Признание геноцида черкесов в Российской империи, проблемы черкесского народа в России и на Ближнем Востоке, перспективы возвращения черкесов на Родину – об этом и многом другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com автор проекта Circassian Media Айдамир Казаноко.

— Какие вопросы сейчас стоят на повестке дня перед черкесским народом?

— Глобальный вопрос, который беспокоит черкесов, — это право на Родину. Фундаментальное право каждого народа на свою родину. Формирования идентичности на своей родине.

Два года назад я обозначал мнение, что главное для черкесов сегодня – это создание политического дискурса. Эта возможность отсутствовала на протяжении более, чем 20 последних лет. Потому что после 90-х, с началом новой эпохи и приходом к власти Путина, национальное движение было вырублено под корень. Например, произошел «рейдерский» захват Международной черкесской ассоциации (МЧА) в начале 2000-х годов и, по сути, исчезла возможность публичного дискурса. Сегодня главной задачей остается вывести черкесские структуры и организации из состояния пассивности. Например, в Турции есть 200 с лишним черкесских организаций. Что они делают, чем занимаются? Или на фоне войны в Украине появились политические структуры, в которых участвуют черкесы, эмигрировавшие из России…

Мне кажется, что сейчас главная задача черкесского движения заключается в необходимости ставить правильные вопросы и искать ответы, пошагово идти к главной, большой цели. Именно для этого я создал Circassian Media – чтобы мы имели доступ к публичному пространству, могли доносить политические мысли.
В данном случае я выступаю ретранслятором различных политических позиций, которые существуют среди черкесов. В выстроенной системе непубличности и непрозрачности говорить конкретно о задачах сложно.

Считаю правильным, чтобы меня не ассоциировали с кем-либо, я не являюсь представителем или участником какой-либо из черкесских организаций или движений.

Среди черкесских организаций есть явно пророссийские силы в лице МЧА и те функционеры, которых Москва назначает в регион. Их позицию разделяет определённая часть черкесского общества, и она мне понятна.

Также понятна позиция, условно говоря, радикальных черкесов. Точно так же, как я не разделяю позицию пророссийских черкесов, я до конца не понимаю и не разделяю позицию радикальных черкесов. Но, по крайней мере, понятно, что они декларируют, – идею свободной Черкесии, требования репараций от российского государства. В одном из выпусков нашего канала я сказал, что, когда их объявили экстремистами и иноагентами, в этом нет ничего страшного, ведь это, по сути, есть признание их деятельности.

Но, кроме этих двух сил, есть масса людей и организаций, которые существуют по всему миру, в том числе и в России, и которые не поддерживают войну в Украине, но при этом не видят перспектив в том, что транслируют «радикалы».

Главная задача, которая стоит сегодня перед нами, — это сформулировать центристскую позицию. Центристские политические силы должны оформить свои взгляды. Хотелось бы, чтобы этот самый многочисленный центр обозначил свое стратегическое видение. Но эти люди не осознают до конца своей силы. Мне кажется, что они боятся «пророссийских» сил, с одной стороны, а с другой, не принимают радикализма правых.

Потому главной задачей остается формирование этой центристской силы, которая обозначит свое видение вопросов, решение которых будет стоять перед черкесами.

— Как отражается война между Россией и Украиной на черкесском вопросе?

— Понятно, что война разъединила черкесов на тех, кто настроен против нее, публично или не публично, а это огромная масса людей, и на тех, в основном, госслужащих и военных, которым необходимо транслировать поддержку войны. Сейчас этого разделения стало меньше.

Мы отслеживаем настроения черкесского сообщества, воюющего против Украины. На фоне усилившихся националистических настроений в России, на фоне активизации т.н. «Русской общины» и поддерживающих ее чиновников и госструктур начали звучать вопросы с фронта: «Как это получается, что мы воюем за Россию, а нас считают какими-то басурманами». Именно этот термин озвучил один из руководителей «Русской общины» после крестного хода в Санкт-Петербурге.

В этом смысле мне кажется, что в Украине не до конца понимают проблематику черкесского вопроса и потому тянут с признанием геноцида черкесов. А признание геноцида в перспективе имело бы очень большой вес, особенно для тех, кто сегодня воюет против Украины. На фоне русской националистической активности признание геноцида Украиной заставит задуматься: «если украинцы признают меня как черкеса и мое право на Родину, а в России меня называют басурманом, то зачем я за них воюю»? (Кстати, в гимне Краснодарского края до сих пор есть слова, призывающие к бою с «басурманами»).

