“My Links to Abkhazia” – documentary film tells a story of a post-conflict generation that inherited fragile peace as the consequence of the war in Abkhazia. It is about young people who are held accountable for an armed conflict, which they have never seen.

Instead of politics or conflict analysis, the documentary film focuses on the ordinary life of Georgians. As such, it is dedicated to young people for whom Abkhazia has not been just a breakaway region, but part of their identity.

Проект «Нас не спросили/Нас не спрашивают» – документальный фильм о молодежи, родившейся после абхазо-грузинского конфликта начала 90-х годов, о тех, кого принято называть «постконфликтным поколением».

Герои картины — молодые абхазы и грузины, шесть разных историй, объединенных общей темой постконфликтных проблем и вызовов. Герои фильма не говорят о политике и не дают оценок войне, но рассказывают о том, как конфликт отразился на их жизнях, как повлиял на взгляды, о том, чего пришлось лишиться, а что, наоборот, удалось приобрести и какие проблемы им создает сегодняшняя ситуация.

Это фильм о людях, которые не начинали войну и не отвечают за тех, кто воевал, но которые, возможно, смогут приблизить разрешение конфликта.

«Для меня, как представителя этого поколения, было важно начать диалог в контексте нынешних политических обстоятельств, в которых молодое поколение Абхазии лишено возможности выезжать за пределы страны без гражданства другой страны (России). Попытка поднять этот наболевший вопрос через портреты молодых людей, которые родились и выросли в уже сложившихся ограничениях. Их мечты, профессиональная реализация ограничены возможностью выезда заграницу, в том числе, получать образование за рубежом. И никто не спрашивает нас, как нам быть, мечтать и развиваться в таких обстоятельствах?», – говорит автор абхазской части фильма Атана Агрба.

C 2012 по 2017 годы Грузия предоставила убежище 1505 гражданам иностранных государств. Статистики по более поздним годам в открытом доступе нет. По имеющимся данным, чаще всего удовлетворялись запросы граждан Украины, так в период 2012-2017 они получили 511 положительных решений, затем Ирака и Сирии – 741 и 101 разрешений соответственно. На территории всех этих трех стран в период, который охватывает статистика, в разное время проходили революции и/или военные действия. Этим объясняется сравнительно высокое число принятия положительных решений в отношении граждан этих государств. Но в Грузию в поисках безопасности бежали не только от войны.

Считается, что Грузия по сравнению с большинством стран постсоветского пространства добилась большего прогресса в построении и развитии демократии, гражданских свобод и защиты прав человека. Высокие позиции в разных рейтингах, положительные отзывы в международных СМИ, сменяемость власти зачастую формируют среди жителей ряда постсоветских стран, в которых уровень основных свобод остается значительно ниже, соответствующее представление о Грузии. И будучи верными этим убеждениям, нуждающиеся в безопасности люди, пытаются найти ее именно в Грузии.

Но как раз в этом случае представления людей, бегущих от того или иного режима, нередко оказываются иллюзорными. Истории конкретных людей – азербайджанских и чеченских журналистов и блогеров, которые столкнулись с грузинской бюрократией и избирательностью, показывают, что политические интересы в Грузии зачастую пока стоят выше интереса помочь людям, которые пытаются укрыться в этой стране и спастись от гонений у себя на родине. Нежелание портить или усугублять уже испорченные отношения с соседними государствами нередко являются теми самыми решающими факторами для Тбилиси при принятии решения по конкретному случаю того или иного человека.

Азербайджан

Еще буквально пару лет назад оппозиционно настроенные к властям своей страны журналисты, гражданские активисты, представители разных слоев азербайджанского общества считали Грузию кавказским «островом свободы». Где они могли свободно встречаться, не опасаясь репрессий со стороны своего государства. Начиная с 2014 года многие азербайджанские активисты перебрались в Грузию, не опасаясь здесь арестов и репрессий. Однако так продолжалось недолго…

Писательница Гюнель Мовлуд даже сравнивала Грузию с марокканским городом Касабланка образца второй мировой войны. Однако Касабланкой Грузия для граждан Азербайджана так и не стала. Почти все критически настроенные граждане Азербайджана были вынуждены покинуть Грузию и перебраться в более безопасную Европу.

Гюнель вместе со своей семьей в 2014 году переехала в Грузию, так как на родине ее ждали серьезные проблемы, не исключая и ареста.

