– Мы приехали в Грузию, потому что здесь были идеальные для нас условия пребывания. Мы могли оставаться здесь без визы в течение целого года. Этого времени достаточно, чтобы подумать и принять окончательное решение о том, куда податься дальше, – говорит Моаммад Салех, беженец из иракского Мосула.
Миграционные перипетии
Моаммад Салех – бывший военный ВС Ирака, сейчас на пенсии. Смуглый, седой мужчина с выразительными глазами и аккуратной острой бородкой, про таких говорят, что у них характерная арабская внешность. Моаммад вместе с семьей прибыл в Грузию в 2012 году, когда в стране действовал другой миграционный закон. Тогда иностранные граждане могли оставаться на территории страны 12 месяцев без виз, что привлекало очень многих беженцев из арабских государств, которым, таким образом, удавалось избежать рутинных процедур по узакониванию своего пребывания. Именно тогда арабские беженцы начали массово прибывать в Грузию. Ехали преимущественно из Ирака, Сирии, Египта. В том же году за статусом беженца в Министерство по делам беженцев и вынужденно переселенных лиц Грузии обратились около 450 граждан Ирака, 18 граждан Сирии, а также 22 египтянина. При этом, годом ранее, в 2011-ом, не было зарегистрировано ни одного подобного случая. Поток беженцев достиг своего пика к 2014 году, затем пошел на убыль. Причиной этому послужил пересмотр грузинскими властями миграционного законодательства. Официальный Тбилиси заметно ужесточил правила пребывания иностранных граждан в стране, а для граждан ряда ближневосточных государств был введен визовый режим.
Моаммад рассказывает, когда стало известно, что миграционный закон будет ужесточен, он решил обратиться за статусом беженца, чтобы легализовать свое дальнейшее пребывание в Грузии. В Министерство по делам беженцев и вынужденно переселенных лиц обратились всей семьей – сам Моаммад, его супруга и дочь, которая обучается в одном из тбилисских ВУЗов. Ответ был положительным. Не так повезло другу Моаммада Абу Басиму, который также прибыл в Грузию в 2012 году из Ирака. Он прожил здесь в год, а затем обратился за получением статуса беженца, но пришел отказ. Абу Басим не стал испытывать судьбу второй раз и покинул Грузию. Однако Моаммад рассказывает, что в некоторых случаях граждане арабских государств, проживающие в Грузии по тем или иным причинам, покидают страну далеко не по своей воле. Как-то Моаммад познакомился с тремя студентами из Ирака, которые обучались в одном из тбилисских ВУЗов, под конец 2013 года они, как и прежде, на время каникул отправились на родину. Когда, спустя пару недель, студенты ехали обратно, грузинские пограничники, по словам Моаммада, отказали им во въезде в страну без объяснения причин. Студенты написали об этом Моаммаду уже после того, как вернулись обратно в Ирак, с тех пор они не виделись. Кстати, отказы во въезде участились, поясняет Моаммад, однако пограничники причин, по которым граждан некоторых арабских государств не впускают в Грузию, не называют.
Безопасность и покой важнее материального благополучия
– Война, хаос, безысходность – вот главные причины, которые заставляют нас, жителей Ирака и Сирии, искать приют в чужих странах, – рассказывает Хуссейн, еще один беженец из Мосула. В этом крупном городе на севере Ирака еще несколько лет назад проживали до двух миллионов человек, однако после того, как он был захвачен террористической организацией “Исламское государство”, город покинули до 500 тысяч человек. Причем, рассказывает Хуссейн, многие жители начали покидать Мосул еще до того, как туда вторглись силы ИГ.
“В этом городе неспокойно уже несколько лет”, – говорит Хуссейн. По его словам, в Мосуле практически не осталось работающих предприятий, невозможно заниматься коммерческой деятельностью, а при “власти” “Исламского государства” там осталась всего одна сфера предпринимательства – мелкая торговля. Но прежде всего, там – небезопасно. “Любого человека могут обвинить в шпионаже в пользу официальных властей Ирака и лишить жизни”, – рассказывает Хуссейн. Сейчас беженец вместе со своей семьей ютится в двухкомнатной квартире своего друга, такого же беженца из Ирака, в одном из центральных районов Тбилиси. Хуссейн не работает, ему помогают родственники, которые проживают в более или менее, по его словам, благополучных городах Ирака. Он рассказывает, что власти Грузии выделяют беженцам ежемесячную денежную помощь, но ее не хватает.