Некоторые украинские эксперты допускают, что в Киеве может играть роль российское агентурное влияние по оттягиванию признания геноцида черкесов. Но в любом случае – это еще один повод для появления центристской силы. То есть, война в Украине вынуждает черкесов быстрее формировать собственную политическую позицию.

— А есть ли подвижки в вопросе признания геноцида черкесов?

— Над этим нужно много работать. Те, кто занимается этим вопросом, считал, что, вот, Украина сейчас признает геноцид, и мы перейдем к следующему этапу. А я настаиваю: не нужно чего-то ждать, нужно работать и с другими государствами и организациями.

Например, уже проводились переговоры с представителями Литвы. Депутаты Рады и высокопоставленные чиновники Украины говорят, что нет причин не признавать геноцид черкесов. Один законопроект уже даже был зарегистрирован.

Не важно, признают или не признают геноцид черкесов сегодня. Важно знать, что делать после признания. Мне кажется, что ни пророссийские силы, ни так называемые «радикалы» до конца не понимают, что им делать дальше.

— А как обстоит дело с черкесским языком на родине?

— К сожалению, нет подвижек. Численность черкесов в России растет, а знание языка падает. Так, несколько лет назад в Северной Осетии открылась школа, в
которой преподают на осетинском языке. И проблем открыть школу у них не было. А у нас на родине такие попытки резко пресекались.

Правильнее было бы говорить не о сохранении, а о развитии языка, что невозможно без общения на нем. И самая сложная проблема не в том, что мы не знаем, что делать, а в том, что об этом нельзя говорить! Я сторонник решения любого вопроса путем дискуссии, причем, публичной дискуссии. У нас в этом смысле полная стагнация. Народ не понимает, что делать дальше, ведь ты даже не можешь об этом говорить…

— Как диаспора относится к происходящему на Родине, к войне в Украине?

— Правые силы диаспоры занимают активную проукраинскую позицию. Это «Американская Хасэ», которая использует различные площадки в США и Европе с представителями других народов Северного Кавказа, выступая за нанесение стратегического поражения России. Такие организации есть и в Турции, к примеру, «Черкесский Совет», который участвовал в конференциях в Киеве.

После начала войны в Украине одна из крупных черкесских организаций из города Кайсери (Турция) вышла из состава крупнейшего турецкого объединения «Кавказской Федерации» (КАФФЕД), которая является абсолютно пророссийской и находится в подчинении МЧА. КАФФЕД ни разу не дал оценки призывам руководителя МЧА Хаути Сохрокова воевать против Украины. Было бы интересно услышать мнение руководителей КАФФЕД по этому поводу.

— Насколько реально возвращение черкесов Ближнего Востока на Родину?

— Когда началась война в Сирии, некоторые черкесы стали возвращаться. Но те условия, которые создавались им на Родине, вызывали желание бежать куда глаза глядят подальше.

Сотни тысяч человек из Херсонской, Запорожской областей Украины переселены в Россию, в том числе, и в черкесские республики, им выдаются жилищные сертификаты, а черкесам с Ближнего Востока, из Сирии ничего подобного не предлагалось и не предлагается. Черкесы в Сирии оказались в состоянии гуманитарной катастрофы. Башар Асад – друг Путина, но черкесы из Сирии вынуждены бежать в Европу, а не возвращаться на историческую Родину.

P.S. Первая часть интервью Айдамира Казаноко об отношениях между Абхазией, Грузией и Россией размещена здесь

Беседовал Сергей Жарков, специально дляnewcaucasus.com

Президент Турции Эрдоган впервые за 8 лет провел прямые закрытые переговоры с лидером партии кемалистов (Республиканской Народной Партии) Озгюром Озелем. Не нужно искать долгого объяснения, что поводом для встречи стала разгромная победа оппозиции на выборах в органы местного самоуправления — в последний день марта этого года избиратели в старой и новой столицах отдали голоса за представителей РНП — за Экрема Имамоглу в Стамбуле и за Мансура Яваша в Анкаре.

