Общество
Сергей Гайдай: Власти Грузии боятся и подыгрывают Кремлю
Какие существуют три базовых сценария контрнаступления Украины? Как Украина планирует возвращать Крым? Сколько продлится война? Кто придет на смену нынешней политической элите Украине? Почему Зеленскому стоит ограничиться одним президентским сроком? Какое глобальное социально-политическое противоречие разрывает Грузию? Возможно ли открытие второго фронта в нынешней войне? Кто свергнет Путина? Что ждет Россия после войны?
Об этом и многом другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com политтехнолог, директор по стратегическому планированию Социально-инжинирингового агентства GAIDAYCOM Сергей Гайдай (Украина).
– Тема, которая стоит на повестке дня уже несколько месяцев не только в Украине, но и в мире – планируемое весеннее контрнаступление Украины. Готова ли к нему Украина и что ей необходимо для успешного возвращения своих территорий?
– Об уровне подготовки наших Вооруженных сил мне гражданскому мало что известно. Это знает только наш Генштаб и Ставка Верховного главнокомандующего. А для контрнаступления необходимы две составляющие: подготовленные, боеспособные части, оснащенные достаточным количеством боезапаса, техники и вооружений, которые сегодня, как нам говорят, прибывают из-за рубежа, а также тщательно разработанные стратегия и планы наступления.
Контрнаступление должно осуществляться там, где враг его не ожидает. Наш Генштаб использовал подобный подход осенью прошлого года, когда при отвлекающем маневре удалось нащупать слабое место противника и осуществить контрнаступление в Харьковской области. Однако в этот раз надеяться на эффект внезапности и повторение такого маневра есть меньше оснований, поскольку противник к нему уже может быть готов.
Но три базовых направления для контрнаступления Украины очевидны. Первое – это прорыв к побережью Азовского моря в направлении коридора Мариуполь-Мелитополь. Освобождение этих территорий даст нам преимущество. Плюс – там мало населенных пунктов, которые враг может использовать как пункты обороны. Значит, здесь будут играть важную роль танки, бронированные средства перемещения пехоты и, безусловно, артиллерия, желательно с прикрытием авиации. Готовы ли мы к такому наступлению? Нет. Ждут ли нас там русские? Да. Скорее всего, для них это не секрет, об этом говорят все – от военных до диванных экспертов.
Второе направление – это район Сватово. Там достаточно местности для открытого передвижения войск с целью отсечения Донбасса от логистики и поставок, которые подпитывают врага из Ростовской области РФ. И с дальнейшим выходом к тому же побережью Азовского моря, но уже значительно более восточнее, в направлении Таганрога. Это имеет смысл, потому что тогда вся группировка русских, находящихся в крупной городской агломерации типа Донецка и Луганска, оказывается запертой без снабжения.
И третье – это наступление в лоб в районе Бахмута. Согласно военной науке, контратаковать нужно там, где противник все еще пытается наступать, и в тот момент, когда он уже выдохся и не перешел к обороне.
Более того, у меня есть подозрение, что все три эти направления могут быть задействованы если не одновременно, то во взаимосвязи: ударить в одном месте, перейти в другое и т.д., при этом не давая противнику сосредоточиться на каком-либо отдельном участке обороны. Но это всего лишь предположения. Как все будет на самом деле – думаю, мы вскоре узнаем.
– Есть мнение, что украинские военные активно говорят о контрнаступлении, чтобы сбить с толку россиян и убедить их «распылить» свои силы вдоль линии фронта, а не сосредотачиваться в конкретных местах, таких как Бахмут. Не может ли это быть частью информационной войны? Не блефует ли Украина с целью дезориентировать врага?
– Если вспомнить трактат «Искусство войны» Сунь-цзы, то, безусловно, война – это путь обмана. И любые действия, которые вводят в заблуждение противника, всегда помогают будущей победе. Вполне может быть и обманный маневр. Но я думаю, что дело здесь не в том, что украинский Генштаб специально рождает такие сообщения и ведет информационно-психологическую операцию.
Очевидно, что наступление русских выдохлось. Планы российского военного командования расширить подконтрольные территории Донбасса во время зимнего наступления потерпели неудачу.
Соответственно, в такой ситуации логично ожидать, когда же в наступление пойдут украинцы. Потому что и линия фронта, и информация о поставках оружия и техники сами говорят о необходимости Украине вести контрнаступление.
И все более-менее приходят к заключению, что украинцы готовятся и способны наступать, поскольку поступает соответствующее вооружение, а самое главное – ожидают наилучшего времени и условий, которые диктуется в том числе и погодой.
– Сумеет ли Украина вернуть Крым в обозримом будущем и каким образом?
– Если определять параметры победы – что для украинцев будет настоящей победой и когда окончательно будет понятно, что российская армия потерпела поражение – то это не столько освобождение Луганска и Донецка, а именно освобождение Крыма.
Эта война началась с Крыма в 2014 году. Лично для Путина Крым являлся колоссальной победой и его «исторической миссией», как это преподносилась российскому народу. И если Крым у Путина отобрать, то он очевидно потерпит поражение, и никакая пропаганда это не сумеет объяснить россиянам. Для украинцев возвращение Крыма будет морально-психологической поддержкой и подтверждением того, что мы способны и умеем побеждать – если на тот момент еще не вся территория Украины будет освобождена.
Крым для украинцев более важен географически, потому что дает контроль над морем и открывает возможность работать нашим портам – а наша макроэкономика завязана именно на морскую торговлю. Мариуполь, Бердянск, Николаев, Херсон, Одесса, Южный, Черноморск – оккупация Крыма не дает этим портам нормально работать. Поэтому возвращение Крыма даст возможность Украине снова себя почувствовать полноценной страной, включенной в систему глобальной экономики. Не зря же столько внимания было уделено «зерновому соглашению». Поэтому Крым имеет и сакральное, и прагматическое значение.
Формула его освобождения очевидна. Причем сейчас нет необходимости высаживать морские десанты на побережье, прорываться через Турецкий вал на перешейке и вести бои, которые велись там во времена и Крымской войны, и противостояния Красной армии с армией Врангеля, и штурма Севастополя немецкими войсками под командованием Манштейна во Второй мировой войне.
Тут формула другая, и ее украинские вооруженные силы уже опробовали на правобережном херсонском плацдарме: отсечение группировки русских от снабжения, прервав так называемый сухопутный коридор и выйдя к перешейкам, разрушение Крымского моста и нанесение дальнобойной артиллерией ударов по логистическим и военным объектам России в Крыму. В такой ситуации оборонять полуостров окажется для русских бесперспективно и невозможно. А там уже можно подумать и над десантом и проведением любых других операций.
– Сколько может длиться нынешняя война? И кто, по-вашему, выйдет из нее победителем?
– Я думаю, что мы обречены быть победителями, и нам другого не дано. Тем более, постепенно это ведь перестало быть вопросом взаимоотношений Украины и России. Теперь это вопрос победы либо цивилизации свободы и демократии, либо цивилизации авторитаризма и диктатуры.
Мы обречены на победу. Я надеюсь на здравомыслие мира и понимание того, что победа Украины в этой войне является очень важным элементом для построения новой системы мировой безопасности, без которой цивилизации будет очень сложно дальше развиваться.
Еще год назад, в начале полномасштабного вторжения россиян, я говорил, что, по моим ощущениям, эта война не менее чем на три года. Мы сейчас прошли только первый…
Я считаю, что нынешний год будет решающим. Мы не должны давать временную возможность России снова накопить ресурсы и продолжить войну. К счастью, первый год вторжения показал, что Россия ресурсно оказалась не готова к такой войне. Ни техники, ни логистики, ни того исторического ресурса, который Россия всегда безжалостно использовала – человеческого – у нее в необходимых количествах и объемах сейчас нет.
Повторюсь, этот год – решающий. А для так называемых зачисток и реинтеграционных решений может понадобиться еще один год…
– Почему коллективный Запад ведет себя так же беспомощно и неповоротливо, как и перед Второй мировой войной?
– Ничего удивительного в этом нет. Дело в том, что, как ни печально это звучит, именно для военных кампаний и агрессий диктатура и авторитаризм являются более эффективными. Потому что диктатура и авторитаризм не играют по правилам. Их ничего не сковывает, они не чтят законы, не соблюдают договоры и не строят иллюзий о природе человека – они всегда являются агрессорами, склонными к обману и неожиданным ударам, с желанием победить любой ценой.
А демократические сообщества, к сожалению, в этом им часто проигрывают. С одной стороны, они обладают более эффективной экономикой, промышленностью и технологиями. С другой стороны, в принятии политических решений они порой проявляют колоссальное безволие, надежду на гуманную природу человека, веру в договоры, а следовательно – и в способность договориться и умиротворить противника, что всегда является ошибкой. И мировая история это доказала.
