В интервью «Der Standard» немецкий правозащитник Отто Лухтерхандт, принимавший непосредственное участие в работе комиссии ЕС по выяснению обстоятельств военного конфликта между Россией и Грузией в августе 2008 года, говорит об уроках, которые стоит извлечь из тех событий.
К сожалению, констатирует эксперт, на примере развития событий в Нагорном Карабахе, третьем опасном очаге напряженности на Кавказе, приходится признать, что из войны в августе 2008 года не было извлечено серьезных уроков. Президент Азербайджана Ильхам Алиев в середине июля этого года, выступая в Лондоне, недвусмысленно дал понять, что не исключает военного решения конфликта, сетует правозащитник.
Война между Россией и Грузией, продолжает он, началась, в числе прочего, и потому, Саакашвили так и не заключил с Абхазией и Южной Осетией соглашение об отказе от применения оружия и Запад это допустил. И теперь с молчаливого попустительства Запада Алиев при поддержке Турции и других стран вооружает свою армию, что может привести к тому, что он, подобно Саакашвили, решится действовать, пока мировое сообщество дремлет.
Отто Лухтерхандт выражает сомнения в связи с тем, что доклад комиссии ЕС будет иметь какие-то последствия для президента Саакашвили. За пять лет президентства он подчинил себе СМИ, выведя из игры инструмент, с помощью которого сам пришел к власти в ходе \”бархатной\” революции. Кроме того, президент Грузии контролирует систему правосудия и парламент, а оппозиция не в силах что-либо изменить.
По мнению немецкого правозащитника, до начала военных действий была возможность решить южноосетинский и абхазские вопросы, создав автономии. Теперь же Тбилиси боится того, что Южная Осетия может войти в состав РФ. Как полагает эксперт, Россия вряд ли бы признала независимость двух республик, если бы не разразилась война: во-первых, она не была заинтересована в потере возможности влиять на внутреннюю политику Грузии, а во-вторых, теперь ей приходится содержать обе территории.
Отто Лухтерхандт не исключает того, что в обозримом будущем независимость двух регионов признают и другие государства. «Признание независимости Абхазии европейскими государствами, в отличие от проводимой сегодня политики, не ускоряло бы процесс ее интеграции с Россией, а способствовало снижению напряженности». Правда, с Южной Осетией, отмечает эксперт, ситуация сложнее из-за непосредственной близости к Северной Осетии, входящей в состав РФ.
Антиамериканизм в современной России – плод курса правящей элиты, направленного на удержание политической и экономической власти, пишет в «The New York Times» профессор социологии Мичиганского университета Владимир Шлапентох.
«В сегодняшней России, как и в остальном мире, распространено мнение, что антиамериканизм возникает в глубине души простых граждан», – пишет он. Эта идея «антиамериканизма снизу», укорененного в психологии масс, гармонирует с воззрением многих российских политологов, социологов, журналистов и политиков, распространяющих представление, что большинство россиян питает неприязнь к демократии и выступает против нее.
«Антиамериканизм в России идет сверху», – возражает автор. Элита, манипулируя СМИ, учебными программами и книгами, вольна стимулировать или подавлять ксенофобию, поясняет автор. Если в 1920-е годы Сталин призывал совместить русский революционный пыл с американским деловым подходом, то в начале 1930-х он вытеснил интернационализм идеологией русского шовинизма и антисемитизма.
После Второй мировой войны и вплоть до краха советской власти США были одной из главных мишеней советской пропаганды, а в годы перестройки мнение российской общественности об Америке быстро изменилось к лучшему. «Теперь же, при Путине, ксенофобия возродилась в качестве одного из главных элементов официальной идеологии», – пишет автор. Культивируется представление, что Россия – осажденная крепость, а Путин – спаситель страны, насаждается ненависть к Украине, Грузии, Польше и странам Балтии. Однако позитивное отношение большинства простых россиян к американцам быстро станет явным, если Кремль изменит свою политику, заключает автор.
Поразительно высокие рейтинги популярности Владимира Путина заставляют проанализировать, что думают русские о самих себе и европейцах. Возможно, если бы европейцы уделяли этому вопросу больше внимания, вспышки насилия на Кавказе можно было бы избежать, пишет в «Les Echos» эксперт Французского института международных отношений (IFRI) Доминик Моизи.
«Русские продолжают поддерживать Владимира Путина, прежде всего, потому, что у них иные, чем у нас, приоритеты, и статус их страны для них важнее, чем личное благополучие граждан», – полагает Моизи.