Столицы

Проблемы с оппозиционными мэрами в Анкаре и Стамбуле для Эрдогана начались еще четыре года назад, когда те же Имамоглу и Яваш выиграли свои первые выборы. Эрдоган потребовал пересмотреть итоги выборов. По его словам, перевес в 13 тысяч голосов для такого города как Стамбул слишком мало. Несмотря на возражения ЕС и США, ЦИК Турции все-таки назначил новые выборы, которые Экрем Имамоглу выиграл уже с перевесом в 54% голосов. Позднее, в 2022 году Имамоглу заявил, что повторные выборы были глупостью, за что суд приговорил его к 2 годам тюрьмы, усмотрев в словах мэра заявление о том, что он, якобы, оскорбил правительство. Впрочем, Имамоглу выиграл апелляционный суд, доказав, что его слова были ответом на оскорбление министра внутренних дел, который назвал стамбульского градоначальника дураком.

Во время всего своего срока правления Имамоглу сталкивался с противодействием команды Эрдогана, которая отказывалась финансировать проекты, инициированные мэром. Это было и неудивительно — Имамоглу является перспективным членом самой старой и авторитетной партии в Турции, которую основал еще Кемаль Ататюрк. А вот Рейджеп Тайип Эрдоган начинал свой путь как исламист и состоял в одной из самых консервативных партий – Партии Справедливости и Благоденствия (Refah Partisi).

«Это две самые старые партии в Турции. И даже есть такая поговорка, что если исчезнут все партии, то все равно останутся РНП и Refah Partisi», — говорит проживающий в Турции казахский политолог Куат Ахметов.

Именно от Refah Partisi Эрдоган стал мэром Стамбула в 1996 году, а в следующем году отсидел два месяца в тюрьме за разжигание ненависти на религиозной почве из-за прилюдно прочитанных Эрдоганом строчек: «Мечети — наши казармы, купола — наши шлемы, минареты — наши штыки и верные — наши солдаты».

В 2001 году была основана Партия Справедливости и Развития (ПСР). И хотя Эрдоган отказывается теперь называть себя исламистом, величая себя консерватором, тем не менее, многие его достижения на постах премьер-министра и президента связаны именно с укреплением Ислама. Так, например, в 2017 году Великое национальное собрание Турции разрешило женщинам-госслужащим носить хиджаб, а в 2021 году храм Айя-София вопреки завещанию Ататюрка потерял статус музея и вновь стал мечетью.

Почему теряет популярность Эрдоган?

На парламентских выборах в 2002 году ПСР называла себя проевропейской и прозападной, хотя ее основателями были люди, отколовшиеся от исламских и консервативных партий. На первых порах партия лихо взялась за дело и начала предпринимать энергичные шаги по выведению Турции в число лидеров экономики. Во многом им помог тогда основоположник движения «Хизмет» Фетхуллах Гюлен, который успел за почти 20 лет подготовить в своих школах и институтах поколение профессионалов, занявших ключевые посты во многих государственных органах страны. С 1999 года Гюлен постоянно проживает в США. Несмотря на неоднократные призывы Эрдогана вернуться, Гюлен предпочитал восстанавливать работать из-за рубежа. Как оказалось, это было не зря – в дальнейшем именно Гюлен был объявлен главным врагом Эрдогана…

Как отмечает турецкий правозащитник Гюналь Корсун, все началось меняться в 2006 году.

«Турция успешно имплементировала все рекомендации Евросоюза и двигалась к членству в это сообщество до 2006 года. В этот год начались критические изменения в стране. ЕС отметил негативную ситуацию в сфере защиты прав человека», — говорит Корсун.

По словам правозащитника, Эрдоган так или иначе сосредоточил в своих руках контроль над полицией, министерством юстиции, прокуратурой, в целом над правительством.

Переломным для Эрдогана стал 2013 год, когда он решил построить на площади Таксим в Стамбуле мечеть. Многие жители Стамбула тогда решили выйти на бессрочный митинг, требуя сохранить зеленую зону на месте строительства. Хотя полиция применила силу, митинги продлились несколько дней, протестующие оказывали сопротивление полиции. Тем не менее, Эрдоган продавил свое решение о строительстве мечети.

