Дети волков Панкисского ущелья

2601

“Вы слишком поздно сюда приехали”, – с усмешкой сказал нам чеченец Мусса, который уже семь лет живет в Панкисском селе Дуиси. – Здесь раньше что-то решалось, а теперь – все течет своим чередом”.

Беженцы из Чечни сидели во дворике общежития и мирно играли в карты.

Когда-то моего прадеда русские назвали “замирившимся черкесом”. Эти чеченцы тоже, наверное, замирившиеся. Я невольно вспомнил свой родной аул – Псоучадаха. Сегодня там тоже не кипит жизнь. Старый клуб стоит обшарпанным, люди уезжают в города – в Черкесск, Нальчик, Ставрополь, Махачкалу. Тупиковый регион. Дуиси – тоже тупик. На севере – российская Чечня, где до сих пор непонятно что происходит, на юге – Грузия, где никак не возродится экономика. А на границе сидят чеченские беженцы и играют в карты.

Единственное, что дает напомнить о былых временах – надпись “ИЧКЕРИЯ” на стене общежития.

ДЕТИ ВОЛКОВ

Парень лет пятнадцати с накачанными руками поднимает за руки пятилетнюю сестренку.

–Ты борьбой, что ли занимался? – спрашиваю.

–Нет, кик-боксом, – отвечает он. – В Тбилиси на соревнования ездил… Тут раньше была благотворительная организация «Имеди». Они открыли спортзал по кик-боксингу, а потом и организацию свернули, и зал закрыли. Так что сами вешаем грушу и занимаемся.

–Я слышал у вас много легенд про волков.

–Да, мы и сами волки, – кивает на сестренку. – Она тоже волчонок.

Как-то по-другому смотрятся заколки на черных косичках девочки – похожи на волчьи уши. Чувствую, что ей нравится быть волчонком.

Договариваемся с парнем, что в следующий раз он познакомит с теми, кто сможет рассказать про волков.

“Дети волков” живут в Грузии довольно давно. Кистинцы – те же чеченцы. Они говорят на одном и том же языке, у них одни и те же обычаи. Единственная разница в том, что у чеченцев фамилии заканчиваются русскими флексиями “ов”, “ев”. А у кистинцев фамилии переделаны на грузинский манер и оканчиваются на “швили”. Ну и грузинский язык кистинцы знают неплохо. Только говорят на нем с акцентом – более твердо, отрывисто.

БЕЗ ГРАЖДАНСТВА

“Мы всегда знали, что тут живут наши братья, которые нас примут, – говорят чеченские беженцы. – Поначалу мы хотели уехать в Кабардино-Балкарию, но по дороге в Нальчик федеральные войска обстреляли колонну беженцев. Так что мы решили направиться в другом направлении, через тропы, которые еще не контролировались войсками”.

Называть имена мои собеседники отказываются.

“Сюда многие приезжают, спрашивают, а потом мы слышим небылицы про самих себя”, – говорит человек в черной рубашке и черной мусульманской шапочке. Лицом он похож на Аслана Масхадова, но только ниже ростом и нос у него не с такой горбинкой.

Второй чеченец с полуседой бородой, прямо сказал:

– Имени своего я тебе не скажу.

– Но как общаться будем….

Он усмехнулся:

– Ну, пускай я буду Артуром.

Как говорит Артур, сегодня по всему Панкисскому ущелью живет около трехсот беженцев из Чечни, а раньше было несколько тысяч.

По его словам, оставшиеся – люди без гражданства. Они лишены российского гражданства, а грузинского так и не получили.

По официальным данным, в Панкиси осталось около 600 чеченских беженцев. А в Грузии их уже всего 1140 человек. 600 человек получили удостоверения на временное жительство.

Большинство чеченских беженцев уехало в другие страны. По словам Артура, в Чечню вернулось не более 200 человек.