Такую ошибку допускал цивилизованный мир, когда столкнулся с режимом Гитлера. И осознал, что придется напрягать все силы и воевать с создавшейся «коалицией зла» (Германия, Япония, Италия и др.) уже тогда, когда потребовалось применять огромные усилия.
Равно как и сейчас он допускает ту же самую ошибку. Ему очень трудно признать, что чем раньше ты ликвидируешь агрессора, тем меньше будет жертв. Они привыкли к обществу гуманных ценностей, силе договоров и договоренностей.
Демократический мир не любит воевать и не хочет решать проблемы силовым путем. В отличие от авторитарно-тоталитарного – тот привык к тому, что война и силовой метод являются одними из самых лучших для решения своих проблем. Завоевать, убить, разрушить – легче, чем строить комфортную территорию проживания внутри своей страны и проводить реформы для благополучия общества. А демократы не хотят выглядеть агрессорами, убийцами и разрушителями.
– Нынешняя война показала неготовность системы коллективной безопасности к подобным вызовам и неспособность реагировать на военные агрессии нового времени…
– Потому что архитектура нынешней системы безопасности складывалась после Второй мировой войны. И она рассматривала страны мира как равноправных участников. Но в него входили как демократические страны, так и диктатуры (в частности, СССР и Северная Корея). И рано или поздно эта система должна была зайти в конфликт.
Во многом ситуацию оттянуло во времени разрушение Советского Союза из-за неэффективных государственного управления и экономики. Но современная РФ оказалась абсолютно полным последователем и наследником режима Сталина. Никуда не делся Китай со своим авторитаризмом. И КНДР со своей диктатурой. Более того, к ним присоединилась еще и часть арабского мира в лице Ирана, который стоит на тех же постулатах территориальных претензий, агрессии и тоталитарного господства.
Игнорирование этого фактора и вызвало полную девальвацию мировой системы, сложившейся в виде Организации Объединенных Наций, за прошедшие после Второй мировой войны 78 лет.
Сегодня миру нужно думать о совершенно иной системе. И основной ее постулат должен быть следующим: в клуб цивилизованных развитых стран нельзя допускать режимы, в которых не соблюдаются базовые прогрессивно-демократические элементы. Одним из таких элементов, например, является ротация власти. Если в стране власть на долгие годы захвачена отдельной персоной, кланом или политической силой, – это повод относиться к такой стране с предубеждением и не накачивать ее деньгами и технологиями. Если страна не демонстрирует и не декларирует приоритетность ценности человеческой жизни. Если страна живет историческим ресентиментом и попытками «исправить» историю территориальными завоеваниями. Такие страны должны быть в изоляции и мировом бойкоте. Они должны быть ограничены в доступе, прежде всего, к технологиям, мировому интеллектуальному прогрессу и макроэкономике.
Более того, это касается не только таких стран, как Китай, Иран, КНДР и РФ – в равной степени это касается и тех стран, которые уже одной ногой стоят в сообществе цивилизованных стран, например, Турции. Ведь президент Эрдоган удерживает власть и абсолютно нарушил те постулаты, которые заложил еще Ататюрк, – быть демократической, европейской страной. Как только власть в стране удерживается более двух сроков – должны быть санкции.
Я уж не говорю о развязывании мировых войн…
Вообще непонятен вопрос, почему ООН не только не начала процедуру изгнания России из ООН, как когда-то Лига Наций изгнала СССР за агрессию в отношении Финляндии, – но почему она закрывает глаза на тот факт, что РФ находится там нелегитимно, не пройдя ни одной необходимой процедуры обретения членства, которую требует Устав ООН. Хотя для изгнания из ООН должно быть достаточно и того факта, что Россия развязала самую большую войну на европейском континенте со времен Второй мировой войны. Тем не менее, она остается в Совете Безопасности ООН и недавно даже стала председательствовать в Совбезе. И это очевидный недостаток существующей системы безопасности, где не предусмотрены механизмы эффективного воздействия и пресечения подобных ситуаций.
– Как вы думаете, можно ли из ООН выгнать Россию, которая фактически блокирует работу этой международной организации?
– Не можно, а нужно!
– Каким образом?
– Как минимум существует гражданская инициатива внутри Украины. Год назад группа общественных деятелей и специалистов международного права положила начало общественному движению «Геть РФ із ООН!» («Вон РФ из ООН!», #unrussiaUN). Они создали международную петицию (и я призываю всех ее подписать, она размещена по ссылке: https://www.change.org/p/kick-russia-out-of-the-un ) с требованием к Генсеку ООН предоставить документы, удостоверяющие юридические основания членства РФ в ООН. В случае отсутствия таких документов (а нам известно, что их нет) петиция содержит требование прекратить фиктивное членство России в ООН. Чем больше подписей – тем сильнее будет международное общественное давление на ООН.
Я считаю, что эту инициативу должна возглавить украинская власть. Потому что сегодня именно президент Зеленский и украинский истеблишмент приобрели такое влияние в мировом сообществе, какого никто из украинских, да и европейских политиков раньше не имел.
Наконец, существуют юридические прецеденты, когда подобные проблемы решались. Например, когда деятельность ЮАР временно приостанавливалась из-за политики апартеида. Когда из Совбеза ООН была исключена базировавшаяся на Тайване Китайская республика и ее место заняла нынешняя КНР. И третья стратегия: признание того, что РФ все-таки не является СССР – ни его продолжательницей, ни его правопреемницей. В таком случае Россия будет вынуждена проходить все уставные процедуры вступления в ООН и соответствовать ее требованиям, одно из которых и главнейшее – быть миролюбивым государством и не вести агрессий в отношении других стран.
– У Зеленского сейчас не только большое влияние на международное сообщество, но и рекордно высокие показатели доверия в Украине. Сможет ли он конвертировать доверие украинцев в реальную поддержку на выборах, если решит баллотироваться на второй срок? И не приведет ли нынешнее усиление власти Зеленского во время войны к каким-либо катастрофическим последствиям – как для него, так и для украинских граждан?
– В Украине пока за годы независимости ничье усиление власти не привело к именно узурпации власти. Некоторым украинским президентам (таким как Янукович или Порошенко) попытки узурпировать власть и стянуть на себя полномочия приводили к тому, что они терпели политическое поражение путем массового протеста – то ли в виде восстания, то ли в виде протестного голосования и, как следствие, тотального проигрыша на выборах.
Я думаю, что с войной все это обострилось и усилилось – когда созревание гражданского общества и ощущение собственной силы повысились в разы, потому что пришлось в руки взять оружие и воевать на фронте за свободу и независимость.
Поэтому Зеленский сейчас в сложной растяжке. Доверие к нему существует, пока идет война. И очень быстро может исчезнуть, когда война закончится.
Максимум Зеленскому может светить второй срок, но более двух ему точно не удастся удержатся. Украинцы считают свое право менять президентов таким, которое нельзя нарушать никому, в том числе и Зеленскому.
Более того, до вторжения рейтинг доверия к нему падал и, если я правильно помню, составлял 27-30%.
Соответственно, когда война закончится, даже в случае если Зеленский выйдет из нее победителем, все может продолжиться – и падение доверия, и утрата электорального рейтинга.
Сейчас главный запрос общества – на победу. Все остальное отложено в сторону. И если победы не произойдет или не произойдет такой, какую мы хотим, – доверие к Зеленскому будет резко падать. Если он удовлетворит запрос общества и приведет страну к победе, – возникнут другие вопросы, которые он так и не решил еще до полномасштабного вторжения. Это борьба с коррупцией, это эффективная экономика, это повышение уровня жизни и прочее. До войны ему не удалось решить многие вопросы. И они всплывут после победы.
Поэтому совет, который сейчас можно было бы дать Зеленскому, – это привести страну к полноценной победе, закончить свое президентство одним сроком (как он и обещал в ходе своей предвыборной кампании) и таким образом вписать себя в историю не только украинской нации, но и авторитетной личностью мирового уровня.
– Существует ли сейчас конкуренция между Порошенко и Зеленским?
– Нет, конкуренции нет. Более того, сегодня она была бы даже выгодна нынешним властям, потому что Порошенко точно не способен выиграть у Зеленского.
И уж если мы дали совет Владимиру Зеленскому не идти на второй президентский срок, то Петру Порошенко можно было бы рекомендовать забыть о политике в принципе и вернуться после войны в бизнес. Пока же Порошенко занимает идеальную позицию – он занимается волонтерством. И выходить за эти границы ему не стоит.
– Сменят ли нынешние события украинскую политическую элиту? Кто придет на ее место?
– У меня есть гипотеза, которая подтверждена историями разных стран, побывавших в подобных ситуациях. Это создание военного сословия. Ветераны всегда были неплохим кадровым резервом для будущей новой элиты.
