Со времени становления Грузии как самостоятельного государства Абхазия и Южная Осетия были источником напряжения в грузино-российских отношениях. Российская Федерация здесь всегда имела значительное влияние – российские военные присутствовали здесь еще до августа 2008 года. Они должны были способствовать поддержанию мира, но в итоге стали базой для завоевания этих регионов, констатирут чешская газета «Neviditelny Pes».
И хотя Абхазия и Южная Осетия были источником противоречий, и хотя они были сепаратистскими и пророссийскими, их захват в результате агрессии и признание их независимости – это нарушение территориальной целостности Грузии, отмечает автор статьи. Результат этой агрессии – сотни тысяч беженцев. Тем не менее, давление и борьба с Россией сопровождают Грузию уже около двух столетий. Только за последние сто лет результат давления со стороны России – это более миллиона беженцев или насильно переселенных грузин.
Автор статьи рассказывает, что в конце ноября посетил Грузию. Здесь он в частности встретил людей, «у которых есть огромное желание быть свободными, противостоять России и стать частью евроатлантического мира».
Сегодняшние руководители Грузии, министры или депутаты, – это люди, получившие образование в американских или западноевропейских университетах, продолжает автор. Они не любят разговаривать на русском, предпочитая английский. И хотя Грузия расположена на границе Европы и Азии, с политической точки зрения она ощущает себя в центре Европы. Грузинские представители повторяли, что речь идет не об этническом конфликте, как утверждает Россия, а о конфликте политическом – «Россия против Грузии». «Мы не можем противостоять России с помощью силы. Наш ответ агрессии – демократия! Для нас есть только одна альтернатива – это членство в НАТО и Европейском союзе, хотя мы знаем, что это будет долгий и сложный путь», – соглашаются друг с другом представители власти и оппозиции.
«Если мы говорим «нет» России, «нет» – хаосу, у нас не остается другого выбора, кроме НАТО и ЕС», – объясняет председатель Парламента Давид Бакрадзе. «Грузины привыкли добиваться перемен с помощью митингов. Я считаю успехом нашего общества то, что недавно выступления против президента и правительства прекратились, и так будет, даже если что-то произойдет. Это знак того, что улица не диктует перемены, решения теперь принимаются в парламенте. И это явный результат функционирования нашей демократии», – продолжает Бакрадзе.
По попыткам проводить реформы Грузия во многих областях действительно является первой в мире, признает автор. Ей удалось существенно сократить коррупцию, в рейтинге Amnesty International Грузия даже опередила некоторые страны ЕС. «В своей борьбе за территориальную целостность и независимость от России Грузия нуждается в нашей помощи», – добавляет обозреватель.
В августе прошлого года русские танки покинули территорию Южной Осетии и постепенно переместились к столице Тбилиси. Похоже, тогда Россия проверяла, как отреагируют мировые державы. «Наша поддержка Грузии и ее интересов – это поддержка и нашей энергетической независимости. Независимость и демократическое развитие Грузии в интересах всей Европы», – резюмирует автор статьи.
Россия может сыграть в Арктике весьма активную роль, предостерегает обозреватель «The New York Times», отмечая, что глобальное потепление впервые откроет доступ к морским путям и колоссальным запасам углеводородов в Северном Ледовитом океане. Между тем вопросы размежевания территорий не решены. «Существует также обеспокоенность, что трехлетняя российская экспедиция по составлению карт дна Северного Ледовитого океана будет сопровождаться отрядом военных кораблей. К чему? Для отражения атак тюленей?» – пишет автор.
По данным обозревателя, никаких широких и конкретных мер для предотвращения милитаризации Арктики или решения ее нарастающих экологических проблем не планируется. Даже Конвенция ООН по морскому праву не ратифицирована Сенатом США. Главные западные «игроки», действующие на арктической арене – Канада, США, Норвегия и Дания – в публичных заявлениях дают понять, что вопрос об Арктике подождет.
