Общество
Мехман Алиев: Нужно думать о союзе стран Южного Кавказа
Будущее армяно-азербайджанских отношений и мирный договор между Баку и Ереваном, «Новая эра» и Карабахский вопрос, риски новой войны и перспективы новых транспортных коридоров на Южном Кавказе – об этом и многом другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com директор азербайджанского издания «Туран» Мехман Алиев.
Новая эра
– Президент Ильхам Алиев объявил о начале «Новой эры» в Азербайджане. Что это такое, по вашему мнению?
– Президент в начале года говорил, что мы вернули захваченные территории. И теперь, после освобождения Карабаха, начинается «Новая эра». Он сказал, что нам нужна новая национальная идея. Но что это такое? Я хочу сказать, что без верховенства закона, свободы судов, невозможно говорить о «Новой эре».
Ты можешь в парниковых условиях, в так называемых промышленных парках пробовать что-то реализовывать, но этого будет мало. Алиев говорит о «Новой эре», но нам надо всем вместе работать над новой идеей, искать решения. Пока что этого решения нет…
Два года назад я сравнил две идеологии, написал об этом статью. Они восходят к 20-ым годам прошлого века – в период распада Российской империи и создания Советского государства. В Армении идеологом был Гарегин Нжде, у нас – Мамед Эмин Расулзаде, председатель Национального Совета Азербайджана.
Идеология Расулзаде заключалась в создании Союза народов Южного Кавказа. Расулзаде считал, что «Великий Туран» это романтическая идея. Он считал, что раз мы на Южном Кавказе живем совместно с армянами и грузинами, то и должны жить вместе с этими народами в рамках Кавказского дома. Он проповедовал идеи свободы, прав человека, равенства.
В этом году власти Азербайджана впервые отпраздновали 140-летие Расулзаде, который все эти годы был у нас под запретом. Идеи Расулзаде были флагманом оппозиции, но не страны в целом. У нас официальная идеология опирается на идеи, или вернее культ Гейдара Алиева, который в обиходе называют «гейдаризмом». Я думаю, что идеи Расулзаде о единстве Южного Кавказа и тесного сосуществования народов Южного Кавказа будут и далее развиваться.
– Как вы представляете идею «единого Южного Кавказа», когда Грузия видит свое будущее в Европе и НАТО, страна получила статус кандидата на вступление в ЕС. Армения на своеобразном распутье и, судя по последним заявлениям ее лидеров, там усиливаются прозападные настроения. Азербайджан же декларирует внеблоковый статус и в какие-либо союзы, по крайней мере пока, не стремится. При такой разной векторной направленности региона, как вы представляете его объединение?
– Я давно пришел к выводу, что Южный Кавказ, регион, с богатым культурным наследием и сложными историческими конфликтами, может оказаться на перекрестке потенциального единства в случае создания Союза Южного Кавказа.
Страны Южного Кавказа – Грузия, Азербайджан, Армения – поддерживают разнообразные отношения с Европейским союзом. Они варьируются от стремления к членству до прагматичного партнерства в области торговли, энергетики и безопасности. Однако путь к вступлению в ЕС сопряжен с трудностями и остается отдаленной целью для этих стран.
Реальность на местах, разная степень демократии, политических режимов и отношений ЕС с этими странами не помешала успешному двустороннему сотрудничеству в областях, представляющих взаимный интерес. Грузия и Азербайджан являются примером этого явления, сумев наладить прочные связи, несмотря на различия в политическом, этническом и религиозном плане. Их сотрудничество охватывает различные сферы, включая политику, экономику, безопасность и логистику, демонстрируя, что общие интересы могут преодолеть различные политические и социальные разногласия.
Предложение о союзе Южного Кавказа – это не просто упражнение в регионализме, но дальновидный шаг к всеобъемлющему сотрудничеству, выходящему за рамки вступления в ЕС. Сосредоточившись на общих интересах и практическом сотрудничестве, этот союз мог бы предложить платформу для коллективного решения множества проблем региона.
Включение Армении в эти рамки могло бы существенно изменить региональную динамику, способствуя более широкому ощущению единства и сотрудничества. Потенциальные выгоды многообразны и затрагивают такие важные области, как политическое сотрудничество, экономическое развитие, безопасность и поддержание мира, логистика и инфраструктура.
Создание Союза Южного Кавказа сопряжено с определенными проблемами. Историческая вражда, территориальные конфликты и внешнее геополитическое давление могут помешать усилиям по региональной интеграции. Более того, различные уровни демократии и практики в области прав человека среди потенциальных государств-членов могут вызвать опасения по поводу сплоченности и ценностей союза.
Однако сам Европейский союз предлагает модель того, как разные страны могут объединиться под общим видением, несмотря на различия в политических системах и истории. Сосредоточившись на практическом сотрудничестве и взаимной выгоде, Южный Кавказ может заложить основу для более интегрированного и процветающего региона.
Оппозиция. Конструктивный диалог
– Ильхам Алиев победил на президентских выборах в феврале этого года. И тем не менее, есть ли другие перспективные политики в Азербайджане? Может, в оппозиции?
– Оппозиция, как и гражданское общество, под полным контролем властей. Оппозиция может проявить себя и может быть востребована только в условиях серьезного кризиса. Мы возвращаемся к тому, о чем говорил Ильхам Алиев – самая большая наша идея, – это восстановление целостности страны, возвращение Карабаха. А оппозиция возникла, как я говорил, на волне борьбы за Карабах.
Как, кстати, и в Армении. Поэтому, задача №1 в Азербайджане решена, и оппозиция в принципе удовлетворена. Оппозиция находится в подвешенном состоянии, так как, если, по их мнению, они будут протестовать и выступать против власти, то это навредит общему делу, безопасности Азербайджана. А вопросы демократии сейчас можно отодвинуть на второй план, пока не решен главный вопрос – безопасности Азербайджана.
До второй Карабахской войны оппозиция говорила: Алиев не решает Карабахский вопрос – он должен уйти. Но сейчас позиция оппозиции такова, что Алиев доказал свою состоятельность и ему нужно помочь. И то, как оппозиция вела себя на выборах, подчеркивает эту позицию. «Народный фронт» бойкотировал выборы, «Мусават» не участвовал, но при этом не заявлял, что бойкотирует выборы. То есть, самоустранение оппозиции создало благоприятные условия для проведения технических выборов без всяких эксцессов, чтобы кто-то потом не мог предъявить претензии, что в Азербайджане кого-то побили, или арестовали.
Я считаю, что была негласная договорённость. Может быть, не было прямого договора, но по факту оппозиция дала возможность Алиеву провести выборы без проблем.
– То есть, оппозиции больше нет?
– Сейчас, в силу того, что Ильхам Алиев говорил о «Новой эре», что выводит на новый уровень идеологию Расулзаде – это означает, что он готов к какому-то конструктивному диалогу. Я так понимаю, что мы должны переходить к пропорциональной системе выборов. Чтобы ввести политическую полемику в парламент и оттуда начать проводить изменения в стране. Постепенно переходить к парламентской республике. Потом время покажет, сможет ли оппозиция расширить свою социальную базу и стать влиятельной. Или же уйти в небытие…
Внешняя политика. Вакуум невмешательства
– С чем связаны периодические обострения на границе Азербайджана с Арменией? Кто более тормозит подписание мирного договора? Баку или Ереван? И почему это происходит?