Европейский союз, не сумевший выработать общую политику по отношению к Москве после распада СССР, недооценил степень пережитого русскими унижения и значительно завысил собственную привлекательность для России, отмечает автор статьи. «Москва никогда не стремилась присоединиться к ЕС: она видит себя центром некой туманности, намечающейся империи, но точно не придатком брюссельского клуба», – пишет Моизи.
«Если европейцы смотрят на Россию с безразличием, подкрашенным соображениями скорее энергетического, нежели стратегического толка (дескать, можно «игнорировать» Москву, но не ее нефть или газ), то русские, в свою очередь, поглядывают на ЕС в высшей степени презрительно. Они прекрасно понимают и всячески поощряют нашу неспособность выработать единую политику по отношению к России», – считает Моизи.
Среди стратегических приоритетов Москвы нет места для Европы, полагает автор. Упоминание о возвращении к холодной войне «наполняет русских гордостью», но ослабление их могущества и влияния воспринимается болезненно, пишет он. Называя себя «наследником Петра Великого», Владимир Путин, по мнению Моизи, понимает российский народ и потворствует ностальгическому отрицанию действительности. Продолжать «играть по-крупному» вопреки демографии, которая рушится, и экономике, которая добывает, а не создает богатства, – вот главная цель Москвы, говорится в статье.
«Мы можем их судить, но мы также должны их понять. Столкновение российского презрения и европейского безразличия – довольно опасная смесь», – пишет в заключение автор.
Корреспондент российского бюро Radio France Internationale (RFI) Александр Подрабинек после публикации своей статьи подвергся угрозам со стороны движения пропутинской молодежи «Наши». По его словам, «на довольно высоком уровне» принято решение расправиться с ним, поэтому он предпочел спрятаться, пишет сегодня «La Croix».
После статьи в «Ежедневном Журнале», где автор выражал возмущение попытками ветеранских организаций приватизировать память о Советском Союзе и напоминал о существовании другой памяти, памяти политзаключенных, адрес и телефонный номер Александра Подрабинека были опубликованы на сайтах активистов движения «Наши», журналисту угрожали по телефону, у его дома был организован пикет. По словам его коллеги, Зои Световой, Александр Подрабинек – мужественный человек и его не так легко запугать, он не стал бы исчезать без серьезных на то причин, пишет газета.
«Александр Подрабинек прекрасно знает, чем чревато движение против ветра в России», – отмечает издание, напоминая о диссидентском прошлом журналиста, в 1970-х осудившего репрессивное применение психиатрии и отправленного в ссылку и лагерь за антисоветскую деятельность.
Корреспондент отмечает, что недавно еще один журналист принял решение бежать за границу: речь идет о Михаиле Войтенко, главном редакторе интернет-журнала «Морской бюллетень – Совфрахт», подвергшем сомнению официальную версию исчезновения сухогруза Arctic Sea и получившем угрозы в свой адрес.
«Двадцать журналистов были убиты в России в связи с их профессиональной деятельностью с 2000 года», – цитирует издание доклад 2008 года организации «Репортеры без границ». Как сообщает «La Croix», радиостанция RFI призвала российские власти обеспечить безопасность Александру Подрабинеку. С аналогичным призывом выступил Совет при президенте РФ по правам человека, осудивший действия «Наших», которые «напоминают позорные советские кампании травли инакомыслящих» и «наносят ущерб представлениям о современной России», пишет в заключение издание.
В Крыму ощутимы трения между Украиной и Россией, утверждает «The Washington Post». «Формально Севастополь – украинский город, но когда в августе судебные приставы попытались вручить предписание суда на одном из местных маяков, вооруженные моряки Черноморского флота РФ окружили их и сдали в милицию, точно подростков, которые забрались в чужой сад», – повествует корреспондент издания. По мнению автора, этот эпизод подчеркивает, что влияние России в Крыму сохраняется и в ходе президентских выборов возможны беспорядки.
Кремль усиливает давление на Украину, добиваясь, чтобы местный электорат выбрал президента, который будет делать больше уступок российским интересам, утверждает газета. В августе президент Медведев потребовал от нового руководства Украины резко изменить курс, в том числе отказаться от вступления в НАТО. «Он также внес в парламент закон, санкционирующий использование войск для защиты российских граждан и русскоязычных лиц за границей; некоторые сочли, что этот шаг направлен на Крым», – пишет издание. Крым – единственная область Украины, где русские составляют большинство населения. Крупные российские политики призывают воссоединить Крым с Россией. Полуостров чувствует себя в изоляции и ввиду курса Киева, направленного на сближение с Западом и пропаганду украинского языка и истории. «Мы считаем, что нас завоевывала не Украина, а Европа. Мы воевали с итальянцами, немцами, французами, британцами», – пояснил председатель городского законодательного собрания Севастополя Валерий Саратов.