Российская сторона, напротив, торопится застолбить за собой Арктику. «У россиян есть опыт работы в этом регионе, однако заботой об окружающей среде они, мягко говоря, не славятся», – пишет автор. В нынешнем году Совет безопасности РФ объявил, что к 2020 году Арктика станет главной ресурсной базой, и поделился планами создания войск, способных обеспечить оборону этого региона.
Россия не планирует военной агрессии в Арктике, но хочет ее освоить, считает Керт Волкер из Johns Hopkins Center for Transatlantic Relations (США). «Вашингтон с опозданием смекнул, куда ветер дует. Но наша страна – единственная, у которой достаточно ресурсов и политического веса, чтобы повлиять на развитие региона», – добавил он.
На сегодняшний день никто не выдвигает идей, которые помогли бы предотвратить наихудший сценарий – «большую игру» в Арктике с милитаризацией, экологическими катастрофами и националистическими схватками, сокрушается «The New York Times».
Вопрос о возможности войны в Арктике оказался в центре стратегических дискуссий о безопасности в XXI веке, пишет «Les Echos». Из-за ускорившегося таяния льдов Северный полюс уже к 2030 году, возможно, избавится от ледяного покрова, по крайней мере, на летнее время. Многие эксперты убеждены, что к 2015 году начнет функционировать Северный морской путь, позволяющий сократить время в пути между Азией и Европой на две недели. Арктика также богата минеральными ресурсами. Кроме того, таяние льдов откроет доступ к сказочным запасам рыбы.
В этом контексте становится понятным возбуждение, царящее в генштабах граничащих с Арктикой стран. Особенное беспокойство вызывают кажущиеся завышенными территориальные претензии России, недавно с большой помпой установившей свой флаг подо льдами Северного полюса, подчеркивает автор статьи. В ноябре этого года министр обороны США Роберт Гейтс выступил за более тесное сотрудничество с Канадой в этом регионе, «чтобы усиливающаяся активность России в Арктике не привела к просчетам и ненужным трениям».
В отличие от Антарктики, охраняемой международной конвенцией как территория научных исследований и мира, покрытая льдом Арктика не подчиняется международному регулированию. Более того, в соответствии с международной конвенцией по морскому праву, суверенитет прибрежных государств может распространяться на 200 морских миль от их берегов и даже дальше, если они смогут доказать, что морское дно является естественным продолжением их континентального шельфа. На этом основании Норвегия уже добилась расширения территориальных вод, а Россия претендует на контроль над 37% покрытых льдом вод. Если удовлетворить требования каждой страны, только 10% моря будет свободно от территориального контроля, подчеркивает издание.
Одного только открытия Северного морского пути достаточно для изменения геополитического расклада сил, отмечает автор статьи. Если вместо Суэцкого канала основной поток товаров из Азии в Европу пойдет через Арктику, Египет лишится своего главного источника доходов, что станет фактором нестабильности в Египте и на всем Ближнем Востоке, полагает член правления Maersk Line Стивен Кармел. Кроме того, полярный путь повысит конкурентоспособность китайских товаров. «Именно последствия для мировой торговли изменят мир и, возможно, спровоцируют конфликты, а не добыча дополнительных баррелей нефти в Арктике», – полагает Кармел.
В гонке за многомиллиардными заказами для индийской гражданской ядерной программы Россия обеспечила себе решающее превосходство. Москва гарантирует Индии непрерывную поставку урана даже в случае окончания сотрудничества в ядерной сфере. В свою очередь, Индия обязуется купить у России не менее четырех атомных реакторов и заключить опционы на дальнейшие поставки. Это суть договора, подписанного вчера в Москве премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом и президентом России Дмитрием Медведевым, пишет немецкая газета «Handelsblatt».
Две недели назад, напоминает автор статьи, провалилось подписание подобного договора между Индией и США, поскольку в последнюю минуту США не захотели дать Индии всеобъемлющие гарантии поставок урана.
