Connect with us

Политика

Рауф Миркадыров: Азербайджан – страна-монополия, 100% акций которой принадлежат Алиеву

Published

on

Сегодняшняя ситуация в Азербайджане, внутренняя политика и тотальная монополизация страны, «чистки» в Нахичевани и блокада Лачинского коридора в Карабахе, Зангезурский коридор и возможность подписания мирного договора с Арменией – об этом и многом другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com известный азербайджанский журналист Рауф Миркадыров.

Внутренняя политика, экономика и монополии

– Расскажите об Азербайджанской экономике сегодня. Ее плюсах и минусах. О малом и среднем бизнесе. О нефтегазовой отрасли. Извлекает ли Азербайджан экономические плюсы из сегодняшней конфронтации в мире?

 Начнем с того, что ВВП Азербайджана сегодня составляет примерно 78 млрд. долларов на 10 миллионов населения. В Грузии – 19 млрд. долларов на 3,7 млн. населения; в Армении – 14 млрд. на 2,7 млн. населения.

На первый взгляд, в Азербайджане этот показатель намного больше. Но население Азербайджана в три раза больше человек, чем в Армении. И более чем в 2,5 раза в Грузии. В итоге получается, что разница ВВП между странами Южного Кавказа не такая уж большая.

Интересны цифры последних месяцев, которые говорят, что ВВП Азербайджана увеличился примерно на 5%. А в Грузии и Армении почти на 15%! Возникает вопрос – откуда такая большая разница?

– У меня есть ответ – это деньги россиян, которые уехали в Грузию и Армению, предположительно, по несколько сот тысяч в каждую из стран. Отсюда и такой колоссальный рост доходов.

– Это только одна из причин. Но есть и другие, которые напрямую не связаны с внешней политикой. Азербайджан очень долго выходил из карантина по ковид-19, страна до сих пор не открыла сухопутные границы. Естественно, этот фактор до сих пор оказывает сильное влияние на экономику страны.

И еще – внешняя торговля Грузии и Армении выросла почти в два раза, в Армении примерно на 70%. Но «экономическое чудо» Грузии и Армении – это реэкспорт санкционных товаров в Россию. Или тех товаров, которые, может быть, не попали под санкции, но которые Россия в силу различных логистических проблем, не может сейчас приобрести напрямую. Азербайджан, скорее всего, не хочет заниматься этим бизнесом. Да и логистически ему это сделать сложнее, чем соседям. Но, заметьте, не потому, что в Баку все такие честные и хорошие. Просто игра не стоит свеч. Ведь если говорить о санкционных товарах из Китая – то они кроме самой России идут через Казахстан и страны Средней Азии.

Товары также идут через Грузию, которой незачем делиться с Баку, можно все делать напрямую. А с Арменией Баку не дружит, с Ираном то же самое. При том, что цены на нефть и так достаточно высоки – зачем еще подставляться и рисковать.

Что касается Турции, то я думаю, что Анкара вполне себе сотрудничает с Арменией в этой сфере. Кстати, совсем недавно Турция и Армения решили открыть грузовое авиасообщение друг с другом.

(С февраля 2022 года Армения и Турция возобновили прямое авиасообщение между странами, Также в июле 2022 года страны договорились в кратчайшие сроки обеспечить возможность пересечения армяно-турецкой сухопутной границы и наладить прямые авиаперевозки грузов. С января 2023 года соглашение по прямым авиаперевозкам грузов было достигнуто).

Возникает вопрос – почему именно грузовое? Ведь какой такой огромный товарооборот между Арменией и Турцией в данных обстоятельствах может быть? Но через Армению удобно переправлять грузы в Россию. И, как бы, напрямую Турция ничего не переправляет. Я не исключу, что через Армению в РФ идет поток радиоэлектроники, других высокотехнологичных товаров. Азербайджан, скорее всего, в этом не участвует. Или же его участие, на мой взгляд, минимально.

– Поговорим об экономике в общественно-политическом разрезе.

 В Азербайджане, нельзя сказать огромная – существует тотальная монополия!

Даже в России немного по-другому устроено. Регионы РФ «отстали» от Азербайджана в этом плане лет этак на 20! В Азербайджане сейчас есть всего лишь один хозяин. В РФ государство обладает контрольным пакетом «акций», остальное распределено по регионам. В больших государствах невозможно без региональных элит. Возьмем тот же российский Дальний Восток.

– Ну да, экономически – «государство в государстве».

 А Азербайджан маленькая страна. Зачем «распыляться». Все централизовано. У нас, по большому счету, нет классического малого бизнеса. Формально он есть, но чрезвычайно монополизирован…

– А в сельском хозяйстве?

 Даже в области сельского хозяйства существует монополизм. Я могу ошибаться в деталях, но смысл следующий – фермер у нас что-то производит, но у него за очень низкую цену забирают продукцию монополисты, которые находятся под крышей клана Алиева.