В октябре того же года на Эрдогана и членов его партии посыпались компрометирующие документы — кто-то слил в СМИ аудиозапись переговоров его дочери, занимавшей пост советника, в котором она отдавала указания фермам троллей, работавших на правительство.

По результатам расследования три министра вынуждены были уйти в отставку. Однако, вопреки ожиданиям, дело обернулось не сенсационными делами по коррупционерам, а уголовным преследованием более 100 полицейских офицеров, которые вели расследование по коррупции.  

Тем не менее, несмотря на все это, Эрдоган оставался достаточно популярным в народе – во время попытки госпереворота в 2016 году в его защиту против военных вышли жители Стамбула и Анкары. Тогда погибло 90 мирных жителей, выступавших за Эрдогана, и 104 военных на стороне путчистов.

В 2017 году на референдуме население проголосовало за поправки в Конституцию, предложенные Эрдоганом, который добился того, что главой государства стал только президент, а должность премьер-министра была упразднена.

Интересно то, что черкесы, проживающие в Турции, вышли в защиту Эрдогана в 2016 году, а в 2017 большинство из них проголосовало за поправки в Конституцию. По словам самих черкесов, они были воодушевлены тем, что при Эрдогане был принят закон, вводивший уроки черкесского языка в школах, в тех регионах где есть черкесская община. В свое время Кемаль Ататюрк боролся против того, чтобы граждане Турции делились по религиозным и этническим признакам. Поэтому гражданское общество он насаждал инструментами того времени: вместо мультикультурализма – клятва на верность Турции, которую читали дети каждый день в школе, что было отменено Эрдоганом в 2021 году.

Однако те же самые черкесы в своем большинстве в марте 2019 года голосовали уже за Экрема Имамоглу, который демонстрировал свою заинтересованность в установлении добрых контактов с черкесской диаспорой. Будучи еще мэром стамбульского пригорода Бейликдюзю, он передал одно из зданий в собственность черкесского культурного центра местной диаспоре, а в июне 2022 года предоставил черкесам зал в Стамбуле для проведения международной конференции, за месяц до выборов провел Фестиваль Кавказской Культуры, который продлился пять дней.

Снискал Имамоглу также и симпатии курдов, которые по различным данным составляют до 40% населения Стамбула. В частности, Имамоглу устроил курсы курдского языка для всех стамбульских курдов, добился отмены запрета на курдское издание пьесы «Фанфары и малина» итальянского драматурга Дарио Фо.

В мае 2023 года оппозиция смогла заставить нервничать Эрдогана — перед выборами президента и парламента был организован «Стол шести», в который вошли «Хорошая партия», «Партия Счастья», «Партия будущего», «Партия демократии и прорыва» (DEVA) и «Демократическая партия». Прокурдская Демократическая Партия Народов (DEM) тогда тоже поддержала единого кандидата от оппозиции, однако из-за политики националистической «Хорошей партии» она не числилась среди участников «Стола» и ее членам не были обещаны министерские портфели.

Однако оппозицию на майских выборах подвела личность единого кандидата – лидера РНП Кемалья Кылычдароглу, которому на тот момент было 77 лет.

Представители союзных РНП политических сил еще во время обсуждения предупреждали, что Кылычдароглу слишком стар, и что избиратели за него не проголосуют. Предлагались кандидатуры все тех же Имамоглу и Яваша. Однако Кылычдароглу выиграл межпартийную борьбу и проиграл Эрдогану на президентских выборах…

Тем не менее, победа Эрдогану досталась тяжело – пришлось проводить второй тур, и перевес составил всего 4 с небольшим процента — 52,14 против 47,68.

Избирательная кампания на муниципальных выборах 31 марта 2024 года стала для Эрдогана серьезной «битвой». Он выдвинул в качестве кандидата в мэры Стамбула бывшего министра строительства и окружающей среды Мурата Курума, чья популярность возросла во время землетрясения в феврале 2023 года.

 Курума поддерживали как могли – на встречах с избирателями его сопровождали и министр обороны Яшар Гюлер, и министр иностранных дел Хакан Фидан. Избирателям в Стамбуле обещали повышение пенсий, льготный проезд в общественном транспорте, строительство новых домов для приобретения на льготных условиях. Центральные власти начали строительство новой подземной транспортной линии под проливом Босфор. Власти всячески подчеркивали непричастность Имамоглу к этому проекту. И тем не менее, несмотря на тотальную поддержку властей, Мурат Курум проиграл выборы.