Для Индии надежность поставок имеет крайне высокое значение, так как ее собственные запасы урана незначительны. Однако гарантии, данные Медведевым, неоднозначны с политической точки зрения, пишет немецкий обозреватель, ведь Индия как ядерная держава не подписала договор о запрете распространения ядерного оружия.
Вчера после встречи Сингха и Медведева глава Росатома Сергей Кириенко заявил, что Россия построит в Индии несколько ядерных реакторов. Возможно, отмечает «Handelsblatt», пользу из этого извлечет также немецкий концерн Siemens, который стремится к союзу с Росатомом в деле строительства новых атомных электростанций.
О своем участии в саммите в Копенгагене заявили более 100 глав государств и правительств; 15 000 делегатов, 5 000 журналистов и с десяток тысяч представителей различных организаций. По самым скромным подсчетам, пишет немецкая «Frankfurter Rundschau», на нужды конференции было отпечатано около 8 млн листов бумаги, на гастрономические нужды пущено 15 тонн картофеля, проложено 1200 км кабеля и одновременно зафиксировано до 80 тыс. телефонных переговоров.
По оценкам экспертов, все это, а также многое другое, связанное с подготовкой и проведением международной климатической конференции, аукнулось окружающей среде дополнительными 40 500 тоннами выброса СО2.
При этом, продолжает издание, Копенгаген сам готов подать положительный пример: до 2025 года город планирует стать свободным от выбросов вредных парниковых газов. Уже сегодня почти каждый 4-й из 10 жителей города добирается до работы на велосипеде. Комбинированные электростанции, работающие на биомассе и отходах, доставляют в дома эко-энергию.
Однако, добавляет автор публикации, большой объем электричества еще производится угольными электростанциями, слишком много машин продолжают забивать улицы. Это, по мнению экспертов-экологов, предстоит победить при помощи более активного использования ветряков, метро и электромобилей. Кстати, замечает «Frankfurter Rundschau», именитые участники саммита разъезжают как раз на электромобилях или машинах, работающих на биодизеле или водороде.
Пентагон разрешил американскому командованию в Ираке по мере вывода войск передавать в дар иракскому правительству снаряжение стоимостью до 30 млн долларов с каждого сворачиваемого объекта, пишет «The Washington Post». Опубликованной 9 октября директивой командующим также разрешили принимать решение о дарении имущества стоимостью менее 1 млн долларов без консультации с Пентагоном.
Цели этой акции – обеспечить «безденежное» правительство Ирака материально-технической базой, необходимой для поддержания порядка в стране. Также упоминаются некие «существенные выгоды», которые могут быть получены США в обмен на оборудование.
Бригадный генерал Питер С.Байер-младший, начальник штаба американских сухопутных войск в Ираке, утверждает, что оставить некоторые типы снаряжения в Ираке иногда оказывается более рентабельно, чем оплачивать транспортировку. Кроме того, как пишет «The Washington Post», «согласно федеральному законодательству, правительственные организации обязаны доказать, что оборудование, которое они желают передать в дар, не требуется другим организациям США».
Тем не менее, в военных кругах инициатива Пентагона вызвала споры, поскольку как раз того оборудования, которое разрешено оставлять иракскому руководству (например, пассажирского транспорта и генераторов), остро не хватает в Афганистане, где намечен очередной «рывок». «В Ираке народ разъезжает на новых Yukon, Suburban, Envoy и пикапах, а в Кандагаре солдаты той же американской армии ездят на разбитых праворульных драндулетах 15-летней давности с лысыми покрышками», – негодует попросивший не называть его имени чиновник профильного ведомства. Кроме того, есть небезосновательные опасения, что американские подарки попросту разворуют.
Рассматривались и другие, еще более радикальные проекты, но они были отклонены, сообщает «The Washington Post». По действовавшим с 2005 года нормативам стоимость передаваемого имущества по каждому объекту не могла превышать 2 млн долларов, а транспортные средства разрешалось оставлять лишь в порядке исключения. До конца следующего лета из существующих ныне 280 американских объектов в Ираке должно остаться всего 6 крупных и несколько более мелких баз.