Раньше система была другой. Существовало несколько кланов, которые владели определенными сферами экономики. И отчисляли в «общий котел». Понятно, что нефть и газ находились под контролем «самого». Все остальное, более или менее в частных руках. Сейчас этого нет, все монополизировано. И остальные становятся менеджерами, работающими в монополизированной системе. Если раньше были олигархи, то сегодня остались только менеджеры…

В Азербайджане нет уже и секторального монополизма. Есть одна тотальная монополия и вся страна – единая компания. С одним владельцем, где весь пакет акций принадлежит одному человеку.

Естественно, это тормозит развитие национальной экономики. Ведь в этой системе любая инициатива, исходящая с низов наказуема. Поэтому развитие среднего и малого бизнеса также невозможно: он становится дочерним предприятием государственной монополии и не является самостоятельным игроком. В итоге цены устанавливаются сверху, конкуренции нет вообще. Или же она направлена на уничтожение последних независимых торговых сетей и супермаркетов.

Внешняя и оптовая торговля также находятся под контролем монополии. Ведь, положим, тебе как независимому бизнесмену-ритейлеру предоставляют возможность купить товары по цене выше, чем для сетей, принадлежащих государственной монополии. Что в свою очередь ведет к максимальной коррумпированности системы.

– В системе, которая образовалась в Азербайджане сегодня в сравнении с той, что имела место 8-10 лет назад, во времена «кланов», вести бизнес предпринимателям стало легче или хуже?

 Моя позиция может быть не очень популярной. Олигархи из предыдущей, клановой системы для меня – преступники и воры. Как говорят в России – «партия жуликов и воров». Но проблема заключается в том, что сейчас произошла максимальная концентрация экономической власти, финансов, и функций принятия решений в одних руках – что всегда плохо. Ранее было несколько семей, которые имели собственные ниши. Да, они были «младшими партнерами», но их слушали. От них зависела и экономическая ситуация в стране. Этот фактор сам по себе важен. Вспомните как возникала американская демократия, которая также пережила непростые времена разбойников и коррупционеров, но сохранила дух соперничества и конкуренции, за счет чего смогла выстроить работающую демократическую систему.

Азербайджан идет по клановому пути – не хороший и неприятный для меня, лучшим, к примеру, был бы, конечно, путь, по которому прошли Эстония, Латвия и Литва.

Понятно, что олигархическая система работает против демократических изменений в обществе, но хотя бы внутри нее есть столкновение интересов и соперничество. А значит, возможно в следующем поколении мы могли ожидать, что в Азербайджане установилась бы демократическая система в экономике, и в конечном счете в самом государстве.

Есть и второй фактор. Ведь олигархическая система выполняет некие социальные задачи. То есть деньги идут не только вверх, но и по горизонтали, и их часть оседает в системе. Тем самым, олигархическая система создает и социальную опору, и не хочет потерять то, что имеет. Выполняет некую социальную функцию как с точки зрения распределения незаконного дохода, так и с точки зрения социального структурирования общества.

В Азербайджане очень долгое время работала система «пакетов». Предположим, ты работаешь в министерстве. Понятно, что у тебя невысокая зарплата, на которую не пошикуешь. Имелось две системы пакетов. Одна система – тебе выдается пакет, сумма в котором многократно превышает твою зарплату. Вторая – собираешь незаконные деньги, оставляешь себе часть и отдаешь остальное начальству.

Сейчас ничего такого нет. Да, существенно выросла зарплата. Но когда воровали и брали взятки, чиновники зарабатывали существенно больше. То есть, сейчас система «пакетов» отменена и на места коррумпированных клановых чиновников пришли менеджеры.

Сейчас экономической взаимозависимости VIP-менеджеров и их подчиненных уже нет. И сегодняшняя система хуже потому, что происходит ее деградация, и второе – у нее нет внутренней социальной поддержки, как это было при клановой системе.

– Извлекает ли Азербайджан экономические плюсы из сегодняшней конфронтации в мире?

 Конечно. Во-первых, он стал больше экспортировать нефти и газа, цена на которые, на фоне санкций против российских энергоресурсов, выросла. И Азербайджан получает длительную экономическую выгоду, поскольку речь идет о коммуникациях и логистике, которые будут обходить Россию. Геополитическая борьба за Южный Кавказ усилилась. В ближайшее время Россия не сможет вернуться на европейский рынок энергоресурсов, но откуда-то они должны же поступать в Европу. Сейчас Южный Кавказ может стать коридором, в том числе «Восток – Запад» в широком смысле. И это в какой-то степени приводит к политическим выгодам для Азербайджана. В том числе и внутриэкономическим, где режим Алиева может закрутить гайки в стране.

Запад будет журить Баку, в чем-то обвинять, но вводить экономические санкции, конечно, не будет. Как только война в Украине закончится, все станет понятным.

