Connect with us

Политика

Азербайджан и Армения: итоги 2023 года

Published

on

В историю непростых армяно-азербайджанских отношений 2023 год войдет особой строкой, годом, когда Азербайджан взял под свой контроль территорию Нагорного Карабаха полностью, после 30-летней истории конфликта. Однако, точно ли в 2023 году был достигнут полный финал? Точно ли с тотальным исходом карабахских армян, договорами о намерениях по транспортным коммуникациям через Иран и встречами межгосударственных комиссий на границе двух стран можно говорить о завершении конфликта? Вероятно, нет. Тем более, что последствия от недавних событий еще заметны и имеют влияние на политическую повестку двух стран. Попробуем разобраться в происходящем с помощью азербайджанских и армянских экспертов и политиков, в их мнениях на знаковые межгосударственные события 2023 года: Карабахский конфликт, транспортные коридоры, мирный договор.

Карабахский конфликт

Взгляд из Баку:

С окончанием боевых действий 20 сентября 2023 года и капитуляцией де факто властей Карабаха перед Азербайджаном встал вопрос обеспечения жилья для граждан, бежавших от военных действий Первой Карабахской войны в 80-90-е г.г. ХХ века (внутренних перемещенных лиц). По данным 1996 года, количество беженцев насчитывало 604 тысячи человек. Согласно официальным данным, на сегодня их число составляет более 800 тысяч человек. По разным данным, из них до конца 2023 года было запланировано переселить на территорию Карабаха от 10 до 25 тысяч человек.

Если говорить о семи районах Азербайджана вокруг Нагорного Карабаха, то жилой фонд и инфраструктура этих территорий серьезно пострадали. Но, как отметил главный редактор издания Turan.az Шахин Гаджиев, здесь уже реализуются проекты в области сельского хозяйства, строятся школы, больницы, магазины. Еще в советские времена эти районы отличались рентабельным садоводством и животноводством. Сейчас в Кяльбаджарском районе заново возрождается отгонное скотоводство.

Стоит отметить, что журналисты критикуют официальный Баку за медленную интеграцию Карабаха в экономическую структуру Азербайджана. Однако глава Центра исследований Южного Кавказа, Фархад Мамедов в интервью Newcaucasus.com объясняет эту неторопливость не только большими разрушениями и необходимостью восстанавливать инфраструктуру заново, но и заминированными территориями на освобожденных землях. По мнению эксперта, на территориях, которые перешли под контроль Азербайджана в 2020 году, насчитывалось до 1 млн. мин, а после сентября 2023 года – еще не менее полумиллиона мин. При этом мины уже унесли жизни около 70 человек и было ранено более 300 человек, зачастую, рабочих, строителей, мирных жителей…

На вопрос, почему карабахские армяне ушли практически полностью из Карабаха, Фархад Мамедов выделяет два основных аспекта: первый – политико-идеологический; второй – практический. Политико-идеологический выражен в идеологии, которая де-факто была единственной в Нагорном Карабахе со времен Роберта Кочаряна, заявившего в 2003 году в Совете Европы, что армяне и азербайджанцы генетически не совместимы.

Политолог подчеркивает, что в Азербайджане этнический вопрос стоял по-другому: «Мы все эти годы в той или иной политической конфигурации, собирались и готовились жить в одном государстве вместе с карабахскими армянами. И наше отношение к национальному вопросу было соответствующим».

Второй важный аспект, по его мнению – это крах так называемой системы управления: «Все карабахские армяне, которые называли себя депутатами парламента, правительством Карабаха, вдруг исчезли. Обычные люди оказались брошенными на произвол судьбы, их в этой ситуации охватила паника. У армян была вера, что российские миротворцы не допустят прихода азербайджанцев. Но миротворцы не препятствовали проведению спецоперации 19-20 сентября. Первое, что стали просить армянские переговорщики на встрече в Евлахе – это бензин. А как только у них появился бензин от азербайджанцев, остатки системы власти рухнули. И начался массовый отъезд карабахских армян».

Шахин Гаджиев к сказанному добавляет, что важной причиной ухода армян стало то, что они не смогли осмыслить итогов поражения во Второй Карабахской войне 2020 года. И их позиция в отношении своего же будущего после 2020 года совершенно не изменилась. Они не искали форм решения конфликта. Тем самым причина, вызвавшая войну 2020 года, не была устранена и с такой позицией карабахских армян, новая военная операция была только делом времени. И как результат вооруженного столкновения 2023 года – полная деморализация карабахских армян и их решение покинуть Карабах.

Что касается пребывания российских миротворцев, то по мнению Гаджиева, как минимум до конца 2025 года (конца первого срока пребывания) нахождение российских миротворцев в Карабахе имеет смысл. Как для сохранения хороших отношений с Москвой, а также на тот случай, если карабахские армяне действительно начнут возвращаться в брошенные ими дома.

Взгляд из Еревана:

Армянский политический обозреватель Давид Степанян в интервью Newcaucasus.com говорит, что карабахские армяне, по сути, оказались брошены в Карабахе российскими миротворцами. По словам Степаняна, беженцы из Карабаха рассказывали ему, что миротворцы заходили в дома к армянам, советовали им уходить, уверяя, что защитят их… Но следом заходили азербайджанские военные, что, по мнению политолога, навевает на мысль о причастности миротворцев к уходу армян из Карабаха. И конечно, по мнению Степаняна, не обошлось без участия тогдашних властей Нагорного Карабаха. Возвращение карабахских армян, на его взгляд, возможно только под эгидой миротворцев ООН.

Армянский политик, заместитель председателя партии «Армянский национальный конгресс» Левон Зурабян считает, что возвращение карабахских армян в Нагорный Карабах исключено. По мнению политика, карабахские армяне вернутся только тогда, когда у них будет 100% гарантий безопасности.