В Министерстве по делам беженцев и вынужденно переселенных лиц пояснили, что ежемесячное денежное пособие для беженцев составляет 40 лари, столько же, сколько получают беженцы из Абхазии и Южной Осетии. В ведомстве также привели небольшую статистику, рассказав, что только из одного Ирака с 2012 по 2015 год включительно в Грузию прибыли 2,5 тысячи соискателей статуса беженца, из Сирии – около 200 человек, из Египта – примерно 150. Однако статус беженца получили менее половины прибывших. Министерство удовлетворило прошение 563 соискателей из Ирака, 10 граждан Египта и 85 граждан Сирии.
– Ислам компрометируют террористы, они создают имидж, из-за которого страдают мусульманские мигранты. Власти многих стран, действительно, относятся к нам настороженно, – сетует Авз Гайтан Абдуджабар, директор арабоязычной школы “Бабилон”, которая уже три года функционирует в Тбилиси. Среди учеников школы – дети беженцев, а также бизнесменов из арабских стран. Сам Авз Гайтан, интеллигентный мужчина с приветливым лицом и в строгой, безупречной двойке с галстуком, вспоминает, что приехал в Грузию из Ирака несколько лет назад. Однако он не обращался за статусом беженца, Авз Гайтан получил в Грузии вид на жительство, получил разрешение на открытие школы и принялся заниматься образовательным воспитанием детей своих соотечественников. В “Бабилоне” в основном учатся граждане Ирака. Мужчина часто бывает на родине, откуда привозит методические пособия для школы, обучение в которой ведется по смешанной иракско-грузинской программе. По большому счету, это иракская программа с вкраплением местных особенностей, в “Бабилоне”, например, преподают грузинский язык, историю Грузии. Причем, государственному языку по вечерам учится сам педагогический состав школы. Аттестат ученикам выдается иракского образца. В школе есть урок религии, по сути, он представляет собой обучение исламу, однако для учеников христиан (в школе есть несколько детей их христианских арабских семей) посещение этого урока свободное.
Авз Гайтан Абдуджабар рассказывает, что среди преподавателей также много беженцев. Они получают минимум 5 лари за один урок, а сама школа функционирует за счет ежемесячной платы за обучение, которую вносят родители учеников. Директор школы не без гордости сообщает, что дети из нуждающихся семей обучаются бесплатно.
– а, э, и, о, у, – повторяют за привлекательной преподавательницей в ярком красном хиджабе ученики первого класса. Грузинские гласные звуки, в силу простоты их звучания, они произносят с легкостью, но вот выводить их от руки на доске получается не просто, а тем более не просто писать. Дети, то и дело, по привычке пишут на арабский манер – справа налево, иногда, забывшись, также читают. Вызванный к доске кудрявый, бойкий мальчишка грузинское слово “иа” – фиалка, упрямо произносит, как “аи”, но вскоре исправляется. Учительница отмечает, что непростой грузинский язык дается детям легко. “Они маленькие, быстро усваивают”, – улыбается она.
Школа, которая функционирует три года, осуществила три выпуска. Большинство выпускников, говорит Авз Гайтан, поступили в грузинские ВУЗы и продолжают обучение, как правило, на английском языке. Возвращаться на родину абитуриенты не спешат, объясняет директор, так как, в Грузии они себя чувствуют в безопасности, а это самое важное для тех, кто бежал от войны на Ближнем Востоке.