Я напомню случай с Эльдаром Намазовым, бывшим руководителем администрации Гейдара Алиева, затем был в оппозиции. Сейчас он при власти. Намазов рассказывал мне, как он и его друзья пытались объяснить Гейдару Алиеву, что нужно дружить с Западом и так далее. Суть ответа была следующей: «неужели вы считаете меня настолько глупым, что я не понимаю, что политбюро сейчас находится в Вашингтоне?».

То есть, как-только закончится война, страны Южного Кавказа сразу определят, где находится «политбюро», в Вашингтоне или Москве…

Оппозиция

– Есть ли сейчас оппозиция в Азербайджане? Если да, кем она представлена?

 Сейчас институционально организованной оппозиции нет. Оппозиция представляет собой фактически клубы по интересам. Если оппозиция не имеет никаких ресурсов, то и налаженных каналов коммуникации с народом попросту нет. Конечно, это не СССР, где оппозиция ограничивалась кухней. Сейчас в Азербайджане есть даже «Народный фронт» – самая радикальная оппозиционная сила в стране. Его сторонники даже пытаются выйти на улицу. Обсуждаются те или иные значимые вопросы в социальных сетях. Но оппозиции как влиятельной политической силы нет.

Некоторые эксперты считают, что в 2020 году в азербайджанском обществе сложилась уже взрывоопасная ситуация и потому Ильхам Алиев принял решение начать «44-дневную» войну. Для Алиева это была опасная игра. Потому что, хотя бы в общих чертах нужно было все согласовывать с Кремлем. Москва согласилась на эту операцию. И было понятно почему – чтобы ввести своих военных и укрепиться в регионе.

В 2020 году люди в Азербайджане были недовольны всем, в том числе и экономической ситуацией. Тогда на полном ходу велась борьба с кланами, которые также были недовольны. И у кланов еще были ресурсы, которые они могли бросить в бой против власти. Сейчас же Алиев герой и всё. Если проследить публикации в азербайджанских социальных сетях, то там распространено такое мнение – да, Алиев коррумпирован, но он же освободил территории. И за это можно всё простить.

Если говорить об оппозиции, то возьмем Али Инсанова – это бывший министр здравоохранения Азербайджана. Он сам родом из Армении и был харизматическим лидером местнического образования азербайджанцев, выходцев из Армении. Его в 2005 году арестовали. Вначале ему вменили попытку госпереворота. Но затем остались лишь обвинения в коррупции. По тому же делу привлекли министра экономического развития Фархада Алиева.

Инсанов отсидел в тюрьме больше десяти лет. И несмотря на то, что остальная часть населения его ненавидела, он был жестким и грубым человеком, но в заключении повел себя мужественно. Не сломался. После выхода из тюрьмы создал оппозиционную партию. И вот, у оппозиции появляется лидер, который, как бы вроде второго Гейдара Алиева, заявляет: «я ваш аксакал и все должны меня слушаться».

До 44-дневной войны и некоторое время после нее, он жестко критиковал Ильхама Алиева. Но несколько месяцев назад он вдруг заявил, что поддерживает политику Алиева. Я не знаю, о чем с ним договорились.

Отказ Инсанова от борьбы усложняет жизнь оппозиции. Ведь есть люди, которые недовольны Ильхамом Алиевым и имеют какие-то финансовые ресурсы. Но теперь у них нет лидера. Я имею виду выходцев из Армении. А они «чужих» не признают.

Нахичевань

– Что происходит в Нахичевани?

 Глава Нахичевани Васиф Талыбов был последним из могикан. Формально в этой структуре пока еще остается Бейляр Эюбов – бывший телохранитель Гейдара и Ильхама Алиевых, а также министр МЧС Кямаледдин Гейдаров. Оба они были крупными олигархами, но потеряли практически все свое состояние. Притом, что во власти пока остаются. В вотчину Талыбова никто не мог влезть. Не вмешивался даже Ильхам Алиев.

Но Талыбов стал выпадать из новой централизованной системы азербайджанской власти, где нет кланов. Он должен был либо открыто начать войну с Баку, либо исчезнуть. Как вы понимаете, сегодня – лучше исчезнуть…

С учетом того, что делает Алиев в Нахичевани, и особенно после 44-дневной войны, можно говорить, что он готовит реформу административно-территориального деления Азербайджана. В Нахичевань назначен спецпредставитель президента, который фактически является главой правительства. МВД, таможня из системы управления Нахичевани переподчинены Баку, перестали быть министерствами, получив статус управлений.

Внешняя политика

– Нагорный Карабах сегодня – это фактор внешней или же внутренней политики?

 Победа в Карабахской войне дала Ильхаму Алиеву несколько лет спокойной жизни. И все же, это больше фактор внешней политики. Все маски сброшены. Москва говорит, что «вы все без исключения должны быть подо мной». А Запад старается выдавить Россию с Южного Кавказа. Того лицемерия, которое продолжалось по отношению к конфликту 30 лет, уже нет. Все это время три сопредседателя, постоянные члены Совета Безопасности ООН, США, Россия и Франция не могли решить Карабахский конфликт. Было бы желание и воля, приняли бы решение, надавили на Армению и Азербайджан, Ереван и Баку никуда бы не делись, пришли бы к разрешению конфликта.