Тем более, поколенчески эта смена уже давно назрела и была начата самим Зеленским. Но она должна произойти более массово – не только в виде прихода к власти Зеленского и его партии «Слуга народа», но и в виде новой политической среды. Старые партии, возникшие в 90-х годах, полностью девальвировали. Соответственно, должны возникать и приходить в политику новые лидеры, должны создаваться новые политические проекты и занимать место старых.
И конечно же, решающим, пассионарным классом будут ветераны, военные, которые во время войны приобрели высокое доверие и авторитет в украинском обществе.
– Возможно ли появление в Украине своего Де Голля или Эйзенхауэра, который проявил себя в ходе войны и сумел бы возглавить страну после победы? И сможет ли представитель военного сословия предложить обществу эффективные способы решения тех проблем, которые не были решены в мирное время?
– Сейчас сложно прогнозировать. Но речь идет не столько и не только о профессиональных кадровых военных (они и должны оставаться военными), а, скорее, о тех представителях гражданского сообщества, которые, взяв в руки оружие, участвовали в боевых действиях, либо принимали участие в войне в любом другом качестве. Это и добровольцы, и волонтеры, и медики, и гражданские, которые обеспечивали создание дронов, и участники информационного фронта и т.п. Словом, все те, кто вкладывал свой труд и интеллект в победу.
– Грузия не присоединилась к санкциям против России, введенными многими странами из-за ее военной агрессии против Украины. Почему официальный Тбилиси пытается понравиться Москве, которая отняла у нее Абхазию и Южную Осетию?
– У Грузии есть одно очевидное противоречие. Большая часть грузинского народа является сторонниками Украины и противниками России, она знает и помнит, сколько катастроф, несчастья, обид и поражений нанесла Грузии и Российская империя, и советская Россия, и нынешняя Российская Федерация. Эта часть грузинского народа помнит и не прощает развязанную Россией в 2008 году войну против Грузии, ее вторжение на территорию независимого государства и фактическую оккупацию Абхазии и Южной Осетии.
С другой стороны, нынешняя грузинская власть является пророссийской. Внешне она декларирует проевропейский курс, понимая, что, если этого не сделает, то этим вызовет массовые протесты в стране. И попытки идти российским путем и принять закон об «иноагентах» показали, что грузинская власть боится протестов.
Таким образом, Грузию разрывают два социально-политических движения. Первое – это условное «поколение Саакашвили», сторонники тех реформ, которые начались при нем, проевропейские граждане, поддерживающие демократию и путь страны в сообщество цивилизованных государств. А другая часть – это пророссийское правительство, которое путем разных манипуляций удерживает власть многие годы, а также его сторонники, которые, не будем этого отрицать, тоже существуют в грузинском обществе.
Вообще, по Грузии есть один вопрос, который лично меня волнует более всего. Это судьба Михаила Саакашвили…
– У вас с Саакашвили сложились приятельские отношения, поддерживаете ли вы связь с ним или с его товарищами в Украине и Грузии?
– Я поддерживаю связь с Давидом Сакварелидзе и внимательно слежу за информацией по Саакашвили, которую передают его адвокаты, друзья, знакомые.
Безусловно, мое мнение – его убивают, его травят по заказу России. И на мой взгляд, ни украинская, ни американская власть, ни представители властей европейских стран не приложили достаточных усилий, чтобы его освободить. Он, безусловно, является узником совести. И это очевидный повод для того, чтобы ввести санкции в отношении Бидзины Иванишвили, его соратников во власти и представителей «Грузинской мечты».
Меня удивило, что протесты против закона об «иноагентах», среди прочего, не имели такого важного требования, как свободу Саакашвили. Это говорит о том, что бывшие соратники Саакашвили и представители его партии «Единое национальное движение» не проявили достаточной политической воли.
– Быть может, причина в том, что за эти годы существенно ослабла поддержка Саакашвили внутри страны?
– Я так не думаю. Ведь общество остро реагирует на то, что грузинская власть действует по лекалам российской, принимая закон об «иноагентах», который явно ограничивает права и свободы граждан и направлен против них. Но иметь политических заключенных – это тоже особенность российского тоталитарного режима, а отнюдь не демократической власти. И если народ выступает против авторитаризма и диктатуры, которыми заражена грузинская власть, то очевидно, что им должно быть не по нраву наличие в стране политических заключенных, одним из которых является Саакашвили.
– Грузия стала пристанищем для сотен тысяч россиян, которые были вынуждены бежать от путинского режима. Такой массовый наплыв россиян – это хорошо или плохо для Грузии?
– Я не вижу в этом большой опасности. В Грузию ведь не бежали ярые сторонники Путина. В Грузию бежали те, кто четко осознал, что нахождение в России представляет для них опасность. В основном бежала та тонкая прослойка российского общества, которая обладает интеллектом, ценит права и свободы и понимает, что даже нынешняя Грузия с пророссийской властью куда более ценит и соблюдает права и свободы граждан, чем РФ.
Единственное, что если бы в Грузии была нормальная власть, то для всех прибывших из России граждан она должна была поставить жесткие условия, которым те должны были бы соответствовать.
– Например, какие?
– Например, право на жительство и право на пребывание в Грузии получали бы только те, кто подписал письменное заявление о том, что он признает Путина и его режим военными преступниками. И повод их прибытия в Грузию – не туризм, а просьба о предоставлении политического убежища. Их должны признавать политическими беженцами.
– Возможно ли открытие второго фронта в нынешней войне? Например, в той же Грузии, Молдове, в зоне Карабахского конфликта?
– Опять же, будь в Грузии любая другая нормальная власть, а не пророссийская, – она бы уже давным-давно сообразила, что у них сложилось идеальное окно возможностей. Сегодня у России точно нет достаточных военных ресурсов остановить грузинскую военную операцию по освобождению своих территорий от сепаратистов и российских наемников. Но они этого не делают, потому что боятся и подыгрывают Кремлю.
Я уверен, что, если бы при власти сейчас был Саакашвили, он бы однозначно воспользовался ситуацией и грузинский народ вернул себе оккупированные земли и чувство национальной гордости.
Если вести речь о каких-то других возможных фронтах, то это, прежде всего, Приднестровье. Но это вопрос даже не молдаван. У них точно нет сейчас соответствующих сил. Это вопрос для операции ВСУ по зачистке Приднестровья от сепаратистов и дальнейшей передачи его под управление власти Молдовы. Причем операция эта заняла бы всего несколько дней.
Таким образом, мы с одной стороны убираем плацдарм возможной агрессии в отношении себя, с другой стороны получаем извечного союзника в лице Молдовы.
Украина не должна претендовать на территорию Приднестровья, хотя там проживает много этнических украинцев. В дальнейшем с Молдовой можно договариваться о безвизовом режиме, например, или о взаимном свободном пересечении границы. А второе – можно договориться об обмене территориями в районе трассы Одесса-Рени. Там она проложена таким образом, что около 15 км пролегают по территории Молдовы. Кстати, эта зона нежилая – это плавни. И мы бы могли получить эту маленькую часть территорию Молдовы взамен на то, что мы ей вернули гораздо большую ее территорию в виде Приднестровья. Но это вопрос нашей дипломатии и политической воли руководства обеих стран.
А вот Азербайджан уже давно воспользовался ситуацией и сумел провести успешную военную операцию по освобождению оккупированных территорий. Более того, Азербайджан тем самым подтвердил тот факт, что у России сегодня нет сил и возможностей вмешиваться и поддерживать этот конфликт.
– Если бы вы были политтехнологом Путина, что бы вы ему рекомендовали делать в нынешней ситуации?
– Безусловно, отойти от власти. Связаться с представителями западных стран, попытаться обменять свой отход от власти, вывод российских войск со всей территории Украины, включая Крым, – на свою жизнь, существование на пенсии и снятие статуса международного военного преступника, которое в данный момент он уже юридически имеет. Думаю, ему было бы выгодно все это обменять на собственную безопасность.
– Но на смену Путину может прийти не меньший тиран…
– Все может быть. Но обычно, когда один тиран потерпел поражение, то чаще всего после него приходит тот, кто потом долгие годы развенчивает культ личности предшественника.
Достаточно сменить путинский режим на другое правительство и, как это часто бывает в России после диктатуры, начнется очередная «оттепель» с критикой предшественников, падением мифов, переосмыслением истории и очередного поиска своего места в ней. Во всяком случае, хочется в это верить.
– Способна ли российская оппозиция свергнуть Путина? Может ли возникнуть в стране мощное протестное движение и «русский бунт»?
– Нет. Путин зачистил эту территорию. А вот какой-нибудь дворцовый переворот, при котором его тихо ликвидируют, такое возможно. Это стандартная российская история, почти традиция.
– Способны и готовы ли россияне нести коллективную ответственность за войны, развязанные путинским режимом, – как, например, немцы после Второй мировой войны?
– Я не верю в коллективное раскаяние и коллективную ответственность в России. По крайней мере, в ближайшем будущем.
