Есть старый анекдот про то, как судят мужика за драку. Говорит: смотрю – военный смотрит то на часы, то на еврея, то на часы, то на еврея. А потом потянулся к нему. Ну, я думал, по всей стране началось. Военный: я на работу опаздывал, не успевал талон пробить – ну и потянулся к еврею, чтобы он талон пробил.

Видимо, такая же ситуация произошла и в Дагестане, когда 29 октября прошлого года толпа дагестанских мужчин кинулась искать евреев в аэропорту Махачкалы, нанеся ущерб в 285 миллионов рублей (около 3 млн. долларов).

На 22 декабря была назначена другая акция – солидарность Палестине в мечетях Дагестана. Хотя изначально блогер Абакар Абакаров, которому удалось собрать людей в аэропорту, призывал к всеобщему митингу около мечети на улице Малыгина в Махачкале. Однако, несмотря на массовый «успех» его акции 29 октября никто к мечети на Малыгина не пришел. Почему так? Казалось бы, один и тот же человек призывает к акции по одной и той же теме? Однако существенная разница состояла в том, что к 29 октября правительство Российской Федерации высказывало только поддержку организации «Хамас» и осуждение Израиля, а вот свое отношение к возможным акциям внутри страны Путин ничего не озвучивал. Скорее всего, на участников митинга оказало влияние заявление Путина 13 октября о том, что Россия поддерживает создание независимого государства Палестина, и они решили, что «по всей стране началось».

Однако это оказалось не так – приговоры в отношении погромщиков аэропорта, штрафы и административные аресты привели к заключению, что началось-то началось, да вот только не совсем то, чего хотели дагестанские радикалы.

По итогу оказалось, что влияние Абакарова определенно не хватит на то, чтобы сподвигнуть большие массы людей к долгой борьбе на территории РФ.

Встает вопрос, почему народ в Дагестане массово поспешил в аэропорт, но при этом акция в мечети сорвалась? Поскольку дагестанские политологи и активисты гражданского общества не спешат давать интервью прессе, приходится довольствоваться лишь версиями.

Версий же всего три: первая – Абакар Абакаров очень популярен в Дагестане, и многие местные считают его своим лидером. Однако сорванная акция 22 декабря показала, что люди чересчур запуганы Росгвардией, ФСБ и центром Э.

Вторая версия – Путин и органы власти страны сами дали повод для погромов в аэропорту. Поддержка «Хамас» и публичное осуждение Израиля представителями официальной власти России дали населению ложный посыл, что власть поддержит расправу над евреями или, по крайней мере, не будет наказывать за такие намерения.

Однако участники акции не учли одного фактора – Путин не терпит любую альтернативную силу. Спонтанное, стихийное проявление воли группы населения Путин расценивает как покушение на свою единоличную власть, поэтому за любое коллективное действие, не инициированное властью, следует наказание. Так что, если кто-то из участников погрома, решил, что «по всей стране началось», просчитался и был наказан.

Наконец, третья версия – молодежь не думала о последствиях и не выражала никому никакой поддержки. Просто агрессивно настроенные граждане услышали о том, что в пределах их досягаемости появились лица, которых эти самые граждане считают своими врагами. Поэтому уже не было важно, наступит расплата за погром или нет – погромщики пошли на свое дело, презрев опасность и последствия.

Таким образом, отказ от продолжения акций в поддержку Палестины под эгидой Абакарова может создать впечатление, будто общество в Дагестане достаточно апатичное, и оно не заинтересовано ни в каких процессах, а подавить волеизъявление граждан можно применив легкие репрессивные санкции в виде штрафов и административных арестов. Однако это совсем не так. Стоит отметить, что против многих участников митинга возбуждены уголовные дела, 150 подследственных уже третий месяц находятся в СИЗО. Так что репрессии были применены отнюдь не косметические.

То, что дагестанцы не апатичны, доказала и медиа-активность блогеров. Показательной стала серия интервью блогера Рабадана Рабаданова с салафитским активистом – Абу Умаром Саситлинским. Стоит отметить, что в телеграмм-канале «Совесть Дагестана» Рабаданова предупредили о возможных негативных последствиях этой беседы, поскольку Сасатлинский объявлен в розыск в России по обвинению в терроризме.