«Сейчас таких гарантий официальный Баку не предоставит; Азербайджан задержал и не выпускает Рубена Варданяна, которого даже комбатантом трудно назвать, что тогда будет с обычными карабахцами, которые не имеют того влияния и возможностей, какие имеет Варданян, перед лицом азербайджанских властей?», – задается вопросом политик.

Левон Зурабян также сомневается в возможностях международного миротворческого контингента в каком угодно составе, даже если в него будут входить американцы. Азербайджан американских миротворцев, по мнению Зурабяна, в Нагорный Карабах просто не допустит, а влияние США на политические процессы на Южном Кавказе сильно переоценено нынешней политической властью в Ереване.

По мнению политика, упало влияние на Южном Кавказе и России, которая в лице собственных миротворцев не просто «не захотела» защитить мирное население Нагорного Карабаха, а не смогла, что в политике, как особо отметил Зурабян – «одно и тоже».

Транспортные коридоры

Взгляд из Баку:

По мнению Шахина Гаджиева, в вопросах транспортных коридоров Армения проиграла стратегически, когда Ереван отказался от выполнения достигнутых в заявлении от 9 ноября 2020 года договоренностей по открытию дорог в Лачине и Зангезурском коридоре. По его словам, армянская сторона надеялась, что Лачин останется под контролем россиян, а в Зангезуре Армении ничего делать не нужно. В итоге правительство Никола Пашиняна, как и армяне Карабаха, просчитались. Теперь Армения отказывается проводить дорогу на условиях заявления 9 ноября 2020 года, и Азербайджан заключил декларацию о намерениях с Ираном, что в очередной раз оставляет Армению без экономических выгод страны-транзитера.

Фархад Мамедов считает, что Зангезурский коридор – это есть тема противоречий России и Армении, но не Азербайджана. Притом, что Армения признает право Азербайджана получить проезд в Нахичевань. Азербайджанский политолог считает странным отказ Армении от обеспечения безопасности железной дороги российской стороной, притом, что железная дорога, о которой идет речь, должна пройти буквально по границе Армении с Ираном, которая находится под охраной российских пограничных войск. Да и сама железная дорога как хозяйствующий субъект, до 2038 года отдана в концессионное владение России – РЖД.

«Если же Армения желает стать более субъектной, так и скажите Москве, – предлагает Фархад Мамедов, – что мы приняли решение строить железную дорогу вместе с Азербайджаном, без Москвы».

По его словам, Баку поддержит это решение Еревана, так как это политическое решение имеет и техническое измерение. Железную дорогу невозможно строить автономно, ее можно строить только совместно, двигаясь с двух сторон.

«В итоге, пока молчание, мы идем в Нахичевань через Иран, и через четыре года будет построена дорога из Нахичевани в Турцию. Азербайджан ждет субъектных решений официального Еревана, а не упования на тот или иной центр силы», – говорит эксперт.

Взгляд из Еревана:

Говоря о транспортных коридорах, Левон Зурабян обращает внимание на заявление от 9 ноября 2020 года, считая его планом двух коммуникационных путей, где Россия как посредник, давала Армении связь с Карабахом, а Азербайджану – коридор в Нахичевань через армянский город Мегри. Однако, по мнению Зурабяна, премьер Пашинян решил, что Россия теряет свое влияние и отказался от прописанной в Заявлении идеи об ограничении армянского суверенитета, который наступит с началом контроля российского ФСБ за транзитным коридором на юге Армении. Что, соответственно, и повлекло за собой обострение на Лачинском коридоре, где азербайджанцы, не получая дороги в Нахичевань, стали осуществлять давление со своей стороны. А отсюда, по мнению эксперта, как следствие – провал политики кабинета Пашиняна как на Карабахском, так и на российском треках, которые привели к Карабахской трагедии 2023 года.

По мнению Давида Степаняна, именно Россия является главным интересантом Зангезурского коридора, так как Москва, получив контроль за коридором через Азербайджан, Армению и Турцию, будут отправлять в Европу любой груз, который пожелает. Причем, по мнению политолога, 44-дневная война в Карабахе была вписана в стратегию России, и Зангезурский коридор должен был быть задействован Россией после начала войны в Украине. При этом, по мнению Степаняна, Россия и дальше будет договариваться с Азербайджаном и Турцией за счет интересов Армении.

Вероятно, понимая, что за транспортной логистикой на Южном Кавказе будущее, Пашинян на Тбилисском форуме «Шелковый путь», который состоялся осенью 2023 года, предложил инициативу «Перекресток мира». Однако Степанян считает, что премьер Армении пытается скрестить два противоположных проекта – Север-Юг и Восток-Запад. Где американцам нужен Восток-Запад, с сохранением суверенитета Армении, а иранцам – Север-Юг, что, по его мнению, невозможно. Так как реализация «перекрестка мира» не зависит ни от армянских, ни от азербайджанских властей, что не подразумевает самого понятия «перекрёстка».

Также скептически относится к инициативе «Перекрёстка мира» и Левон Зурабян. Он отмечает в инициативе действительно хорошие логистические решения, но при этом считает, что Азербайджаном и Турцией «Шелковый путь» воспринимается лишь как попытка увильнуть по существующим договоренностям в вопросах транспортных коридоров.

«Если бы на основе «Перекрестка мира» удалось заключить мирный договор, вся Армения аплодировала бы Пашиняну, – говорит Зурабян, – но Азербайджан требует большего, и не заключит мир на предложениях Пашиняна».

Мирный договор

Взгляд из Баку:

Фархад Мамедов отмечает, что официальный Ереван стремился прописать в предварительной версии мирного договора и армян Нагорного Карабаха. На что Азербайджан, как заметил политолог, предложил симметрично включить в договор и этнических азербайджанцев, выехавших из Армении во времена позднего СССР. Но, по его словам, Ереван отказался. Соответственно, и Азербайджан отказывается включать карабахских армян в текст договора. Притом, что Азербайджан не возражает против их возвращения в свои дома с условием принятия ими гражданства Азербайджана, говорит эксперт.

