В Тбилиси состоялось заседание Кавказского Символического суда по правам человека. Во время Символического суда был рассмотрен иск Грузии в Гаагский трибунал против России, поданный после российско-грузинской войны в августе 2008 года.
Заседание Символического суда состоялось 21 февраля в конференц-зале гостиницы «Варази» в рамках программы «Дебаты азербайджанских, армянских и грузинских представителей в Южно-Кавказских Гражданских Слушаниях по Проблемам Демократии и Гендера» при поддержке Национального Фонда Содействия Демократии (National Foundation for Democracy – NED).
Истцом выступила юрист Гюнель Гулиева (Азербайджан), ответчиком – юрист «Центра по правам человека» Симон Папуашвили (Грузия). Председатель комиссии – Георгий Ванян (Кавказский центр миротворческих инициатив, Армения); члены комиссии – профессор Ниязи Мехти (автор и директор программы, Азербайджан), Шахбаз Худуоглу (главный редактор издательства Qanun, Азербайджан), юрист Владимир Варданян (Армения), Луиза Погосян (главный редактор интернет-издания southcaucasus.com), Марина Мешвилдишвили (председатель конфедерации НПО «Цхинвальский дом», Грузия), юрист Софо Джапаридзе (Ассоциация молодых юристов Грузии), Ираклий Чихладзе (главный редактор интернет-издания newcaucasus.com).
Наверное, стоит сразу отметить, что «вердикт» Символического суда не имеет никакой юридической силы. Сама программа, по словам ее руководителя и автора Ниязи Мехти, призвана способствовать интеграции стран Южного Кавказа. По его мнению, интеграция на Кавказе приведет в будущем к созданию Кавказского парламента и Кавказского суда по правам человека.
Итак, юрист Гюнель Гулиева выступила с критикой слабых и наиболее уязвимых, с ее точки зрения, сторон иска Грузии против России.
Среди общих замечаний Гулиева подняла такие вопросы, как:
1. Несмотря на наличие в заявлении жалоб о пытках, Грузия не ссылается на нарушение Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания;
2. Может ли Грузия (дополнительно) поднять вопросы нарушения со стороны России территориальной целостности Грузии и незаконного применения силы в ее отношении?
3. В исковом заявлении Грузии говорится о том, что она сохраняет за собой право дополнительно ссылаться на Конвенцию о предупреждении преступления геноцида для обоснования юрисдикции Суда.
Однако, как считает Гулиева, Грузия не привела фактических обстоятельств, достаточных для оспаривания нарушения обязательств по указанной Конвенции. Она также заявила, что Грузия не обосновала наличие у российской стороны «намерения уничтожить» этнических грузин в Южной Осетии и Абхазии как этническую группу как таковую.
Кроме этого, по ее мнению, Грузия недостаточно обосновала ответственность России как государства в совершении геноцида.
4. Каковы были бы перспективы обращения в другие международные инстанции, например, в Европейский Суд или Международный Уголовный Суд?
Особо острую реакцию среди присутствующих вызвали следующие замечания Гулиевой:
– о том, что Грузия недостаточно обосновала фактический контроль, который Россия осуществляла на территории Абхазии и Южной Осетии;
– для более лучшего обоснования приемлемости заявления необходимо включить в главу «Приемлемость» обоснование того, что Россия может считаться ответчиком в деле о нарушениях в Южной Осетии и Абхазии, несмотря на de jure статуса России как миротворца.
Расшифровывая данный пункт, Гулиева указала на то, что в исковом заявлении Грузия должна была более детально осветить вопрос о том:
а) когда (с какого момента) Россия фактически перестала быть нейтральной стороной, «миротворцем», и приняла позицию государства, поддерживающую одну из сторон немеждународного (внутреннего) конфликта?;
б) как Грузия отреагировала (отреагировала ли вообще) на смену фактического статуса России? Если Россия, помогая сепаратистам, одновременно считалась на международной арене «миротворцем», Грузии необходимо обосновать, почему она вынуждена была какое-либо продолжительное время «мириться» с этим положением.
Интересным можно назвать замечание о том, что в заявлении Грузии указывается на то, что Россия способствовала применению силы против смешанного по национальному признаку гражданского населения. По словам Гулиевой, этот пункт не может служить доказательством того, что Россия нарушила обязательства, вытекающие из Конвенции против расовой дискриминации (действительно, если сила применялась против всех этносов, то речь не может идти о геноциде в отношении грузин – прим. авт.).