– Мы готовы подписать мирный договор. Нас все устраивает на данный момент. Мы освободили территории и нам нужно это зафиксировать. В Армении же уверены, что произошедшее – это результат сговора Путина, Алиева, Эрдогана. Поэтому там думают, что лучше сейчас протянуть время в расчете на некий геополитический катаклизм, который позволит в очередной раз выдвинуть территориальные претензии к Азербайджану.
– Возможна ли новая война?
– Если бы Запад реально хотел поддержать Армению, то Алиеву дали бы понять – остановись. И он бы остановился. Запад просто закрыл бы поставки нефти, газа. Мы бы продержались какое время, но потом начались бы блокирования счетов за границей, волнения в Азербайджане. Но ничего из этих методов давления со стороны Запада и близко не было. Алиев достиг основной стратегической цели, восстановив территориальную целостность. Ему необходимо закрепить военный результат политико-дипломатическими средствами. Поэтому войны, я считаю, конечно же, не будет.
– Если угроза новой войны между Азербайджаном и Арменией сведена к минимуму, то остается ли необходимость в присутствии российских миротворцев в Карабахе и российских военных в Армении?
– Южный Кавказ претерпевает значительные преобразования, стратегический подход России к обеспечению своих интересов в регионе также эволюционирует. Пережитки ушедшей эпохи, характеризующиеся размещением российских войск в Армении и развертыванием миротворческих сил в Нагорном Карабахе, все больше становятся анахронизмом в контексте сегодняшней региональной динамики и собственных внешнеполитических целей России.
Исторически присутствие российских вооруженных сил на Южном Кавказе, особенно в Армении, служило пережитком архитектуры безопасности Советского Союза, направленной на охрану южных границ его обширной территории. Однако с распадом Советского Союза и последующими геополитическими сдвигами эти императивы безопасности переместились на Северный Кавказ.
Развертывание российских миротворцев в Нагорном Карабахе после соглашения о прекращении огня между Азербайджаном и Арменией от 2020 года ознаменовало продолжение военного вмешательства Москвы в регионе. Тем не менее, это вмешательство, которое должно продлиться до 2025 года, теперь все больше не соответствует текущему положению дел. Прекращение боевых действий и отсутствие прямой военной конфронтации на территориях, возвращенных Азербайджаном, ставят под сомнение сохраняющуюся необходимость российского миротворческого присутствия.
Отходя от традиционных военно-ориентированных стратегий, Россия в настоящее время делает акцент на экономическом сотрудничестве и интеграции как на основных средствах распространения своего влияния и защиты своих интересов на Южном Кавказе. Этот сдвиг отражает более широкую тенденцию во внешней политике России, которая стремится использовать экономические связи и зависимости для создания буфера против потенциальных угроз безопасности и расширения сферы влияния в ближнем зарубежье.
Торгово-экономические отношения между Россией и странами Южного Кавказа стремительно развиваются, охватывая энергетику, транспорт и множество других секторов. Эти связи не только способствуют экономической жизнеспособности региона, но и служат основой стратегии России по сохранению своей значимости и влияния, не прибегая к открытым военным средствам. Исходя из этого, я прихожу к выводу, что Россия не будет настаивать на сохранении своего военного присутствия в Азербайджане и Армении.
– Как вы оцениваете позицию Франции по азербайджано-армянскому противостоянию?
– Пока мы «деремся» с Францией, переговорный процесс блокируется. Азербайджан создал ситуацию, которую можно назвать «вакуумом невмешательства». В такой ситуации никто не в состоянии вмешаться. Мы приостановили свое членство в ПАСЕ. Но главное, что в этом вакууме мы сами все решаем в Карабахском вопросе. И говорим, что вопрос должен решаться на двусторонней основе между Азербайджаном и Арменией. А это, в принципе, устраивает всех – и Россию, и Запад.
– Грузия предлагает свою площадку для подписания мирного договора между Азербайджаном и Арменией. Это возможно?
– Экс-премьер-министр Грузии Иракли Гарибашвили уже был посредником между Пашиняном и Алиевым. По вопросам обмена пленными и карт минных полей все шло через Тбилиси. В этом смысле Тбилиси является предпочтительной площадкой. Я думаю, что в конечном счете, мирный договор может быть подписан именно в Тбилиси. Ни в Москве, и ни в Вашингтоне, что не всех устраивает. Тем более, что отношения Москвы и Тбилиси переживают хорошие времена. Особенно это будет видно после парламентских выборов в Грузии. Мне кажется, что в 2025 году будет восстановлена территориальная целостность Грузии. Тем более, когда Москва скажет Абхазии и Южной Осетии, что им нужно делать, то так и будет сделано. Сильно активизируется Турция в Абхазии, что на мой взгляд, тоже станет положительным моментом.
– Каким образом может быть восстановлена территориальная целостность Грузии уже так скоро? Это будет следствием ослабления Москвы или же у вас есть подозрения в том, что Тбилиси может сменить курс с Запада на Россию?
– Сразу же после апрельских столкновений 2016 года в Нагорном Карабахе я написал статью, озаглавленную «Карабахский конфликт на пути российского южного прорыва», где пролил свет на стратегические императивы, определяющие динамику конфликта на Южном Кавказе. В этом материале подчеркивалась жизненная заинтересованность России и транснациональных корпораций в разблокировании транспортных коммуникаций в регионе, достижению которой препятствует продолжающийся карабахский конфликт и позиция Армении в нем. Анализ спрогнозировал проблемы, с которыми столкнется Армения, если она продолжит препятствовать транспортному проекту Север-Юг, в частности Зангезурскому коридору, указывая на геополитическую перестройку, которая может предвещать поражение Армении в противостоянии с Азербайджаном.
Роль Грузии как важнейшего транспортного узла в регионе подчеркивает необходимость урегулирования конфликтов, которые исторически сдерживали ее логистические возможности. Упоминание о разблокировании железнодорожных путей из Абхазии, наряду с полным использованием логистической инфраструктуры страны, подчеркивает растущий консенсус в отношении необходимости преодолеть старые обиды ради экономического прагматизма. Улучшение отношений Грузии с Россией в сочетании с ее сбалансированным подходом к Европейскому союзу предполагает стратегическую перекалибровку, направленную на усиление ее роли в качестве ключевого транзитного коридора между Европой и Азией.
Не случайно в последние годы Грузия ведет сбалансированную внешнюю политику, наподобие той, какую ведет Азербайджан. Тенденция формирования сбалансированной внешней политики в Грузии на примере Азербайджана, указывает на то, что замороженные конфликты с Абхазией и Южной Осетией будут разморожены, также, как и Карабахский. Этот процесс мог бы начаться в этом году. Но в Грузии в ноябре состоятся парламентские выборы, что не есть самое удобное время для начала процесса переговоров. Другое дело после выборов, когда власть получит мандат на последующие годы правления.
– Как будут развиваться отношения Азербайджана и Запада?
– ЕС является основным потребителем нефти и газа Азербайджана. Есть жесткая риторика, но фактически, все происходит по-другому. Так, в прошлом году Азербайджан с Францией договорились о строительстве в Нахичевани солнечной электростанции на 250 МГв, а это порядка 300-400 млн. долларов. С Италией договорились о новом проекте. Причем, когда наши публичные отношения со станами Запада были хуже некуда.
В экономическом отношении у нас ничего не изменилось. А если бы политические проблемы были бы более глубокими, чем те, что мы видим в публичной плоскости, то проблемы обязательно появились бы и в экономической. Представители немецкого бизнес недавно договаривались по рекреационному восстановлению Карабаха, заявили, что политика их не интересует…
ЕС и страны Запада волнуют глобальные проекты, нефть, газ, транспорт, логистика, и они знают, что с Алиевым можно работать, что он предсказуем. Это главное для европейцев.