«В 2014 году мы с мужем и годовалым сыном вернулись из Берлина в Тбилиси. Наше легальное проживание в Германии подходило к концу и так как мы не смогли его продолжить, нужно было возвращаться на родину. А родины почти уже не было – нас там обьявили врагами народа и государства. Тогда мы решили вернуться просто на Кавказ, из форточки демократии по имени Грузия дул теплый ветерок.

Конечно, мы могли бы выбрать и другую страну, где азербайджанцы могли легко получить вид на жительство, но мы хотели именно в Тбилиси, так как оба просто влюблены в Грузию. Да и так очень практично – коллеги, родственники могли нас посещать. Также, у нас было (и есть) много друзей в Грузии», – вспоминает писательница.

Однако «идиллия» продолжалась очень недолго: «Первый же год пребывания в Тбилиси мы начали жить под прессингом. Какие-то странные типы из Марнеули преследовали через соцсети (обращение в полицию ничего не дало, они просто махнули рукой: «да не принимайте всерьез!». Сказали так несмотря на то, что эти типы высказывали желание меня избить, изнасиловать и разрезать на куски…). То по громкому эхо от своего голоса в телефоне я чувствовала, что телефон прослушивают (кстати, специалист позже подтвердил – телефон прослушивался).

Первый раз и второй мы получили разрешение на временное проживание без проблем, на основании контракта с Human Rights House в Тбилиси, я была редактором в их специальном проекте. Наша обычная жизнь в Тбилиси проходила с волнением и ожиданием. Сбежавших из Азербайджана становилось все больше, у нас уже образовался свой «оппозиционный круг». Музыканты, журналисты, писатели, активисты – все жили только одним днем – никто не знал, что с ним случится завтра. Все ждали просто своей участи – так ждали герои знаменитой классики «Касабланка», – говорит Гюнель.

В конечном счете власти Грузии решили, что пребывание на территории страны семейной пары из Азербайджана нежелательно и даже «вредит» интересам государства…

«Через два года, когда мы подали третью заявку на ВНЖ (на этот раз подал муж, врач по специальности, он устроился в одну фармацевтическую компанию в Тбилиси), мы получили отказ. В документе указывали причину отказа – статья гласила, что наше присутствие в стране вредит интересам Грузии. «Каким интересам?» «Как вредит?» – на эти вопросы сотрудники Дома юстиции в Тбилиси отказались ответить. Может быть, в другое время такой отказ нас просто бы огорчил, но в данном случае эта бумажка была едва ли не смертным приговором для нашей семьи – у сына, который родился в Германии, не было паспорта, у нас не было шансов уже подать на визу ни в одну из европейских стран (без ВНЖ у нас уже не было возможности обосновать наше присутствие в Грузии). Нам оставался только один путь – вернуться в Азербайджан, где на меня и моего мужа открыли уголовное дело (известное дело против Мейдан.тв).

В те дни я похудела на 9 килограмм и побрила налысо голову, я уже не могла видеть, как волосы выпадают из-за стресса и переживаний. Я смотрела на сына и мне его было жалко. К счастью, совершенно случайно мой кейс направили организации ICORN, сети европейских «Свободных городов», которые приглашают на проживание людей искусства. Через несколько дней после отказа, мне пришло письмо от организации о том, что норвежский город Левангер, приглашает меня в качестве гостя-писателя. Я не смотрела карту, даже не проверила факты о городе Левангер, а просто задала вопрос: «а смогут они вывезти моего сына без паспорта?». Мне ответили положительно.

Через месяц после этого разговора, с помощью ООН, ICORN и UDI мы уже были на борту самолета Тбилиси-Амстердам. Когда пересели на самолет Амстердам-Трондхейм (самый близкий аэропорт к Левангеру) стюардесса вручила моему сыну маленький подарок, это была голубая обложка для паспорта. Я смотрела на подарок и мне хотелось разрыдаться: у моего сына не было паспорта, чтоб вложить его в эту обложку…

Мы уже четыре года живем в Норвегии, мне не страшно ночами спать, не опасаюсь разговаривать по телефону, да и у сына уже есть паспорт, он вложил его в эту голубую обложку и теперь мне вовсе не хочется плакать, когда я ее вижу», – рассказала Гюнель Мовлуд.

Тем не менее, получив европейские документы, семья смогла попасть в Грузию, правда, уже как туристы.

«Мы были в Грузии прошлым летом, я помню этот теплый летний ветерок, когда я вышла из аэропорта в Кутаиси. На асфальте лежали бездомные собаки, кричали таксисты, откуда-то доносился запах пирожков (может, это был хачапури), а мне казалось, что самый теплый, самый спокойный, самый родной уголок на свете… Как только закончится пандемия и Грузия откроет границы с Норвегией, мы обязательно туда поедем», – обещает Гюнель.