Поводом для интервью стало то, что Абу Умар Саситлинский и еще один салафитский активист – Абдуллах Костекский (также объявлен в розыск) заявили о создании организации, которая намерена взять под контроль Дагестан после того, как распадется России. При этом Костекский не единожды подчеркивал, что не собирается своими действиями разваливать Россию, однако, по его мнению, Россия развалится сама из-за войны в Украине, и тогда мусульмане должны будут вмешаться, чтобы не допустить массовых убийств и бандитского передела собственности.

Интервью набрало сотни тысяч просмотров и положительные комментарии, что говорит о высокой степени заинтересованности жителей Дагестане в поиске политических рычагов, которые смогут решить скопившиеся проблемы. А проблем немало: это и экономический упадок региона, и недоверие к власти на местах, и земельный вопрос, и даже проблема с вывозом мусора в городах Дагестана.

Так что дагестанцы готовы искать решение своих насущных проблем даже в диалоге с салафитскими активистами, хотя большинство жителей республики исповедуют не салафитский толк Ислама, а мюридизм (он же суфизм).

Казалось бы, как такая поддержка опальных салафитов соотносится с повальной поддержкой войны в Украине? Ведь Дагестан – один из лидеров по поставке солдат в ряды российской армии для участия в украинской войне.

Лично у меня сложилось впечатление, что люди с одной стороны готовы поддержать кого угодно, кто пообещает им решение проблем мусора, нищеты и плохого государственного менеджмента. Но с другой – они сами определяют себя как часть единого российского государства. Поэтому получается такой вот парадокс: полное безразличие к власти с одной стороны и готовность убивать людей по приказы этой же власти с другой.

Впрочем, скорее всего, дагестанское общество разделилось надвое. Часть населения поддерживает Путина практически любой ценой, а другая часть готова выступать против России на стороне салафитов, лишь бы добиться хоть каких-то изменений.

Есть, конечно, и третья часть – это, условно говоря, то самое гражданское общество. Но именно эта третья сила находится в наибольшей опале: если салафиты могут действовать исподволь, и в своей деятельности не имеют внутреннего регламента на нарушение законов и силового сопротивления, то гражданское общество ограничено в инструментах. Применение силовых методов перевело бы гражданских активистов в разряд политической силы.

Кстати, этим и отличается Дагестан от республик компактного проживания черкесов – Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи, Краснодарского и Ставропольского края. У черкесов как раз основная активность диаспоры направлена на достижение политических целей – прежде всего, признание Геноцида и реабилитации на территории исторической Черкесии. Это и есть политический проект, а не внутренняя гражданская активность.

Таким образом, ослабляя гражданское общество и не допуская оппозиционные выступления, Кремль выталкивает общественное сознания Дагестана в область беззаконных действий. Видя, что попытки легитимной борьбы за свои права вызывают неминуемые репрессии, дагестанцы предпочитают иметь дело не с гражданским обществом, а с теми, у кого уже есть какая-то сила и навыки решения вопросов одноразовыми агрессивными акциями. Тот же погром аэропорта нельзя считать провалом со стороны радикалов: они весьма оперативно прибыли в пункт назначения, провели все действия, которые хотели провести, а теперь готовы понести и наказание. Дальнейшее давление и попытки со стороны канализировать недовольство, посылая дагестанцев на войну в Украину, способно реабилитировать террористические сети, которые действовали в республике в 90-х годах. Потенциально следует ожидать уже в ближайшем будущем террористических актов и большого количества эпизодов насилия. Возвращающиеся же из Украины демобилизованные дагестанцы только подольют масла в огонь – у них есть навыки ведения войны и недовольство жизнью в республике. Плюс, само же государство пропагандирует насилие как допустимый способ решения проблем. Так что если по всей стране и не началось, то Кремль слишком уж энергично и агрессивно смотрит то на соседей, то на циферблат.

Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com

Коллаж Б.Кмузова

Война на Ближнем Востоке, где Израиль противостоит ХАМАСу, охватила не только страны этого региона. По всему миру проходят пропалестинские митинги и акции в поддержку Израиля.

