “необходимости оформления договора о стратегическом союзничестве” между Грузией и Россией. Потому в Грузии мало кто был удивлен, когда после российско-турецкого инцидента Багатурия созвал брифинг и заявил, что “Турция, которая защищает сирийских боевиков, показала свое истинное лицо”. При этом, политик призвал власти Грузии “воспользоваться случаем” и объявить Турцию “оккупантом исторических грузинских земель”, так как Россия, в случае победы в возможном военном конфликте с Турцией, по мнению Багатурия, может помочь Грузии “вернуть утраченные территории”. После чего, политик, деликатно умолчавший об Абхазии и Южной Осетии, был предан нешуточному политическому остракизму.
В целом же, можно сказать, что с началом российско-турецкого противостояния все три государства Южного Кавказа оказались не в самой простой ситуации, а Азербайджан так и вовсе на своеобразном условном распутье. С одной стороны Анкара ближайший военный, экономический и в целом геополитический партнер Баку (вспомним слова: “один народ – два государства”, сказанные Гейдаром Алиевым про отношения Азербайджана и Турции). С другой стороны, Баку связывают довольно тесные отношения с Москвой (торгово-экономические и военно-технические, при этом, Россия основной поставщик оружия Азербайджану, в некоторых источниках приводятся данные, согласно которым 85% азербайджанского оружия – из РФ), здесь же стоит вспомнить о многочисленной азербайджанской диаспоре в России. Исходя из всего этого, можно полагать, что чем сильнее будет разрастаться российско-турецкое противостояние, тем больше Баку придется лавировать между сторонами конфликта.
Ереван, скорее всего, тоже будет пытаться лавировать между Москвой и Анкарой по мере разрастания конфликта. Несмотря на крайне напряженные и холодные отношения с Турцией, граничащей с ней Армении все же не выгодно начавшееся противостояние. К тому же, многие армянские политологи не раз высказывали опасения, что в случае перехода конфликта в горячую фазу, один из первых ударов со стороны Турции может быть нанесен именно по Армении, а конкретно по российской базе в городе Гюмри.
В Грузии все более однозначно. Турция – один из основных партнеров Грузии, как экономических, так и военных, учитывая то, что Турция – член НАТО, куда стремится и Грузия, обладающая статусом участника Ускоренного диалога Североатлантического альянса. Надо отметить, что Анкара сыграла одну из основных ролей в восстановлении довоенного потенциала Грузии после августовской войны 2008 года. Военное сотрудничество с Турцией началось еще в 90-ых годах, когда турецкая сторона приняла участие в процессе обновления оснащения грузинской армии, затем Анкара помогла осуществить довольно важный проект – реконструкцию Марнеульского военного аэродрома, который сейчас находится на балансе Минобороны Грузии. Военное сотрудничество продолжало крепнуть. Так, например, в 2014 году Грузия, Турция и Азербайджан создали трехсторонний формат военного сотрудничества на уровне глав оборонных ведомств, последняя встреча участников формата состоялась в конце прошлого года в Стамбуле, где стороны договорились углубить партнерство и заключить в ближайшем будущем соответствующий меморандум. А в феврале этого года министр обороны Грузии Тина Хидашели, находясь с официальным визитом в Ереване, немало обескуражила принимающую сторону, заявив буквально следующее: “Азербайджан и Турция — наши стратегические партнеры. Турция – наша соседняя страна, которая является членом НАТО, и это еще больше углубляет и укрепляет отношения между нами. Грузия благодарна всем, кто ее поддерживает и помогает”.