По мнению Шахина Гаджиева, проблем с демаркацией и делимитацией границ, а также с передачей занятых Арменией и Азербайджаном суверенных территорий, в том числе и анклавов, не возникнет. Основная проблема – кто будет посредником при подписании мирного договора. Гаджиев считает, что армяне хотели бы получить посредником Запад: США или ЕС; а Азербайджан против этого. По мнению эксперта, у Азербайджана с Москвой сложились хорошие отношения, и официальный Баку устроит российское посредничество, чего опасается Ереван. Баку также устроит заключение двустороннего соглашения напрямую с Ереваном, без посредников.

При этом для официального Еревана, по мнению Гаджиева, мирный договор не самоцель – главная проблема, которую сейчас решают власти Армении, – это окончательно освободиться от патронажа России.

«Они хотят этого как минимум экономически. Со временем, политически и военно-политически. Они пытаются, думают, как денонсировать договора с Россией. Конечно, это глобальная, непростая задача. Но они этого хотят», – отмечает эксперт.

Важно, что по мнению Шахина Гаджиева, когда будет подписан мирный договор, Армения обязательно пойдет навстречу Азербайджану в вопросах Зангезурского коридора. Он считает, что транзитный коридор обязательно будет работать, так как Ереван слишком прагматичен, чтобы окончательно упустить транзитные пути, большую часть которых он и так уже упустил. А Азербайджану это пойдет только на пользу – иметь дорогу и через Иран, и через Армению. Конкуренции – больше, тарифы – ниже, отмечает Шахин Гаджиев.

Взгляд из Еревана:

Тема мирного договора, безусловно, важна для Армении. Но по мнению Давида Степаняна, Азербайджан сейчас находится под влиянием России, которая не заинтересована в подписании мирного договора, и не будет заинтересована никогда. И если Баку будет двигаться в этой политической парадигме, то он не будет подписан. По мнению Степаняна, возможно, если позиция Баку, прежде всего под давлением американцев, изменится на более конструктивную, то договор подпишут. Но сейчас, по его мнению, Азербайджан желает добиться контроля над стратегическими анклавами на территории Армении, которые расположены на дорогах в Грузию и Иран. С чем, естественно, Армения никогда не согласится.

Однако Левон Зурабян считает, что Азербайджан не будет подписывать мирный договор на условиях, предлагаемых Арменией и Западом. Для Баку, по его мнению, на Южном Кавказе есть один брокер – Россия. И Азербайджан пойдет на подписание мирного договора только в случае посредничества Москвы, либо на двусторонней основе, чего в данный момент не хотят сегодняшние власти Армении, которые по мнению Зурабяна, просчитались в выборе позиции и ресурсов при дипломатическом торге вокруг мирного договора.

Как отмечает политик, в результате сомнительной как с политической, так и моральной точки зрения сделки, официальный Ереван отказался от Нагорного Карабаха, ничего не получив взамен, кроме заверений и слов поддержки стран Запада. А их в свою очередь интересует, прежде всего уменьшение влияния России на Южном Кавказе. В итоге Баку получил, что хотел в условиях сдачи Карабаха и признания того, что Карабах является частью Азербайджана, еще и почувствовал стратегическую слабость Еревана. И сейчас Баку мирный договор тактически не интересует. Как особо отметил Левон Зурабян – позиция Азербайджана теперь заключается в том, что «пусть Армения спешит». А Баку на данный момент интересует прежде всего, Мегрийский (Зангезурский – прим ред.) коридор.

Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com   

Политика

Войцех Гурецкий: На Южном Кавказе плохой мир реальнее плохой войны

Published

on

Сегодняшние отношения между Азербайджаном и Арменией, влияние России на регион Южного Кавказа, «иноагенты» в Грузии и многое другое – об этом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com cтарший сотрудник Центра восточных исследований Войцех Гурецкий (Польша).

— Как вы можете оценить нынешние отношения между Азербайджаном и Арменией? Недавно из Карабаха были выведены российские миротворцы –  чего ждать: обострения или умиротворения сторон?

— Нужно понимать: что означает их уход раньше того срока, который был предусмотрен в трехстороннем соглашении от 9 ноября 2020 года? Они должны были оставаться в регионе на пять лет. Но вывод российских миротворцев осуществлялся на основании двустороннего соглашения – между Азербайджаном и Россией. И это уже, по-моему, говорит, в частности о том, что Армения в этой сделке не играет никакой роли. С одной стороны, это логично – так как миротворцы находились на юридически признанной международным правом территории Азербайджана. До 2020 года это никто не оспаривал де-юре, но де-факто часть бывшей сепаратистской республики Нагорный Карабах, которая просуществовала более 30 лет, контролировалась армянами. Сейчас эта территория полностью контролируется Азербайджаном, и то, что касается этой территории, вполне может решать Баку. Не удивительно, что Баку с Москвой договорились.

Но с другой стороны, Армения все-таки является частью соглашения от 2020 года, и некоторые его положения остаются в силе — по вопросам о коммуникациях и т.д. Да, остается конфликт Армении с Азербайджаном, но уже нет территориальных претензий, и Азербайджан решает вопросы, относящиеся к его территории. Плюс к тому — улучшаются отношения между Азербайджаном и Россией. Есть мнение, что если Россия зашла на какую-то территорию, то она оттуда не уходит. Сейчас мы видим обратное. Но если все же Россия уходит, то значит, что она получает гарантии защиты своих интересов.

— Какими могут быть ее интересы в данном случае?

— Во-первых, это присутствие, которое сохраняется в регионе, но уже не в виде миротворческих сил, а в виде пограничных войск ФСБ РФ, которые находятся на основе двустороннего соглашения на территории Армении. Это и военная база РФ в Гюмри. Конечно же, это и военное присутствие РФ на оккупированных грузинских территориях Абхазии и Южной Осетии.