Исключением не стал и Кавказ. Так, например, в Грузии люди выступали как в поддержку Израиля (акция в Тбилиси), так и в поддержку Палестины (в городе Марнеули, населенного преимущественно азербайджанцами). В Азербайджане по улицам Баку состоялся автопробег с израильскими флагами. Однако эти мирные акции никак не сравнятся с тем, что происходило на российском Северном Кавказе, что вполне можно назвать антисемитскими погромами.

Именно погромами можно считать поиск евреев в гостинице «Фламинго» в дагестанском Хасавюрте, когда толпа стала вынуждать постояльцев подойти к окнам, чтобы удостовериться в том, «не евреи ли они». После отказа некоторых постояльцев выйти к окнам туда полетели камни.

Полиция не только не разогнала (как это традиционно происходит в России) протестующих, но и позволила им осмотреть гостиницу, чтобы убедиться, что она «свободна от евреев». Администрация гостиницы после этого даже вывесила объявление: «Иностранцам гражданам Израиля (евреям) вход строго запрещен (и не проживают здесь)!!!».

Затем произошел поджог Еврейского культурного центра в Нальчике (Кабардино-Балкария), митинг с требованием «выселить этнических евреев» в Черкесске (Карачаево-Черкесия) и, наконец, вторжение в аэропорт Махачкалы сотен молодых дагестанцев, которые пытались не допустить прибытия в страну израильтян. Авторитарная Россия стала благодатной почвой для антисемитизма…

Российские СМИ развернули масштабную пропагандистскую кампанию против Израиля: в Москве глава МИД Сергей Лавров принял лидера ХАМАС, которую Израиль, США, западные страны признают террористической организацией. А президент Путин долгое время молчал, не осудив нападение ХАМАС на Израиль, затем же он обвинил во всем произошедшем США.

В РФ, где Путин называл своего бывшего советника Анатолия Чубайса «каким-то Моше Израилевичем», а министр Лавров заявлял, что у Гитлера «была еврейская кровь» и что «самые ярые антисемиты, как правило, евреи», антисемитизм — испытанная идеологическая «фишка».

Своим откровенным бездействием и медлительностью по предотвращению беспорядков в Дагестане российская власть продемонстрировала, что антисемитизм в контексте «антизападничества» становится официальной государственной позицией в России.

В авторитарной России, где мусульманам Кавказа не разрешено выступать против насильственной мобилизации, с одобрения центра всячески поощрялись антиизраильские выступления, быстро перешедшие в разжигание национальной ненависти к евреям.

Заигрывание с ХАМАС делает Россию крайне опасной страной с точки зрения радикализации внешней политики и распространения ее  влияния на другие страны. Москва на фоне своей политики антизападного изоляционизма семимильными шагами превращается во все более и более радикальную автократию, питающую патологическую ненависть к Западу и финансирующую различные экстремистские группировки.

Опираясь на историческую традицию антисемитизма в Российской империи, нынешняя российская власть может использовать антиизраильские настроения для радикализации мусульманского сообщества, превращения его в ударную силу против США и Европы, а израильско-палестинский конфликт – в глобальную войну «креста и полумесяца». Тем самым Россия стремится максимально истощить ресурсы Запада, отвлечь внимание от войны в Украине, натравить друг на друга разные страны, в том числе и в Европейском Союзе.

Антисемитские волнения на Северном Кавказе при «правильной» корректировке Кремля угрожают стабильному существованию не только традиционных еврейских общин – горским евреям, но и государствам Южного Кавказа. В этом отношении Грузия — наиболее демократическая страна региона, открыто заявляющая о своих планах по евроатлантической интеграции, может стать главной целью радикалов Северного Кавказа.

Асиф Алиев, специально для newcaucasus.com

14 мая в Турции пройдут выборы президента и парламента страны. Более 64 миллионам избирателей предстоит выбрать одного из четырех кандидатов на пост главы государства и распределить депутатские места в Великом Национальном Собрании среди пяти партийных блоков.

Кто против Эрдогана?

Нынешний президент Турции — Реджеп Тайип Эрдоган будет в третий раз бороться за свое кресло. Вместе с ним участвуют в президентской гонке еще три кандидата: Кемаль Кылычдароглу, Мухаррем Индже и Синан Оган.