Если мы возьмем проект «Великого Турана», каким называют организацию Тюркских государств, то политическое значение этого объединения растет. Эта организация устраивает Россию, как противовес Китаю. Запад организация также устраивает, потому что государства, входящие в нее, усиливают суверенитет и Западу с ними становится легче работать. Опасается этого проекта только Китай.
Экономика
– Есть ли негативные тенденции в экономике Азербайджана? Если да, то как азербайджанские власти собираются их преодолевать?
– Базовая часть нашей экономики – это нефтегазовый сектор. И пока мы не можем выйти из состояния зависимости от нефтегазовой отрасли. Нам повезло, что цены на газ в мире подскочили. Это, конечно, не цены 2000-х годов. Раньше у нас говорили, что газ не заменит нефть. Но как показывает экономика, газ – это своеобразная подушка амортизации. Добыча газа будет расти, но, конечно, газ не сможет полностью заменить нефть.
Власти начали думать о том, как развивать альтернативную энергетику, заменить традиционные нефтяные ресурсы на зеленую энергетику.
Что касается других направлений, то у нас огромная проблема – монополии, госконтроль экономики, что не дает развиваться частному бизнесу. Мы видим, например, что Грузия в прошлом году 4,1 млрд. долларов получила от туризма. Мы получили в три раза меньше. В Грузии 2500 отелей разного уровня, очень много бюджетных отелей. А в Азербайджане всего 750. Если вы захотите построить мини-отель даже не в центре города, а за городом, на вас набросятся проверяющие органы. Если от предпринимателя государство начнет требовать только уплаты налогов и соблюдения закона, то ситуация положительным образом изменится.
– Власти Азербайджана как-то пытаются решить ситуацию с монополиями?
– В конце прошлого года был принят закон о Конкуренции и противодействию монополии, который должен создавать условия для развития бизнеса. Но будет ли он работать в наших условиях? Пока не работает. Монополии остаются. И пока не сломается эта система, ничего не изменится. Власти понимают, что надо что-то делать, но пока они не готовы к этому.
– Они чего-то боятся?
– Да, они боятся, что деньги расползутся, люди станут свободными. А экономическая свобода потом вызовет требование политической свободы. Поэтому, авторитарные системы действуют таким образом, контролируют финансы и через них контролируют общество.
– На Кавказе много говорят о транспортных коридорах, коридоре Север-Юг, Срединном коридоре… Есть надежда, что они заработают?
– Не то, чтобы большие надежды. Есть стратегические проекты, в которых заинтересованы крупные ТНК прежде всего. Речь идет о транспортировке готовой продукции, полуфабрикатов, сырья. А эти коридоры связывают Европу, Россию, Центральную и Юго-Восточную Азию, Персидский залив.
Очень интересен коридор на Переднюю Азию. Азербайджан сегодня – это транспортный хаб. И в данном случае страну нужно рассматривать не как полностью самостоятельного игрока, а в контексте большого логистического проекта. Север – это пока прежде всего Россия. Но после того, как закончится война в Украине и стабилизируется ситуация, обязательно откроются пути в Европу.
В контексте логистики необходимо создавать предприятия, которые будут перерабатывать сырье и транзитные товары. Сейчас у нас промышленные парки создаются. Но кто их создает – прежде всего – «семья» (имеется в виду предприниматели, близкие к президенту страны – авт.). А это не международная экономика. Я считаю, что Азербайджану нужна международная экономика. Тот же Китай не стал создавать закрытую экономику со своими предприятиями. Они пригласили иностранный капитал и дали им возможность свободно работать.
Азербайджан, конечно, не Китай, но мы имеем возможность создать условия по модернизации в том числе своей экономики, особенно в рамках будущих транснациональных экономических интересов. Кроме экономических дивидендов очень важны вопросы политической безопасности и стабильности. Ведь все акторы будут заинтересованы в стабильности и безопасности маршрутов. Кстати, для Армении этот коридор имел бы также большое значение. Было бы, наверное, правильно, создать международный консорциум Зангезурского коридора. Что стало бы гарантией безопасности для самой Армении.
– Что вы думаете об инициативе премьер-министра Армении Никола Пашиняна о «перекрёстке мира»?
– Ильхам Алиев говорил, что это красиво упакованные пропагандистские ходы со стороны Пашиняна. Ереван говорит, что признает границы 1991 года по Алма-Атинскому соглашению. А если признаешь, то подпиши документы, анклавы верни, но Армения к этому не готова.
События 19-20 сентября прошлого года в Карабахе – кто ожидал такого исхода? Я, честно говоря, не ожидал. Не ожидал, что карабахские армяне так быстро собрались бы и ушли. Предположим, они собрались бы в одном Ханкенди и сказали, что никуда не уходят. Понятно, что наши не стали бы их уничтожать. Неужели мы бы стали проводить операцию подобную той, которую Израиль проводит в секторе Газа. Мы были бы вынуждены договариваться…
– Карабахские армяне в будущем вернутся в Карабах?
– Какая-то часть карабахских армян может вернуться. Но незначительная. Я думаю, что большинство будет уезжать из Армении в Россию, Европу, США и далее. В Карабахе в 1987 году жило 135 тысяч армян. К началу войны 2020 года, на мой взгляд, было около 50-60 тысяч.
Я думаю, будет договоренность, что Азербайджан заплатит им компенсацию за жилье. Там должно быть порядка 30 тысяч домов. Средняя семья 4 человека. Итого – 120 тысяч человек. Дом, положим, стоит около 100 тысяч долларов. Это 300 млн. долларов. У Азербайджана есть такие деньги. Дома карабахских армян правительство Азербайджана будет выкупать, скорее всего.
– Этот вопрос не совсем соответствует тематике интервью, но, тем не менее, когда мы говорим о войне России против Украины, то речь идет и о нашем регионе тоже. Война не только влияет на глобальную политику, но и во многом форматирует прежнее мировое устройство. Кто еще бы пару лет назад мог подумать, что Европа, как и в целом НАТО, будут открыто готовиться к возможной войне с Россией. Как вы считаете, чем и когда закончится война в Украине, и как ее итоги повлияют на Южный Кавказ?
– Умозрения о конфликте в Украине часто чрезмерно упрощается, представляя его как попытку Владимира Путина восстановить ушедшую империю. Война в Украине имеет свои цели и задачи для акторов: России, Украины, Запада. Каждая из сторон имеет свои дивиденды и потери. Это война не за восстановление империи.
Конкретные действия, предпринятые Россией под руководством Путина, предполагают иной набор приоритетов. Победа Азербайджана в нагорно-карабахском конфликте, которой способствовало отсутствие вмешательства России, и вывод российских войск из Казахстана в январе 2022 года, когда многие считали, что они там останутся, подчеркивают стратегический подход, выходящий за рамки простой имперской экспансии.
Для России конфликт на Украине служит нескольким стратегическим целям: направлен на укрепление внутренней стабильности, стимулирование экономического развития с акцентом на военно-промышленный комплекс, нейтрализацию олигархической власти и перенаправление энергетических каналов на Юго-Восток. Эти цели отражают более широкое видение места России в современном мире, которое подчеркивает суверенитет, безопасность и экономическую устойчивость.