Я думаю, что и Ереван, и Баку хотели бы подписать мирное соглашение. Но они ждут, под кого «лечь». Азербайджан после 44-дневной войны и до 23 февраля 2022 года занимал пророссийскую позицию. Но, когда стало ясно, что российский блицкриг в Украине не состоялся, Азербайджан стал вести многовекторную политику. При этом не отказался полностью от России. Баку и Ереван сейчас находятся в такой позе на полразворота. Не могут повернуться спиной к Москве, и к Вашингтону тоже не могут. Вдруг Россия победит, Путин накажет. А если Запад, то он накажет. Они хотят подписать мирный договор, но пока не понимают, под чьим патронажем подписывать, а поэтому и торпедируют его.

– А с чем связана блокада Лачинского коридора в Карабахе со стороны Баку? Цена вопроса – Зангезурский коридор?

 Это упрощенная картина. В классическом понимании слова, блокады нет. Я думаю, что это, по сути, ответ Москве. Первый мотив – это то, что Россия нарушила какие-то джентельменские договоренности. Хотя, Баку, возможно тоже, что-то нарушал. Но главный фактор в этом случае – это олигарх Рубен Варданян, который стал госминистром в Карабахе. Понятно, что его решение не самостоятельное и Москва приложила руку к его переезду в Карабах. Его туда послали, когда поняли, что Баку и Ереван решили, по мнению Москвы, повернуться к ней спиной.

Когда Варданян появился в Карабахе, он заявил, что намерен отвоевывать территории. То есть, Москва поставила в Степанакерте человека, который будет торпедировать любой мирный договор, подписанный под патронажем европейцев или американцев.

Вопрос Зангезурского коридора использовался в качестве пропаганды. Этот коридор для Ильхама Алиева болезненная тема. Соглашение от 9 ноября 2020 года подписывалось Азербайджаном, скорее всего, в цейтноте. Россия намекала на то, что готова к интервенции.

В течение 44 дней война, Азербайджан, чтобы не спровоцировать российское вмешательство, не стал обстреливать территорию Армении. И тут, в последний день войны, когда Путин вмешался, Азербайджан вдруг сбивает российский вертолет. И в Москве о вертолете как-то очень быстро забыли…

– Вы считаете, это была провокация с армянской стороны?

 Я думаю, что это была провокация со стороны российских спецслужб. Ведь это давало возможность ввести России войска. Само соглашение состоит из положений, которые можно трактовать по-разному и, по большому счету, отвечает интересам исключительно Москвы.

В итоге есть Лачинский коридор, который контролируют россияне. И расплывчатая договоренность об открытии коммуникаций, в том числе, через Зангезур в Нахичевань. Но никаких сроков и ничего определенного. Естественно, Лачинский коридор – это временный статус. А Зангезурский коридор по итогам соглашения должен работать постоянно. И Алиев для внутренней аудитории говорит, что откроет Зангезурский коридор. Но в документе нет слова «коридор». А контролировать его должны были российские силовики. То есть, Зангезурский коридор – это больше пропагандистский ход.

И наконец, Азербайджан считает, что Москве сейчас не выгодно открыто давить на Баку. Работает турецкий фактор. Турция, будучи союзником Азербайджана и своеобразным окном в мир для сегодняшней России, будет противостоять давлению Москвы на Баку. Не будем также забывать, что в Турции скоро президентские выборы.

Официальный Баку не хочет выставить акцию в Лачине государственной позицией. Но вопрос в форме акции. Мирные активисты стоят против военных, что недопустимо. Баку не должен был это допускать в отношении собственных граждан. Случись какая провокация, и может пролиться кровь.

Вопрос Лачинского коридора не может быть решен между экоактивистами и военными, так как это межгосударственный вопрос. И мы опять возвращаемся к непрописанным пунктам соглашения.

– Возможна ли эскалация между Азербайджаном и Ираном? Кому это может быть выгодно?

 Выгодно всем и никому. Начнем с того, что сильный и преуспевающий Азербайджан – угроза для Ирана. Это константа иранской политики в отношении Азербайджана. Плюс, Иран был союзником Армении даже в 90-е годы.

Иран поддерживает Россию, чтобы Южный Кавказ не входил в сферу влияния Запада. Начатая Путиным война в Украине перевернула мир. Сейчас все зоны влияния, которые имелись до 24 февраля, перечеркнуты. Запад не будет признавать старых сфер влияния России. И в этой ситуации в Иране занервничали. Фактически, безопасность северного фланга Ирана обеспечивала Россия. Частично на Южном Кавказе – Армения, частично – Средняя Азия. Что сейчас исчезает.