Естественно, мы говорим не только о военном, но и об экономическом присутствии. Значит, Россия пришла к выводу, что этого присутствия ей вполне хватит, что свидетельствует об улучшении отношений между Баку и Москвой. Если на двухсторонней основе такое осуществляется, значит, у сторон есть обоюдное доверие. Всегда говорилось, хотя это не совсем так, что на Южном Кавказе существует четкий расклад сил: Армения — пророссийская, Грузия — прозападная, Азербайджан пытается балансировать между Западом и Россией. Я думаю, что ситуация уже другая, она похожа на ту, которая сложилась в конце 80-х — 90-х годах: тогда Армения являлась более прозападной страной, чем Азербайджан. И в первой стадии карабахского конфликта Москва поддерживала как раз Баку, а потом это поменялось.

Так что мы наблюдаем улучшение отношений между Азербайджаном и Москвой. Это можно понять – у Москвы ухудшаются отношения с Ереваном, Москва хочет остаться в регионе, и если уж ослабевают позиции России в Армении, то, соответственно, усиливаются в Азербайджане. Это может означать то, что произошла какая-то сделка, и Азербайджан что-то России пообещал. Или же Россия пришла к выводу, что влияние, которое у нее есть, сейчас ей вполне хватает, а позиция Азербайджана не угрожает ее интересам.

Часто можно услышать, что Армения совершила какие-то непростительные ошибки, и выводом своих миротворцев Россия ее наказывает. Но с точки зрения международного права получается, что Армения ничего не потеряла: ведь она никогда юридически не признавала Нагорный Карабах частью своей территории, равно как и не признавала Арцах отдельным государством, не заключала с ним договор о дружбе и сотрудничестве.

Таким образом, получается, что Армения ничего не потеряла или потеряла то, что ей не принадлежало. Но на самом деле она потеряла прежде всего поддержку России, которой пользовалась много лет. Во время второй карабахской войны выяснилось, что Россия не собирается защищать интересы Армении вне территории Армении. Но поддержка России была очень условной. В сентябре 2022 года произошли небольшие стычки между Арменией и Азербайджаном. И были атакованы территории уже, собственно, Армении. Тогда Россия, которая являлась формально союзницей Армении, никак не помогла своей союзнице. Более того, Армения является страной-участницей ОДКБ, но и это тоже не сработало. В результате тех событиях Армения осознала, что она уже больше не может рассчитывать на поддержку России. Более того, Армения очень много потеряла в психологическом плане, потеряла уверенность в себе. Хотя в Азербайджане считают по-другому, обращая внимание на поддержку Франции и т.д. Я был в марте этого года в Армении, видел царящие там настроения: ощущение поражения и усугубляющегося тупика. И выход из этого тупика – мирные переговоры с Азербайджаном и переговоры с Турцией.

— Стоит ли ждать каких-либо агрессивных действий от Азербайджана?

— Очень сложный вопрос, про новую войну никто не говорит. Я недавно побывал в Баку, где участвовал в конференции, на которой присутствовал Ильхам Алиев, и он прямо сказал, что они ничего не хотят от Армении, что не будут применять силу, но будут защищать свои интересы, если они окажутся под угрозой. Но президент Алиев назвал военную помощь Франции Армении угрозой Азербайджану. Он это очень интересно обозначил: сказал, что существует угроза того, что Армения станет очередной ареной конфликта между Россией и Западом, и это будет драматически опасно для региона. Так что с одной стороны у Азербайджана официально нет претензий к международно признанной территории Армении в 29 тысяч квадратных километров. Но с другой стороны, Азербайджан хочет, и этого не скрывает, взять под контроль сеть транспортных коммуникаций на Кавказе, включая и Армению в этой сети. Азербайджан и Турция мощно влияют на эту сеть, но никто не знает, на что пойдет Алиев, если Армения не согласится на задействование Зангезурского коридора. Азербайджан не хочет, чтобы в этом коридоре Армения осуществляла свой контроль, чтобы там стояли российские фсбшники (будем так говорить, поскольку пограничные войска РФ подчинены именно ФСБ). Если Армения не согласится на открытие коридора, то Азербайджан пока что говорит, что у него есть альтернативные пути, и он может использовать территорию Ирана. Но учитывая очень большую разницу в военном потенциале Баку и Еревана, мы не можем исключить того, что Азербайджан посчитает, что интересы страны как-то ущемлены, и тогда под каким-то предлогом решится на использование военной силы. Но Азербайджан тоже осознает, что это означало бы нечто иное нежели защиту своих международно признанных территорий. Так что мы ближе к плохому миру чем к плохой войне.

— Если Ильхам Алиев говорил, что Армения может стать ареной конфликта между Западом и Россией, то в Тбилиси опасаются, что такой ареной может стать Грузия. Насколько эти опасения обоснованы?

— Грузия является территорией определенного соперничества между Россией и Западом. С одной стороны, Грузия в декабре прошлого года получила статус кандидата на вступление в ЕС. А с другой стороны — российские политики продолжают хвалить нынешнее руководство Грузии, которое противостоит якобы западным попыткам втянуть Грузию в настоящую войну. И такое поведение России — свидетельство того, что опасения имеют основания. У Запада нет планов втянуть Грузию в войну, у Запада есть планы расширить зону стабильности вокруг своих границ, в ближнем соседстве, но Россия на это смотрит по другому. Если Россия, которая ведет войну в Украине, хвалит кого-то, то уже должна загореться красная лампочка тревоги.

— Вы имеете в виду противостояние общества властям, которые хотят принять закон об «иноагентах»?

— Да, начинается, усугубляется противостояние. Это всегда опасно. О расколе в обществе сложно говорить, поскольку согласно всем опросам, 80% населения Грузии поддерживает вхождение страны в ЕС, и несколько меньше поддерживает вступление в НАТО. Но не все поддерживают либеральную линию большинства европейских стран. Есть консерваторы, которым ближе в морально-ценностном плане Россия. Хотя, нельзя говорить, что Россия поддерживает какие-то консервативные ценности, это далеко не так. Россия просто использует какие-то лозунги, ведет пропаганду против Европы, дескать, это «гейропа» и т.д.

