Несмотря на то, что обстановка в зоне Нагорно-Карабахского конфликта достаточно напряжена, довольно часто возникают перестрелки, вероятность возобновления войны близка к нулю. Так на вопрос newcaucasus.com о вероятности возобновления боевых действий в зоне карабахского конфликта ответил директор Института Кавказа, политолог Александр Искандарян.
«Если мальчик, пробегая мимо вашего окна, бросил в него камень и разбил, это не означает, что завтра его папа на штурмовом бомбардировщике прилетит и разбомбит ваш дом. Даже если его папа военный летчик», – пояснил свои слова эксперт.
Для этих двух событий нужны разные условия, разные причины, ресурсы и мотивации, считает Искандарян: «Для того, чтобы на границе возникали перестрелки, нужны одни причины, условия и мотивации, а для того, чтобы началась война, – другие. Кстати, чаще всего, когда начинаются войны, перед этим бывает затишье, а не перестрелки, потому что такова одна из самых известных стратегий начинать войны».
Перестрелкам на границе, уверен политолог, есть разумное, рациональное объяснение:
– Просто так может произойти одна или две перестрелки. Ведь в других ситуациях перестрелки люди скрывают, а есть ситуации, когда их раздувают. И в армяно-азербайджанском конфликте, в ее холодной фазе – с 1994 года – было и то и другое. Это показывает, что это осознанная стратегия, а не случайность. Тому есть объяснения.
В азербайджанском обществе, как показывают абсолютно все опросы, которым можно верить, количество людей, желающих реванша, повышается. На это надо реагировать. Если ты поехал куда-то, сказал что-то мирное, надо это чем-то уравновесить. Сделать это можно бесконечными разговорами о том, что «мы разбогатеем, купим оружие, бюджет увеличится в 5 тысяч раз и все завоюем, а можно и вот такими способами.
Воинственная риторика азербайджанских властей инструментальна. Они это делают, потому что им это нужно делать. А тем более перед выборами…
Для того, чтобы сейчас начинать войну, нужны совершенно другие основания, которых нет ни у армянских, ни у азербайджанской сторон. Об армянской стороне говорить вообще смешно. Предполагать, что армяне сейчас собираются напасть на Азербайджан – довольно смешно. Если бы существовала физическая и политическая возможность дойти до Баку и таким образом признать Нагорный Карабах и завершить эту историю, то такая рациональная возможность была бы, но ее нет.
Эритрейцы, например, в Эфиопии так и сделали. Они со своими союзниками внутри Эфиопии взяли Аддис-Абебу, после чего Аддис-Абеба признала Эритрею. Эта стратегия работает, но здесь не тот случай. Нет этой реальной возможности. Поэтому армяне взяли то, что взяли, и это будут держать.
У азербайджанской стороны также нет такой мотивации. Если бы у них была возможность напасть на Карабах, в течение пяти-шести дней выйти на границы с Арменией полностью, депортировать армянское население и таким образом включить Карабах в состав Азербайджана, то они бы, конечно, это сделали. Но такой реальной возможности нет. Чем кончится война, если она начнется, – абсолютно очевидно. А продолжаться больше пяти-шести дней она не может, ее остановят. Соответственно, начинать войну с тем, чтобы придумать себе сложности, не имея никаких вариантов на победу, ибо победа в азербайджанском случае – только выход на границы и очищение Карабаха от армян. Нет такой надежды на сегодняшний день, соответственно, нет и мотивации.
Но это не означает, что так будет всегда. В краткой среднесрочной политической перспективе этого не ожидается. За год, два, три, пять такое произойти вряд ли может, если не случится какой-то сверх-форсмажорной ситуации, которая изменит весь регион вообще.
К уступкам в виде сдачи каких-либо районов армянские стороны не готовы. Теоретически, если предположить, что какой-то вариант лежал бы на столе и был бы реальным, можно было бы говорить о том, думают армянские власти об этом или нет. Но его нет. Ни одного из этих вариантов не существует в виде реальности. Даже вариант – отдадим пять районов, возьмем себе два района – его не существует. Он существует в журналистских статьях, его не существует в реальности, как реального плана.