Кылычдароглу представляет Республиканской Народной партию, основанную первым президентом Турции Кемалем Ататюрком. Он выступает за экономические реформы в стране, обещает жесткую борьбу с коррупцией, а также возвращение страны к парламентской системе правления. Этот политик считается основным конкурентом Эрдогана, хотя его партия несколько раз проигрывала ему на парламентских выборах.

Третий кандидат — Мухаррем Индже, который в 2018 году также проиграл на выборах Эрдогану. Индже и Кылычдароглу являлись однопартийцами, однако в 2021 году он основал свою партию «Отчизна». Бывший преподаватель физики Индже критикует как Эрдогана, так и Кылычдароглу. Он позиционирует себя третьей силой, которая способна вывести страну из противостояния между религиозной и светской частью общества.

Замыкает четверку самый молодой из кандидатов 54-летний этнический азербайджанец Синан Оган. Оган долгое время был членом крупнейшей в Турции партии Националистического Движения, однако из-за разногласий с лидером партии он был исключен из рядов этой организации.

Огана поддерживает правый Альянс АТА, состоящий из четырех партий — Zafer, Adalet, Ülkem и Türkiye İttifakı. Все эти партии придерживаются националистических позиций.

Блок набирает популярность благодаря антииммигрантским настроениям в стране, ATA обещает выдворить из Турции миллионы сирийских беженцев и других мигрантов из стран Ближнего Востока.

Шансы оппозиции

Выборы 2023 года в Турции проходят на фоне девальвации национальной валюты, снижения социального благосостояния граждан и ужасного землетрясения, унесшего жизни, по разным оценкам, более 50 тысяч человек.

Оппозиция обвиняет власти в неграмотной финансовой политике, а именно в неблагоразумном снижении процентных ставок, концентрации всей власти в руках президента и усилении поляризации общества по религиозному признаку.

Один из ключевых факторов, который дает шанс оппозиции на победу, является позиция прокурдской партии Демократических народов (ПНД). ПНД, имеющая поддержку от 8 до 10% избирателей, заявила, что поддержит на выборах Кемаля Кылычдароглу. За Кылычдароглу также призвали голосовать своих сторонников и ряд левых партий.

Кандидатура Кылычдароглу является общей для пяти партий, которые сформировали блок «Национальный альянс». Там представлен широкий спектр политических сил, начиная от националистов («Хорошая партия» – İYİ parti) и заканчивая бывшими соратниками Эрдогана (экс-министр Али Бабаджан и экс-премьер Ахмет Давутоглу), а также исламистская партия «Счастье» (Saadet).

Лидера «Национального альянса» открыто поддерживают мэры Стамбула и Анкары. Они агитируют за Кылычдароглу, выступая на митингах оппозиционного альянса.

Эрдоган побеждает всегда?

Тем не менее, стоит отметить, что президент Реджеп Эрдоган выигрывал все предыдущие выборы и референдум шестилетней давности, который превратил Турцию в страну с сильной президентской властью.

Эрдоган — прекрасный оратор, он уверенно чувствует себя на больших многотысячных митингах. Он красноречив, обладает харизмой, а также стабильной поддержкой ядра своего электората — консервативных и религиозных турок.

Именно Эрдоган стал голосом этой категории людей, которые десятилетиями терпели дискриминацию со стороны властей. В светской Турции религиозным женщинам запрещалось покрывать платком голову в госучреждениях и в университетах, что рассматривалось как явное нарушение прав человека.

Эрдоган стал открыто цитировать строки из Корана, когда за любой посыл к религии политики сталкивались с гонениями властей.

Он стал символом эпохи Аднана Мендереса (крымского татарина по происхождению) — первого демократически избранного в 1950 году премьер-министра Турции. Мендерес критиковал партию Ататюрка за авторитаризм и давление на религию. Несмотря на широкую поддержку народа, реформы, оживившие экономику, турецкие военные, опасаясь происламистких взглядов Мендереса, сместили и казнили его через повешение.

Спустя 50 лет Эрдоган, как и Аднан Мендерес, провел значительные реформы в Турции. С его приходом к власти в начале 2000-х годов Турция переживала экономический подъем. Страна вошла в число 20 крупнейших экономик мира. Анкара рассчиталась со всеми долгами МВФ и с 2013 года ни не взяла ни цента у этой организации.