История с постнацистской Германией показала, что реальное осознание преступности гитлеровского режима пришло к немецкому обществу не в поколении тех, кто жил при Гитлере. А только к их детям или, скорее, к внукам.
И для того, чтобы это произошло, не должно быть внешнего принуждения. Действия союзников после войны, когда они водили немцев в концлагеря и показывали фильмы о зверствах и преступлениях гитлеровцев, воспринимались в Германии как агрессивные действия оккупантов и завоевателей, которые унижают честь и достоинство немцев. А вот когда за это взялись уже сами немцы – интеллектуалы, художники, документалисты, писатели – и проделали такую рефлексивную работу внутри своей нации, – вот тогда это дало эффект.
Поэтому россияне сами должны провести после войны такую рефлексию. Самое главное – это не должна быть внешняя сила, с принуждением. Но, безусловно, все это должно происходить с судами, наказаниями военных преступников, выплатой репараций и т.д.
– Что должно произойти с Россией по итогам ее войны с Украиной? И что изменится в российско-украинских отношениях после войны?
– Прежде всего, на наших границах должен возникнуть «пояс безопасности», демилитаризованная зона. Я даже выступаю за ввод войск ООН для контроля безопасности на границе и создание передовых баз НАТО на территории Украины.
Второе – российская империя должна прекратить свое существование в ее нынешнем виде. Она должна быть разделена на отдельные независимые государственные преобразования. При этом ООН должна позаботиться о том, чтобы часть этих территорий не перешла к Китаю и не усилила нового потенциального агрессора.
Третье – должна произойти денуклеаризация РФ. Ядерное оружие России должно быть изъято и передано под контроль ООН для дальнейшей утилизации.
Я лично выступаю за то, чтобы в будущем Россия (или государства, образованные на ее нынешней территории) не имела какого-либо ядерного статуса. Ядерных держав в мире и так хватает.
Беседовал Максим Вознюк, специально для newcaucasus.com
Флаги Грузии и Евросоюза, пение гимна и слезоточивый газ, массовые протесты и мирные марши различных социальных групп – таким был Тбилиси последние почти три месяца. Грузия отстаивала свои права на демократию и свободу слова.
3 июня этого года председатель парламента Шалва Папуашвили подписал закон «О прозрачности иностранного влияния», или, как его прозвали в обществе, — «русский закон». Закон, который действительно отсылает к аналогичному российскому закону и фактически посылает Москве сигнал о том, что у нее есть надежный «единомышленник» на южной границе. Тем более, что кремлевские чиновники в один голос поддержали принятие грузинскими властями закона об иноагентах, попутно обвинив коллективный Запад во «вмешательстве во внутренние дела Грузии».
Закон вступил в силу 4 июня. Исключением остались статьи 1-9 и пункт 2 статьи 10 закона — они вступают в силу на 60-й день после опубликования. Этот срок дается Минюсту на разработку подзаконных нормативных актов и на создание портала для регистрации неправительственных и медийных организаций.
Первая попытка принять закон об иноагентах провалилась в марте 2023 года, когда под давлением вышедших на центральную улицу Тбилиси противников закона и столкновений с силовиками, он был отозван.
Сейчас реанимация прошлогоднего закона кажется для грузинских властей шагом в пропасть. Создается впечатление, что партия власти «Грузинская мечта» сама роет себе могилу накануне выборов в парламент, которые должны состояться в октябре 2024 года…
К тому же, цена принятия этого закона для страны, которая стремится в Евросоюз и НАТО, может оказаться чересчур высокой. Всего через пять месяцев после получения Грузией статуса кандидата на вступление в ЕС на кону ее европейская интеграция, а четыре европейские страны — Эстония, Нидерланды, Чехия и Швеция уже призвали даже отменить безвизовый режим для граждан Грузии в случае принятия закона. Таким образом, власти Грузии порывают с тремя десятилетиями тесных отношений с Европой и Соединенными Штатами и, похоже, намерены во многом подражать своим авторитарным соседям.
Но, кажется, что это совсем не пугает «мечту». Премьер-министр Иракли Кобахидзе отменил визит в США 3 мая 2024 года из-за требования Вашингтона отозвать законопроект об иноагентах, а помощник госсекретаря США по делам Европы и Евразии Джеймс О’Брайен, прибывший в Грузию с официальным визитом 14 мая 2024 года, не добился никакого прогресса в переговорах с правящей партией.
Даже анонсированные США санкции, которые грозят грузинским политикам, «препятствующим евроатлантической интеграции» страны, уличенным в коррупции и нарушениях прав человека, а также продвигающим закон об иноагентах или участвовавших в его принятии, не пугают грузинских политиков. Также Госдепартамент США вводит новую политику ограничения виз для Грузии, которая будет применяться к лицам, ответственным за «подрыв демократии» в стране.
К сожалению, риторика и реакция грузинских властей на заявления Запада поразительно напоминает российскую риторику и реакцию. И это – прямой отсыл к нынешнему влиянию России на процессы, происходящие в Грузии.
Видимо, у Кремля сместился фокус в сторону Грузии, и это не простое совпадение, сразу после того, как Армения, которая казалась одним из самых преданных РФ партнеров, отворачивается от нее: принятие МУС, заморозка членства в ОДКБ и начало активного согласования мирного договора с Азербайджаном, которое, правда, сопровождается протестами также, возможно, инициированными Москвой и осуществляемыми пророссийскими силами в самой Армении.
Но, создается впечатление, что грузинскому руководству было обещано много больше, не иначе премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе на дне празднования независимости Грузии 26 мая 2024 года пообещал, что к 2030 году Абхазия и Самачабло (Южная Осетия) войдут в состав Грузии. Наверное, недаром в Сухуми и Цхинвали еще до этого стали распространяться слухи, что Москва готовит некий «договорняк» с Тбилиси о некоей «интеграции» сепаратистских регионов с остальной Грузией. Правда, не совсем понятно на каких условиях это может произойти (если произойдет), но тем не менее – Кремль ничего просто так не предлагает…
К тому же Россия, которая находится под западными санкциями, остро нуждается в деловых партнерах и торговых маршрутах через страны, которые могут нарушить и нарушают эти санкции.
Если сравнивать первоначальную версию российского и грузинского законов об иноагентах, то они отличались вначале выгодно в пользу грузинской версии, более лояльной на первый взгляд:
- В России может стать иностранным агентом любые НКО, СМИ либо гражданин, получающий деньги из-за рубежа независимо от суммы (даже в размере эквивалента в 1 доллар США) или «находящиеся под иностранным влиянием» и при этом не получающий иностранное финансирование. Определить степень этого влияния – не представляется возможным.
В Грузии в первоначальной редакции были обозначены только НПО и СМИ, получающие более 20% иностранного финансирования.
- В России – принудительное внесение в реестр. То есть Министерство юстиции РФ самостоятельно решает, кому стать иноагентом. В Грузии – пока самостоятельная регистрация.
- В России, в отличие от Грузии, необходима маркировка для любых материалов о том, что он предоставлен лицом либо организацией-иностранным агентом. В Грузии пока такая маркировка не предусмотрена.
- За нарушение закона в России предусмотрен штраф в размере до 300 тысяч рублей (примерно 3 200 долларов США) и уголовная ответственность до 5 лет лишения свободы. В Грузии – штраф 25000 лари (около 10 тысяч долларов США) и пока исключена уголовная ответственность.
- Отчетность в России – раз в квартал, в Грузии – раз в год.
Однако внешняя «либеральность» закона не гарантирует его изменений в дальнейшем, что, в принципе, и произошло в России, а впоследствии, и в Грузии.
В России первая версия закона об «иностранных агентах была принята 20 июля 2012 года. Вначале она касалась только некоммерческих организаций. Но в дальнейшем закон стал «усовершенствоваться». С 2017 года иностранными агентами стали признаваться СМИ, а с 2020 года – физические лица.
Незарегистрированные общественные объединения — «иностранные агенты» — с 2021 года.
29 июня 2022 Госдума в третьем, окончательном чтении приняла закон о регулировании деятельности в РФ «иностранных агентов», который обобщает и дополняет уже существующее законодательство. Документ позволил объявлять «иностранными агентами» всех, кто получает поддержку из-за рубежа или находится «под иностранным влиянием в иных формах» и при этом не получает иностранное финансирование.
На сегодняшний день этот закон в России тотально ущемляет в правах всех, кто объявлен иноагентом: иноагенты не могут баллотироваться на выборах, быть членами избирательных комиссий, организовывать публичные мероприятия, вести просветительскую деятельность, преподавать в государственных школах и вузах и так далее. 11 марта 2024 года Путин подписал закон, согласно которому был введен запрет на размещение рекламы у иноагентов. По сути, внутри страны произошла масштабная зачистка медийного и гражданского поля.