Для Украины конфликт стал катализатором глубокого процесса национальной консолидации и формирования идентичности. На ментальном, политическом и экономическом уровнях Украина переживает трансформацию, которая укрепляет ее самоощущение и определяет ее дальнейший путь. Война ускорила усилия по борьбе с коррупцией, рационализации управления и содействию более тесной интеграции с европейскими структурами, позиционируя Украину в рамках более широкой европейской идентичности.
С точки зрения западных стран, конфликт представляет собой возможность обеспечить стабильность на европейской периферии, гарантируя, что Россия сохранит надежный контроль над своим ядерным арсеналом. Более того, конфликт ускорил приведение Украины в соответствие с интересами Запада, приблизив ее к Европейскому союзу и НАТО, хотя и в условиях значительных потрясений и страданий.
Проводя параллели с российско-грузинской войной 2008 года, завершение боевых действий на Украине может аналогичным образом привести к «замораживанию» конфликта. Такой исход не только остановил бы непосредственное насилие, но и заложил бы основу для возрождения Украины как демократического европейского государства. Последствия, вероятно, повлекут за собой длительные переговоры, направленные на восстановление территориальной целостности Украины — цель, которая, хотя и является сложной, остается в пределах возможного. Путь к миру и примирению будет долгим и сопряжен с трудностями, однако он дает шанс Украине стать более сильной, более сплоченной и страной, прочно укоренившейся в европейских демократических ценностях. Для Южного Кавказа и для всего постсоветского пространства, а также для Европы, завершение войны сулит стабильность и созидание.
Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com
Фото с сайта meydan.tv
Общество
Грузия-Молдова: разный путь в Европу
3 марта 2022 года Грузия в один день с Молдовой подала заявку на членство в Евросоюзе, на пять дней позже Украины, которая подала аналогичную заявку 28 февраля 2022 года.
Восемью годами раннее, в 2014 году среди этих трех стран, подписавших соглашения об ассоциации с Евросоюзом, Грузия считалась страной –лидером на вступление в ЕС.
Сейчас же, на исходе 2024 года, Грузия стала фактическим аутсайдером, а Брюссель 27 июня приостановил процесс вступления Грузии в ЕС. Об этом 9 июля сообщил посол Евросоюза в Грузии Павел Герчинский. Тогда как с Молдовой переговоры уже начались.
Сейчас и в одной, и в другой стране выборный процесс на фоне острых мировых политических событий становится определяющим дальнейший вектор развития. Как Молдовы, так и Грузии. В каких-то моментах эти процессы схожи, а в каких-то есть кардинальные различия.
И в Молдове, и в Грузии выборы еще не закончились. Но по разным причинам. В Молдове прошел только первый тур, а в Грузии не согласная с результатами выборов часть общества и оппозиция начали протестовать, надеясь оспорить результаты выборов.
И в Грузии, и в Молдове победу правящей партии назвали «пирровой». И в Грузии, и в Молдове общество сильно поляризовано: грузинское общество делится на сторонников правящей партии «Грузинская мечта» и ее противников, молдавское – на сторонников европейского пути развития и сторонников укрепления отношений с Россией.
После подсчета 100% голосов в результате первого тура ключевые кандидаты на пост президента Молдовы распределились следующим образом:
— действующий президент страны, прозападный кандидат Майя Санду набрала 42,49%;
— ее основной оппонент, социалист Александр Стояногло – 25,95%;
— Ренато Усатый, также пророссийский, – 13,79%;
— Ирина Влах, бывшая глава пророссийской автономии Гагаузии и член Правительства Республики Молдова (2015—2023 гг.) – 5,38%;
— Виктория Фуртунэ, которую считают связанной с группой, контролируемой олигархом Иланом Шором, – 4,45%.
Удивительно, но среди всех кандидатов, только Майя Санду оказалась проевропейским политиком.
Остальных кандидатов так или иначе можно назвать пророссийскими.
И получается, что суммарно голосов за пророссийских кандидатов было отдано 49,57% против 42,49% за Майю Санду.
Для действующего президента Майи Санду результаты оказались неожиданными: соцопросы показывали, что второй тур вряд ли состоится. Однако 3 ноября Санду и Стояногло поборются во втором туре за пост президента страны.
По мнению депутата Оазу Нантоя, результаты голосования были менее благоприятны для Санду из-за гибридного вмешательства России.
Еще более удивительной стала победа сторонников евроинтеграции с перевесом меньше, чем в один процент. «Нет» на референдуме сказали 54% проголосовавших, «да» — лишь 45,3%. И только молдавская диаспора, результаты голосования которой подошли позднее, спасли ситуацию: внесение поправок о евроинтеграции в Конституцию Молдовы поддержали 50,35%, против проголосовали 49,65%.
Кстати, в Конституции Грузии уже закреплена статья 78 об интеграции в ЕС и НАТО.
Результаты голосования в Молдове могут показаться шокирующими, но на самом деле они довольно типичны для парадоксальных общественных настроений страны.
В последние годы, особенно после российского вторжения в Украину, когда Молдова стала больше дистанцироваться от России, казалось, что большинство жителей хотят в Евросоюз, так как предварительные результаты соцопросов показывали более 55% сторонников евроинтеграции. Но итоги голосования 20 октября показало несколько другую реальность, которая оказалась сложнее, и такой она стала в Молдове не вчера.
Санду и ее партия «Действие и солидарность» пришли к власти в 2020–2021 годах, используя тактику, нехарактерную для молдавских правых. Они осознанно отказались от раскалывающей общество геополитической риторики, обещали концентрироваться на проблемах, волнующих всех: бороться с бедностью и коррупцией, добиться социальной справедливости.
С другой стороны, бывшего генпрокурора Стояногло, который будет противостоять Санду во втором туре, тоже не назовешь типичным пророссийским политиком. Его действительно выдвинула традиционно близкая к Москве «Партия социалистов», но сам он — сторонник европейской интеграции и часто критикует российский МИД, когда тот отзывается о Молдове в негативном ключе.
Неожиданные итоги молдавских выборов и референдума подтвердили: Молдова гораздо более многообразная и непредсказуема, чем ее представляют со стороны.
С одной стороны, тысячи жителей сепаратистского Приднестровья — пророссийского региона, который Кишинев не контролирует уже более 30 лет, — приехали в Молдову, чтобы там проголосовать в поддержку евроинтеграции и за Санду. С другой — в граничащем с Румынией и ЕС Унгенском районе на референдуме победили противники евроинтеграции — 56,75% против 43,25%. То же самое произошло в Кагульском, Леовском и других приграничных с Румынией районах страны.
Несмотря на все молдавские качели, прогноз во втором туре у Санду все-таки благоприятный. Скорее всего, Санду победит во втором туре, и Молдова не свернет с уже проложенного страной пути в Евросоюз.
Несколько другая ситуация сложилась в Грузии, где 26 октября состоялись парламентские выборы. Для Грузии так откатившейся в своем стремлении в ЕС благодаря двум принятым законам: «О прозрачности иностранного влияния», или, как называли его в народе «Закон об иноагентах», и «О защите семейных ценностей и несовершеннолетних», или, проще, анти-ЛГБТ законодательству, вопрос, вернется ли Грузия на путь членства в ЕС или примет авторитаризм и попадет в орбиту России, был принципиальным.
Поэтому и явка была высокой: такой она была только в 2012 году, когда «Грузинская мечта» пришла к власти. Это однозначно означало, что общество требует перемен.
