Гела Николаишвили: Власти Грузии не имеют права говорить о «моральной победе» в августовской войне

992

Интервью с одним из руководителей НПО «Бывшие политические заключенные в защиту прав человека», адвокатом Гелой Николаишвили.

– С какими вызовами, на ваш взгляд, столкнулись правозащитники Грузии во время грузино-российской войны в августе 2008 года?

– Прежде всего – отсутствие доступа к СМИ, невозможность донести свою точку зрения. Во время августовских событий бытовала характерная для войны эйфория: многие думали, что Грузия вот-вот восстановит свою территориальную целостность. Здравомыслящие люди с самого начала понимали, к каким катастрофическим последствиям может привести эта война. Но когда они пытались высказать свою точку зрения, то встречали почти ощутимую стену. В лучшем случае их просто не публиковали, а если их слова и попадали в СМИ, то многие старались просто не обращать на них внимания. В худшем случае скептиков называли изменниками и говорили, что это непатриотично – во время войны критиковать правительство, оправдывая свои слова тем, что критика в адрес правительства означает и критику страны в целом. Но эта эйфория длилась в течение всего нескольких дней. Впоследствии правительству пришлось сменить свою риторику. Официальные лица стали говорить, что победа одержана, но эта победа – моральная. Эта моральная победа, по их словам, состояла в том, что удалось показать истинное лицо российских империалистов всему миру. Но за последние дни ситуация опять переменилась. И теперь уже представители Евросоюза, и даже президент Франции Николя Саркози, говорят о том, что надо восстановить диалог в формате Россия-Евросоюз, поскольку Российская Федерация выполнила взятые на себя обязательства согласно договору Медведев-Саркози. После подобных заявлений у нашего правительства не остается возможности говорить о какой-либо победе в этой войне, в том числе – и о моральной победе. И теперь вся «королевская рать» переключилась на новую задачу. Эта задача состоит в том, чтобы продемонстрировать: вот, какое хорошее наше правительство, и как здорово оно заботится о беженцах. Власти пытаются провести параллели с тем, как поступили в отношении беженцев из Абхазии. Ведь не секрет, что после войны в Абхазии, появилось огромное количество беженцев. И при Шеварднадзе эти беженцы оказались брошенными на произвол судьбы. А теперь правительство демонстрирует в СМИ: мы строим дома и обустраиваем новых беженцев.

– Решение проблем новых беженцев из Южной Осетии и Кодорского ущелья каким-либо образом повлияет на жизнь беженцев из Абхазии?

– К сожалению, на сегодняшний день беженцы из Абхазии оказались беженцами «второго сорта». Все силы брошены в первую очередь на «новых» беженцев. В грузинском обществе не зажили пока раны от грузино-российской войны. Хотя ситуация может улучшиться и для жертв абхазской войны. Наше правительство обещает, что из тех 4,5 миллиардов долларов, которые Грузия получит на восстановление разрушенной инфраструктуры от Евросоюза, 1 миллиард будет потрачен на благоустройство этих «старых» беженцев.

– Как вы оцениваете деятельность парламентской комиссии по расследованию войны?

– Эта комиссия еще не закончила свою деятельность, результаты предполагается огласить в декабре. Я думаю, что это очередная PR- акция, потому что парламент подконтролен президенту, и парламентская оппозиция – это полная фикция. На самом деле, мы видим в парламенте часть все той же власти, которой удалось войти в парламент под видом оппозиции.

– Не вызвала ли августовская война всплеск нарушений прав человека со стороны государства?

– Я бы так не сказал. Насколько я знаю, в настоящее время вызывает некоторую настороженность только одна серия дел. Это так называемые солдатские дела. После августовских событий было возбуждено около десяти дел в отношении военных. Их обвиняют в дезертирстве во время боевых действий. Однако в целом правительство теперь действует более корректно и старается исключить политическую подоплеку в действиях правоохранительных органов. Эта линия поведения очень отличается от той, которая бытовала до сих пор. В качестве примера можно привести период после парламентских выборов. Тогда сторонники оппозиции не только слышали угрозы в свой адрес, но и сталкивались с активными действиями. Людей забирали на улицах, избивали, арестовывали, подсовывали наркотики. После войны подобной тенденции не наблюдалось.

– Как вы в целом оцениваете изменения грузинского законодательства, которые были осуществлены после «революции роз»?