Самым чувствительным ударом для граждан Азербайджана в Грузии стало похищение оппозиционного журналиста Афгана Мухтарлы. 29 мая 2017 года он вышел из дома в Тбилиси и не вернулся. На следующий день выяснилось, что он был насильно перевезен в Баку и помещен под арест.

«Мое похищение было спланировано и осуществлено спецслужбами Азербайджана и Грузии. Грузинская криминальная полиция похитила меня из Тбилиси и передала азербайджанским пограничникам на азербайджано-грузинской границе в Лагодехи. Я занимался журналистскими расследованиями, опубликовал серию статей о нелегальном бизнесе семьи Алиевых. В то же время я был вовлечен в политические процессы. Я и мои друзья занимались проблемами политзаключенных в Азербайджане. Мы организовали несколько акций протеста перед посольством Азербайджана. И правительство Грузии также было недовольно нашей деятельностью. Грузинское правительство было особенно обеспокоено нашим мониторингом парламентских выборов в то время и освещением событий в Марнеули. В тот период азербайджанская сторона и подкупила грузинских чиновников в связи с моим делом», – рассказал Мухтарлы.

После похищения журналиста премьер-министр Грузии Георгий Квирикашвили предложил предоставить грузинское гражданство Афгану Мухтарлы и членам его семьи. Однако супруга Афгана — Лейла Мустафаева отказалась от предложения, объяснив это тем, что власти Грузии «пытаются поставить шоу».

«Правительство Грузии хотело купить нас и обмануть международные организации, предоставив моей жене гражданство. Моей семье пришлось выехать в Европу, потому что уже было опасно оставаться в Грузии. Моим друзьям, живущим в Грузии, также угрожала реальная опасность. Активисты оппозиции и живущие там журналисты не хотели перезжать в другие страны. Мы хотели действовать от имени нашей родины недалеко от границ Азербайджана», – говорит Мухтарлы.

Действительно, после похищения журналиста большинство азербайджанцев покинули Грузию. Тем не менее, сам Мухтарлы намерен попасть в страну и довести до конца расследование своего похищения: «Я обязательно приеду в Грузию. Генеральная прокуратура Грузии неоднократно заявляла, что она не может получить показания от Афгана Мухтарлы. Я приеду в Тбилиси и дам показания Генеральной прокуратуре. Мой адвокат уже обратился в прокуратуру по этому поводу».

Важным направлением деятельности грузинской НПО Center for Participation and Development (CPD) является обеспечение безопасности правозащитников из других стран. Уже 4 года НПО осуществляет региональную программу релокации Tbilisi Shelter City для правозащитников и гражданских активистов, которые подвергаются гонениям в своих странах, предоставляя им возможность реабилитации в Грузии. Однако изначально проект Tbilisi Shelter City отказался от работы с гражданами Азербайджана.

«Грузия является одной из безопасных стран не только на постсоветском пространстве, но и в Европе. Однако, конечно же, похищение Афгана Мухтарлы стало большим ударом по грузинской демократии и это повлияло на имидж страны в Европейском сообществе. Когда мы начинали проект Tbilisi Shelter City, было решено, что проект не будет заниматься правозащитниками, журналистами и активистами из Азербайджана, так как мы осознавали, что географическая близость Азербайджана к Грузии могла нести в себе угрозы и риски для этих людей», – объясняет исполнительный директор центра CPD и администратор программы Tbilisi Shelter City Георгий Марджанишвили.

Северный Кавказ

В последние годы жители Чечни и Ингушетии часто жалуются на сложности при пересечении границы с Грузией. Пометка в российском паспорте, из которой следует, что человек родился в Чечне или Ингушетии, вкупе с говорящей фамилией, – уже повод для более пристального внимания со стороны грузинских пограничников. Почему так происходит, самим визитерам из Чечни и Ингушетии неизвестно. Пограничники ничего не объясняют. При этом к российским паспортам, выданным в других регионах федерации, такого пристального внимания не наблюдается. Никаких публичных официальных предписаний о необходимости изучать личности чеченцев и ингушей тщательнее, чем личности других иностранцев, в Грузии не существует. Но даже тщательная проверка на КПП еще не гарантия того, что человека пропустят на территорию страны. Статистики по отказам, которая бы отражала их число по отношению к жителям того или иного региона России, как таковой, нет. Но чеченцы и ингуши утверждают, что довольно часто получают отказ во въезде. При этом, порой, отказывают даже тем, кто по той или иной причине вынужден покинуть родину и пытается найти в Грузии, пусть и временное, но убежище. Кстати, получить убежище в Грузии выходцам из Чечни и Ингушетии тоже, мягко говоря, не так-то легко.