Возможно, на Западе спят и видят, когда Иран начнет агрессию. Тогда его начнут бомбить и никого не спросят. А ослабление позиций России на Южном Кавказе и Средней Азии для Ирана или контроль за этими территориями враждебными для нынешнего режима в Тегеране сил, заставляют муллократов нервничать. Ведь если Иран атакует Азербайджан, ракеты в сторону Тегерана полетят со всех сторон, и российская армия за Иран воевать не будет.

С одной стороны, Иран союзник России. Но с другой, нынешнее состояние Ирана или даже если его разбомбят – это полностью отвечает интересам России. Вспомним, что Россия никогда не требовала отмены санкций против Ирана. Потому что Россия занимала европейский энергетический рынок, а Иран ориентировался на азиатский. Сейчас Россия пытается занять азиатский рынок, сбивая цену Ирану. А если Иран займет европейский рынок, то Россия не сможет вернуться в Европу.

Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com

Политика

Войцех Гурецкий: На Южном Кавказе плохой мир реальнее плохой войны

Published

on

Сегодняшние отношения между Азербайджаном и Арменией, влияние России на регион Южного Кавказа, «иноагенты» в Грузии и многое другое – об этом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com cтарший сотрудник Центра восточных исследований Войцех Гурецкий (Польша).

— Как вы можете оценить нынешние отношения между Азербайджаном и Арменией? Недавно из Карабаха были выведены российские миротворцы –  чего ждать: обострения или умиротворения сторон?

— Нужно понимать: что означает их уход раньше того срока, который был предусмотрен в трехстороннем соглашении от 9 ноября 2020 года? Они должны были оставаться в регионе на пять лет. Но вывод российских миротворцев осуществлялся на основании двустороннего соглашения – между Азербайджаном и Россией. И это уже, по-моему, говорит, в частности о том, что Армения в этой сделке не играет никакой роли. С одной стороны, это логично – так как миротворцы находились на юридически признанной международным правом территории Азербайджана. До 2020 года это никто не оспаривал де-юре, но де-факто часть бывшей сепаратистской республики Нагорный Карабах, которая просуществовала более 30 лет, контролировалась армянами. Сейчас эта территория полностью контролируется Азербайджаном, и то, что касается этой территории, вполне может решать Баку. Не удивительно, что Баку с Москвой договорились.

Но с другой стороны, Армения все-таки является частью соглашения от 2020 года, и некоторые его положения остаются в силе — по вопросам о коммуникациях и т.д. Да, остается конфликт Армении с Азербайджаном, но уже нет территориальных претензий, и Азербайджан решает вопросы, относящиеся к его территории. Плюс к тому — улучшаются отношения между Азербайджаном и Россией. Есть мнение, что если Россия зашла на какую-то территорию, то она оттуда не уходит. Сейчас мы видим обратное. Но если все же Россия уходит, то значит, что она получает гарантии защиты своих интересов.

— Какими могут быть ее интересы в данном случае?

— Во-первых, это присутствие, которое сохраняется в регионе, но уже не в виде миротворческих сил, а в виде пограничных войск ФСБ РФ, которые находятся на основе двустороннего соглашения на территории Армении. Это и военная база РФ в Гюмри. Конечно же, это и военное присутствие РФ на оккупированных грузинских территориях Абхазии и Южной Осетии.

Естественно, мы говорим не только о военном, но и об экономическом присутствии. Значит, Россия пришла к выводу, что этого присутствия ей вполне хватит, что свидетельствует об улучшении отношений между Баку и Москвой. Если на двухсторонней основе такое осуществляется, значит, у сторон есть обоюдное доверие. Всегда говорилось, хотя это не совсем так, что на Южном Кавказе существует четкий расклад сил: Армения — пророссийская, Грузия — прозападная, Азербайджан пытается балансировать между Западом и Россией. Я думаю, что ситуация уже другая, она похожа на ту, которая сложилась в конце 80-х — 90-х годах: тогда Армения являлась более прозападной страной, чем Азербайджан. И в первой стадии карабахского конфликта Москва поддерживала как раз Баку, а потом это поменялось.

Так что мы наблюдаем улучшение отношений между Азербайджаном и Москвой. Это можно понять – у Москвы ухудшаются отношения с Ереваном, Москва хочет остаться в регионе, и если уж ослабевают позиции России в Армении, то, соответственно, усиливаются в Азербайджане. Это может означать то, что произошла какая-то сделка, и Азербайджан что-то России пообещал. Или же Россия пришла к выводу, что влияние, которое у нее есть, сейчас ей вполне хватает, а позиция Азербайджана не угрожает ее интересам.

Часто можно услышать, что Армения совершила какие-то непростительные ошибки, и выводом своих миротворцев Россия ее наказывает. Но с точки зрения международного права получается, что Армения ничего не потеряла: ведь она никогда юридически не признавала Нагорный Карабах частью своей территории, равно как и не признавала Арцах отдельным государством, не заключала с ним договор о дружбе и сотрудничестве.