По данным социологов, большинство русских и украинцев, живущих в Крыму, одобряют воссоединение с Россией или расширение автономии Крыма в составе Украины, а также дальнейшее пребывание Черноморского флота РФ в Севастополе. Крымские татары – около 10% населения – выступают преимущественно против возвращения под власть России. Но даже татары недовольны Киевом: по словам их лидера Рефата Чубарова, власти слишком мало делают для предоставления татарам-репатриантам земли и других компенсаций.
Кремль пытается провоцировать в регионе межэтнические столкновения, дабы подорвать власть Киева и создать предлог для интервенции, считает крымский журналист Владимир Притула. По его словам, в последние месяцы эти попытки активизировались: организации русских националистов устраивают акции протеста в дни украинских праздников, СМИ возобновили нападки на крымских татар. Обстановка накалилась летом этого года: украинская полиция трижды останавливала российские грузовики за перевозку ракет без предварительного уведомления. Что до вышеупомянутого инцидента на Херсонском маяке, то российский флот обвинил украинскую сторону в проникновении на территорию российской военной части.
Экс-министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе говорит в интервью немецкой «Sueddeutsche Zeitungо» том, как Михаил Горбачев решил дать дать добро на объединение Германии.
6 октября 1989 года советский лидер Михаил Горбачев приехал в ГДР, которая на следующий день должна была праздновать 40-летие своего существования. Вспоминая события тех дней, Шеварднадзе говорит о том, что люди, встречая Михаила Сергеевича, скандировали: «Горби! Горби!», видя в нем инициатора перестройки и демократизации – о Хонеккере тогда никто не вспоминал.
Как отмечает далее Шеварднадзе, в то время Хонеккер не признавал перестройку, считая, что Советский Союз не понимает, что происходит в Восточной Германии – он выстраивал социализм по старому образцу, боялся модернизации и реформ.
Как признается экс-глава внешнеполитического ведомства СССР, задолго до объединения Германии его посещали мысли о том, что существование ГДР стоит под вопросом и объединение Востока с Западом неизбежно. «Я думал и о том, как долго просуществует Советский Союз. Возможно, до момента распада пройдут еще 10-12 лет. Я ошибался. Все случилось раньше», – добавляет он.
По словам Шеварднадзе, Михаил Горбачев до последнего момента не принимал окончательного решения относительно объединения, каждый раз обходя конкретные ответы на связанные с ним вопросы.
Все точки над «i» расставила встреча министров иностранных дел в Оттаве. Тогдашний госсекретарь США Джеймс Бейкер, вспоминает Шеварднадзе, при личном разговоре задал своему советскому коллеге вопрос о необходимости решить вопрос об объединении Германии, указывая на то, что глава внешнеполитического ведомства ФРГ уже дал свой положительный ответ. Слово теперь было за Горбачевым. В ходе телефонного разговора с Шеварднадзе тот дал добро после минутных колебаний. Это и положило начало переговорам в формате «два плюс четыре».
Нерешительность Горбачева Эдуард Шеварднадзе объясняет тем, что в Советском Союзе тот был не единственным лидером – существовало еще и Политбюро, некоторые члены которого были против подобного варианта развития событий. Не случайно Горбачев маневрировал, когда дело касалось вопроса об объединении Германии. Кроме того, этот шаг был сопряжен с другими проблемами: условиями, при которых возможно объединение, и судьбой Варшавского договора в целом.
Тегеран снова перетолковал все в свою пользу и в ущерб Западу, утверждает обозреватель британской газеты «The Times». «После всех драматических перипетий схватки с Ираном, длившейся последние две недели, я бы сказала, что дипломатия забила один гол, а Иран – два: он выиграл еще полгода на продвижение своей полусекретной ядерной программы», – пишет журналист. Тегеран виртуозно обратил в свою пользу крайние сроки и непреложные условия, поставленные ему Западом.
В четверг в Женеве Иран вызвался отсылать уран на обогащение в Россию и согласился на расширенные инспекции МАГАТЭ. Однако не все аналитики признают, что в Женеве действительно удалось о чем-то договориться: Тегеран одобрил условия лишь предварительно, а также не указал, сколько урана будет направляться в Россию. С тех пор иранская сторона твердит: «Погодите, мы ничего определенного не сказали».
18 октября Иран должен сообщить МАГАТЭ, допустит ли инспекторов на тегеранский реактор, а 24-25-го – допустит ли на кумский завод. «Запад получил обещание без конкретных цифр, а Тегеран – еще несколько месяцев на работу центрифуг», – подытоживает обозреватель «The Times».