“Переселение в Чечню проводит министерство по чрезвычайным ситуациям России”, – говорит другой беженец, Мусса. “Но из наших знакомых, которые в прошлом году вернулись на территорию России, уже 10 человек пропали. Ни слуху, ни духу о них нет”.

Из разговора выясняю, что возвращающихся беженцев сначала селят в лагере для проверок на территории Ингушетии и Ставропольского края. Только спустя некоторое время им предоставляют российский паспорт.

“Немногие согласились поехать на родину. Из них сразу в дома никого не возвращают. Поначалу селят в лагерях для беженцев. Там они проверяют, кто есть кто и только спустя несколько месяцев дают гражданство и российский паспорта”, – рассказывают беженцы.

“А разве у вас нет паспортов?”

“Так получается, что нет. Российские паспорта нам не дают, пока не вернемся на территорию России. А возвращаться туда без гражданского статуса – нет смысла. С тобой может произойти все что угодно”.

Грузинских паспортов у беженцев тоже нет.

“Недавно я встречался с заместителем прокурора и спрашивал, можно ли получить паспорт”, – говорит молодой парень, подошедший в середине беседы.

“Тот ответил, что гражданство предоставляет Президент Грузии, однако получить паспорт для чеченских беженцев – слишком мало шансов. Мне прямо сказали, что если бы у меня был свой бизнес или работа, то мне бы паспорт выдали. Раньше говорили, что гражданство предоставляется через пять лет пребывания на территории Грузии. Теперь говорят, что 7 или 10. Так что паспорт – это проблема”.

Однако большинство беженцев хочет получить не паспорта, а идентификационные карты ООН для того, чтобы иметь возможность передвигаться за пределами республики. На сегодня единственными документами, доступными для чеченцев Панкиси, остались временные удостоверения для беженцев, по которым можно передвигаться только в пределах Грузии. Волчий паспорт, одним словом.

ЖИЗНЬ БЕЗ ПРАВИЛ

Условия жизни в Дуиси – не самые комфортабельные.

“Каждая семья живет в одном помещении”, – говорит Артур. – “В этой комнате у нас и кухня, и прихожая, и спальня. А в семьях по несколько человек. У меня четверо детей, самому старшему уже 17 лет”.

По словам чеченцев, никакой работы в Панкиси не найдешь.

“А чем тут будешь заниматься? Население то небольшое… Так и живем – родственники присылают муку, мы ее перепродаем, на том и держимся”.

Условия медицинского обслуживания также оставляют желать лучшего. В Дуиси действует единственная коммерческая клиника. Ее владелец и единственный врач на селе – хирург Магомет.

Как он рассказывает, в его клинику “Врачи без границ” поставляют медикаменты. Но вот деньги медперсонал должен получать сам. Здесь же на месте проводятся плановые операции. В экстренном случае жителей доставляют в пункт Скорой помощи в соседнее село.

Образование в селе тоже не на уровне.

“Самая больная проблема – это дети. – Говорят чеченцы.– Образование в школе идет на низком уровне. Да и что требовать, если учителя получали раньше зарплату мукой, и только в прошлом году им установили зарплату в 150 лари. После школы не знаем, что с ними делать. В институт не пошлешь – там знания нужны. Работать – только не в Дуиси. Здесь работы вообще никакой нет. Даже когда наши дома ремонтируют, то нанимают рабочих с других сел или городов. А мы сидим тут…”

Оказывается, в школе обучение проводится на русском языке. Три раза в неделю детям преподают русский и три раза – чеченский язык. Дети бегло говорят на родном вайнахском, неплохо знают русский язык, а вот с грузинским – сложнее.

“Если бы мы жили среди грузин, то уже сами бы говорили”, – сетует Артур.

И ВЕРА…

В Дуиси стоят две мечети – старая и новая. Время поездки поджимает. Но мне удается зайти в одну из них на послеполуденный намаз.