По данным ЦИК Грузии, в выборах приняли участие почти 59% избирателей, 150 депутатских мандатов разделились так:
— «Грузинская мечта» — 53,92%, или 1 118 836 голосов и 89 мест в парламенте;
— «Коалиция «За перемены» (партии «Ахали», «Гирчи» и «Дроа») — 11,03%, или 229 006 голосов и 18 мест в парламенте;
— «Единство — национальное движение» (ЕНД) (в нее входит партия Михаила Саакашвили) — 10,16 %, или 210 895 голосов и 17 мест;
— «Коалиция «Сильная Грузия» (партии «Лело», «За народ», «Площадь свободы», «Граждане») — 8,81%, или 182 891 голос и 14 мест;
— «Гахария – за Грузию» — 7,77 %, или 161 250 голосов и 12 мест.
Экзит-полы, проведенные агентствами Edison Research и HarrisX, не давали «Грузинской мечте» более 42%. И только экзит-полл GORBI, заказанный проправительственным каналом «Имеди», отдал «Мечте» 56,1%. Такой большой разрыв уже был странным. Причем, первые два агентства проводили экзит-полы на предыдущих выборах и их прогнозы практически не отличались от конечных результатов, подсчитанных грузинским ЦИКом. Если учесть, что предвыборные прогнозы не давали правящей партии больше 35%, то возникает вопрос о подтасовке конечного результата.
В пресс-релизе совместной миссии наблюдателей ОБСЕ, ПАСЕ, парламентской ассамблеи НАТО и Европарламента говорится, что день выборов был в целом организован «эффективно», но отличался напряженной обстановкой, процедурными несоответствиями, а также сообщениями о запугивании и давлении на избирателей.
Кроме того, наблюдатели отметили:
— разные финансовые возможности партий;
— частые сообщения о нарушении тайны голосования;
— сообщения о запугивании госслужащих;
— политическую предвзятость СМИ и проблему безопасности журналистов;
— принятые до выборов законы, например, закон об «иноагентах», которые усилили поляризацию в обществе.
В международной миссии по наблюдению за выборами в парламент Грузии было 529 наблюдателей из 42 стран.
Если говорить о фальсификациях, то наблюдательная организация «Мой голос» заявила 28 октября, что у них есть более 370 фото- и видеодоказательств нарушений.
Какие схемы фальсификаций обнаружил «Мой голос»:
— подделка удостоверения личности. Как утверждает организация, часть избирателей приходила на участок с ID-картами, на которых были наклеены бумажки с номером другого человека. Также, как заявили наблюдатели, был случай, когда человек на избирательном участке получил бюллетень, показав только фотографию ID с телефона.
— фальсификация маркировки. При регистрации на участке избирателей «маркировали», то есть наносили на палец метку, которая видна под лампой, для исключения повторного голосования одним и тем же человеком. Наблюдатели отмечают, что на некоторых участках регистраторы специально плохо ставили маркировку или подменяли маркировочную жидкость. В результате некоторые избиратели могли проголосовать два раза.
Организация отмечает, что заметила нарушения на 196 участках, где работали их наблюдатели. Среди других нарушений «Мой голос» отметил давление и запугивание, а также подкуп избирателей.
Подкуп на выборах был обнаружен и в Молдове. Там оштрафовали граждан, «продавших» свои голоса. Национальный центр по борьбе с коррупцией выписал штрафы на общую сумму в 1 млн. леев (около 52 000 евро) по статье о «пассивной избирательной коррупции», к 23 октября получив от полиции 350 сообщений о случаях таких правонарушений.
Возникает закономерный вопрос: какое влияние России было на прошедших выборах в этих двух странах? И насколько оно было определяющим по итогам голосования?
Однозначно можно сказать, что так или иначе без России не обошлось ни в одной, ни в другой стране.
Когда мы говорим о Молдове, то сразу же всплывает имя Илана Шора, беглого олигарха, осужденного в Молдове на 15 лет лишения свободы за участие в выводе в 2014 году из трех молдавских госбанков одного миллиарда долларов, что составляло около 12% ВВП страны. Сейчас Шор находится в Москве, где основал блок партий «Победа» и регулярно проводит съезды, на которые его участников доставляют из Молдовы на самолетах с пересадкой в Стамбуле или Ереване. Илан Шор считается «рукой Кремля» в молдавской политике. В предвыборном списке кандидатов были и его протеже.
По данным молдавских правоохранительных органов, команда Шора организовала масштабную схему подкупа избирателей: только на протяжении сентября этого года в Молдову из России якобы было переправлено 15 млн. долларов с целью непосредственного подкупа 130 тысяч избирателей. Шор даже открыто предложил в социальных сетях платить молдаванам за агитацию против референдума, утверждая, что это законный способ распоряжаться его заработанными средствами.
Почва для подкупа в Молдове благодатная: цены после начала войны в Украине выросли, люди обеднели, и многие связывают ухудшившееся экономическое положение с разворотом Молдовы от Москвы.
Подробности схемы российского влияния описаны в расследовании молдавского издания Ziarul de Gardă: его журналистка на протяжении трех месяцев посещала собрания сторонников Шора и подробно рассказала об огромной пирамиде нелегального финансирования связанных с беглым олигархом партий и подкупа.
Согласно данным расследования «Новой газеты Европа», в Грузии, в отличие от Молдовы, в которой Россия поддерживает левые партии, Кремль финансирует такие ультраправые партии как «Аль-Инфо», «Консервативное движение», «Альянс патриотов Грузии», «Христианско-демократическое движение» и «Монархическую партию». Суммы, которые тратит Россия на эти партии, для Кремля мизерны, но достаточно внушительны для маленькой партии: например, «Аль-Инфо» ежемесячно получает до 30 тысяч долларов.
Но перечисленные партии не имели никакого шанса преодолеть 5% порог для получения хотя бы одного депутатского мандата.
России в Грузии важно сохранить влияние на правящую партию. И механизмы для этого у нее есть.
26 мая этого года на дне празднования Независимости Грузии нынешний премьер-министр Иракли Кобахидзе обещал, что к 2030 году Абхазия и Самачабло (Южная Осетия) войдут в состав Грузии. А неформальный «хозяин» Грузии олигарх Бидзина Иванишвили заявил 14 сентября 2024 года, что Грузия должна извиниться перед осетинами за 2008 год. И хотя это и подпортило рейтинг «Мечты», но, очевидно, что подобных заявлений просто так не делают.
Конспирологи говорили даже о негласном соглашении между «Мечтой» и Кремлем о лояльности в обмен на территории. Хотя, зная политику Москвы, Грузии придется ждать этого очень долго, да и Москва не остановится на достигнутом – аппетит растет во время еды.
Второе, что немаловажно, Москве, как никогда, нужен коридор для получения подсанкционных товаров.
В-третьих, экономический фактор зависимости Грузии от России. Это понимают руководители «Мечты», и он чрезвычайно важен для Грузии, которая так и не смогла диверсифицировать свои экономические потоки. Нефть, мука, подсолнечное масло – вот неполный перечень продуктов, которые Грузия получает из России в размере около 90% от своих потребностей. Если прибавить к этому потоки российских туристов, доход от которых составляет значительную долю ВВП страны, а также экспорт из Грузии в Россию вина, газированных напитков, автомобилей (через третьи страны) и ферросплавов – то «мечтателям» никак не хочется портить отношения со «старшим братом».
И одним из самых важных (возможно, и самым важным) фактором является бизнес Иванишвили, который и сейчас связан с Россией. Согласно отчету Transparency International Georgia, в 2012-2019 годах Иванишвили владел как минимум 10 российскими компаниями через офшоры, что является частью еще более широкой сети дочерних и связанных компаний. Согласно докладу за 2021 год, Иванишвили владел 20 офшорными компаниями.