Россия создает путаницу, которая есть цель российской пропаганды, старается расколоть грузинское общество. Протесты против закона об «иноагентах» были и в прошлом году. Но в этом году ситуация еще опасней в преддверии парламентских выборов, которые пройдут осенью. Я боюсь, что в Грузии может произойти нечто непредсказуемое.

— Согласно последним исследованиям NDI, партия «Грузинская мечта» и так набирает гораздо больше голосов, чем любая оппозиционная. К тому же в прошлом году власти столкнулись уже с массовым протестом, с «коктейлями Молотова». Но зная, что они рискуют и растерять голоса своих избирателей, и спровоцировать насилие, тем не менее упрямо продвигают этот закон. На ваш взгляд, зачем они это делают вопреки своим интересам?

— Может быть множество причин. Да, я согласен с тем, что «Мечта» имеет хорошие шансы на уверенную победу, но вопрос в масштабах этой победы. Может быть, политики из правящей партии захотели обеспечить себе конституционное большинство, но вряд ли они его получат. Поэтому путем ограничения доступа к СМИ, ограничения деятельности оппозиции партия власти хочет таким образом себе это обеспечить. На самом деле о причинах не знает никто — об этом знает только господин Бидзина Иванишвили.

Не исключено, что это – пробный шар, и «Грузинская мечта» хочет увидеть, какой будет реакция у общества и Запада, сможет ли правящая партия позволить себе игнорировать протесты или случится то же самое, что и в прошлом году. Третье – это может быть связано с желанием принять ряд других законов, в том числе, об освобождении от налогов переводов активов из офшоров, а законом об «иноагентах» отвлечь внимание от этих документов. Я думаю, что это происходит вопреки реальным политическим интересам Грузии.

— В связи с войной в Украине все чаще звучат предположения о возможном распаде России. В первую очередь речь идет об отделении республик Кавказа. Насколько это реально?

— Я в свое время познакомился с Расулом Гамзатовым, будучи молодым еще человеком, брал у него интервью, в котором у него была замечательная фраза: «Дагестан добровольно не вошел в состав России и добровольно из нее не уйдет». Он имел в виду, что Дагестан — дотационная республика и средства на ее существование идут из России.

Но если распад России произойдет (история видела распад многих империй), то он начнется не с Кавказа, потому что у кавказских национальных элит есть крепкие связи с Москвой и финансовая зависимость.

Распад России начнется не с Кавказа, но Кавказ будет первым, кто в случае чего отсоединится. Если такой процесс начнется, то, конечно, Кавказ будет одним из первых, кто попытается найти свой путь.

Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com

Фото Б.Кмузова

Полная версия видеоинтервью:

Continue Reading

Политика

Азербайджан в «Новой эре»

Published

on

В феврале этого года в Азербайджане состоялись досрочные выборы президента. Официальным объяснением о проведении выборов стало возвращение Карабаха под юрисдикцию Баку. Дальнейшие векторы развития Азербайджана и трудности, с которыми на этом пути страна volens nolens столкнется, мы обсудили с азербайджанскими экспертами и политологами Мехманом Алиевым, Гюльнарой Мамедзаде, Ильгаром Велизаде, Ахмедом Алили.

«Новая эра» по-азербайджански

В начале 2024 года в интервью азербайджанским журналистам Ильхам Алиев сказал, что главной идеей, которой жила страна до 20 сентября 2023 года, было восстановление суверенитета над всей территорией Азербайджана, а после 20 сентября для страны наступила «Новая эра». И одной из самых важных задач ближайшего времени – определить новую идею, которая объединит всех азербайджанцев. У самого Алиева есть определенные мысли по этому вопросу, но он хотел бы, чтобы в обществе состоялась дискуссия по этому вопросу.

По мнению директора издания Turan.az Мехмана Алиева, «Новая эра» в жизни страны сможет опереться на идеи Первой республики (1918-1920 годов), ее яркого и последовательного идеолога  Мамед Эмина Расулзаде, азербайджанского интеллектуала, политического деятеля начала ХХ века, чье 140-летие в Азербайджане недавно отмечали. Расулзаде проповедовал идеи свободы, прав человека, этнического, религиозного, социального, гендерного равенства, верховенства закона. При этом идеология Расулзаде базируется на создании Союза народов Южного Кавказа.  По мнению Мехмана Алиева идеи Расулзаде о единстве Южного Кавказа в дальнейшем будут развиваться.

Глава клуба политологов «Южный Кавказ» Ильгар Велизаде отмечает, что «Новая эра» для Азербайджана должна начаться с совершенствования системы управления страной. А также повышения удельного веса регионов Азербайджана в экономической жизни республики, так как сейчас свыше 90% ВВП Азербайджана формируется за счет Бакинской агломерации, подчеркнул политолог.

По мнению Велизаде, построение «Новой эры» должно опираться на прочные основы государства, которые выражаются в его истории, исторических нарративах, но адаптированных к современным условиям жизни. Еще до Российской империи на территории современного Азербайджана существовали несколько ханств: Ширванское, Нахичеванское, Гянджинское, Шекинское и другие.

Не калькируя границы прежних ханств, но адаптируя их к новым условиям, можно воссоздать исторические области в осовремененных границах без придания им статуса самоуправляющихся единиц. В то же время создать условия для их гармоничного развития в границах единого унитарного азербайджанского государства. Это позволит с одной стороны избавиться от старого советского наследия, когда страна делится на 68 административных района, а с другой стороны – дать толчок развитию региональных рынков. Заодно повышается роль местных органов самоуправления, входящих в новые области. Именно в административных и управленческих реформах страны видит центральное идею «Новой эры» Ильгар Велизаде.