После полномасштабного вторжения РФ в Украину 24 февраля 2022 года списки российских «иноагентов» начали пополняться с особой интенсивностью. На середину апреля 2024 года в объединенном реестре иноагентов была 801 запись.
Грузия идет к тем же поправкам семимильными шагами. Но делает это тайно. Изменения в закон были проведены между вторым и третьим чтениями скрытно, с процессуальными нарушениями. О них не было заявлено на обсуждениях закона – не были уведомлены даже сами депутаты, которые должны были проголосовать за внесенные поправки.
В законопроекте появился термин «лицо», причем, не уточняется: физическое или юридическое лицо имеется в виду, что теоретически уже дает возможность законодателям применять этот закон к физическим лицам, имеющим отношение к НПО и СМИ, более 20% своего дохода получающим из-за рубежа.
Также Министерство юстиции сможет запрашивать все виды персональных и личных данных, включая секретную информацию и данные особой категории такие, как расовая или этническая принадлежность, политические взгляды, религиозные убеждения, состояние здоровья, сексуальная жизнь и т.д.
Это создает риски для тех НПО, которые работают, например, с жертвами насилия или с представителями ЛГБТ, а журналисты СМИ-иноагентов не смогут гарантировать конфиденциальность своих источников.
Таким образом, закон напрямую противоречит Конституции и Конвенции о правах человека, так как нарушает неприкосновенность личной жизни.
Как заявила президент Грузии Саломе Зурабишвили, что закон «досконально повторяет дух российского законодательства». Она назвала четыре статьи Конcтитуции, которым он противоречит:
- статья 22: cвобода объединений;
- cтатья 15: право на неприкосновенность частной и семейной жизни, личного пространства и коммуникации;
- статья 11: право на равенство (ccылка на венгерский прецедент: Европейский суд решил, что различия в статусе между юридическими лицами по источнику финансирования представляют собой косвенную дискриминацию);
- статья 78: интеграция в европейские и евроатлантические структуры».
Многие эксперты уверены, что не последнюю (если не первую) роль в принятии закона об иноагентах играет неформальный «хозяин» Грузии олигарх Бидзина Иванишвили, а точнее, его активы.
Согласно данным Forbes, на 2024 год Иванишвили занимает 600-е место среди самых богатых людей мира с состоянием 4,9 миллиарда долларов.
В отчете Мюнхенской конференции за 2024 год в части Eastern Europe: Shades of Gray Zone основатель партии власти «Грузинская мечта» Бидзина Иванишвили упомянут как «пророссийский олигарх».
Придя в политику в 2011 году, Бидзина Иванишвили пообещал отказаться от российского бизнеса, чтобы у общества не возникало лишних вопросов.
До этого, на начало 2005 года среди российских активов Иванишвили были:
— Импэксбанк;
— банк «Российский кредит»;
— аптечная сеть «Доктор Столетов»;
— гостиницы «Минск» и «Центральная» и другие активы.
Де-юре он продал все активы в России. Например, банк «Российский кредит» был продан сенатору от Бурятии Виталию Малкину. Малкин – фигурант одного из первых расследований российского политика Алексея Навального, погибшего 16 февраля 2024 года в исправительной колонии особого режима «Полярный волк» (ИК-3) в посёлке Харп Ямало-Ненецкого автономного округа.
Однако главным активом Иванишвили был «Газпром», в котором грузинский олигарх являлся крупнейшим частным миноритарием. По неподтвержденным данным, ему до сих пор принадлежит 1% акций компании.
Согласно отчету Transparency International Georgia, в 2012-2019 годах Бидзина Иванишвили владел как минимум 10 российскими компаниями через офшоры, что является частью еще более широкой сети дочерних и связанных компаний. Согласно докладу за 2021 год, Иванишвили владел 20 офшорными компаниями.
Согласно отчету от 27 апреля 2022 года Transparency International Georgia, Бидзина Иванишвили владел в России ООО «Аква-Спейс» через свою офшорную компанию Vanity Overseas Limited. Vanity Overseas Limited является 100% акционером компании Aqua-Space Ltd. с 2015 года. Aqua-Space Ltd. является действующей компанией и осуществляет свою деятельность в следующих сферах: покупка и продажа, а также аренда-управление нежилыми зданиями, инвестиции в ценные бумаги и уставный капитал, ряд брокерских услуг по продаже, покупке или аренде нежилой недвижимости и т.д. Параллельно с Россией Vanity Overseas Limited также владеет компанией в Грузии — Aqua Center Ltd, которая по названию и бизнес-деятельности схожа с российским аналогом. ООО «Аква Центр» было основано в 2010 году и управляется племянником Бидзины Иванишвили Кахой Кобиашвили, который является официальным представителем офшорных компаний Иванишвили, действующих в Грузии.
С другой стороны, в марте 2022 швейцарский банк Credit Suisse заморозил 2,7 млрд. фунтов стерлингов на счетах Иванишвили, объяснив это тем, что средства могут иметь российское происхождение.
Не исключено, что непринятие закона об иноагентах в Грузии грозит, возможно, отъемом российской части бизнеса у грузинского олигарха. В этом может крыться основная причина принятия закона «Грузинской мечтой».
Можно также отметить, что 29 мая Парламент Грузии преодолел вето президента на т.н. закон об офшорах. В итоге изменения в Налоговом кодексе дают льготы и освобождение от налогов на эвакуацию капитала и всех видов активов из офшорных зон в Грузию до 1 января 2028 года.
Со своей стороны, грузинская оппозиция заявляла, что эти поправки внесены исключительно под Бидзину Иванишвили и что существует опасности перевода в Грузию санкционных активов российских олигархов.
***
Итак, закон об иноагентах в Грузии принят, интенсивность акций протеста несколько спала – надо набираться сил к октябрьским выборам в парламент.
Тамар Нергадзе, специально для newcaucasus.com
Будущее армяно-азербайджанских отношений и мирный договор между Баку и Ереваном, «Новая эра» и Карабахский вопрос, риски новой войны и перспективы новых транспортных коридоров на Южном Кавказе – об этом и многом другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com директор азербайджанского издания «Туран» Мехман Алиев.
Новая эра
– Президент Ильхам Алиев объявил о начале «Новой эры» в Азербайджане. Что это такое, по вашему мнению?
– Президент в начале года говорил, что мы вернули захваченные территории. И теперь, после освобождения Карабаха, начинается «Новая эра». Он сказал, что нам нужна новая национальная идея. Но что это такое? Я хочу сказать, что без верховенства закона, свободы судов, невозможно говорить о «Новой эре».
Ты можешь в парниковых условиях, в так называемых промышленных парках пробовать что-то реализовывать, но этого будет мало. Алиев говорит о «Новой эре», но нам надо всем вместе работать над новой идеей, искать решения. Пока что этого решения нет…
Два года назад я сравнил две идеологии, написал об этом статью. Они восходят к 20-ым годам прошлого века – в период распада Российской империи и создания Советского государства. В Армении идеологом был Гарегин Нжде, у нас – Мамед Эмин Расулзаде, председатель Национального Совета Азербайджана.
Идеология Расулзаде заключалась в создании Союза народов Южного Кавказа. Расулзаде считал, что «Великий Туран» это романтическая идея. Он считал, что раз мы на Южном Кавказе живем совместно с армянами и грузинами, то и должны жить вместе с этими народами в рамках Кавказского дома. Он проповедовал идеи свободы, прав человека, равенства.
В этом году власти Азербайджана впервые отпраздновали 140-летие Расулзаде, который все эти годы был у нас под запретом. Идеи Расулзаде были флагманом оппозиции, но не страны в целом. У нас официальная идеология опирается на идеи, или вернее культ Гейдара Алиева, который в обиходе называют «гейдаризмом». Я думаю, что идеи Расулзаде о единстве Южного Кавказа и тесного сосуществования народов Южного Кавказа будут и далее развиваться.
– Как вы представляете идею «единого Южного Кавказа», когда Грузия видит свое будущее в Европе и НАТО, страна получила статус кандидата на вступление в ЕС. Армения на своеобразном распутье и, судя по последним заявлениям ее лидеров, там усиливаются прозападные настроения. Азербайджан же декларирует внеблоковый статус и в какие-либо союзы, по крайней мере пока, не стремится. При такой разной векторной направленности региона, как вы представляете его объединение?
– Я давно пришел к выводу, что Южный Кавказ, регион, с богатым культурным наследием и сложными историческими конфликтами, может оказаться на перекрестке потенциального единства в случае создания Союза Южного Кавказа.
Страны Южного Кавказа – Грузия, Азербайджан, Армения – поддерживают разнообразные отношения с Европейским союзом. Они варьируются от стремления к членству до прагматичного партнерства в области торговли, энергетики и безопасности. Однако путь к вступлению в ЕС сопряжен с трудностями и остается отдаленной целью для этих стран.