Таким образом, получается, что Армения ничего не потеряла или потеряла то, что ей не принадлежало. Но на самом деле она потеряла прежде всего поддержку России, которой пользовалась много лет. Во время второй карабахской войны выяснилось, что Россия не собирается защищать интересы Армении вне территории Армении. Но поддержка России была очень условной. В сентябре 2022 года произошли небольшие стычки между Арменией и Азербайджаном. И были атакованы территории уже, собственно, Армении. Тогда Россия, которая являлась формально союзницей Армении, никак не помогла своей союзнице. Более того, Армения является страной-участницей ОДКБ, но и это тоже не сработало. В результате тех событиях Армения осознала, что она уже больше не может рассчитывать на поддержку России. Более того, Армения очень много потеряла в психологическом плане, потеряла уверенность в себе. Хотя в Азербайджане считают по-другому, обращая внимание на поддержку Франции и т.д. Я был в марте этого года в Армении, видел царящие там настроения: ощущение поражения и усугубляющегося тупика. И выход из этого тупика – мирные переговоры с Азербайджаном и переговоры с Турцией.

— Стоит ли ждать каких-либо агрессивных действий от Азербайджана?

— Очень сложный вопрос, про новую войну никто не говорит. Я недавно побывал в Баку, где участвовал в конференции, на которой присутствовал Ильхам Алиев, и он прямо сказал, что они ничего не хотят от Армении, что не будут применять силу, но будут защищать свои интересы, если они окажутся под угрозой. Но президент Алиев назвал военную помощь Франции Армении угрозой Азербайджану. Он это очень интересно обозначил: сказал, что существует угроза того, что Армения станет очередной ареной конфликта между Россией и Западом, и это будет драматически опасно для региона. Так что с одной стороны у Азербайджана официально нет претензий к международно признанной территории Армении в 29 тысяч квадратных километров. Но с другой стороны, Азербайджан хочет, и этого не скрывает, взять под контроль сеть транспортных коммуникаций на Кавказе, включая и Армению в этой сети. Азербайджан и Турция мощно влияют на эту сеть, но никто не знает, на что пойдет Алиев, если Армения не согласится на задействование Зангезурского коридора. Азербайджан не хочет, чтобы в этом коридоре Армения осуществляла свой контроль, чтобы там стояли российские фсбшники (будем так говорить, поскольку пограничные войска РФ подчинены именно ФСБ). Если Армения не согласится на открытие коридора, то Азербайджан пока что говорит, что у него есть альтернативные пути, и он может использовать территорию Ирана. Но учитывая очень большую разницу в военном потенциале Баку и Еревана, мы не можем исключить того, что Азербайджан посчитает, что интересы страны как-то ущемлены, и тогда под каким-то предлогом решится на использование военной силы. Но Азербайджан тоже осознает, что это означало бы нечто иное нежели защиту своих международно признанных территорий. Так что мы ближе к плохому миру чем к плохой войне.

— Если Ильхам Алиев говорил, что Армения может стать ареной конфликта между Западом и Россией, то в Тбилиси опасаются, что такой ареной может стать Грузия. Насколько эти опасения обоснованы?

— Грузия является территорией определенного соперничества между Россией и Западом. С одной стороны, Грузия в декабре прошлого года получила статус кандидата на вступление в ЕС. А с другой стороны — российские политики продолжают хвалить нынешнее руководство Грузии, которое противостоит якобы западным попыткам втянуть Грузию в настоящую войну. И такое поведение России — свидетельство того, что опасения имеют основания. У Запада нет планов втянуть Грузию в войну, у Запада есть планы расширить зону стабильности вокруг своих границ, в ближнем соседстве, но Россия на это смотрит по другому. Если Россия, которая ведет войну в Украине, хвалит кого-то, то уже должна загореться красная лампочка тревоги.

— Вы имеете в виду противостояние общества властям, которые хотят принять закон об «иноагентах»?

— Да, начинается, усугубляется противостояние. Это всегда опасно. О расколе в обществе сложно говорить, поскольку согласно всем опросам, 80% населения Грузии поддерживает вхождение страны в ЕС, и несколько меньше поддерживает вступление в НАТО. Но не все поддерживают либеральную линию большинства европейских стран. Есть консерваторы, которым ближе в морально-ценностном плане Россия. Хотя, нельзя говорить, что Россия поддерживает какие-то консервативные ценности, это далеко не так. Россия просто использует какие-то лозунги, ведет пропаганду против Европы, дескать, это «гейропа» и т.д.

Россия создает путаницу, которая есть цель российской пропаганды, старается расколоть грузинское общество. Протесты против закона об «иноагентах» были и в прошлом году. Но в этом году ситуация еще опасней в преддверии парламентских выборов, которые пройдут осенью. Я боюсь, что в Грузии может произойти нечто непредсказуемое.

— Согласно последним исследованиям NDI, партия «Грузинская мечта» и так набирает гораздо больше голосов, чем любая оппозиционная. К тому же в прошлом году власти столкнулись уже с массовым протестом, с «коктейлями Молотова». Но зная, что они рискуют и растерять голоса своих избирателей, и спровоцировать насилие, тем не менее упрямо продвигают этот закон. На ваш взгляд, зачем они это делают вопреки своим интересам?