Знаковым для турок стало 24 июля 2020 года, когда спустя 86 лет в Стамбуле была вновь открыта для молитв мечеть Айя-София. Храм был музеем с 1936 году по решению правительства Ататюрка, однако президент Эрдоган отменил этот указ и принял участие в официальной церемонии открытия мечети, совершив там пятничную молитву.

Эрдогану удалось покончить с неформальной монополией на власть военных. При его правлении прошли два суда над военными офицерами, которых обвиняли в попытке свержения власти, а также был подавлен путч высокопоставленных армейцев в 2016 году.

Эрдоган отменил все запреты на использование курдского языка (в Турции появился телеканал, вещающий на курдском) и анонсировал политику демократизации в отношении курдов (которую, как считают его оппоненты, он впоследствии свернул). Правда, союз с крупнейшей националистической партией страны оттолкнул от него большую часть курдских избирателей.

При нынешнем президенте страны Турция стала активно присутствовать в международной политике. Анкара поддержала легитимное правительство в Ливии, отправляя им оружие для борьбы с пророссийским генералом Хафтаром, провела несколько наземных военных операций в Сирии, а турецкая военная помощь Азербайджану принесла ему победу в Карабахе.

При президенте Эрдогане также наметился прорыв турецкой военной промышленности. В частности, беспилотники «Байрактар» принесли всемирную славу Турции.

Страх перед прошлым и связи с терроризмом

Консервативные турецкие избиратели опасаются, что после ухода Эрдогана в Турции снова начнутся репрессии против религии, что новая власть станет закрывать тысячи религиозных школ (İmam hatip lisesi), открытых Эрдоганом, где дети из семей с низким уровнем доходов получают образование, изучая как религию, так и светские науки.

Религиозные женщины не хотят вновь испытывать давление, когда им запрещали ношение хиджаба. Многие в Турции помнят, как в мае 1999 года под аплодисменты депутатов из зала парламента Турции была изгнана депутат Мерве Кавакчи только за то, что она пришла туда в хиджабе.

Представители характерных для Турции популярных джамаатов — религиозных орденов (Мензиль, Исмаил-ага, Нурчулар и др.) также испытывают тревогу, что в случае победы оппозиции они вновь станут мишенью для светских властей.

Сторонники Эрдогана считают, что оппозиция связана с «террористами из Рабочей партии Курдистана». Президент Турции открыто обвиняет Кылычдароглу в тайных связях с курдскими террористами, хотя тот все эти обвинения отвергает.

Заявление прокурдской партии Демократических народов о поддержке Кылычдароглу, которое должно сплотить вокруг него курдских избирателей, в то же время стало сигналом для многих турок отдать свой голос нынешнему главе государства.

В глазах сторонников Эрдогана «минусом» Кылычдароглу является то, что он не принадлежит к суннитскому большинству страны, а является приверженцем алевизма. Алевиты – субэтническая, религиозная и культурная мусульманская община, они не совершают намаз, не постятся в месяц Рамадан, у них нет мечетей. У алевитов Турции сложился имидж ярых сторонников лаицизма (турецкого секуляризма).

Непредсказуемые выборы 

Сторонники Эрдогана утверждают, что за 20 лет его правления в стране выросло поколение, которому не знакомы репрессии против религии. Противники правительства, наоборот, обвиняют власти в использовании религии в политических целях.

Оппозиционно настроенные турки считают, что источником многих проблем в стране стала трансформация Турции из парламентской демократии в президентскую республику. И одним из ключевых обещаний оппозиции является как раз возврат к парламентской демократии.

Оппоненты Эрдогана призывают своих избирателей обеспечить им победу уже в первом туре голосования. Сторонники президента также надеются, что ему удастся заручиться поддержкой более половины избирателей 14 мая.

В то же время, большинство общественных опросов, проводимых в Турции не дают четкого ответа на вопрос, кто же является безусловным фаворитом выборов.

В случае если ни один кандидат не наберет более 50% голосов, исход выборов будет решен 28 мая во втором туре президентской гонки, в которой, скорее всего, примут участие Эрдоган и Кылычдароглу.

В условиях ожесточенной борьбы между кандидатами, гражданам Турции предстоит сделать непростой выбор ради будущего своей страны, который, однако все еще проходит под тенью прошлых обид и распрей.

Асиф Алиев, специально для newcaucasus.com