– Трудно сказать, потому что все зависит от того, как следующая власть будет придерживаться закона. У нас идет упорная кампания полного копирования системы власти, которая существует в США. К примеру, широкое распространение получил процессуальный договор. В США 90% преступлений раскрыто благодаря процессуальному договору. В Европе эта традиция менее распространена. Но когда мы начинаем разбирать положение детально, то оказывается, что многие нововведения работают недемократично. Тот же процессуальный договор применяется для того, чтобы раскрыть более серьезные преступления. А в Грузии дело сводится к задаче содрать как можно больше денег для бюджета. Люди просто выкупают себя. Если раньше похищали в Панкисском ущелье и требовали за выкуп деньги, то теперь – похищают людей и сажают в тюрьмы, а потом требуют на вполне законных основаниях выкуп. То есть вымогательство теперь легализовано. Тот же закон против «воров в законе» основывается на воровских понятиях. Нынешние власти, утверждают, что они упразднили институт воров в законе, но на самом деле, они подменили его. Сами взяли на вооружение те методы, которые были приняты в воровской среде. То есть, если раньше все платили в общак, то сегодня плата идет в государственный бюджет. Коррупция на низшем уровне действительно снизилась. Но коррупция в высших эшелонах сохраняется. Так что, все зависит от того, как закон исполняется.

– Что вы можете сказать о планируемом объединении прокуратуры и министерства юстиции?

– Если в государстве действует такой авторитарный стиль правления как в Грузии, когда все вопросы решает один человек или группа из 4-5 человек «ближнего круга», то никакого значения не имеет то, каким образом строится вертикаль власти. Поэтому абсолютно все равно – будет ли это объединенное министерство или два отдельных ведомства. Когда меня спрашивают об этом объединении, я привожу такой пример: в законе и Конституции записано, что суд и судьи являются совершенно независимыми. И более того – попытка влияния, давления на судью карается по закону. Но на самом деле все знают, что наши судьи полностью зависимы от прокуратуры. Поэтому, я думаю, что в таких странах, где не функционирует реальная демократия, не имеет никакого значение то, что записано в законе.

– 23 ноября власти Грузии намерены провести широкомасштабную амнистию. Подпадут ли под эту амнистию те, кого грузинская оппозиция считает политическими заключенными?

– Я еще не видел этот документ, но говорят о том, что амнистия коснется только тех, кто содержится в тюрьмах за совершение наименее опасных преступлений. То есть, речь идет о заключенных, которые приговорены к срокам отбывания наказания до пяти лет. Однако тут порой встречаются различные сложности. Например, я в качестве адвоката защищаю интересы 8 из 12 человек, которые проходят по делу Майи Топурия и других сторонников Игоря Гиоргадзе. 8 из этих человек подпадают под амнистию, потому что они приговорены к сроку менее пяти лет заключения. Имеет значение только срок, установленный решением суда. Однако наряду с законом об Амнистии расссматривается также и документ о помиловании. В список амнистированных внесены 16 имен.

– Какие первоочередные задачи стоят перед вашей организацией?

– В первую очередь – это создание системы независимых судов. Если суды обретут реальную независимость, то и власть поостережется действовать с такими грубыми нарушениями закона. Самое главное – понять, что власть будет действовать недемократично до тех пор, пока она уверена в том, что все ее деяния будут оправданы.

– Не считаете ли вы, что оппозиция совершила ошибку, отказавшись от депутатских мандатов? Ведь вместе с тем они лишили себя возможности защищать права своих избирателей…

– Я думаю, что ошибка была допущена со стороны той части оппозиции, которая вошла в парламент. Благодаря их действиям правительству удалось сохранить лицо. А реальной возможности что-либо изменить у оппозиции в этом парламенте не было бы. Что могут сделать 10-15 человек, если их голоса не смогут перевесить голоса парламентского большинства?

– Как, на ваш взгляд, может измениться ситуация в Грузии после войны? Станет ли она более прозрачной или наоборот, власть станет более реакционной?

– Если международное сообщество проявит инициативу и настойчивость, если будут предприняты адекватные действия, то ситуация изменится к лучшему. Но без этого внимания извне власть на изменения не пойдет, потому что сила – это то, на чем она держится.

Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com

ПОДЕЛИТЬСЯ