— Может быть множество причин. Да, я согласен с тем, что «Мечта» имеет хорошие шансы на уверенную победу, но вопрос в масштабах этой победы. Может быть, политики из правящей партии захотели обеспечить себе конституционное большинство, но вряд ли они его получат. Поэтому путем ограничения доступа к СМИ, ограничения деятельности оппозиции партия власти хочет таким образом себе это обеспечить. На самом деле о причинах не знает никто — об этом знает только господин Бидзина Иванишвили.

Не исключено, что это – пробный шар, и «Грузинская мечта» хочет увидеть, какой будет реакция у общества и Запада, сможет ли правящая партия позволить себе игнорировать протесты или случится то же самое, что и в прошлом году. Третье – это может быть связано с желанием принять ряд других законов, в том числе, об освобождении от налогов переводов активов из офшоров, а законом об «иноагентах» отвлечь внимание от этих документов. Я думаю, что это происходит вопреки реальным политическим интересам Грузии.

— В связи с войной в Украине все чаще звучат предположения о возможном распаде России. В первую очередь речь идет об отделении республик Кавказа. Насколько это реально?

— Я в свое время познакомился с Расулом Гамзатовым, будучи молодым еще человеком, брал у него интервью, в котором у него была замечательная фраза: «Дагестан добровольно не вошел в состав России и добровольно из нее не уйдет». Он имел в виду, что Дагестан — дотационная республика и средства на ее существование идут из России.

Но если распад России произойдет (история видела распад многих империй), то он начнется не с Кавказа, потому что у кавказских национальных элит есть крепкие связи с Москвой и финансовая зависимость.

Распад России начнется не с Кавказа, но Кавказ будет первым, кто в случае чего отсоединится. Если такой процесс начнется, то, конечно, Кавказ будет одним из первых, кто попытается найти свой путь.

Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com

Фото Б.Кмузова

Полная версия видеоинтервью:

Continue Reading

Политика

Азербайджан в «Новой эре»

Published

on

В феврале этого года в Азербайджане состоялись досрочные выборы президента. Официальным объяснением о проведении выборов стало возвращение Карабаха под юрисдикцию Баку. Дальнейшие векторы развития Азербайджана и трудности, с которыми на этом пути страна volens nolens столкнется, мы обсудили с азербайджанскими экспертами и политологами Мехманом Алиевым, Гюльнарой Мамедзаде, Ильгаром Велизаде, Ахмедом Алили.

«Новая эра» по-азербайджански

В начале 2024 года в интервью азербайджанским журналистам Ильхам Алиев сказал, что главной идеей, которой жила страна до 20 сентября 2023 года, было восстановление суверенитета над всей территорией Азербайджана, а после 20 сентября для страны наступила «Новая эра». И одной из самых важных задач ближайшего времени – определить новую идею, которая объединит всех азербайджанцев. У самого Алиева есть определенные мысли по этому вопросу, но он хотел бы, чтобы в обществе состоялась дискуссия по этому вопросу.

По мнению директора издания Turan.az Мехмана Алиева, «Новая эра» в жизни страны сможет опереться на идеи Первой республики (1918-1920 годов), ее яркого и последовательного идеолога  Мамед Эмина Расулзаде, азербайджанского интеллектуала, политического деятеля начала ХХ века, чье 140-летие в Азербайджане недавно отмечали. Расулзаде проповедовал идеи свободы, прав человека, этнического, религиозного, социального, гендерного равенства, верховенства закона. При этом идеология Расулзаде базируется на создании Союза народов Южного Кавказа.  По мнению Мехмана Алиева идеи Расулзаде о единстве Южного Кавказа в дальнейшем будут развиваться.

Глава клуба политологов «Южный Кавказ» Ильгар Велизаде отмечает, что «Новая эра» для Азербайджана должна начаться с совершенствования системы управления страной. А также повышения удельного веса регионов Азербайджана в экономической жизни республики, так как сейчас свыше 90% ВВП Азербайджана формируется за счет Бакинской агломерации, подчеркнул политолог.

По мнению Велизаде, построение «Новой эры» должно опираться на прочные основы государства, которые выражаются в его истории, исторических нарративах, но адаптированных к современным условиям жизни. Еще до Российской империи на территории современного Азербайджана существовали несколько ханств: Ширванское, Нахичеванское, Гянджинское, Шекинское и другие.

Не калькируя границы прежних ханств, но адаптируя их к новым условиям, можно воссоздать исторические области в осовремененных границах без придания им статуса самоуправляющихся единиц. В то же время создать условия для их гармоничного развития в границах единого унитарного азербайджанского государства. Это позволит с одной стороны избавиться от старого советского наследия, когда страна делится на 68 административных района, а с другой стороны – дать толчок развитию региональных рынков. Заодно повышается роль местных органов самоуправления, входящих в новые области. Именно в административных и управленческих реформах страны видит центральное идею «Новой эры» Ильгар Велизаде.