Согласно отчету Transparency International Georgia от 27 апреля 2022 года, в настоящее время Иванишвили владеет в России ООО «Аква-Спейс» через свою офшорную компанию Vanity Overseas Limited. Vanity Overseas Limited является 100% акционером компании Aqua-Space Ltd. Не надо забывать о владении Бидзиной 1% акций «Газпрома».
Суммируя все это, становится понятно, что правящая партия не захочет добровольно расстаться с властью.
Объективности ради надо сказать, что страшилки «Грузинской мечты» о неизбежности начала войны в Грузии в случае, если правящая партия потеряет власть, возымели свое действие на часть избирателей.
Оппозиция, к сожалению, так и не смогла объединиться перед выборами, а отсутствие единого харизматичного лидера, также не прибавило оппозиции очков.
Хотя все крупные города: Тбилиси, Рустави, Кутаиси и Батуми, как и грузины за рубежом, — отдали свои голоса в большинстве своем оппозиционным партиям.
Конечно, удивила инерция гражданского общества после выборов: митинг состоялся только на третий день после призыва президента Саломе Зурабишвили собраться 28 октября на акцию протеста в Тбилиси. Митинг спокойно закончился в течение двух часов…
Существуют разные мнения, будет ли легитимен грузинский парламент, куда отказались входить оппозиционные партии и которому не хватает депутатов для конституционного большинства. Скорее всего, нет. Да и признает в итоге ли Запад грузинские выборы легитимными?
Однако председатель парламента Шалва Папуашвили уже заявил, что парламент будет легитимным, несмотря на отказ оппозиции от своих мандатов. «Смелое» заявление.
Если сравнивать выборы в Молдове и Грузии, то создаётся своего рода парадокс: грузинское общество почти единодушно настроено на евроинтеграцию, но грузинскую власть все чаще обвиняют в развороте к Кремлю. В молдавском же обществе, казалось бы, идеи «русского мира» укоренены больше, чем в Грузии, что позволяет Кремлю эффективнее манипулировать общественным мнением. Но власть и большинство элит — последовательно проводят проевропейский курс.
Выборы в обеих странах демонстрируют, что и через 30 лет после распада СССР постсоветское пространство еще трясет самым радикальным образом. И это свидетельство того, что мы находимся в такой исторической зоне, когда заново подводятся итоги всего постсоветского периода, и хочется надеяться, что из этого исторического кризиса и Молдова, и Грузия выйдут, обретя свое собственное историческое место на политической карте мира, окончательно освободившись от токсичного российского влияния, перестанут его опасаться…
Тамар Нергадзе, специально для newcaucasus.com
Общество
Мераб Чухуа: Грузия тонет и ее нужно спасать
Парламентские выборы в Грузии и «социальная справедливость», внешнеполитический вектор страны и экономика, грузинские олигархи и коррупция, Бидзина Иванишвили и Михаил Саакашвили как политические «партнеры» — об этом и многом другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com один из лидеров движения «Единство грузин», которое участвует в парламентских выборах в Грузии Мераб Чухуа.
— Каковы основные содержательные пункты программы вашего движения?
— Мы настроены оптимистически, поскольку продолжаем путь национально-освободительного движения 80-х годов ХХ столетия с новым поколением. Сегодняшняя Грузия находится в болоте: с одной стороны – вроде бы в нем тепло, но с другой – мы тонем и нашу Грузию пора спасать.
Я всегда поддерживал внятную политику. Но с 1992 года по сей день в Грузии проводилась антигрузинская, антинациональная политика, направленная против интересов грузинского государства.
Современное грузинское государство должно быть государством кавказского мира, кавказского характера. Если Грузия потеряет свой характер, то страна обречена на погибель. Если мы потеряем все, что имеем, взамен приобретем вульгарный свободный рынок, который уничтожит всю национальную специфику Грузии. И так уже ничего не осталось от национальной экономики… А потом теряется грузинский быт, повседневная жизнь, которая зиждется на тысячелетней культуре. Кстати, почему в СССР любили грузинский кинематограф: зритель видел не искажение того, что было на самом деле, а наоборот, кинематографисты старались подобать собственной национальной культуре. Все это пропадает из-за того, что не существует грузинской национальной политики.
Министерство культуры то упраздняют, то снова возрождают. Что делает сегодняшнее правительство так называемых «мечтателей»? Возрождают социальные программы, любого вида и характера, чтобы все население было «прихвачено» и куплено. Чтобы грузинский избиратель думал, идя на выборы: «чтобы не пропала моя социальная программа, я не проголосую за партию власти».
Приходишь, разговариваешь с людьми, а они говорят, — «да, я с тобой согласен, но пожалуйста, мое имя не упоминай». Почему, я спрашиваю? Ответ – потому что с меня снимут социальную программу.
Наша программа – освободить от социальных программ всех, даже тех, кто по штату работают в госучреждениях. Они не должны быть обязаны голосовать за меня, когда я стану премьер-министром Грузии.
Правительство нашего движения не будет обязывать население голосовать за правящую партию. Мы боремся не за это. Звиад Гамсахурдиа и Мераб Костава, продолжателем дела и соратником которых я себя считаю, боролись не за то, чтобы с одного рабства перевести народ в другое рабство.
Если человек служит в полиции, то это не значит, что он служит олигарху Бидзине Иванишвили или премьеру Ираклию Кобахидзе. Нынешняя власть строит из Грузии новую колонию: российскую, китайскую, американскую – не имеет значения. Между интересами нашего государства и интересами других государств, конечно, я выбираю интересы моего государства и народа.
— Назовите, пожалуйста, основные пункты вашей предвыборной программы?
— Первый пункт: восстановление справедливости исторического и современного характера. Мы построим национальное, социальное государство европейского толка. В качестве примера это: Польша, Норвегия, Дания, Швеция. Мы должны сохранить свою национальную культуру и генетику. В нашей программе заложено восстановление национально-территориального единства.
Второе: мы должны создать самую благоприятную государственную среду, абхазский и осетинский народы должны вернуться, чтобы они естественно развивались. Нам нужно напрямую говорить с народом.
Третье: защита прав потребителей. Грузинский производитель развивает традиционную грузинскую культуру: вино, орех, виноград и т.д. Как вы думаете, может он сдать свою продукцию в торговую сеть Carrefour?
— Полагаю, что может…
— Правильно! Но по какой цене? Он должен заплатить 10% от стоимости своей продукции. И сдать должен не меньше чем на 10 000 лари наличными. Но в чем смысл этой манипуляции? В том, чтобы грузинская продукция туда не попала. А если и попадет, то не от производителя, а от перекупщика. То есть, происходит монополизация всего. Наша национальная агрикультура пропадает в результате хищнического отношения к собственным гражданам.
Четвертое: банковская фискальная политика. Миллиардами уходят деньги из Грузии. С одной стороны, государство грабит народ, а с другой – коммерческие структуры. Почему в Грузии нет ни одного государственного банка?! Возьмем, например, самую развитую экономику Европы – немецкую. В Германии наряду с коммерческими банками имеются и государственные. Гражданин Германии волен выбирать, услугами какого банка ему пользоваться. У нас же государственных банков нет, потому что все руководители нашей страны, начиная с Эдуарда Шеварднадзе, строили колониальное государство. Мы хотели избавиться от советской колониальной системы, а нынешние правители превращают страну в финансовую колонию.