Вести переговоры, вводить санкции или начинать войну? В США после женевских переговоров с участием Ирана ведутся дискуссии, какая стратегия верна. В то же время, пишет «Der Spiegel», в Вашингтоне нарастает скепсис относительно уступок Ирану – «ястребы» требуют военного удара.
В прошлый четверг, напоминает автор публикации, в Женеве собрались представители «шестерки», а также самого Тегерана; впервые за последние три десятилетия за одним столом сидели высокопоставленный представитель Ирана и американский дипломат. В ближайшее время переговоры будут продолжены, однако Белый дом оценивает перспективы достижения результатов достаточно пессимистично. «Несмотря на то, что во время президентской кампании команда Обамы пропагандировала диалог с врагами США в качестве чудодейственного дипломатического оружия, сегодня, похоже, она не очень-то верит в этот принцип», – замечает автор.
Несомненно, в Женеве стало успехом то, что Иран продемонстрировал открытость, выразив готовность пустить международных инспекторов на новый завод по обогащению урана, а также выступив с предложением в будущем обогащать уран в России. Однако эти уступки таят в себе подводные камни.
Что касается инспекций, международные эксперты смогут контролировать только то, что им покажут. Вопрос в другом: известны ли тому же МАГАТЭ все ядерные объекты в Иране? По мнению экспертов в области ядерных технологий, вероятность этого «равна нулю». Так же непросто проследить и за экспортом ядерных материалов в Россию. Да и стоит ли доверять Москве в этом вопросе? – задается вопросом журналист.
США столкнулись с дилеммой, продолжает автор статьи: с одной стороны, они вынуждены пойти на переговоры с иранским режимом, с другой – непонятно, как теперь реагировать на новые проблемы с Тегераном. Санкции не принесут ощутимого результата: во-первых, иранских народ привык к невзгодам, во-вторых, резолюцию должны будут поддержать китайцы и русские, которые, скорее всего, будут преследовать прежде всего собственные интересы.
Остается военное решение, пишет автор, эффективность которого вызывает не меньше сомнений. Однако недостатки подобного варианта очевидны: иранскому режиму подобный вариант будет только на руку, поскольку американская агрессия сплотит иранцев вокруг их политических и духовных лидеров. Кроме того, в этом случае следует ожидать волну недовольства в арабском мире, со стороны России и Китая, а также рост террористической угрозы в Афганистане и Ираке. А в итоге, по мнению экспертов, военный удар по Ирану лишь отсрочит на пару лет реализацию ядерного программы.
Тем не менее, эксперты авторитетного аналитического Bipartisan Policy Center в Вашингтоне советуют Обаме всерьез задуматься о возможности военного решения иранской проблемы. Время на исходе, Иран шагает навстречу атомной бомбе семимильными шагами, предупреждают специалисты.
Иран разрешил представителям МАГАТЭ провести инспектирование завода по обогащению урана в Куме, заявил после встречи с иранским президентом Махмудом Ахмадинежадом глава агентства по атомной энергии Мухаммед аль-Барадеи, сообщает в свою очередь «L\’Humanité». Кроме того, 19 октября в Вене состоится встреча США, Франции и России для обсуждения возможности обогащения иранского урана в третьей стране.
Соглашение об инспектировании завода в Куме было достигнуто на встрече «шестерки» и Ирана в Женеве 1 октября, но главным достижением этого «конструктивного дня» корреспондент газеты называет договоренность о том, что обогащение иранского низкообогащенного урана будет осуществляться в третьей стране.
«Хотя встреча в Женеве не урегулировала иранскую ядерную проблему, она наконец-то позволила начать серьезные переговоры с Западом под руководством США, а Тегеран впервые выразил желание обсуждать свою ядерную программу», – отмечает газета. Как подчеркивает эксперт Национального центра научных исследований (CNRS) Бернар Уркад, позиции сторон «сдвинулись с мертвой точки», а в итоговом соглашении впервые признается «право Ирана на обогащение урана в мирных целях».
Двусторонняя ирано-американская встреча в рамках женевских переговоров, без сомнения, способствовала согласию Ирана на тесное сотрудничество с МАГАТЭ, подчеркивает автор статьи. «Несмотря на напряженность накануне встречи, первый этап диалога пройден», – резюмирует он.
Между тем Париж, по мнению автора статьи, «тянет резину»: в пятницу пресс-секретарь французского МИДа выразил желание, чтобы Иран до декабря «ответил конкретными делами на требования и вопросы международного сообщества». Этот ультиматум – еще одно подтверждение жесткой линии Саркози в отношении Ирана, «дипломатии питбуля», идущей вразрез с намерениями Обамы, подчеркивает «L\’Humanité».