В общей сложности Гюнель Гулиева указала на 16 пунктов в иске Грузии, которые ей представляются слабыми. Среди них – и слабые доказательства в отношении экономической деятельности России в Абхазии, и препятствование для возвращения беженцев, и недостаточные доказательства по поставкам российского оружия в зону конфликта (как оказалось, грузинская сторона только указала в иске ссылку на статью в российской прессе о том, что в зоны конфликта поставляется недостаточное количество вооружений). Последний пункт относился к требованию о компенсации.
Ответчик, юрист Симон Папуашвили, в качестве основной линии защиты привел довод о том, что жалоба грузинской стороны составлялась в сжатые сроки, и в ней не могло быть собрано достаточного количества фактических доказательств.
Тем не менее, на некоторые вопросы с его стороны был дан исчерпывающий ответ.
«По вопросу о том, почему Грузия выбрала Международную Конвенцию о Ликвидации Всех Форм Расовой Дискриминации как меру защиты своих граждан… Конвенция была признана, как наиболее обширная и ясная кодификация в форме договора идеи о равенстве рас», – сказал он.
Отвечая на вопрос о том, почему Грузия не требует от Суда в Гааге признать нарушение Конвенции по неприменению пыток, Папуашвили заявил, что правительство Грузии одновременно обратилось в Европейский Суд по Правам Человека в Страсбурге с межправительственной жалобой и просьбой по применению временных мер, согласно статье 39 Регламента Суда. При этом он обратил внимание на то, что согласно статье 46 Европейской Конвенции, договаривающиеся стороны уже обязались исполнять окончательные постановления Суда (что упрощает разбирательство и применение санкций – прим. авт). Кроме того, физические лица, касательно которых суд принял решение, могут получить материальную компенсацию, согласно статье 41 Конвенции.
На вопрос о том, намерена ли Грузия поднимать вопрос о нарушении ее территориальной целостности, был дан такой ответ: «Правительство Грузии обязательным образом поставит этот вопрос на все уровни международной ответственности, включая Международный Суд».
Вопросы о приемлемости иска Симон Папуашвили посчитал правильным рассматривать в тесной связи с вопросами по существу дела. Обращаясь к вопросам по существу, он, прежде всего, отметил то, что Грузия в своем иске в суд разделяет оккупацию на три этапа:
Фаза 1: 1990 – 1994 годы;
Фаза 2: 1994 – 2008 годы;
Фаза 3: События августа 2008 года.
«В ходе первых двух фаз интервенции Грузия не смогла собрать соответствующих доказательств из-за того, что правоохранительные органы Грузии не могли проводить деятельность по расследованию на территории Южной Осетии и Абхазии, поскольку последние практически контролировались российским правительством… Поэтому правительство Грузии вынуждено ссылаться на другие источники информации, такие как международные неправительственные организации. То же самое касается третьей стадии интервенции. Исключение состоит в том, что правительство Грузии смогло собрать достаточное количество доказательств в послевоенной фазе конфликта. Эти материалы скоро будет передан Суду», – заявил Папуашвили.
Относительно оккупации и эффективного контроля ответчик пояснил, что «в соответствии с международным гуманитарным правом территория считается «оккупированной», когда она полностью или частично контролируется или находится под властью вооруженных сил другого государства без согласия государства, которому эта территория принадлежит. Вопрос оккупации – это вопрос факта. Причины или мотивы ее возникновения или основания для продолжения оккупации значения не имеют».
Исходя из этой позиции, Папуашвили попытался обосновать возражения на доводы относительно причастности России к ситуации в Абхазии и Южной Осетии: «Как только территория оказывается под властью оккупирующей державы, последняя обязана восстановить и по мере возможности поддерживать общественный порядок и безопасность, включая защиту всех лиц от репрессий и актов мести».
Решения после выступлений выносили все присутствующие путем голосования присутствующей в зале публики. Публика в данном случае выступала в качестве присяжных. Победила истец Гюнель Гулиева. Он набрала 16 голосов, а Сосо Папуашвили – 14.
После заседания обе стороны прокомментировали ход судебного заседания.
Гюнель Гулиева:
-На самом деле я не думаю, что иск грузинской стороны составлен плохо и позиции Грузии в Гааге безнадежны. Не стоит забывать, что сегодняшнее заседание несет в себе некоторые элементы театральности. Поэтому, я внесла в иск некоторые пункты, которые направлены на то, чтобы вызвать соответствующую реакцию у публики. Например, я знала, что грузинская сторона внесла иск в Европейский суд в связи с нарушениями Конвенции по недопущению пыток. Знала я и том, что в Грузии шло серьезное обсуждение о том, чтобы внести иск в Международный уголовный суд. Но ведь этого не знала широкая аудитория, мне хотелось, чтобы эта информация прозвучала публично.