Практический вариант таков: у армянских властей нет картбланша на такого рода соглашения. Общество им картбланш не дает. А что происходит с политиками, которые идут наперекор ожиданиям общества, в этой стране не так давно, всего 12 лет назад, мы видели. Если нет картбланша, то политик должен быть сумасшедшим, чтобы идти на то, чтобы перестать быть политиком. Мне не кажется, что нынешние власти Армении состоят из сумасшедших людей, – заявил эксперт.
Что касается отличий в позициях официального Еревана и Степанакерта, то они, по мнению Александра Искандаряна, существуют. «В силу самой политической конструкции Карабах более радикален в своих позициях. По двум причинам: во-первых, просто потому, что это Карабах, речь идет о его судьбе, а не о судьбе кого-нибудь другого. В случае Армении, конечно, тут речь идет об армянах, речь идет о государстве, с которым у Армении очень много связей, но все-таки речь не идет собственно об Армении.
Во-вторых, Карабах – непризнанное государство, он не включен в процесс интернационализации. За Карабах переговоры ведет кто-то другой, и это создает для Карабаха некую прокладку, в результате которой он может быть более радикальным. Он не включен в этот перманентный процесс, в который включена Армения. По крайней мере, на уровне риторики. По крайней мере, армяне вынуждены говорить некоторые вещи, которые Карабах не говорит. Или наоборот: Южную Осетию и Абхазию Армения не могла признать и очень сильно сопротивлялась просьбам со стороны России, которые поступали. А Карабах выступил с заявлением, тоже не признал, но с заявлением выступил, мог выступить, имел такую возможность. Поэтому и отличаются.
Тем не менее, эксперт заявил, что позиции армянской и карабахской сторон в последнее время сближаются: еще пару лет назад дискрус «ни пяди земли не отдадим, лучше земля без соглашения, чем соглашение без земли, в Армении был очень маргинальным».
«Были люди, которые это говорили, но это были какие-то интеллектуалы, какие-то журналисты, какие-то общественные деятели. Это не было серьезной частью политического дискурса. А сейчас есть. Сейчас «ни пяди земли» – очень серьезная часть дискурса, одна из очень существенных частей этого дискурса. А в Карабахе так было всегда. Вот из Карабаха сюда этот дискурс пришел и захватил поле Армении сравнительно недавно, я бы сказал, после пятидневной войны. Это некоторое сближение позиций тоже очень естественно и описано в специальной литературе, оно должно было произойти и оно происходит. Отсюда и эти постоянные разговоры о юридическом признании Нагорного Карабаха», – резюмирует политолог.
Интересно, что в сентябре этого года министр обороны Армении Сейран Оганян выступил с заявлением, в котором объяснил, что подразделения армянской армии проводят передислокацию на линии соприкосновения (на границе) с Азербайджаном, выдвигаясь вперед по нейтральной зоне.
Этот вопрос разъяснил мне офицер карабахской армии, участник войны, который сейчас служит непосредственно на границе.
«Армянская сторона не передвигает свои силы в глубь к позициям ВС Азербайджана, так как, во-первых, любое продвижение означает увеличение длины границы и, соответственно фронта. Это, в свою очередь, потребует новых человеческих и технических ресурсов, сооружения новых укреплений и постов.
С другой стороны, нынешние позиции были неслучайно выбраны. На некоторых участках фронта под конец войны (масштабных боевых действий) армянская сторона продвинулась значительно глубже, чем сейчас находится. И нередко армянские ВС отодвигались назад, чтобы укрепиться на оптимальном месте, занять нужную высоту.
Что касается перестрелок на границе, то их количество и качество, пожалуй, не изменилось с момента окончания активной фазы боевых действий. Это в основном так называемая снайперская война и участившиеся последнее время диверсионные вылазки», – рассказал офицер.
Алла Манвелян, специально для newcaucasus.com