Экономика будущего

Экономика Азербайджана, несмотря на внешнюю устойчивость, уязвима. С одной стороны, это нефтегазовые доходы, благодаря которым страна обеспечивает 59% ВВП Южного Кавказа. С другой, чрезмерная надежда на них может привести к экономическому кризису уровня 2015 года, когда властям пришлось девальвировать местную валюту – манат, и применить ряд других непопулярных мер для стабилизации экономики.

Сегодня, по мнению Мехмана Алиева, экономический блок правительства готов к возможным неблагоприятным экономическим событиям, ориентируясь на развитие ненефтяной экономики.

А как отметил Ильгар Велизаде, – в конце прошлого года президент издал указ о привлечении частного сектора в азербайджанскую экономику, когда государство пошло на приватизацию части активов госкомпаний, что должно привлечь дополнительные инвестиции. Но эксперт отмечает, что концепт приватизации до конца не сформирован, а предложения правительства только готовятся. И они должны быть подготовлены к октябрю 2024 года. Уже после этого начнется процесс приватизации части акций.

Как считает Мехман Алиев, государство пока что не делает главного: не борется с монополиями, которые поработили азербайджанскую экономику, особенно в самых чувствительных секторах малого и среднего предпринимательства. Наглядным примером для Азербайджана служит Грузия, которая имея схожие с Азербайджаном рекреационно-туристические условия: море, горы, субтропики, горнолыжные курорты, зарабатывает на туризме в три раза больше, чем Баку. Так, только в 2023 году Грузия заработала 4,1 млрд. долларов от туризма, имея 2500 отелей разного, в том числе и бюджетного уровня. В то время как Азербайджан имеет 750 отелей заработал 2 млрд от внешнего (выезжающие на отдых и командировки за рубеж) и внутреннего туризма. Правительство не представляет отдельных данных по внутреннему туризму, что означает плачевное состояние отрасли.   По мнению Мехмана Алиева, в Азербайджане должно прекратиться чрезмерное вмешательство государства в частный бизнес; необходимо смягчить ситуацию с контролирующими органами, когда роль государства, как в соседней Грузии снизится до уровня сборщика налогов и блюстителя законов. «Если такое произойдет в Азербайджане, то ситуация в стране положительным образом изменится», – уверен эксперт.

Стоит отметить, что отрицательную роль для малого бизнеса оказывают закрытые сухопутные границы Азербайджана: от чего страдает малый бизнес приграничных сел и городов с азербайджанской стороны границы с Россией, Ираном и Грузией. Власти объясняют закрытие границ пандемией коронавируса, но на самом деле, по мнению Ильгара Велизаде, реальная причина – безопасность, в частности, неблагоприятная геополитическая обстановка в мире.

Мирный договор. Отношения с Арменией

Любой разговор о безопасности на Южном Кавказе последние 30 лет начинался с Карабахского конфликта, которые десятилетия оказывал негативное воздействие на экономическую среду региона, ушел в прошлое. Но политическое измерение конфликта осталось и никуда не делось: мирный договор между двумя государствами несмотря на, казалось бы, благоприятные условия в конце 2023 – начале 2024 годов так и не был подписан. Директор Кавказского центра политического анализа Ахмед Алили считает, что отношения между двумя странами — это не всегда исключительно дело Армении и Азербайджана.

Как отметил эксперт, странам Южного Кавказа приходится считаться со всеми окружающими регион силами. И сегодня на Южном Кавказе, кроме России, которая ранее играла определяющую роль, в военном отношении присутствуют Турция и страны ЕС. А также, Иран, США, Пакистан, Индия, Израиль, и незримо, но очень серьезно присутствует Китай. И в этой ситуации, как ни хотели бы Баку и Ереван подписать мирный договор и наконец, выйти на мирные взаимоотношения, им в той или иной степени приходится считаться со всеми акторами.

Близкой точки зрения на возможности подписания мирного договора придерживается политический аналитик Гюльнара Мамедзаде. Многочисленные посредники, по ее мнению, мешают поставить точку в мирном договоре между Азербайджаном и Арменией, которые могли бы уже договориться и на двусторонней основе. Гюльнара Мамедзаде подчеркивает, что некоторые удаленные от Южного Кавказа акторы не заинтересованы в формировании платформы взаимодействия региональных стран по формуле «3+3».

Что же касается часто обсуждаемого и весьма важного пункта о месте подписания будущего мирного договора, то эксперты сходятся во мнении, что лучшим вариантом был бы двусторонний формат без посредников. Но, как отмечает Ахмед Алили, к нему сейчас вряд ли готов Ереван, который чувствует слабость, как только остается с официальными лицами Азербайджана за закрытыми дверями «тет-а-тет». Очевидно, что в этом ракурсе, как платформу посредника можно рассматривать Тбилиси. Так, Мехман Алиев отмечает давнюю включенность Грузии в миротворческий процесс между Баку и Ереваном. Однако, по мнению Алили, после того как Грузия получила статус кандидата в члены ЕС, Азербайджан перестал рассматривать Тбилиси в качестве посредника, опасаясь ангажированности Грузии интересами ЕС, которые идут вразрез с интересами Баку, по треку мирного договора с Арменией.

Направление – Запад?

Последние несколько месяцев взаимоотношения Азербайджана со странами Запада, особенно ЕС развиваются не лучшим образом. В ноябре прошлого года президент Алиев обвинил Францию в совершении наибольшего числа «кровавых преступлений в колониальной истории человечества», а в январе этого года Азербайджан приостановил работу своей делегации в ПАСЕ. Антиевропейская риторика и действия со стороны Азербайджана объясняется официальным Баку как ответный шаг на «проармянскую позицию» стран Европы, особенно Франции в Карабахском конфликте. Однако, по мнению всех экспертов прагматичные отношения между странами Европы и Азербайджаном сохранятся. Ильгар Велизаде считает, что Запад стремится интегрироваться в Центральную Азию: «а форматы ЦА + Франция, ЦА + США ничего не стоят без Азербайджана».