Система монополий должна быть уничтожена. Американские, российские, румынские компании, другие экспортируют энергоносители в Грузию. Но монополисты во главе с Бидзиной Иванишвили говорят, что купили энергоносители за 2-2,5 лари, когда на самом деле доходит до нас условно за 1 лари. Затем до простых граждан Грузии доходит бензин уже за 3 лари и больше. Но в мире цены на нефть падают, а у нас растут. Это же нонсенс!
Мы должны убрать зависимость нашего государства от импорта там, где у нас есть собственные качественные товары. Пусть будет здоровая конкуренция между отечественными и заграничными товарами. Мы должны дать возможность производить нашему бизнесу все, что Грузия может производить.
Сейчас же получается, что колонизатор из другого государства продвигает свои интересы. А государство почему-то выбирает его сторону! Мы же хотим, чтобы грузинское государство служило своему народу.
Я не хочу строить коммунизм или социализм. Но если мы строим капитализм, то он должен быть государственным. Государство обязано регулировать свободный рынок исходя из государственных и народных интересов.
Чем гордится сегодняшняя власть? Что задействовано множество социальных программ. Но разве этим можно гордиться? Нужно убрать все социальные программы кроме пенсий пожилым людям. Нужно выплачивать пособия за рождение детей: чтобы за первого ребенка женщина получала 10 тысяч долларов, получала беспроцентный кредит; второй ребенок – 20 тысяч и кредит без процентов; третий ребенок – все твои обязательства берет на себя государство и еще 10 тысяч долларов дополнительно выплачивает маме, которая родила троих детей. Необходимо поощрять рождаемость.
— А революция в Грузии возможна?
— Ни в коем случае. Грузия не выдержит еще одну революцию. И мы как раз хотим не допустить революции. Покончить с настроениями – если ты не со мной, то ты мой враг. Мы говорим, что все мы должны быть на арене грузинской государственной политики. И легитимизация выборов – это, в том числе, и появление в грузинской политике новых партий.
— А что вы скажите о других оппозиционных партиях?
— Чем вы, думаете, отличаются идеологии этих партий? Ничем!
— Иванишвили заявлял, что после выборов намерен запретить близкие к Саакашвили политические партии? Если вы придете к власти, то запретите их деятельность?
— Ни в коем случае! Чтобы легитимизировать эти выборы, мы станем первой силой, которая все будет делать для того, чтобы объединить грузинское общество.
— Возможны ли совместные российско-грузинские проекты? Расширение экономических, культурных связей?
— Мы хотим, чтобы Россия освободила наши территории. И если Россия не сделает это, у нас с ней не будет мира. Лучший проект между нашими государствами – это переговоры о деоккупации грузинских территорий.
— Вы готовы вести прямые переговоры с Абхазией и Южной Осетией? Готовы пригласить Москву на эти переговоры?
— А Москва готова? Мы не согласны с тем, что говорит российская дипломатия о существовании трех субъектов: Грузии, Южной Осетии, Абхазии.
Грузия – субъект международного права. Южная Осетия не может быть субъектом международного права. Но это не значит, что для меня не существует проблемы абхазского и осетинского народов. Мы этот вопрос представим в наших программах: единая Грузия может использовать пример Испании – Каталония развивается, но в пределах Испании.
Мой личный план заключается в том, чтобы начать возвращать беженцев в Абхазию, как грузинских, так и абхазских. Абхазских беженцев столько же, сколько и грузин. Я имею в виду возвращение абхазов-мухаджиров из Турции, Иордании и других стран востока. Их родина – Абхазия. И Грузия должна обеспечить их возвращение на родину.
— Правящая партия заявляет, что страны Запада способны в той или иной степени вмешаться в грузинские выборы…
— Это мошенничество. Образ врага создает сам Иванишвили. Я предлагаю после выборов создать коалиционное правительство.
— Как вы считаете, как будет развиваться Грузия в ближайший год?
— Грузия многонациональное государство. И страна будет развиваться демократически. Но эти двое: Бидзина Иванишвили и Михаил Саакашвили довели грузинское политическое поле до двух человек. И как пьяницы ходят по улице поддерживая друг друга, так и эти два политических деятеля взаимно продлевают политическую жизнь друг друга. Наша партия должна положить этому конец.
Беседовал Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com
Общество
Айдамир Казаноко: налаживание отношений между Сухуми и Тбилиси неизбежно
Что происходит сегодня в Абхазии, на каком уровне находятся абхазо-российские отношения и чего добивается от Сухуми Москва, перспективы урегулирования абхазо-грузинского конфликта – об этом и многом другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com автор проектаCircassian Media Айдамир Казаноко.
— Я хочу начать со вступительного слова. Прежде, чем отвечать на вопросы об Абхазии, необходимо обозначить, наверно, самое важное – я вырос в Сухуми, с ним связана половина моей жизни. Но от происходящего в республике я отстранился за последние три года. Уже будучи здесь, в Тбилиси, я принципиально не касался «абхазского вопроса», абхазской политической и общественной среды.
Находясь здесь, я для себя лично не считал возможным как-либо комментировать происходящее в Абхазии. Так как то, что произошло между грузинами и абхазами, и то, в какой степени участвовали в этом черкесы, конечно, несет на себе большой отпечаток.
Все, кто говорят об абхазах о грузинах, обсуждая эту тему, в том числе и некоторые в Грузии, забывают или не до конца понимают, что произошло в тот период. Горе, эмоциональные последствия, которые мы ощущаем по сей день, испытали на себе и грузины и абхазы…
Спустя 30 лет после завершения войны я вижу, что поколения воспитаны под большим влиянием пропаганды в обоих обществах. Когда рана кровоточит, а ты воспитываешь на пропаганде поколения, то разговаривать на эти темы нужно максимально осторожно. Я считаю, что на Кавказе мы все являемся семьей. Может быть, двоюродные и троюродные, но мы одна семья. У нас должны быть общие интересы, общие взгляды. Мы должны уметь дискутировать по той или иной проблеме.
Но для того, чтобы убрать крайне негативное воздействие пропаганды, которая отравляла целые поколения, требуется много времени. Нужно избавиться от ее токсичного влияния.
— Как сегодня решаются в Абхазии вопросы отношений с Россией?
— Важно понимать, кем решаются? Вопрос российско-абхазских отношений в Абхазии сейчас пытаются решить через ту же вертикаль, которую в России решают в российских же регионах. Есть императив — это должны исполнить, и кто-то это пытается исполнить. То есть олигархические группы, у которых есть свои интересы. Понятно, что России как государству достаточно того, что у нее в Абхазии есть военные базы, есть стратегический интерес. Есть интересы и коммерческие, которые заключаются не только в получении прибыли. Мы видим, что российской вертикалью осуществляется тупая политика, которой наплевать, что происходит в Абхазии: «Я олигарх, у меня есть деньги, я хочу решить эти вопросы». Именно так пытаются решать вопросы в Абхазии из России.
Я в 2019 году активно участвовал в выборном процессе Абхазии, был наблюдателем. И я тогда говорил, что сохранение сегодняшней системы управления Абхазии будет иметь катастрофические последствия. Потому что на протяжении 28 лет, по сути, меняя друг друга, одни и те же лица находятся во власти в Абхазии. Кто-то чуть больше, кто-то чуть меньше. У кого-то компаньоны в Москве одни, у кого-то — другие. Но суть не меняется. И у тех, и у других в Москве требуют принятия закона об апартаментах. Раньше его редакция звучала как «Разрешение иностранным гражданам приобретать жилье».
