Снижение темпов экономического роста Грузии, иностранные и государственные инвестиции, свобода бизнеса, политика и бизнес – об этих и других темах рассказывает в эксклюзивном интервьюnewcaucasus.com эксперт по вопросам экономики, председатель совета директоров Международной энергетической корпорации Грузии Натия Турнава.
– По предварительным данным Национальной службы статистики Грузии, экономический рост страны во втором квартале 2013 года составил 1,3% по сравнению с аналогичным периодом 2012 года, а в июне ВВП снизился до 0,8%. Каковы ваши прогнозы по экономическому росту до конца года и в чем, по вашему мнению, причина снижения экономического роста в первой половине 2013 года?
– Что касается темпов роста, то в 2013 году они будут скромными, учитывая тренды 2010, 2011, 2012 годов. В частности, Европейский Банк Реконструкции и Развития снизил прогнозный показатель роста экономики Грузии с 5 до 3%.
Даже если сегодня поток инвестиций хлынет на Грузию, необходимо определенное время, чтобы он совершил оборот и продуцировал рост. Это обязательно даст результат в 2014-2015 годах. А сейчас закладывается фундамент для дальнейшего роста.
В целом, причины снижения экономического роста в первой половине 2013 года необходимо искать в прошлом. Если проанализировать ситуацию, начиная с 2009 года и особенно в 2010 году, то в экономике Грузии в этот период сформировалась не очень здоровая структура инвестиций.
В частности, увеличился тотальный монопольный диктат со стороны государства на основные сферы экономики, так как политика правящей партии предыдущих властей была такова, что в структуре инвестиций превалировали государственные инвестиции. В первую очередь, пошел поток государственных инвестиций в инфраструктурные и не инфраструктурные проекты. Это были в основном деньги из госбюджета или международных финансовых институтов, которые, в принципе, давались госбюджету взаймы. Это были государственные инвестиции, которые на первых порах стимулировали экономический рост в стране.
Вложения стали менее эффективными, то есть, государственный сектор тогда подбирал проекты исходя не из рациональности и экономической эффективности, как это делал частный инвестор, а исходя из других политических, либо каких-то конъюнктурных соображений. Поэтому каждый доллар, каждый лари, вложенный со стороны государства, давал куда меньше эффекта с точки зрения экономического роста, нежели если бы эта была прямая частная инвестиция. Инвестор преследует цели получения прибыли, увеличивая общее благосостояние, чего нельзя сказать о последних проектах, которые были избраны для инвестирования. Все это привело к тому, что начиная с 2012 года темпы экономического роста неминуемо должны были пойти на спад. Эта обязательная картина, которая случилась бы при любой власти в 2013 году. Это все результат политики неправильного стимулирования, дестимулирования частных инвестиций на фоне увеличения государственной активности бюджета.
Все это привело к тому, что частные инвесторы сократили свои операции, потому что не могли тягаться с административными ресурсами, государственными инвестициями. Частные инвестиции по сравнению с государственными сдали позиции.
Если рассмотреть ситуацию в направлении инвестиций в 2006 -2007 годах, то тут в основном превалировали прямые иностранные инвестиции, которые стали результатом проведенных в 2004-2005 году реформ, связанных с дерегулированием, делицензированием и упрощением налогового кодекса, транспарентностью антикоррупционной политики. И все это нашло свое отображение в увеличении прямых инвестиций в 2007 (2,01 млрд долларов) и в 2008 (1,5 млрд долларов) годах. А уже после 2008 года , в 2009-2010 годах структура инвестиций изменилась не в самую лучшую сторону, и наблюдалось падение показателя прямых инвестиций в экономику Грузии.
В 2010 году объем прямых зарубежных инвестиций составлял в Грузии 815 млн долларов, в 2009 году – 658 млн долларов.
Конечно, на снижение экономического роста в первой половине 2013 года свой штрих наложили политические процессы смены власти и поствыборный год.
Новое правительство просто не могло по инерции продолжать те самые проекты, которые были начаты при прошлом правительстве. Они не все были эффективными и их надо было пересмотреть с экономической точки зрения, а не вслепую вкладывать. Второе это то, что ресурсы фактически истощились. Также было множество коррупционных схем, как это и подозревалось. Новое правительство начало деятельность с их ревизии, а не начало питать коррупционные схемы.
– Что означает для современного грузинского бизнеса свобода бизнеса?