Ахмед Алили подчеркнул, что европейцы стремятся занять то место, которое освободила Россия после войны 2020 года, а испортившиеся отношения Баку и Парижа, — это не база, а объясняются во многом электоральными проблемами президента Макрона во Франции, а также шаблонным экспертным мышлением европейцев, которые смотрят на происходящие события в черно-белом цвете: где есть «хорошая Европа и плохая Россия».

Мехман Алиев считает, что европейцы, а вместе с ними транснациональные компании, заинтересованные в нормализации отношений на Южном Кавказе для ведения бизнеса, последовательно дают понять Армении, что не следует уповать на чудо, подталкивая ее к подписанию с Азербайджаном мирного соглашения.

Гюльнара Мамедзаде, со своей стороны считает, что сейчас идет активное переформатирование миропорядка, в процессе которого Азербайджан кроме того, что подчеркнул свое значение, как важного игрока на Южном Кавказе и в Каспийском регионе, где пересекаются транснациональные коридоры, имеет растущее влияние в тюркском и исламском мире, «Движении неприсоединения», становится политическим актором, обладающим реальным суверенитетом, с которым приходится считаться.

Организация тюркских государств: геополитика или геоэкономика?

В прошлом году президент Азербайджана подписал два указа о создании и регламенте работы нового межведомственного органа – Транспортного координационного совета (ТКС), который наделен расширенными полномочиями в сфере развития транспортной магистральной инфраструктуры страны. Одновременно с созданием ТКС Алиев утвердил на 2024–2026 годы план действий по увеличению транзитного потенциала и поощрению транзитных перевозок по транспортным коридорам, проходящим через территорию Азербайджана. По плану, объем транзитных грузоперевозок через Азербайджан к 2027 году должен увеличиться на 27% и составить 13,6 млн. тонн. Очевидно, что решение столь амбициозной задачи будет сопровождаться политическими действиями, о чем президент Алиев заявил в инаугурационной речи в феврале этого года, отметив значение Азербайджана как транспортного центра, которому поступают предложения о сотрудничестве с Запада и Востока, с Севера и Юга.

При этом политический выбор, следуя словам президента, Азербайджан сделал: это организация тюркских государств, о членах организации которых Алиев заявил: «Наша семья – тюркский мир».

Ахмед Алили, анализируя инаугурационную речь Алиева, особо отметил, что, когда на Баку начинают нажимать с выбором со стороны центров силы, Азербайджан всегда ищет третий, суверенный путь. Для которого, подчеркнул эксперт, имеется экономическая и геополитическая база в виде нефтегазовых ресурсов и уникальной логистической составляющей, которая на фоне войны в Украине и на Ближнем востоке с де факто блокадой Суэцкого канала, начинает играть все большее значение.

Мехман Алиев отметил рост политического значения Организации тюркских государств, этот процесс, по его мнению, устраивает в том числе и Россию, с которой у государств Центральной Азии и Азербайджана много общего, и в определенной степени и страны Запада, которые видят в ОТГ фактор  роста их суверенности.

Ильгар Велизаде, согласившись с Алиевым, отмечает, что для России политическое усиление ОТГ может быть выгодно в плане противопоставления усилению Китая в Центральной Азии. Ахмед Алили также считает, что Азербайджан в ОТГ открыл для себя новое видение собственной внешней политики, тем более что у Азербайджана со странами Центральной Азии общее советское прошлое.

По мнению Гюльнары Мамедзаде, платформа тюркского мира является мощной конвергентной основой, которая в будущем способна стать ядром масштабного сближения на основе географии, культуры, экономики. Уже сегодня, по мнению эксперта, несмотря на имеющие место противоречия, появились многочисленные точки соприкосновения между Турцией и Россией, а Азербайджан и Турция становятся ключевыми драйверами тюркской интеграции, с которыми и вокруг которых наращивается экономическое и культурное взаимодействие.

Эксперты также не видят опасности в сближении Азербайджана и Турции после 2020 года: Мехман Алиев вспоминает, что если в 90-е годы турецкие бизнесмены и политики смотрели на азербайджанцев свысока, то сейчас азербайджанцы, исходя из собственных интересов, осуществляют многомиллиардные инвестиции в турецкую экономику, средства массовой информации, участвуют в жизни общественных и партийных организаций Турции. Ахмед Алили добавляет, что Азербайджан всегда будет иметь собственную позицию во внешней политике, которая при всех прочих, отличается от турецкой. Чему есть конкретные индикаторы: косовский вопрос – Азербайджан не признает Косово и всегда поддерживает Белград; и Израиль, где Баку также имеет собственную, отличную от турецкой, позицию. Кроме того, эксперт напомнил о цивилизационных отличиях Турции и Азербайджана. Первая в свое время поглотила Византию, многое впитав от этого поглощения. А Азербайджан себя чувствует наследником сельджукского наследия в Иране и 200 лет находился в составе Российской империи и Советского Союза. Азербайджанцы понимают быт русского человека, русский язык. Чего нет у Турции…

Резюме

Для Азербайджана, казалось бы, главная задача выполнена и нужно двигаться дальше, определив при этом определенные цели. Первые шаги по ряду направлений Азербайджан, проведя досрочные выборы, уже сделал: в экономике начался поиск ненефтяных возможностей дохода бюджета. Государство ради улучшения работы государственных компаний готово сделать их более открытыми частным инвестициям. В то же время ряд негативных для экономики тенденций, в частности монополизации в малом и среднем бизнесе еще не преодолен.

Во внешней политике Баку ставит перед собой цель подписать мирный договор с Арменией. Но, очевидно, что не на любых, а на выгодных для себя условиях. Что вызывает раздражение у союзников Еревана, особенно в Европе. Из-за противоречий с Западом Азербайджан в своей внешней политике все больше начинает ориентироваться на страны Центральной Азии, Организацию тюркских государств. Что вполне устраивает Россию и Турцию. А также, очевидно, Иран, улучшение взаимоотношений с которым выразилось в подписании Меморандума о взаимопонимании о создании на территории Ирана новой транспортной артерии – Аразского коридора, который соединит Восточный Зангезур и Нахичевань.