Деньги, политика и снова безопасность
– Есть среди беженцев и такие, которые приехали в Грузию с некоторыми денежными сбережениями, – рассказывает беженец из Багдада Абу Валид, – на родине эти люди старались продать какое-то имущество, кому-то везло и он продавал дом, у некоторых были накопления. Деньги, правда, это небольшие, даже продав дом, не выручишь хорошей суммы, так как цены на недвижимость в военное время невысоки, – поясняет беженец. В Тбилиси предприимчивые восточные люди сразу же пытались дать этим деньгам ход, кооперировались и открывали небольшие кафе, точки по продаже шаурмы, чилим-бары, магазины, турагентства для граждан из арабских стран. И тем не менее, большинство беженцев отказываются называть источники дохода. Арабские беженцы проживают в основном в Тбилиси и Батуми, как правило, в съемных квартирах. Те приезжие с Ближнего Востока, которые сдаются властям сразу же по прибытии в Грузию, размещаются в Центр временного расселения в селе Марткопи в тридцати минутах езды от Тбилиси. Центр находится в подчинении Министерства по делам беженцев. Соискатели статуса беженца могут оставаться в Центре все то время, пока изучаются их дела. Всего в Марткопи проживают до 50 человек, большинство из которых – выходцы из арабских государств.
– Сколько людей, столько и мнений, – рассуждает беженец из Ирака Хуссейн, втягивая ароматный дым кальяна в одном из тбилисских чилим-баров, – мы, арабы, любим поговорить о том, что происходит на родине, в отдельных странах. У каждого свое мнение и каждый поддерживает ту или иную сторону, но в одном мы сходимся – там (в Сирии и Ираке) сейчас очень плохая ситуация, – заключает Хуссейн.
Говорить о политике арабские беженцы, действительно, могут много и долго, но только между собой, стоит на горизонте замаячить чужаку, как разговор прерывается. Арабы по-восточному дипломатичны, крайне осторожны в своих оценках и высказываниях. Они шутят, что каждое оброненное ими слово может быть использовано против них и их близких. Но в каждой шутке, как известно, только доля шутки… Они осторожны в силу того, что живут не в родном государстве, они осторожны, потому что боятся за родных и близких, которые остались на родине. Но тем не менее, по настроению, они могут себе позволить откровенно рассуждать на злободневные темы.
– Вообще, суннитам Мосула легче найти общий язык с людьми из “Исламского государства”, чем с официальными властями Ирака, – неожиданно признается Моаммад Салех, – понимаешь, и мы, и они – сунниты, мы можем понять друг друга. Да, с приходом “Исламского государства” в Мосул, город фактически встал, там небезопасно но, по крайней мере, прекратились межрелигиозные и этнически распри, – рассуждает Моаммед. Под распрями он, в первую очередь, имеет в виду многолетнее противостояние между иракскими суннитами и шиитами. Но в целом, улыбается беженец, жители города хоть и выбрались из “огня” да попали в “полымя”. Жить там становится все сложнее и опаснее, потому многие люди стараются выехать оттуда.
Разоткровенничавшийся Моаммад между тем говорит о недавних терактах в Париже: “Я не верю, что это сделали верующие люди. Эти теракты совершены для того, чтобы бросить очередную тень на нас, на ислам”.
– Да, мусульманин может сделать это, но верующий мусульманин, – подчеркивает Моаммад, – такое не сделает никогда. Он не станет убивать людей.
Между прочим, все арабские беженцы из Ирака и Сирии, с кем довелось общаться, категорически в голос осуждают любое проявление насилия. С первых минут беседы с ними понимаешь, как эти люди устали от войн и скитаний, от упоминаний об ИГ, о т.н. умеренной сирийской оппозиции, о Башаре Асаде, об иракском правительстве. Потому, среди преимуществ жизни в Грузии, которые перечисляют арабские беженцы, наравне с мягким климатом, дружелюбным населением, доступными ценами, они называют и удаленность от событий, разворачивающихся на родине. Но самое главное из того, что беженцы получили в Грузии – это безопасность.
– Знаете, это очень важно не бояться, когда твоя дочь уходит из дома на занятия в университет. Ты знаешь, что с ней ничего не случится, знаешь, что она вернется домой невредимой, – признается Моаммад, – после жизни в городе, где часты конфликты и теракты, где война, где члены семьи не выходят из дома по одному, это даже кажется чем-то невероятным. Да, это очень важно…
Звиад Мчедлишвили, специально для newcaucasus.com