Накануне выборов, 30 марта, у памятника Ататюрку собралось большое количество народа, многие приносили красные гвоздики.

«Имамоглу – продолжатель дела Мустафы Кемаля. Он вернет Турцию к идеалам республиканского правления», — объяснял мне молодой человек активность людей именно перед памятником Ататюрку.

Как считает Куат Ахметов, недовольство Эрдоганом зрело уже давно, однако победу Имамоглу на выборах во многом определило ухудшение экономической ситуации в стране.

«В Турции очень высока инфляция. За последние три года курс лиры упал в несколько раз. Поэтому даже консервативные избиратели не захотели голосовать за власти», — говорит Куат Ахметов.

При этом, как отмечает Ахметов, Эрдоган смог сохранить определенную популярность.

«В Турции он пользуется популярностью особенно после 2020 года — когда «Байрактары» помогли Азербайджану вернуть Карабах. Все знают, что владелец предприятия-производителя беспилотников Сельчук Байрактар – зять Эрдогана. Война в Украине, где также «работают» «Байрактары», сыграла на популярность президента», — говорит Куат Ахметов.

По мнению Ахметова, в Турции многие считают, что Эрдоган умело маневрирует в вопросах российско-украинской войны.

«Многие в Турции считают, что в реальности война в Украине – столкновение России и США. И то, что Турция не ввязалась в войну ни на одной стороне, но сохранила при этом свой авторитет как переговорщика, избиратели, конечно, засчитывают в плюсы Эрдогану», — говорит Куат Ахметов.

Оппозиция победила и в других больших городах Турции. И естественно, увидев волю большинства, Эрдоган понял, что с оппозицией лучше начать договариваться.

В то же время, Эрдоган уже заявлял о том, что собирается уходить из политики. Но на самом деле поводов для борьбы у Эрдогана достаточно. Если на президентских выборах в 2028 году сменится правящая партия, то против нее могут быть инициировано расследование по обвинению в коррупции. Так, например, один из боссов турецкой мафии Седат Пекер обвинил в соцсетях сына бывшего министра внутренних дел Мехмета Агара — Толгу Агара в изнасиловании и убийстве казахской студентки Елданы Кахарман. Также он заявил о причастности Мехмета Агара в убийстве Кутлу Адалы — турка-киприота, выступавшего против оккупации Турцией полуострова, и об участии Агара вместе с сыном бывшего премьер-министра Бинали Йылдырыма Эркамом в международной схеме незаконного оборота наркотиков. Кроме того, Пекер утверждает, что бывший советник президента Аднан Танриверди организовывал поставки оружия исламистской группировке «Джебхат Ан-Нусра» в Сирии.

Потому не исключено, что в случае смены власти, скорее всего, все перечисленные обвинения дождутся расследования.

Кроме обвинений в коррупции Эрдоган также опасается и за политическое будущее своей семьи и близких людей. Ожидается, что в 2028 году кандидатом в президента от ПСР станет зять Эрдогана — Сельчук Байрактар или министр иностранных дел Хакан Фидан. Они, конечно же, могут проиграть эти выборы, но Эрдогану важно, чтобы они сохранили возможность баллотироваться в будущем.

В свою очередь Озгюр Озель не хочет, чтобы смена власти произошла по жесткому сценарию, при котором уходящая партия попыталась бы защититься силовым способом от возможных разоблачений. Так что не исключено, что по крайней мере, в течение четырех лет, оставшихся до выборов, будут обсуждаться условия сдачи. Однако, не стоит расслабляться – Эрдоган продолжает вести активную борьбу со своими политическими оппонентами. В частности, только за прошлый год было проведено 19756 операций против Курдской Рабочей партии, были задержаны до тысячи человек, объявленных боевиками. Активно ведутся мероприятия и по нейтрализации движения Фетхуллаха Гюлена «Хизмет». 14 февраля этого года Гюлен на своем сайте опубликовал видеозапись, где он читает стихи. Тут же последовал комментарий контр-адмирала в отставке Джихада Яйджи, который заявил, что это был завуалированный призыв Гюлена к своим сторонникам взять под контроль правительство Турции. Задержания сторонников Гюлена происходят с регулярной периодичностью, в прошлом было задержано 8286 человек, из которых аресту подвергли 1343 человека. И насколько Эрдоган готов подвергнуть репрессиям и давлению других своих политических противников, покажет время…

Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com

Есть старый анекдот про то, как судят мужика за драку. Говорит: смотрю – военный смотрит то на часы, то на еврея, то на часы, то на еврея. А потом потянулся к нему. Ну, я думал, по всей стране началось. Военный: я на работу опаздывал, не успевал талон пробить – ну и потянулся к еврею, чтобы он талон пробил.

Видимо, такая же ситуация произошла и в Дагестане, когда 29 октября прошлого года толпа дагестанских мужчин кинулась искать евреев в аэропорту Махачкалы, нанеся ущерб в 285 миллионов рублей (около 3 млн. долларов).

На 22 декабря была назначена другая акция – солидарность Палестине в мечетях Дагестана. Хотя изначально блогер Абакар Абакаров, которому удалось собрать людей в аэропорту, призывал к всеобщему митингу около мечети на улице Малыгина в Махачкале. Однако, несмотря на массовый «успех» его акции 29 октября никто к мечети на Малыгина не пришел. Почему так? Казалось бы, один и тот же человек призывает к акции по одной и той же теме? Однако существенная разница состояла в том, что к 29 октября правительство Российской Федерации высказывало только поддержку организации «Хамас» и осуждение Израиля, а вот свое отношение к возможным акциям внутри страны Путин ничего не озвучивал. Скорее всего, на участников митинга оказало влияние заявление Путина 13 октября о том, что Россия поддерживает создание независимого государства Палестина, и они решили, что «по всей стране началось».

Однако это оказалось не так – приговоры в отношении погромщиков аэропорта, штрафы и административные аресты привели к заключению, что началось-то началось, да вот только не совсем то, чего хотели дагестанские радикалы.

По итогу оказалось, что влияние Абакарова определенно не хватит на то, чтобы сподвигнуть большие массы людей к долгой борьбе на территории РФ.

Встает вопрос, почему народ в Дагестане массово поспешил в аэропорт, но при этом акция в мечети сорвалась? Поскольку дагестанские политологи и активисты гражданского общества не спешат давать интервью прессе, приходится довольствоваться лишь версиями.

Версий же всего три: первая – Абакар Абакаров очень популярен в Дагестане, и многие местные считают его своим лидером. Однако сорванная акция 22 декабря показала, что люди чересчур запуганы Росгвардией, ФСБ и центром Э.

Вторая версия – Путин и органы власти страны сами дали повод для погромов в аэропорту. Поддержка «Хамас» и публичное осуждение Израиля представителями официальной власти России дали населению ложный посыл, что власть поддержит расправу над евреями или, по крайней мере, не будет наказывать за такие намерения.

Однако участники акции не учли одного фактора – Путин не терпит любую альтернативную силу. Спонтанное, стихийное проявление воли группы населения Путин расценивает как покушение на свою единоличную власть, поэтому за любое коллективное действие, не инициированное властью, следует наказание. Так что, если кто-то из участников погрома, решил, что «по всей стране началось», просчитался и был наказан.

Наконец, третья версия – молодежь не думала о последствиях и не выражала никому никакой поддержки. Просто агрессивно настроенные граждане услышали о том, что в пределах их досягаемости появились лица, которых эти самые граждане считают своими врагами. Поэтому уже не было важно, наступит расплата за погром или нет – погромщики пошли на свое дело, презрев опасность и последствия.

Таким образом, отказ от продолжения акций в поддержку Палестины под эгидой Абакарова может создать впечатление, будто общество в Дагестане достаточно апатичное, и оно не заинтересовано ни в каких процессах, а подавить волеизъявление граждан можно применив легкие репрессивные санкции в виде штрафов и административных арестов. Однако это совсем не так. Стоит отметить, что против многих участников митинга возбуждены уголовные дела, 150 подследственных уже третий месяц находятся в СИЗО. Так что репрессии были применены отнюдь не косметические.