Разумеется, нельзя считать, что в военном сотрудничестве с Турцией, да и не только в военном, но и вообще в целом, все безоблачно и радужно. Многие в Грузии считают, что отношения двух стран омрачает Карсский договор, который пока не удается денонсировать. Сам этот договор, которому скоро исполнится сто лет, на самом деле уже не играет какой-то важной роли в отношениях Турции и Грузии, но, тем не менее, положение, согласно которому Анкара оставляет за собой право ввести на территорию Аджарской автономии войска в случае внешней агрессии, остается поводом для беспокойства. Например, в 2008 году, когда российская армия вошла на территорию Грузии, многие не знали чего ожидать от Турции, введет она войска или нет, и если все же введет, то будет это означать оказание помощи Тбилиси или же начало отторжения грузинского региона? Опять же грузинские маргинальные политики, как правило, пророссийского толка, не устают утверждать, что Турция больше ничем не занимается, кроме как что строит планы по экспансии Аджарии. Подобные разговоры, разумеется, находят своих слушателей, и среди определенной части грузинского населения появляются конкретные фобии, связанные с Турцией. Возможно, потому Анкара, которой безусловно ведомо о таких опасениях, не устает периодически обнадеживать грузинскую сторону в том, что она поддерживает территориальную целостность Грузии и не собирается зариться на Аджарию и Батуми.
Что касается экономического сотрудничества, то Турция на сегодня – важнейший инвестор и крупнейший экономический партнер Грузии, правда, в 2015 году доля внешнеторгового оборота с Турцией несколько сократилась, составив чуть более 15% от всего оборота Грузии. Кроме того, Турция – единственная в мире страна, с которой задействован режим упрощенного пересечения границы на взаимной основе. Так, например, турецким и грузинским гражданам не требуется загранпаспорт для поездки в соседнее государство, правда, это правило не распространяется на воздушный транспорт, а только на сухопутный. Турецкая компания TAV оперирует двумя аэропортами Грузии – Тбилиси и Батуми, причем батумский аэропорт считается внутренним, как для Грузии, так и для Турции. Турецкая транспортная компания “Метро” успешно функционирует на грузинском внутреннем рынке пассажирских автоперевозок. В силу обоюдного роста потока визитеров и грузов, в октябре прошлого года в регионе Самцхе-Джавахети на границе с Турцией был открыт дополнительный ККП “Карцахи”, а в марте этого года между турецкими и грузинскими пограничными службами будет задействована электронная система обмена информацией, которая значительно упростит таможенные процедуры. Говоря о глобальных проектах, можно вспомнить о ж/д Баку-Тбилиси-Карс, которая свяжет Азербайджан и Грузию с Европой через Турцию ориентировочно уже в этом году. Планируется, что на первом этапе после запуска этот маршрут будет способен пропускать до 1 миллиона пассажиров и до 5 миллионов тонн грузов ежегодно. Также, существует проект TANAP (Трансанатолийский трубопровод), который является ни чем иным, как проектом по расширению Южнокавказского газопровода Баку-Тбилиси-Эрзерум с перспективой поставок газа в Европу в обход России. Однако судьба этого проекта несколько туманна, так как вопрос софинансирования и соучастия заинтересованных сторон пока окончательно не решен, но, тем не менее, списывать TANAP со счетов, разумеется, не стоит.