Да, страны Запада переживают определенное охлаждение в политических взаимоотношениях с Азербайджаном. Но достаточно большая часть стран Запада – Германия, Италия и другие стремятся сохранить с Баку взаимовыгодные отношения, которые выражаются в том числе в сотрудничестве в нефтегазовой сфере, участию тех же немецких подрядчиков в конкурсах по налаживанию инфраструктуры в Карабахе.

Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com

Фото С.Жаркова

Continue Reading

Политика

Máté György Vigóczki: Russia is actively obstructing Georgia’s integration into the EU

Published

on

NewCaucasus.com delved into discussions regarding Georgia’s relationship with the EU, the state of affairs in the South Caucasus, the Kremlin’s influence on the region, and Russia’s conflict with Ukraine with political scientist and researcher of the post-Soviet space, Máté György Vigóczki (Hungary).

– Georgia’s emergence as a candidate for EU membership raises questions about its potential impact on the broader South Caucasus region. Could this development spur Armenia and Azerbaijan to forge closer ties with the EU?

– I doubt that EU integration will succeed in the Caucasus. The EU may be squeezed out of the Caucasus. Turkish, Russian, Iranian influence will be strong. Democratic traditions and negotiation methods don’t seem to be the future here, as Azerbaijan’s success demonstrates. From what I see, Baku will likely pursue an independent, non-aligned status. As for Armenia, it’s unlikely to break free from Russian influence unless there’s a change in Kremlin leadership.

– How realistic is Russia’s opposition to Georgia’s accession to the EU? What risks and threats does this opposition pose?

– The EU operates as an external player in the region, while Russia claims it has no involvement here. Russia actively impedes integration with the EU, leveraging entities like Abkhazia and South Ossetia to exert control. I’m curious about the level of support Baku and Ankara would offer Tbilisi in countering Russia. However, it seems that even Azerbaijan has an interest in limiting the EU’s influence.

– Do you believe that the Russian Federation’s influence on the South Caucasus countries has diminished as a result of the conflict in Ukraine?

– The influence of the EU in the region is indeed limited, although not entirely eliminated. Georgia shares a border with Russia, affording Moscow the ability to safeguard its allies, unlike in Nagorno-Karabakh. Regarding the CSTO, I believe it lacks the capability to fulfill its intended role, and Moscow seeks to conceal this reality. If it were demonstrated that the CSTO is ineffective or that Russia cannot maintain control over Armenia, significant political ramifications would ensue in Russia. Hence, the Kremlin is actively working to prevent such revelations.

– Following the Russian invasion of Ukraine, there has been an increase in tourists from the Russian Federation traveling to Georgia and Armenia. This influx has been associated with economic growth in these countries. Is this trend to be considered a positive development?

– There isn’t much I can add to this issue. With appropriate integration measures, the arrival of these individuals can potentially benefit the economy’s development. The significant question revolves around how many of them intend to return home in a post-Putin era, or how many have already done so.

– The Georgian authorities have opted not to participate in anti-Russian sanctions and have consented to the reinstatement of direct flights with the Russian Federation, citing this policy as “pragmatism.” How aligned do you believe this stance is with the EU integration policy declared by official Tbilisi? Is there concern within the EU regarding this approach?

– Many individuals are attempting to profit from sanctions, which resembles a typical prisoner’s dilemma. In the long run, this poses a threat to EU security and policy coherence. While it may not directly jeopardize Georgia’s EU integration, this perception is held by many within the EU. However, delving into the specifics of this matter is beyond my area of expertise.

– Armenian Prime Minister Pashinyan has declared his intentions to draw closer to the EU. How feasible is this move, considering Armenia’s membership in the CSTO and the Customs Union, as well as the presence of Russian bases on its territory?

– There are still numerous avenues for cooperation, including financial support, visa regimes, scholarships, and more. However, Moscow is unlikely to release its grip on Yerevan as long as the current political regime remains in power in Russia. If it cannot maintain control through traditional means such as economic and military influence, it may resort to non-traditional methods, possibly including hybrid tactics.

– How do you perceive the outcomes of the war in Ukraine? Do you have any personal forecasts?

– The conflict is likely to remain frozen along the current front line. I don’t foresee Ukrainian society officially relinquishing any territory. However, from the Russian perspective, this scenario seems more plausible, especially if there’s a regime change aimed at reestablishing relations with the West. The Russian political elite has historically followed a pattern of distancing themselves, either partially or entirely, from previous leadership and initiating entirely new endeavors. Based on this historical trend, I see a potential for a settlement from the Russian side in the future.

Both Kiev and Moscow are likely to maintain their positions for another 1-2 years, but eventually, the necessity to end the fighting will compel them to agree to a freeze. Western support will play a crucial role.

– If Russia emerges victorious, what implications will this hold for the post-Soviet countries? Conversely, if Ukraine wins, what outcomes should we anticipate in such a scenario?

– I don’t anticipate a decisive victory that would significantly alter the current regional dynamics. Russia may experience setbacks and face increasing influence from non-Western countries, yet it will maintain its military and economic dominance for the foreseeable future. Additionally, the opposition to China’s influence in Central Asia remains a significant factor to consider. While Russia’s capabilities may dwindle, its determination to preserve influence will persist, leading Moscow to employ unconventional methods to maintain relevance.

A Ukrainian victory, however, would likely trigger a domestic political crisis in Russia with unpredictable consequences. The Kremlin is keen to avoid such a scenario at all costs, as it would further diminish Russian influence in the post-Soviet space.

Zviad Mchedlishvili, for newcaucasus.com

Máté György Vigóczki, courtesy photo

Continue Reading

Trending