То, что дагестанцы не апатичны, доказала и медиа-активность блогеров. Показательной стала серия интервью блогера Рабадана Рабаданова с салафитским активистом – Абу Умаром Саситлинским. Стоит отметить, что в телеграмм-канале «Совесть Дагестана» Рабаданова предупредили о возможных негативных последствиях этой беседы, поскольку Сасатлинский объявлен в розыск в России по обвинению в терроризме.

Поводом для интервью стало то, что Абу Умар Саситлинский и еще один салафитский активист – Абдуллах Костекский (также объявлен в розыск) заявили о создании организации, которая намерена взять под контроль Дагестан после того, как распадется России. При этом Костекский не единожды подчеркивал, что не собирается своими действиями разваливать Россию, однако, по его мнению, Россия развалится сама из-за войны в Украине, и тогда мусульмане должны будут вмешаться, чтобы не допустить массовых убийств и бандитского передела собственности.

Интервью набрало сотни тысяч просмотров и положительные комментарии, что говорит о высокой степени заинтересованности жителей Дагестане в поиске политических рычагов, которые смогут решить скопившиеся проблемы. А проблем немало: это и экономический упадок региона, и недоверие к власти на местах, и земельный вопрос, и даже проблема с вывозом мусора в городах Дагестана.

Так что дагестанцы готовы искать решение своих насущных проблем даже в диалоге с салафитскими активистами, хотя большинство жителей республики исповедуют не салафитский толк Ислама, а мюридизм (он же суфизм).

Казалось бы, как такая поддержка опальных салафитов соотносится с повальной поддержкой войны в Украине? Ведь Дагестан – один из лидеров по поставке солдат в ряды российской армии для участия в украинской войне.

Лично у меня сложилось впечатление, что люди с одной стороны готовы поддержать кого угодно, кто пообещает им решение проблем мусора, нищеты и плохого государственного менеджмента. Но с другой – они сами определяют себя как часть единого российского государства. Поэтому получается такой вот парадокс: полное безразличие к власти с одной стороны и готовность убивать людей по приказы этой же власти с другой.

Впрочем, скорее всего, дагестанское общество разделилось надвое. Часть населения поддерживает Путина практически любой ценой, а другая часть готова выступать против России на стороне салафитов, лишь бы добиться хоть каких-то изменений.

Есть, конечно, и третья часть – это, условно говоря, то самое гражданское общество. Но именно эта третья сила находится в наибольшей опале: если салафиты могут действовать исподволь, и в своей деятельности не имеют внутреннего регламента на нарушение законов и силового сопротивления, то гражданское общество ограничено в инструментах. Применение силовых методов перевело бы гражданских активистов в разряд политической силы.

Кстати, этим и отличается Дагестан от республик компактного проживания черкесов – Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгеи, Краснодарского и Ставропольского края. У черкесов как раз основная активность диаспоры направлена на достижение политических целей – прежде всего, признание Геноцида и реабилитации на территории исторической Черкесии. Это и есть политический проект, а не внутренняя гражданская активность.

Таким образом, ослабляя гражданское общество и не допуская оппозиционные выступления, Кремль выталкивает общественное сознания Дагестана в область беззаконных действий. Видя, что попытки легитимной борьбы за свои права вызывают неминуемые репрессии, дагестанцы предпочитают иметь дело не с гражданским обществом, а с теми, у кого уже есть какая-то сила и навыки решения вопросов одноразовыми агрессивными акциями. Тот же погром аэропорта нельзя считать провалом со стороны радикалов: они весьма оперативно прибыли в пункт назначения, провели все действия, которые хотели провести, а теперь готовы понести и наказание. Дальнейшее давление и попытки со стороны канализировать недовольство, посылая дагестанцев на войну в Украину, способно реабилитировать террористические сети, которые действовали в республике в 90-х годах. Потенциально следует ожидать уже в ближайшем будущем террористических актов и большого количества эпизодов насилия. Возвращающиеся же из Украины демобилизованные дагестанцы только подольют масла в огонь – у них есть навыки ведения войны и недовольство жизнью в республике. Плюс, само же государство пропагандирует насилие как допустимый способ решения проблем. Так что если по всей стране и не началось, то Кремль слишком уж энергично и агрессивно смотрит то на соседей, то на циферблат.

Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com

Коллаж Б.Кмузова