Вообще мечеть смотрится довольно интересно: она построена из красного кирпича, минарет возвышается на высоте около 20 метров. В широком дворе зеленеют ухоженные лужайки. В помещении для молитвы может поместиться до двухсот человек.

В этот день в мечети были только молодые. Муфтия на месте не было, так что азан прочел молодой парень. Небольшого роста, худой, но чувствуется, что очень жилистый.

Моим соседом по намазу был двухметровый богатырь. Честно говоря, я немного сробел – новый человек, ни с кем не знаком…. Мало ли что подумают. Так что я встал сантиметров в 20 от него. Но парень посмотрел недоуменно на мои ступни. Я устыдился – ведь на намазе следует вставать так, чтобы твои ступни касались соседских. Когда цепь сомкнулась, парень успокоился: понял, что я действительно пришел молиться, а не просто любопытствую.

После намаза я поговорил с одним из улемов – помощников муфтия. Он назвал хотя бы свое имя – Абу-бакр. По происхождению – кистинец. Как он рассказывает, новая мечеть была построена всего несколько лет назад. Помогала и местная умма, и мусульмане из других стран. В мечети лежит стопка литературы. Здесь три разных издания Корана: на арабском, русском и грузинском.

“Грузинский перевод мы получаем из Турции”, – говорит Абу-бакр.

Я удивляюсь, ведь работы по переводу Корана ведутся и в Тбилиси.

“Нет, в Тбилиси переводят главным образом суфийскую литературу, а вот те книги, которые наряду с Кораном составляют основу суннитства, там не переводят”.

Спрашиваю насчет хаджа, который должен совершить каждый мусульманин. Оказывается, никто из нынешних прихожан новой мечети – ни чеченцы, ни кистинцы еще не побывали в Мекке.

“У нас кроме денежных проблем еще и проблемы с выездом, – говорит Абу-бакр. – У Грузии пока нет сотрудничества с Саудовской Аравией в области религии, так что сюда не направляют приглашения на Хадж, как это происходит по всему миру. Самостоятельно мы тоже не можем навести контакты – проблемы с паспортами и с тем, кто будет представлять нашу сторону при юридических договорах. Так что пока так”.

Обучение мусульманского духовенства тоже идет на бытовом уровне. Молодежь в селе не может посещать исламские институты.

“Меня обучали мои старшие, – говорит Абу-бакр. – А я – тех, кто интересуется”.

Действительно, в мечети было около полдюжины ребятишек лет десяти. Так что ислам если не процветает, то, по крайней мере, не затухает. Вообще, в Дуиси приезжают и из села Карети местные жители – кистинцы и некоторые из беженцев – аджарцев, которые исповедуют ислам.

ОХОТА НА ВОЛКОВ

После мечети я чувствую себя спокойней – если не делать грубых ошибок, то многое здесь простят. Но не до бесконечности. “Мы волки”, вспоминаю я того парня.

Как будут решаться вопросы чеченцев – непонятно. В министерстве по делам беженцев Грузии нам отказались называть количество переселенцев из Чечни – потребовали запрос в письменном виде.

Занятость чеченцев – тоже вопрос из разряда очень уж сложных. В Грузии и без того большой процент безработных. В соседнем селе Карети живут переселенцы из Аджарии – они тоже не знают, как выжить в Панкисском ущелье. Так что аджарцы собираются вернуться к себе на родину, хотя там им все придется начинать с нуля. А чеченцам пока возвращаться опасно для жизни.

В 1943 году, когда чеченцы и другие народы Кавказа были выселены в Казахстан, на их земли заселяли других людей – грузин, осетин, казаков с Кубани и Ставрополья. Местная администрация объявила награду в 5 рублей за голову каждого чеченца, карачаевца и прочих, кто появится на своих землях…

Охота на волков началась в середине XX века. Она продолжается до сих пор…

Канболет Тузаров, специально для newcaucasus.com

ПОДЕЛИТЬСЯ