Асланбек Дадаев – бывший корреспондент чеченской службы Радио Свобода. Около двух лет назад в Чечне он начал получать сигналы, что ему не позволят заниматься профессиональной деятельностью, поскольку он работал на иностранное СМИ. Сам журналист это обстоятельство не скрывал. И вот это вот «не позволят работать», по словам Асланбека, было еще самым легким вариантом выхода из непростой ситуации. Журналист решил перебраться в Грузию, где он до этого уже жил какое-то время, был знаком с ситуацией и имел друзей. Асланбек снял в Тбилиси квартиру, и помимо основной журналистской работы даже планировал заняться в Грузии небольшим бизнесом – открыть кафе с вайнахской (чеченской и ингушской) национальной кухней. Изредка он выезжал в Чечню проведать семью. Выезды были короткими, Асланбек старался не привлекать к себе лишнего внимания в республике. В ноябре 2018-го он вновь выехал в Чечню и спустя пару дней уже должен был вернуться обратно, чтобы успеть подписать договор об аренде коммерческой площади под свое будущее кафе в Тбилиси.

«Но так и не получилось. Меня не впустили», – рассказывает Асланбек, – «мне на границе, когда я уже второй, третий раз, в общем каждый день пытался проехать, власти Грузии на третий раз выдали мне официальную бумагу, что мне запрещается въезд в страну. В бумаге был перечень пунктов с возможными причинами для отказа, в том числе «угроза безопасности», еще что-то, но в моем случае галочка стояла на пункте: «Другие причины». То есть, по каким-то непонятным «другим причинам» мне запретили въезд. Я был глубоко обижен, оскорблен можно сказать, потому что много друзей грузин, которые не понимают ситуацию, даже хозяин квартиры, которую я снимал, у меня там, кстати, все вещи остались, он был удивлен и потом написал мне, почему ты не сказал, что у тебя какие-то проблемы с властями, я бы не стал рисковать. Я этому человеку не смог объяснить».

Вернуться в Чечню Асланбек не мог, потому редакция эвакуировала его в Кыргызстан, где он пробыл три месяца. Затем журналист смог уехать в одну из европейских стран. Он связывался с грузинскими правозащитниками, журналисты писали о нем статьи и пытались добиться разъяснений у МВД и СГБ Грузии, но безуспешно. Силовики свое решение не комментируют.

«Если бы у спецслужб была реальная причина не впускать меня, то думаю, они бы давно ее назвали. И до сих пор я считаю, что, если бы грузинские власти разрешили мне жить в Грузии, я бы перевез туда семью и находился бы сейчас на Кавказе, а не за несколько тысяч километров. По крайней мере, я был бы со своей семьей. Чтобы оправдать свое имя, я заявил, что согласен на любые проверки, вплоть до проверки на детекторе лжи. Но я думаю, что главная причина того, что меня не впустили, все же в том, что власти Грузии знали, что я уехал из-за каких-то проблем дома. Возможно, они думали, что я буду находиться в Грузии и оттуда вести какую-то информационную борьбу против чеченских и российских властей, но у меня не было таких целей. Это такой упреждающий удар, типа, ваши проблемы нам не нужны, свои счеты с Россией вы должны сводить не с территории нашей страны», – говорит Асланбек.

В отличие от Асланбека, чеченский видеоблогер Тумсо Абдурахманов будучи в Грузии успел подать официальное прошение о предоставлении убежища. Бывший заместитель главы чеченской госкомпании «Электросвязь» Тумсо покинул Чечню в конце 2015 года. Незадолго до этого в ноябре в Грозном автомобиль Абдурахманова был остановлен кортежем высокопоставленного чиновника Ислама Кадырова, на тот момент занимавшего должность главы администрации правительства Чечни. Родственнику Рамзана Кадырова не понравилась борода Абдурахманова, оказалась «не той длины», а также содержимое его мобильного телефона – видеоклипы и картинки, высмеивающие чеченское руководство. Тумсо не стал терять время и вместе с семьей выехал в Грузию. В страну его впустили, но в предоставлении убежища грузинские власти ему отказали.