– Для современного грузинского бизнеса свобода бизнеса означает свободу от политической конъюнктуры. Когда бизнес-циклы никак не будут зависеть от предвыборных циклов, смены правительства, смены министра, премьер-министра, президента и баланса политических сил, когда не будет прямой зависимости и бизнес не будет лихорадить и трясти после и перед каждыми выборами нового правительства, тогда можно будет говорить, что бизнес более или менее стабилен и свободен, в первую очередь, от политики. Хотя, конечно, абсолютной свободы от политических событий никогда не бывает. Политика своим компонентом содержит и экономическую политику.
Конечно, говорить о свободе с этой точки зрения еще рано, потому что бизнес был, к сожалению, очень политизирован во время предыдущего правительства. Было множество случаев, когда сложно было понять, где кончается бизнес и где начинается политика, потому что были случаи сращивания бизнеса и бюрократии. Формировались олигархическая анклавы, что, в конечном счете, и вызвало смену власти.
Очень важно, чтобы новое правительство объявило своим курсом разграничение бизнеса и политики. Хотя это потребует много труда, но это единственный подход к бизнесу с точки зрения его освобождения и с точки зрения его большей эффективности.
– Что должно сделать государство для стимулирования бизнес-сектора?
– Еще один важный фактор для получения максимальной свободы для бизнеса – избавление от пресса различных регуляций, либо дерегуляций, которые появились в результате реформ 2004-2006 гг., затем они стали стопориться и государство совершило откат от тех принципов, которые были декларированы в начале 2004 года. Хотя на бумаге в законодательном порядке эти принципы пока остались жить.
Сейчас очень важно, что государство хочет привнести новые регуляционные механизмы, которые раньше были упразднены. Действительно, есть сферы (например, сферы общественного питания, медицины, фармацевтики и т.д.), в которых нельзя полностью отстраняться государству в таких вопросах, как стандарты качества.
То, что было сделано предыдущей властью, не будет отрицаться и в нынешней ситуации. Наша экономика либерализована. Грузия – участница многих двухсторонних и односторонних договоренностей, например, договоренности о свободной торговле с соседними государствами. Грузия также является членом ВТО, она остается и будет привержена этим нормам.
Все это значит, что повысить налоговые ставки, ввести новые барьеры будет не легко и почти невозможно. Когда мы говорим сегодня о создании антимонопольной службы, это не означает решения проблемы. Я помню, были периоды, когда у нас была антимонопольная служба, были периоды, когда ее не было, но монополии были всегда. Важно, как создается система и очень важно принимать продуманные и сбалансированные решения, чтобы под ширмой антимонопольного регулирования не было бы грубого вмешательства в бизнес. Еще одной проблемой сегодня можно назвать усложненные вопросы банкротства. Закон о банкротстве должен быть упрощен. В Грузии очень легко создать новую компанию, но очень сложно ее закрыть. Годами компания уже не функционирует, а изъять из реестра ее очень сложно. Много казусов в законе.
– Как повлияет на экономическую активность бизнес-сектора предвыборная ситуация (выборы президента Грузии) и текущие политические процессы в стране?
– Я могу сказать, что у представителей грузинского бизнес-сектора уже есть определенный иммунитет к протекающим политическим процессам, в том числе, и к выборам. Они развивают свой бизнес независимо от политических циклов. Что касается иностранных прямых инвесторов, то они определенно напуганы, особенно политикой предыдущих властей, которые особенно не стимулировали их позицию.
Что касается сегодняшней политической ситуации, то конечно, несведущего инвестора, когда он включает телевизор и видит множество допросов, это может немного испугать. Но с другой стороны, как только инвестор ознакомится с процессами, которые сейчас происходят, он увидит, что допросы ведутся все-таки чиновников, а не бизнесменов, или же тех бизнесменов, которые раньше были чиновниками и вдруг стали бизнесменами. Когда все нарушения будут выявлены, так как было большое вмешательство в бизнес со стороны правительства и были заключены незаконные сделки, тогда можно будет сказать, что бизнес защищен от политики. Этот процесс показывает, что вмешательство в деятельность бизнес-сектора наказуемо.
Позитивную роль для развития экономики играют новые инвестиционные фонды (фонд развития сельского хозяйства, частный инвестиционный фонд), которые предоставляют возможность создать систему распределения риска между потенциальными иностранными инвесторами и местными инвесторами и государством. Риск должен быть распределен. Свои средства вкладывают инвесторы, свои средства вкладывает государство. Это означает, что они не боятся рисковать и иностранные прямые инвесторы будут вкладывать инвестиции с большим энтузиазмом.
Лика Жоржолиани, специально для newcaucasus.com
