“Мы – кистинцы, никогда не делали ничего плохого в отношении Грузии. И не собираемся. Потому что это наша Родина!” – говорит Джоколо Ачишвили, правозащитник из Панкиси. Прежде, чем заговорить с нами, и рассказать о том, что действительно “наболело”, Джоколо звонит своим односельчанам, коллегам… Советуется: стоит ли общаться с журналистами и что конкретно им говорить?! И так поступает каждый, кого мы просим говорить на камеру. Нет, жители Панкисского ущелья не бояться. Они опасаются: за своих близких, родственников и даже незнакомцев чеченского происхождения. И у них есть на то основания.
Панкисскому ущелью так и не удалось избавиться от дурной славы, заработанной еще в начале нулевых. Оно по-прежнему самое закрытое ущелье Грузии. В Панкиси не привыкли жаловаться на государство. Впрочем, сегодня ущелье как никогда хочет быть услышаным. На фоне тяжелых социально-экономических проблем, фактически тотальной безработицы, у грузинских чеченцев с некоторых пор появилась новая головная боль.
“Каждый раз, когда мы показываем свой паспорт представителям правоохранительных органов, у нас возникают проблемы”, – говорит Джоколо Ачишвили. “Они вводят данные в базу и там пишется – задержать!” Причем, это проблема возникла не сегодня и не вчера, – добавляет Джоколо. Ущелье живет так уже около пяти лет. Вот только раньше об этом говорили вскользь. Сегодня жители Панкиси делают более уверенные заявления. По-простому потому, что масштабы проблемы заметно увеличились. Особенно после событий в Лапанкури, говорит нам имам местной мечети, Аюб Борачашвили.
“На чеченцев вновь пытаются что-то свалить. Мол, во всем виноваты эти, бородатые”, – сетует Аюб. По словам имама, который, кстати, начал исповедывать ислам, сравнительно недавно, “ущелье держат в постоянном напряжении”. Допросы местных жителей представителями служб безопасности стали чуть ли не традицией. “Спрашивают: что происходит в ущелье? Интересуются: кто что говорит… И даже пытаются заставить людей работать агентами или кем-то вроде того”, – говорит Аюб.
До и После Лапанкури
Сайхан Музаев – уроженец Чечни, беженец. Переводчик, владеющий несколькими иностранными языками, устроился на работу в министерство по делам вынужденно переселенных лиц. Параллельно изучал новые языки. Получил грузинское гражданство, перевез в Тбилиси семью… Жизнь, казалось, наладилась.
Сегодня Сайхан – безработный. Его семья была вынуждена уехать. Принимать на работу молодого человека не спешат. Да и вообще, многие из тех, кто еще вчера пожимал Сайхану руку, сегодня избегают с ним каких-либо контактов. Почему? – пытаемся выяснить мы, и слышим в ответ встречный вопрос: “Я не пойму, чего от меня хотят?”, – недоумевает Сайхан. И в разговоре вспоминает: “все произошло после событий в ущелье Лопота”. Немного позднее. Когда страсти вокруг доселе окутанной тайнами спецоперации в Лапанкури, стихли, а власть поменялась. В январе 2014-го года Сайхан Музаев получил свою первую в жизни повестку на допрос.
- “Следователь по особо важным делам департамента контрразведки МВД Грузии Майсурадзе Геннадий вызывает вас 25 января 2014 года в 14:00 по адресу: г.Тбилиси, пр. Важа Пшавела 72 для допроса в качестве свидетеля по факту взятия в заложники Л.Хуцураули, Л.Гарашвили и других, группой лиц, вооруженных автоматическим оружием на территории села Лапанкури Телавского района в 2012 году 26 августа”.
Впрочем, процесс, который в повестке был назван допросом мало походил на таковой, – говорит Сайхан. В офисе его попросили, а затем и потребовали дать ложные показания против бывшего замглавы МВД Грузии, руководившего спецоперацией в ущелье Лопота. Сайхан говорит, что с целью добиться дачи ложных показаний даже угрожали его семье.
В этот самый офис, к этому самому следователю Сайхан придет еще не раз. И каждый раз чеченца будут просить об одном: дать показания против Георгия Лорткипанидзе. Сайхан стоит на своем. И чем упрямее чеченец, тем больше у него становится проблем. Отказ сотрудничать со следствием в предложенной форме стоил Сайхану работы и всех деловых контактов. Впрочем, он не отчаялся. Продолжил изучать языки. На этот раз – английский. С теорией закончил, решает перейти к практике и готовится уехать на учебу в Лондон. Точнее, пытается это сделать. Вот уже четыре месяца.
Каждые десять дней Сайхан Музаев приезжает в Тбилисский международный аэропорт. С чемоданом, билетом, выездной визой. Но из раза в раз Сайхана останавливают и разворачивают обратно. А этот раз, уже десятый по счету, мы пришли его проводить. Сайхан проходит регистрацию, и направляется в зону паспортного контроля. Мы терпеливо ждем. Минут через двадцать Сайхан спускается обратно.