«Сам этот отказ (грузинской стороны) у меня до сих пор хранится в оригинальном виде, в бумажном, как мне его и передали в Министерстве по делам беженцев. И в этом ответе прямо так и написано, что я подпадаю под эту статью Конвенции по беженцам и что я нуждаюсь в убежище. Но при этом сказано, что они (власти Грузии) считают, что мое нахождение на территории страны противоречит интересам государства. И там не указано, что они считают меня опасным, или что я могу иметь какие-то связи с кем-то или с чем-то, ничего подобного там не сказано. Просто написано, что «противоречит интересам государства». И в виде приложения к отказу еще есть некое письмо, секретное письмо от спецслужб Грузии. Потом мы подавали в суд, просили рассекретить это письмо, указать, на что они в нем ссылаются, чтобы мы могли как-то защищаться, но нам отказали», – говорит Тумсо.

Реальную причину отказа ни Тумсо, ни его адвокаты, ни журналисты, освещавшие это дело, так и не узнали.

«У меня был один контакт с грузинскими спецслужбами, они меня как-то вызвали, это было в Рустави. Там два человека со мной разговаривали. Честно говоря, у нас разговор как-то не задался, потому что он больше напоминал не разговор с какими-то профессионалами своего дела, людьми, занимающимися исключительно безопасностью своего государства, а это был разговор с какими-то обиженными в целом на чеченцев людьми. Он мне предъявлял какие-то вещи за Абхазию, за участие чеченцев в грузинско-абхазской войне, по поводу участия батальонов, укомплектованных чеченцами, в российско-грузинской войне. И в общем у нас не пошел разговор, мы разошлись с таким негативным, наверно, впечатлением друг о друге. И вот после этого в моем деле появилось вот это вот загадочное секретное письмо», – вспоминает блогер.

Грузинский суд поддержал решение об отказе в предоставлении убежища, и после этого Тумсо решил вместе с семьей покинуть Грузию. Выбор пал на Польшу. Однако впоследствии Тумсо из-за соображений безопасности пришлось покинуть и эту страну.

Сейчас Тумсо – один из самых популярных и известных чеченских видеоблогеров. В своих выступлениях он жестко критикует и высмеивает чеченское и российское руководство. Власти Чечни открыто угрожают ему расправой. Председатель парламента Чечни Магомед Даудов во время прямого эфира в своем Инстаграме даже объявил Тумсо кровную месть. Потому, в случае депортации или возвращения в Россию Абдурахманова в лучшем случае ждет тюремное заключение – власти Чечни внесли его в списки террористов и объявили в федеральный розыск. Но как показывает правозащитная практика, подобная конфронтация с чеченским руководством грозит пытками и внесудебной расправой. Сейчас Тумсо находится в одной из стран Европы и надеется, наконец, получить убежище.

Несмотря на разные обстоятельства и сюжетные линии, в историях Асланбека и Тумсо есть много общего. Оба пытались найти безопасное убежище в Грузии, оба в итоге были вынуждены уехать в третьи страны, у обоих имеется негативный опыт взаимоотношений с грузинской государственной системой, в том числе с «особым пристальным вниманием» со стороны спецслужб. Хотя, это «внимание» на себе ощущают многие приезжающие в Грузию и уезжающие из нее чеченцы и ингуши.

Большинство грузинских правозащитников утверждают, что сегодня получить безопасное убежище в стране практически нереально.

«Грузия перестала быть безопасной страной для преследуемых в странах — ее соседях», – говорит экс-омбудсмен страны, руководитель Института исследований демократии Уча Нануашвили.

Нануашвили называет дело Мухтарлы провалом грузинской демократии.

«Скорее всего, грузинские правоохранители замешаны в похищении Афгана, как и он сам об этом неоднократно заявлял. Следствие не закончено, нет никаких результатов, никто не наказан. Ни Мухтарлы, ни членам его семьи не предоставлен статус пострадавших. В 2015-2016 годах, когда Грузия работала над вопросом либерализации визового режима с ЕС, ситуация была относительно нормальной, однако затем все изменилось. К сожалению, в стране усилилось российское влияние и власти стараются не «обидеть» своих соседей, пусть даже если они представлены авторитарными режимами. Правозащитники и активисты из этих стран уже практически не имеют возможности спокойно работать и жить в Грузии. Грузия перестала быть безопасной страной для них», – подытожил правозащитник.

Впрочем, как показывает пример последних десятилетий с момента обретения независимости, в Грузии все может измениться – быстро, неожиданно, и существенно. В том числе и отношение к людям, нуждающимся в убежище. Даже если их пребывание в стране невыгодно ей политически.

Иракли Чихладзе, Звиад Мчедлишвили, специально для newcaucasus.com