Реальность на местах, разная степень демократии, политических режимов и отношений ЕС с этими странами не помешала успешному двустороннему сотрудничеству в областях, представляющих взаимный интерес. Грузия и Азербайджан являются примером этого явления, сумев наладить прочные связи, несмотря на различия в политическом, этническом и религиозном плане. Их сотрудничество охватывает различные сферы, включая политику, экономику, безопасность и логистику, демонстрируя, что общие интересы могут преодолеть различные политические и социальные разногласия.
Предложение о союзе Южного Кавказа – это не просто упражнение в регионализме, но дальновидный шаг к всеобъемлющему сотрудничеству, выходящему за рамки вступления в ЕС. Сосредоточившись на общих интересах и практическом сотрудничестве, этот союз мог бы предложить платформу для коллективного решения множества проблем региона.
Включение Армении в эти рамки могло бы существенно изменить региональную динамику, способствуя более широкому ощущению единства и сотрудничества. Потенциальные выгоды многообразны и затрагивают такие важные области, как политическое сотрудничество, экономическое развитие, безопасность и поддержание мира, логистика и инфраструктура.
Создание Союза Южного Кавказа сопряжено с определенными проблемами. Историческая вражда, территориальные конфликты и внешнее геополитическое давление могут помешать усилиям по региональной интеграции. Более того, различные уровни демократии и практики в области прав человека среди потенциальных государств-членов могут вызвать опасения по поводу сплоченности и ценностей союза.
Однако сам Европейский союз предлагает модель того, как разные страны могут объединиться под общим видением, несмотря на различия в политических системах и истории. Сосредоточившись на практическом сотрудничестве и взаимной выгоде, Южный Кавказ может заложить основу для более интегрированного и процветающего региона.
Оппозиция. Конструктивный диалог
– Ильхам Алиев победил на президентских выборах в феврале этого года. И тем не менее, есть ли другие перспективные политики в Азербайджане? Может, в оппозиции?
– Оппозиция, как и гражданское общество, под полным контролем властей. Оппозиция может проявить себя и может быть востребована только в условиях серьезного кризиса. Мы возвращаемся к тому, о чем говорил Ильхам Алиев – самая большая наша идея, – это восстановление целостности страны, возвращение Карабаха. А оппозиция возникла, как я говорил, на волне борьбы за Карабах.
Как, кстати, и в Армении. Поэтому, задача №1 в Азербайджане решена, и оппозиция в принципе удовлетворена. Оппозиция находится в подвешенном состоянии, так как, если, по их мнению, они будут протестовать и выступать против власти, то это навредит общему делу, безопасности Азербайджана. А вопросы демократии сейчас можно отодвинуть на второй план, пока не решен главный вопрос – безопасности Азербайджана.
До второй Карабахской войны оппозиция говорила: Алиев не решает Карабахский вопрос – он должен уйти. Но сейчас позиция оппозиции такова, что Алиев доказал свою состоятельность и ему нужно помочь. И то, как оппозиция вела себя на выборах, подчеркивает эту позицию. «Народный фронт» бойкотировал выборы, «Мусават» не участвовал, но при этом не заявлял, что бойкотирует выборы. То есть, самоустранение оппозиции создало благоприятные условия для проведения технических выборов без всяких эксцессов, чтобы кто-то потом не мог предъявить претензии, что в Азербайджане кого-то побили, или арестовали.
Я считаю, что была негласная договорённость. Может быть, не было прямого договора, но по факту оппозиция дала возможность Алиеву провести выборы без проблем.
– То есть, оппозиции больше нет?
– Сейчас, в силу того, что Ильхам Алиев говорил о «Новой эре», что выводит на новый уровень идеологию Расулзаде – это означает, что он готов к какому-то конструктивному диалогу. Я так понимаю, что мы должны переходить к пропорциональной системе выборов. Чтобы ввести политическую полемику в парламент и оттуда начать проводить изменения в стране. Постепенно переходить к парламентской республике. Потом время покажет, сможет ли оппозиция расширить свою социальную базу и стать влиятельной. Или же уйти в небытие…
Внешняя политика. Вакуум невмешательства
– С чем связаны периодические обострения на границе Азербайджана с Арменией? Кто более тормозит подписание мирного договора? Баку или Ереван? И почему это происходит?
– Мы готовы подписать мирный договор. Нас все устраивает на данный момент. Мы освободили территории и нам нужно это зафиксировать. В Армении же уверены, что произошедшее – это результат сговора Путина, Алиева, Эрдогана. Поэтому там думают, что лучше сейчас протянуть время в расчете на некий геополитический катаклизм, который позволит в очередной раз выдвинуть территориальные претензии к Азербайджану.
– Возможна ли новая война?
– Если бы Запад реально хотел поддержать Армению, то Алиеву дали бы понять – остановись. И он бы остановился. Запад просто закрыл бы поставки нефти, газа. Мы бы продержались какое время, но потом начались бы блокирования счетов за границей, волнения в Азербайджане. Но ничего из этих методов давления со стороны Запада и близко не было. Алиев достиг основной стратегической цели, восстановив территориальную целостность. Ему необходимо закрепить военный результат политико-дипломатическими средствами. Поэтому войны, я считаю, конечно же, не будет.
– Если угроза новой войны между Азербайджаном и Арменией сведена к минимуму, то остается ли необходимость в присутствии российских миротворцев в Карабахе и российских военных в Армении?
– Южный Кавказ претерпевает значительные преобразования, стратегический подход России к обеспечению своих интересов в регионе также эволюционирует. Пережитки ушедшей эпохи, характеризующиеся размещением российских войск в Армении и развертыванием миротворческих сил в Нагорном Карабахе, все больше становятся анахронизмом в контексте сегодняшней региональной динамики и собственных внешнеполитических целей России.
Исторически присутствие российских вооруженных сил на Южном Кавказе, особенно в Армении, служило пережитком архитектуры безопасности Советского Союза, направленной на охрану южных границ его обширной территории. Однако с распадом Советского Союза и последующими геополитическими сдвигами эти императивы безопасности переместились на Северный Кавказ.
Развертывание российских миротворцев в Нагорном Карабахе после соглашения о прекращении огня между Азербайджаном и Арменией от 2020 года ознаменовало продолжение военного вмешательства Москвы в регионе. Тем не менее, это вмешательство, которое должно продлиться до 2025 года, теперь все больше не соответствует текущему положению дел. Прекращение боевых действий и отсутствие прямой военной конфронтации на территориях, возвращенных Азербайджаном, ставят под сомнение сохраняющуюся необходимость российского миротворческого присутствия.
Отходя от традиционных военно-ориентированных стратегий, Россия в настоящее время делает акцент на экономическом сотрудничестве и интеграции как на основных средствах распространения своего влияния и защиты своих интересов на Южном Кавказе. Этот сдвиг отражает более широкую тенденцию во внешней политике России, которая стремится использовать экономические связи и зависимости для создания буфера против потенциальных угроз безопасности и расширения сферы влияния в ближнем зарубежье.
Торгово-экономические отношения между Россией и странами Южного Кавказа стремительно развиваются, охватывая энергетику, транспорт и множество других секторов. Эти связи не только способствуют экономической жизнеспособности региона, но и служат основой стратегии России по сохранению своей значимости и влияния, не прибегая к открытым военным средствам. Исходя из этого, я прихожу к выводу, что Россия не будет настаивать на сохранении своего военного присутствия в Азербайджане и Армении.
– Как вы оцениваете позицию Франции по азербайджано-армянскому противостоянию?
– Пока мы «деремся» с Францией, переговорный процесс блокируется. Азербайджан создал ситуацию, которую можно назвать «вакуумом невмешательства». В такой ситуации никто не в состоянии вмешаться. Мы приостановили свое членство в ПАСЕ. Но главное, что в этом вакууме мы сами все решаем в Карабахском вопросе. И говорим, что вопрос должен решаться на двусторонней основе между Азербайджаном и Арменией. А это, в принципе, устраивает всех – и Россию, и Запад.
– Грузия предлагает свою площадку для подписания мирного договора между Азербайджаном и Арменией. Это возможно?
– Экс-премьер-министр Грузии Иракли Гарибашвили уже был посредником между Пашиняном и Алиевым. По вопросам обмена пленными и карт минных полей все шло через Тбилиси. В этом смысле Тбилиси является предпочтительной площадкой. Я думаю, что в конечном счете, мирный договор может быть подписан именно в Тбилиси. Ни в Москве, и ни в Вашингтоне, что не всех устраивает. Тем более, что отношения Москвы и Тбилиси переживают хорошие времена. Особенно это будет видно после парламентских выборов в Грузии. Мне кажется, что в 2025 году будет восстановлена территориальная целостность Грузии. Тем более, когда Москва скажет Абхазии и Южной Осетии, что им нужно делать, то так и будет сделано. Сильно активизируется Турция в Абхазии, что на мой взгляд, тоже станет положительным моментом.