Кстати, депутат Госдумы Константин Затулин недавно встречался с лидерами абхазской оппозиции, и он прямым текстом сказал, что закон об апартаментах, это, по сути, обход того закона, который не смогли раньше продавить в Абхазии.
Абхазам в какой-то мере нужно отдать должное. Они умело использовали отношения с Россией, явно и открыто не сдавая своих интересов. Но этому есть завершение, которое наступит тогда, когда захотят в Москве… И вместо того, чтобы наслаждаться тем, что можно использовать Москву вечно, нужно было начать создавать свое. Свои рабочие институты, отходить от полукриминального, кумовского устройства, прививать населению понимание того, что необходимо работающее законодательство.
В 2019 году у моего товарища незаконно отобрали водительские права. А в Абхазии за любой штраф изымают водительское удостоверение. Мы выяснили, что по закону изымать документы могут только в определённых случаях. Я тогда настоял, чтобы мой товарищ подал заявление на «гаишника», забравшего права.
Права вернули. Но потом он мне в шутку рассказывал, что, когда он вышел из полиции, на него так смотрели, как на самого презренного человека в мире! Почему? Потому что система так построена в Абхазии: как, ты подаешь заявление в полицию?! Это ведь не по «понятиям»! Процесс построения правового государства нужно было начинать 30 лет назад.
Да, 30 лет назад Абхазия была в блокаде. И о которой, кстати, стараются не говорить в Тбилиси, что именно Россия устроила экономическую блокаду Абхазии и оставила ее в голоде, без права мужскому населению пересекать российскую границу. А это очень существенный момент.
Но изучение абхазского языка? Ведь никто не запрещал изучать родной язык. А вместо этого в Абхазии сотни людей стали миллионерами, сделав состояние на криптовалюте, и при этом ни открыли ни одной школы по изучению абхазского языка.
— В Абхазии, кстати, самая дешевая в мире электроэнергия…
— Да, а почему не использовались эти ресурсы? Ранее один из уважаемых членов «золотого парламента» активно выступал против присвоения т.н. «трофейного имущества». Ведь именно эта «халява» развращала… Но общество не смогло стать выше «халявы» и заняться построением нормального государства.
И сегодня от абхазов ультимативно требуют каких-то действий. Московские чиновники и олигархи смотрят на жителей Кавказа как на басурман, которых «мы захватили, а они ерепенятся. И придавить бы их мухобойкой».
Россия пытается решить вопросы ультиматумами. Стратегическая ошибка абхазов в отношениях с Россией – излишнее стремление угодить ей, не думая наперед о своих интересах.
— Отобьется Абхазия?
— Повторюсь, отбились бы, если намного раньше начали бы выстраивать более самостоятельную внешнеполитическую линию. В нынешних условиях отбиваться от сегодняшней России не хватит ресурсов, даже если желания будет выше крыши. Да и особого желания внутри абхазского общества уже нет.
— Возможны ли подвижки в налаживании отношений между абхазами и грузинами?
— Думаю, что не только возможны, — они неизбежны. Я надеюсь, что эта неизбежность не будет подразумевать обострения, ухудшения отношений. Конечно, многое зависит от того, как пройдут парламентские выборы в Грузии. Одно дело, если дискуссия между политическими силами перейдет в парламент. И совсем другое, если взорвется улица…
Я искренне надеюсь, что выбор, сделанный грузинским народом, будет принят всеми сторонами, участвующими в выборном процессе. Кстати, некоторые черкесы, которые живут в России, в США, обвиняют грузинские власти чуть ли не в узурпации. На этом фоне важно напомнить, что Грузия является государством, где работают демократические институты, и в Грузии проходят ВЫБОРЫ. По данным некоторых социологических исследований, правящая партия и три оппозиционные коалиции набирают примерно равное количество голосов. Поэтому зачем давать оценки грузинским выборам, находясь в России, где демократических выборов нет уже давно?
Как бы грузинский народ ни прошел эти испытания, мы не можем прервать отношения с Грузией, какой бы политический вектор она не выбрала.
Мы видим, что выборный процесс в Грузии живой, и от их результатов будет зависеть, как будут выстраиваться абхазо-грузинские отношения в ближайшие годы.
Москва выбрала своего фаворита на этих выборах. И «Грузинская мечта» отвечает ей взаимностью. Но признаюсь честно, что в отличие от тех, кто со стороны рассуждает о проблеме абхазского и грузинского народа, я считаю, что гораздо большее значение имеет достижение принципиальных договоренностей между грузинами и абхазами. На любом уровне. К сожалению, в Грузии многие, особенно молодежь, считают, что нужно говорить с Москвой, и не признавать абхазов стороной конфликта. Я считаю это заблуждением. Я считаю, что именно это заблуждение в 90-е годы стало одним из важных триггеров, повлиявших на всю дальнейшую историю взаимоотношений между грузинами и абхазами…
Мне кажется, грузинское общество преодолело все-таки мифологическую теорию о том, что абхазы пришли откуда-то и свалились на грузинскую землю. По крайней мере, в научном сообществе эта теория всерьез не воспринимается. Хотя на ТВ иногда публикуются какие-то карты. Но этот мифологический бред надо оставить в прошлом.
Изменения во взаимоотношениях между абхазами и грузинами неизбежны. 30-летняя стагнация изменится. Убежден в этом, тем более на фоне событий, происходящих в мире. Убежден, что напряженность между грузинами и абхазами можно убрать, если исключить искусственные факторы извне.
Общий менталитет
Ментально абхазы и грузины близки друг к другу, они ближе, чем, к примеру, мы, черкесы, с ними или с грузинами. Генетически и лингвистически черкесы ближе к абхазам. А ментально грузины и абхазы ближе друг к другу, потому что ареал исторического развития, особенно после вторжения Российской империи на Кавказ, был совместным. К примеру, сегодня очень много мегрельских фамилий у тех, кто идентифицируют себя абхазами. Как и есть абхазские фамилии у тех, кто идентифицирует себя грузинами. Все так переплетено, что говорить об этнических границах бессмысленно и глупо. Например, находясь в Зугдиди или в Очамчира, я не вижу разницы между жизнью людей, даже с учетом 30-летней истории противостояния. Может быть, есть разница только в языке. События 30-летней давности – это кровоточащая рана и ее необходимо начать лечить…
Как показывает опыт Кавказа, из кавказца, к какому бы народу он ни принадлежал, невозможно сделать раба. И с этим должны считаться все, начиная с Кремля и заканчивая политическими элитами Тбилиси. Нужно понимать, что манипулировать или разговаривать с позиции силы – это во вред себе. Если ты сильный, объясни тому, кто слабей. Объясни, что ты не представляешь угрозы для него. А с этим у абхазов большие проблемы, они действительно видят угрозу в грузинах. И формулировка, что сейчас Тбилиси не нападет, потому что опасается, устраивает Москву, которая позиционирует себя гарантом безопасности Абхазии. Устраивает ли эта формулировка Тбилиси? Думаю, мы это узнаем после выборов.Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com
-
NC Разное4 недели ago
Айдамир Казаноко: Черкесы должны научиться политическому эгоизму
-
Общество3 недели ago
Грузия-Молдова: разный путь в Европу
-
События4 недели ago
Российский миллиардер Гуцериев ищет помощи на Западе
-
События4 недели ago
В Грузии прошли парламентские выборы. Оппозиция против результатов