– Вы затронули очень болезненную тему – о признании российских миротворцев заинтересованной стороной в конфликте…
– Действительно, эта тема, на мой взгляд, очень важна. С 1992 года российские войска в зонах конфликта считались миротворцами. А в иске грузинской стороны звучит требование признать эти войска стороной конфликта. Тут очень важно понять: с какого момента конкретно следует считать российских миротворцев заинтересованной стороной? Когда конкретно они нарушили свой мандат? Иначе получается парадоксальная картина: Грузия говорит о том, что российские войска – оккупанты. Но тогда почему в течение 15-16 лет они не требовали отозвать эти войска или вынести решение по их статусу?
Симон Папуашвили ответил на вопрос о том, насколько заседание символического суда может быть принято во внимание правительством Грузии.
– Честно говоря, я не думаю, что власти Грузии наблюдают за сегодняшним процессом Символического суда, так что о реальном влиянии говорить не приходится. В то же время, я должен отметить, что иск в Гаагу был подготовлен не только теми юристами, которые живут в Грузии. Наше правительство наняло лучших юристов в мире. Те положения, которые приведены в иске, тщательно продуманы. С другой стороны, надо учитывать, что на момент подачи этого иска мы не располагали всей необходимой информацией.
– Как вы считаете, следует ли внести изменения в иск с учетом тех претензий, которые предъявила сегодня истец?
– На самом деле, сегодня уже ведутся работы по обоснованию иска. Созданы рабочие группы, которые опрашивают население, уточняют факты, проводят следственные действия. К тому же, в ходе процесса мы сможем предъявлять новые аргументы и работать с доказательствами. Повторюсь, мера эта была временной, мы обозначили направления, а в дальнейшем начнем более детальную работу.
– Это ваше первое участие в подобных заседаниях?
-Да, я в первый раз приглашен на подобный Символический суд. Надеюсь, что в дальнейшем мы сможем более тесно сотрудничать. В настоящее время мы обдумываем, какие еще дела можно будет рассмотреть в ближайшее время.
Профессор Ниязи Мехти признался, что суд превзошел все его ожидания.
– Я опасался, что юридическая дискуссия будет скучной для публики, но как показала реакция зала, основная часть совсем не была скучной. И, если честно, я не ожидал, что победит истец. Хотя, как мне уже сегодня сказали, победил не истец, а Грузия, так как суть прений состояла в том, чтобы попытаться улучшить иск, поданный Грузией в Гаагу. И я очень надеюсь, что в сентябре этого года мы сможем реализовать целую программу, связанную с Символическим Кавказским судом. Если все пойдет так, как я предполагаю, то мы собираемся основать самостоятельное международное НПО «Символический Кавказский Суд по Правам Человека», и тогда мы сможем проводить подобные суды в Тбилиси, Баку, Ереване.
– Собираетесь ли вы проводить заседания суда в этом году, и если да, то определена ли уже тематика?
– Мы дифференцировали программу: проводятся суды и гражданские слушания. Если предмет рассмотрения – права человека или законодательство, то это суд; если же речь заходит об актуальных региональных проблемах, то по ним проводятся слушания. Мы должны провести уже в марте с участием грузинской стороны слушания и рассмотреть на них Турецкую инициативу о создании платформы региональной безопасности. В данном случае истца будет представлять грузинская сторона, а ответчик – политолог из Азербайджана. Хотелось, чтобы истец был из Армении, но, к сожалению, сегодня это очень трудно осуществимо. После этого мы планируем опять провести мероприятие в Тбилиси, и постараемся подобрать тему для суда. Если не появится такой темы, то мы проведем Гражданские слушания, на котором обсудим вопрос выхода Грузии из СНГ.
– Насколько реально возникновение настоящего Cуда по правам человека на Кавказе?
– Пока речь идет только о Символическом суде, потому что для того, чтобы ввести аналог Европейского суда по правам человека, нужен другой уровень отношений между государствами на Кавказе. Должен быть сформирован такой же союз государств, как и Европейский Союз. Это дело далекого будущего. Но наша программа, наверное, внесет свою лепту в подготовку такой дальнесрочной перспективы.
– Проявляли ли интерес к проводимым вами мероприятиям – гражданским слушаниям и символическому суду, судьи в Азербайджане?
– К сожалению, взаимоотношения между гражданским обществом и судом в Азербайджане складываются не таким образом, как нам хотелось бы. Поэтому я не могу сказать, что это на самом деле так. Но если мы будем публиковать наши отчеты, то, наверное, профессиональные судьи, которые серьезно интересуются своей работой, рано или поздно заинтересуются нашими мероприятиями. И, может быть, почерпнут для себя немало полезного.
Вахтанг Балавадзе, специально для newcaucasus.com