– Каким образом может быть восстановлена территориальная целостность Грузии уже так скоро? Это будет следствием ослабления Москвы или же у вас есть подозрения в том, что Тбилиси может сменить курс с Запада на Россию?
– Сразу же после апрельских столкновений 2016 года в Нагорном Карабахе я написал статью, озаглавленную «Карабахский конфликт на пути российского южного прорыва», где пролил свет на стратегические императивы, определяющие динамику конфликта на Южном Кавказе. В этом материале подчеркивалась жизненная заинтересованность России и транснациональных корпораций в разблокировании транспортных коммуникаций в регионе, достижению которой препятствует продолжающийся карабахский конфликт и позиция Армении в нем. Анализ спрогнозировал проблемы, с которыми столкнется Армения, если она продолжит препятствовать транспортному проекту Север-Юг, в частности Зангезурскому коридору, указывая на геополитическую перестройку, которая может предвещать поражение Армении в противостоянии с Азербайджаном.
Роль Грузии как важнейшего транспортного узла в регионе подчеркивает необходимость урегулирования конфликтов, которые исторически сдерживали ее логистические возможности. Упоминание о разблокировании железнодорожных путей из Абхазии, наряду с полным использованием логистической инфраструктуры страны, подчеркивает растущий консенсус в отношении необходимости преодолеть старые обиды ради экономического прагматизма. Улучшение отношений Грузии с Россией в сочетании с ее сбалансированным подходом к Европейскому союзу предполагает стратегическую перекалибровку, направленную на усиление ее роли в качестве ключевого транзитного коридора между Европой и Азией.
Не случайно в последние годы Грузия ведет сбалансированную внешнюю политику, наподобие той, какую ведет Азербайджан. Тенденция формирования сбалансированной внешней политики в Грузии на примере Азербайджана, указывает на то, что замороженные конфликты с Абхазией и Южной Осетией будут разморожены, также, как и Карабахский. Этот процесс мог бы начаться в этом году. Но в Грузии в ноябре состоятся парламентские выборы, что не есть самое удобное время для начала процесса переговоров. Другое дело после выборов, когда власть получит мандат на последующие годы правления.
– Как будут развиваться отношения Азербайджана и Запада?
– ЕС является основным потребителем нефти и газа Азербайджана. Есть жесткая риторика, но фактически, все происходит по-другому. Так, в прошлом году Азербайджан с Францией договорились о строительстве в Нахичевани солнечной электростанции на 250 МГв, а это порядка 300-400 млн. долларов. С Италией договорились о новом проекте. Причем, когда наши публичные отношения со станами Запада были хуже некуда.
В экономическом отношении у нас ничего не изменилось. А если бы политические проблемы были бы более глубокими, чем те, что мы видим в публичной плоскости, то проблемы обязательно появились бы и в экономической. Представители немецкого бизнес недавно договаривались по рекреационному восстановлению Карабаха, заявили, что политика их не интересует…
ЕС и страны Запада волнуют глобальные проекты, нефть, газ, транспорт, логистика, и они знают, что с Алиевым можно работать, что он предсказуем. Это главное для европейцев.
Если мы возьмем проект «Великого Турана», каким называют организацию Тюркских государств, то политическое значение этого объединения растет. Эта организация устраивает Россию, как противовес Китаю. Запад организация также устраивает, потому что государства, входящие в нее, усиливают суверенитет и Западу с ними становится легче работать. Опасается этого проекта только Китай.
Экономика
– Есть ли негативные тенденции в экономике Азербайджана? Если да, то как азербайджанские власти собираются их преодолевать?
– Базовая часть нашей экономики – это нефтегазовый сектор. И пока мы не можем выйти из состояния зависимости от нефтегазовой отрасли. Нам повезло, что цены на газ в мире подскочили. Это, конечно, не цены 2000-х годов. Раньше у нас говорили, что газ не заменит нефть. Но как показывает экономика, газ – это своеобразная подушка амортизации. Добыча газа будет расти, но, конечно, газ не сможет полностью заменить нефть.
Власти начали думать о том, как развивать альтернативную энергетику, заменить традиционные нефтяные ресурсы на зеленую энергетику.
Что касается других направлений, то у нас огромная проблема – монополии, госконтроль экономики, что не дает развиваться частному бизнесу. Мы видим, например, что Грузия в прошлом году 4,1 млрд. долларов получила от туризма. Мы получили в три раза меньше. В Грузии 2500 отелей разного уровня, очень много бюджетных отелей. А в Азербайджане всего 750. Если вы захотите построить мини-отель даже не в центре города, а за городом, на вас набросятся проверяющие органы. Если от предпринимателя государство начнет требовать только уплаты налогов и соблюдения закона, то ситуация положительным образом изменится.
– Власти Азербайджана как-то пытаются решить ситуацию с монополиями?
– В конце прошлого года был принят закон о Конкуренции и противодействию монополии, который должен создавать условия для развития бизнеса. Но будет ли он работать в наших условиях? Пока не работает. Монополии остаются. И пока не сломается эта система, ничего не изменится. Власти понимают, что надо что-то делать, но пока они не готовы к этому.
– Они чего-то боятся?
– Да, они боятся, что деньги расползутся, люди станут свободными. А экономическая свобода потом вызовет требование политической свободы. Поэтому, авторитарные системы действуют таким образом, контролируют финансы и через них контролируют общество.
– На Кавказе много говорят о транспортных коридорах, коридоре Север-Юг, Срединном коридоре… Есть надежда, что они заработают?
– Не то, чтобы большие надежды. Есть стратегические проекты, в которых заинтересованы крупные ТНК прежде всего. Речь идет о транспортировке готовой продукции, полуфабрикатов, сырья. А эти коридоры связывают Европу, Россию, Центральную и Юго-Восточную Азию, Персидский залив.
Очень интересен коридор на Переднюю Азию. Азербайджан сегодня – это транспортный хаб. И в данном случае страну нужно рассматривать не как полностью самостоятельного игрока, а в контексте большого логистического проекта. Север – это пока прежде всего Россия. Но после того, как закончится война в Украине и стабилизируется ситуация, обязательно откроются пути в Европу.
В контексте логистики необходимо создавать предприятия, которые будут перерабатывать сырье и транзитные товары. Сейчас у нас промышленные парки создаются. Но кто их создает – прежде всего – «семья» (имеется в виду предприниматели, близкие к президенту страны – авт.). А это не международная экономика. Я считаю, что Азербайджану нужна международная экономика. Тот же Китай не стал создавать закрытую экономику со своими предприятиями. Они пригласили иностранный капитал и дали им возможность свободно работать.
Азербайджан, конечно, не Китай, но мы имеем возможность создать условия по модернизации в том числе своей экономики, особенно в рамках будущих транснациональных экономических интересов. Кроме экономических дивидендов очень важны вопросы политической безопасности и стабильности. Ведь все акторы будут заинтересованы в стабильности и безопасности маршрутов. Кстати, для Армении этот коридор имел бы также большое значение. Было бы, наверное, правильно, создать международный консорциум Зангезурского коридора. Что стало бы гарантией безопасности для самой Армении.
– Что вы думаете об инициативе премьер-министра Армении Никола Пашиняна о «перекрёстке мира»?
– Ильхам Алиев говорил, что это красиво упакованные пропагандистские ходы со стороны Пашиняна. Ереван говорит, что признает границы 1991 года по Алма-Атинскому соглашению. А если признаешь, то подпиши документы, анклавы верни, но Армения к этому не готова.
События 19-20 сентября прошлого года в Карабахе – кто ожидал такого исхода? Я, честно говоря, не ожидал. Не ожидал, что карабахские армяне так быстро собрались бы и ушли. Предположим, они собрались бы в одном Ханкенди и сказали, что никуда не уходят. Понятно, что наши не стали бы их уничтожать. Неужели мы бы стали проводить операцию подобную той, которую Израиль проводит в секторе Газа. Мы были бы вынуждены договариваться…
– Карабахские армяне в будущем вернутся в Карабах?
– Какая-то часть карабахских армян может вернуться. Но незначительная. Я думаю, что большинство будет уезжать из Армении в Россию, Европу, США и далее. В Карабахе в 1987 году жило 135 тысяч армян. К началу войны 2020 года, на мой взгляд, было около 50-60 тысяч.
Я думаю, будет договоренность, что Азербайджан заплатит им компенсацию за жилье. Там должно быть порядка 30 тысяч домов. Средняя семья 4 человека. Итого – 120 тысяч человек. Дом, положим, стоит около 100 тысяч долларов. Это 300 млн. долларов. У Азербайджана есть такие деньги. Дома карабахских армян правительство Азербайджана будет выкупать, скорее всего.