“Меня опять не пустили, по той же причине. Сказали, что мне нельзя выезжать за пределы Грузии, потому что так хочет МВД”, – не удивляется Сайхан. “Хотя я предоставил все документы, что у меня есть выписка из контрразведки. Но это бесполезный разговор. Говорят, обращайся в МВД и все”.
Это Сайхан делал не раз. Даже настаивал предъявить конкретные обвинения и в случае существования на то оснований – судить. Впрочем, у следствия достаточных мотивов, по всей видимости, не нашлось. Сайхан стучался в двери МВД, генинспекции, омбудсмена… но тщетно. Чеченец показывает нам кипу документов. Одно из последних – письмо от народного защитника Грузии Учи Нануашвили. Это ответ омбудсмена на жалобу Сайахана Музаева. Правозащитник пишет, что пока не смог добиться ответа от МВД. Мы обратились и к тем, и к другим.
“Министерство внутренних дел Грузии действует в рамках закона и никаких особых ограничений в отношении северокавказцев не действует!” – ответили нам в МВД. Кратко, лаконично и почти ни о чем. Омбудсмен также не сказал ничего нового. Он также все ещё ждет разъяснений от МВД страны.
Обреченные на “беспокойство”
“Наше ущелье – самое спокойное в Грузии. Нигде так не спокойно, как здесь. Элементарно, пепепроверьте статистику. В ущелье не происходит грабежей. Нам это запрещает религия, и мы ничего подобного не совершаем. Не нарушаем закон”, – это слова Джоколы Ачишвили.
Жители Панкисского ущелья, действительно, глубоко религиозны. Но даже проблема противостояния традиционного и радикального ислама здесь померкла на фоне тех проблем, с которыми сталкиваются такие, как Сайхан Музаев.
Мы перемещаемся в село Дуиси. Прихожане местной, самой молодой мечети ущелья, встречают телекамеры не очень гостеприимно. Нас настоятельно просят не снимать. Жители села говорят, что после каждого публичного заявления, и без того непростое положение чеченцев в Грузии лишь усугубляется. В Дуиси с нами согласились общаться лишь без микрофонов и камер.
“Враг моего врага мой друг?!”
По сей день на официальном уровне никто так и не ответил на вопросы относительно событий в ущелье Лопота. Сначала дело расследовало МВД, затем оно было перенаправлено в прокуратуру. Теперь же – под контролем Департамента контрразведки. Той самой, которая, как говорит сам Сайахан Музаев, вынуждала его дать ложные показания против бывшего чиновника. Власти обещают поставить точку в расследовании уже в ближайшее время. Впрочем, жители Панкисского ущелья сомневаются, что на это есть политическая воля.
“Они лучше нас знают, что произошло в Лапанкури. Нам кажется, и лично мне, что Лапанкури – это тема торга и когда они хотят начать кампанию против кого-то, они начинают вспоминать про события в ущелье Лопота. Все знают, что там произошло. Молодые шли в Россию. Как они туда попали – им хорошо известно. И как они собираются расследовать этот случай, если те, кто занимались этим делом до сих пор на должностях, а некоторые из них даже повышены”, – говорит Джоколо Ачишвили.
Почему точка в расследовании так и не поставлена? На этот вопрос жители ущелья предпочитают не отвечать. Впрочем, не боится оценок находящийся в Норвегии сотрудник правозащитного центра «Мемориал» Ахмед Гисаев, похищенный в 2003 году в родном Грозном российскими военными и выигравший дело в Страсбургском суде против России в 2011 году. Он озвучивает поистине революционную версию.
“Я этот вопрос ставил перед собой: а зачем все это нужно Грузии? Грузинским властям. Пророссйийские власти, которые сейчас в Грузии, на них лежит особая миссия – найти нового врага, помимо того, который привел их к этой власти. И эти поиски приводят к чеченцам. Это легкая добыча. Враги российского неоимпериализма. Я считаю, что этот враг нужен, чтобы заставить забыть грузин о войне 2008 года, об аннексии Абхазии”, – говорит Гисаев.
У жителей ущелья много вопросов, на которые нет ответов. И не только в отношении спецоперации в Лапанкури и последовавших за ней допросов и расспросов. Интеграция Панкисского общества с остальной Грузией всегда была и остается одной из важнешийх продекларированных задач официального Тбилиси. Впрочем, победная инициатива все еще остается на бумаге. Попытки местных помочь этому процессу, по словам жителей ущелья, зачастую пресекаются. Аюбу Борчашвили не дали возможности открыть в селе Джоколо языковой центр в полуразрушенном бесхозном здании – рядом с мечетью. А Сайхан Музаев, пытавшийся привлечь в Грузию влиятельных арабских инвесторов, из-за неаргументированных проблем с властями, потерял доверие своих партнеров. Так что для многих Панкисское ущелье сегодня еще более закрыто чем когда-либо…
София Тетрадзе, специально для newcaucasus.com
Фото/Видео: Александр Габелия