Россия, несмотря на отсутствие дипломатических отношений, также успешно инвестирует в экономику Грузии, повышая собственный рейтинг среди торговых и экономических партнеров Тбилиси. И здесь складывается довольно интересная ситуация, так как Россия при всем вышесказанном – декларированный противник, государство, обозначенное, как потенциальная угроза грузинской безопасности, страна, объявленная оккупантом, чьи военные базы дислоцированы в Абхазии и Южной Осетии. И если поставить эти две составляющие одной страны на чаши весов: Россия – торгово-экономический партнер и Россия – декларированный военный противник, то, разумеется, перевесит вторая чаша, так как тот существенный вес, который ее отяжелит, ей придаст та “красная линия”, под которой понимается вопрос Абхазии и Южной Осетии. В Грузии понимают, что будучи сильной, Россия не вернет эти территории, в России же знают, что Грузия не откажется от Абхазии и ЮО, пока она независима. Образовался некий замкнутый круг, в котором приемлемо и допустимо многое, однако вопрос статуса Сухуми и Цхинвали остается не то что не решаемым, но и не обсуждаемым. И именно это отдаляет Грузию и Россию друг от друга все дальше и дальше. Экономика и торговля между Москвой и Тбилиси в этом случае существуют по принципу “деньги не пахнут”, в то время как оба государства, на самом деле, просто выжидают, каждая сторона надеется, что время принесет такой расклад, который сыграет именно в ее пользу. Сложно сказать, какого именно развития событий выжидают в Москве и Тбилиси. Не исключено, что Россия надеется, разумеется не только надеется, но и старается всячески содействовать тому, что к власти в Грузии в обозримом будущем придут антизападные силы, которые откажутся от политики интеграции в НАТО и ЕС и потекут вспять, то есть, в сторону Москвы. В ответ Кремль поможет решить вопрос проблемных территорий, при этом, скорее всего, не отзывая их признания, чтобы Тбилиси при первом же удобном случае ненароком не вздумал “уйти не расплатившись”. Возможно, Москва посодействует “строительству” какого-либо конфедеративного образования, может быть открытию, границ и возвращению беженцев, но не более. Здесь, как говорится, вариантов много, но итог у любого из них будет примерно одинаков. Чего же выжидают в Тбилиси? Возможно того, что Россия повторит судьбу СССР, ослабнет или вовсе распадется, когда ей попросту будет не до Абхазии и ЮО. Вывел же СССР войска из разделенной Германии, после чего последовало объединение ФРГ и ГДР, так почему бы этого не допустить в случае с Россией? Возможно, в Тбилиси надеются на своевременность Североатлантического альянса, который все же откроет для Грузии свои двери и у Тбилиси появится больше пространства для маневров и больше значимого веса в диалоге с РФ. Опять же, и в этом случае мы сталкиваемся с множеством вариантов.
Исходя из всего этого, в Тбилиси, наверняка, существуют обоснованные опасения, что в случае эскалации российско-турецкого конфликта, Москва сможет “проехаться” и по Грузии. К тому же, России, вероятно, понадобится сухопутный путь до своей базы в Армении и к границам Турции, который лежит через территорию Грузии, и который Тбилиси вряд ли сможет добровольно открыть, учитывая отношения с Турцией и НАТО. Но как я уже говорил, перспектива начала полномасштабной войны мне видится очень маловероятной. И, тем не менее, думаю, в Тбилиси допускают и изучают любые гипотетические варианты развития событий. Пока же какого-либо ощутимого влияния холодного конфликта между двумя соседними государствами Грузия на себе не почувствовала. Кстати, в некоторой степени российско-турецкое противостояние даже может сыграть на руку грузинской экономике, так как ожидается, что в этом году Грузию посетит рекордное число туристов из РФ, которые лишились возможности отдыхать в Турции. Хотя, справедливости ради надо признать, что информация о “рекордном числе” может быть преувеличена, так как: а) многие россияне все равно продолжают отдыхать в Турции “дикарем”, или же приобретая путевки, например, у белорусских туристических агентств (летать в Турцию у россиян, кстати, тоже нынче принято через Минск или Тбилиси) б) кризис бьет по карманам россиян со средним доходом, и траты на путешествия попадают в разряд “наименее приоритетных”.
Кстати, единственный регион Грузии, который ощутил на себе все “прелести” российско-турецкого противостояния, это неподконтрольная официальному Тбилиси Абхазия, которую Москва вынудила присоединиться к санкциям против Турции. Абхазская сторона запретила компаниям и лицам, аффилированным с Анкарой, принимать участие в проектах, финансируемых Москвой. Появились и другие ограничения, в частности, на отлов рыбы турецкими рыбаками. Таким образом, российские власти смогли ограничить “политическое и экономическое присутствие Турции в Абхазии” (к такой формулировке прибегают российские официальные лица). Стоит отметить, что по данным российских СМИ, ранее на долю Анкары приходилось порядка 18% внешней торговли Сухуми. Речь идет о стройматериалах, древесине, каменном угле, ломе черных металлов, горюче-смазочных материалах, рыбной продукции, которые представители турецкого бизнеса приобретали в Абхазии.
Фото newcaucasus.com