– Этот вопрос не совсем соответствует тематике интервью, но, тем не менее, когда мы говорим о войне России против Украины, то речь идет и о нашем регионе тоже. Война не только влияет на глобальную политику, но и во многом форматирует прежнее мировое устройство. Кто еще бы пару лет назад мог подумать, что Европа, как и в целом НАТО, будут открыто готовиться к возможной войне с Россией. Как вы считаете, чем и когда закончится война в Украине, и как ее итоги повлияют на Южный Кавказ?
– Умозрения о конфликте в Украине часто чрезмерно упрощается, представляя его как попытку Владимира Путина восстановить ушедшую империю. Война в Украине имеет свои цели и задачи для акторов: России, Украины, Запада. Каждая из сторон имеет свои дивиденды и потери. Это война не за восстановление империи.
Конкретные действия, предпринятые Россией под руководством Путина, предполагают иной набор приоритетов. Победа Азербайджана в нагорно-карабахском конфликте, которой способствовало отсутствие вмешательства России, и вывод российских войск из Казахстана в январе 2022 года, когда многие считали, что они там останутся, подчеркивают стратегический подход, выходящий за рамки простой имперской экспансии.
Для России конфликт на Украине служит нескольким стратегическим целям: направлен на укрепление внутренней стабильности, стимулирование экономического развития с акцентом на военно-промышленный комплекс, нейтрализацию олигархической власти и перенаправление энергетических каналов на Юго-Восток. Эти цели отражают более широкое видение места России в современном мире, которое подчеркивает суверенитет, безопасность и экономическую устойчивость.
Для Украины конфликт стал катализатором глубокого процесса национальной консолидации и формирования идентичности. На ментальном, политическом и экономическом уровнях Украина переживает трансформацию, которая укрепляет ее самоощущение и определяет ее дальнейший путь. Война ускорила усилия по борьбе с коррупцией, рационализации управления и содействию более тесной интеграции с европейскими структурами, позиционируя Украину в рамках более широкой европейской идентичности.
С точки зрения западных стран, конфликт представляет собой возможность обеспечить стабильность на европейской периферии, гарантируя, что Россия сохранит надежный контроль над своим ядерным арсеналом. Более того, конфликт ускорил приведение Украины в соответствие с интересами Запада, приблизив ее к Европейскому союзу и НАТО, хотя и в условиях значительных потрясений и страданий.
Проводя параллели с российско-грузинской войной 2008 года, завершение боевых действий на Украине может аналогичным образом привести к «замораживанию» конфликта. Такой исход не только остановил бы непосредственное насилие, но и заложил бы основу для возрождения Украины как демократического европейского государства. Последствия, вероятно, повлекут за собой длительные переговоры, направленные на восстановление территориальной целостности Украины — цель, которая, хотя и является сложной, остается в пределах возможного. Путь к миру и примирению будет долгим и сопряжен с трудностями, однако он дает шанс Украине стать более сильной, более сплоченной и страной, прочно укоренившейся в европейских демократических ценностях. Для Южного Кавказа и для всего постсоветского пространства, а также для Европы, завершение войны сулит стабильность и созидание.
Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com
Фото с сайта meydan.tv
An international conference dedicated to the literary heritage of the peoples of the South Caucasus has been arranged in Tbilisi. The event has also addressed the issue of the influence of literature on the peaceful coexistence of different peoples, on the process of establishing peace in the region, and positive images of neighbours in the literature of the peoples of the South Caucasus. The theme of the conference was: “Not eternal enemies, but?…”.
We have talked about the significance and goals of this event with literary critic, executive director of the scientific and cultural center EuroKaukAsia (Germany) Rasim Mirzaev, who was, in fact, the main initiator of this project.
– Your organization has been implementing various peacekeeping projects in the Caucasus for many years. How did the idea for the current project come about and who is funding it?
– First, about our sponsors – this is the German Ministry of Foreign Affairs. This time we received funds from the Ministry of Foreign Affairs through Stiftung EVZ (the name of the Foundation stands for “Memories, Responsibility, Future”). The Foundation implements the “Meet! Youth for Partnership!” program, within the framework of which we held our quadrilateral (Armenian-Azerbaijanian-German-Georgian) meeting in Tbilisi.
As for the idea of positive images of neighbours in the literary works of the peoples of the South Caucasus, I came up with it last year when I held a meeting in Yerevan with Armenian youth in order to create a “Dialogue – Forum for Peace in the Caucasus.” During these meetings, I somehow began to talk about so many positive images of Armenians in the works of Azerbaijani writers, from classical literature to the present day. With this I once again wanted to say that the negative myth about supposedly “eternal enemies” has no historical basis at all and that our peoples lived for a long time and lived very amicably.
At the same time, I noticed that Armenian youth have practically no idea about the literary works of Azerbaijani writers, in which characters of Armenian origin are described with great respect, sometimes even with love. And during the bloody clashes of our peoples both at the beginning and at the end of the twentieth century, many Azerbaijani poets, writers, and educators called for peace and friendship. Young people in Armenia told me that they would like to learn more about these works and their authors if possible. Then I thought that a similar picture was observed in Azerbaijan, where they also knew little about Armenian literature and culture. There is something similar in Georgia. After meetings in all three countries of the South Caucasus, I decided to start this project.
– How did you recruit participants for a conference on such a specific topic?
– We announced an online competition in four countries (Germany, Armenia, Azerbaijan and Georgia), and then, based on the applications received, we selected the best candidates. In addition, we have project coordinators in all countries of the South Caucasus who work with us in the same team. They also helped in finding participants.
– And how do you evaluate the results of your conference?
– I personally found almost all the reports and presentations interesting. Yet, some of them attracted special attention from the participants. Among them I would note the following:
Thus, in the reports of the Azerbaijani scientist Nazmin Jafarova (The Armenian theme in Azerbaijani literature. Is it possible to debunk stereotypes through literature?), publicist Gunel Isayeva (Analysis of the prototypes of Armenians in the literary works of Vezirov, Mammadkulizade and Ordubadi) and the young writer Samad Shikhy (Positive images of Armenians in Azerbaijani literature) quite comprehensively revealed the given topic in the historical and modern context. I think that such a large-scale literature review was simply a surprise for most conference participants!
If we look at the reports of the Armenian participants, we can understand why they raised many questions among the listeners. Here are some of them:
Literary critic Armenik Nikoghosyan (Positive examples of communication between the peoples of the South Caucasus in Armenian literature of different eras), publicist Nelly Davtyan (Why do Azerbaijanis so love the work of the Armenian writer Levon Javakhyan “Kirva”?), literary critic Artak Arakelyan (Relations between Armenians and neighbouring peoples under the influence of external factors (based on the works “The Turk’s Daughter” by Khachatur Abovyan and “Kirva” by Levon Javakhyan), social activist Sevak Kirakosyan (Forbidden love in Armenian and Azerbaijani societies. About the novel “Artush and Zaur” by the Azerbaijani writer Alekper Aliyev).
Among the Georgian young people who spoke at the conference, I would like to especially note the presentation by students of Tbilisi State University, Giorgi Gigaev: “1990s in Georgian fiction: Georgian reality through the history of the Armenian family” and the report of Nino Zandukeli: “Tbilisi courtyard: ethnic diversity in fiction texts and films.”
These undoubtedly talented young people brilliantly described the diverse palette of Georgia’s multicultural society and its reflection in literature and art.
– Was the conference limited only to the reports of the participants?
– Of course, we used other formats, as well. First of all, I would like to note the meetings of young people with Caucasian writers and public figures. For example, meetings with the Armenian writer Vahram Martirosyan, with the writer, former Minister of Culture of Georgia Guram Odisharia, with the Georgian conflict expert Zurab Bendianishvili.
During the conference, our young participants also actively communicated with the German historian, professor at the University of Bonn Eva-Maria Auch, with the co-chairman of the Azerbaijan National Committee of the Helsinki Citizens’ Assembly Arzu Abdullayeva, professors of the Ivane Javakhishvili Tbilisi University Nino Chikovani, Ketevan Kakitelashvili and Ivane Tsereteli.
Overall, I think that this event had a very positive impact on intellectual communication and exchange of opinions between German and Caucasian youth.
Irakli Kiknadze, for newcaucasus.com
Госдепартамент США: обвинения российских спецслужб – абсурд
Спецслужба РФ: США намерены вмешаться в парламентские выборы в Грузии
Совет нацбезопасности США: нас многое беспокоит в отношении курса Грузии
-
События1 неделя agoНезависимые кандидаты в Азербайджане требуют расследования фальсификаций на выборах
-
События2 недели agoАфган Мухтарлы: Иванишвили – соучастник моего похищения
-
События1 неделя agoГлава МИД РФ похвалил правительство Грузии за продвижение анти-ЛГБТ законопроекта
-
События1 неделя agoТина Канделаки назвала президента Грузии «обыкновенным предателем народа»