Экономика будущего

Экономика Азербайджана, несмотря на внешнюю устойчивость, уязвима. С одной стороны, это нефтегазовые доходы, благодаря которым страна обеспечивает 59% ВВП Южного Кавказа. С другой, чрезмерная надежда на них может привести к экономическому кризису уровня 2015 года, когда властям пришлось девальвировать местную валюту – манат, и применить ряд других непопулярных мер для стабилизации экономики.

Сегодня, по мнению Мехмана Алиева, экономический блок правительства готов к возможным неблагоприятным экономическим событиям, ориентируясь на развитие ненефтяной экономики.

А как отметил Ильгар Велизаде, – в конце прошлого года президент издал указ о привлечении частного сектора в азербайджанскую экономику, когда государство пошло на приватизацию части активов госкомпаний, что должно привлечь дополнительные инвестиции. Но эксперт отмечает, что концепт приватизации до конца не сформирован, а предложения правительства только готовятся. И они должны быть подготовлены к октябрю 2024 года. Уже после этого начнется процесс приватизации части акций.

Как считает Мехман Алиев, государство пока что не делает главного: не борется с монополиями, которые поработили азербайджанскую экономику, особенно в самых чувствительных секторах малого и среднего предпринимательства. Наглядным примером для Азербайджана служит Грузия, которая имея схожие с Азербайджаном рекреационно-туристические условия: море, горы, субтропики, горнолыжные курорты, зарабатывает на туризме в три раза больше, чем Баку. Так, только в 2023 году Грузия заработала 4,1 млрд. долларов от туризма, имея 2500 отелей разного, в том числе и бюджетного уровня. В то время как Азербайджан имеет 750 отелей заработал 2 млрд от внешнего (выезжающие на отдых и командировки за рубеж) и внутреннего туризма. Правительство не представляет отдельных данных по внутреннему туризму, что означает плачевное состояние отрасли.   По мнению Мехмана Алиева, в Азербайджане должно прекратиться чрезмерное вмешательство государства в частный бизнес; необходимо смягчить ситуацию с контролирующими органами, когда роль государства, как в соседней Грузии снизится до уровня сборщика налогов и блюстителя законов. «Если такое произойдет в Азербайджане, то ситуация в стране положительным образом изменится», – уверен эксперт.

Стоит отметить, что отрицательную роль для малого бизнеса оказывают закрытые сухопутные границы Азербайджана: от чего страдает малый бизнес приграничных сел и городов с азербайджанской стороны границы с Россией, Ираном и Грузией. Власти объясняют закрытие границ пандемией коронавируса, но на самом деле, по мнению Ильгара Велизаде, реальная причина – безопасность, в частности, неблагоприятная геополитическая обстановка в мире.

Мирный договор. Отношения с Арменией

Любой разговор о безопасности на Южном Кавказе последние 30 лет начинался с Карабахского конфликта, которые десятилетия оказывал негативное воздействие на экономическую среду региона, ушел в прошлое. Но политическое измерение конфликта осталось и никуда не делось: мирный договор между двумя государствами несмотря на, казалось бы, благоприятные условия в конце 2023 – начале 2024 годов так и не был подписан. Директор Кавказского центра политического анализа Ахмед Алили считает, что отношения между двумя странами — это не всегда исключительно дело Армении и Азербайджана.

Как отметил эксперт, странам Южного Кавказа приходится считаться со всеми окружающими регион силами. И сегодня на Южном Кавказе, кроме России, которая ранее играла определяющую роль, в военном отношении присутствуют Турция и страны ЕС. А также, Иран, США, Пакистан, Индия, Израиль, и незримо, но очень серьезно присутствует Китай. И в этой ситуации, как ни хотели бы Баку и Ереван подписать мирный договор и наконец, выйти на мирные взаимоотношения, им в той или иной степени приходится считаться со всеми акторами.

Близкой точки зрения на возможности подписания мирного договора придерживается политический аналитик Гюльнара Мамедзаде. Многочисленные посредники, по ее мнению, мешают поставить точку в мирном договоре между Азербайджаном и Арменией, которые могли бы уже договориться и на двусторонней основе. Гюльнара Мамедзаде подчеркивает, что некоторые удаленные от Южного Кавказа акторы не заинтересованы в формировании платформы взаимодействия региональных стран по формуле «3+3».

Что же касается часто обсуждаемого и весьма важного пункта о месте подписания будущего мирного договора, то эксперты сходятся во мнении, что лучшим вариантом был бы двусторонний формат без посредников. Но, как отмечает Ахмед Алили, к нему сейчас вряд ли готов Ереван, который чувствует слабость, как только остается с официальными лицами Азербайджана за закрытыми дверями «тет-а-тет». Очевидно, что в этом ракурсе, как платформу посредника можно рассматривать Тбилиси. Так, Мехман Алиев отмечает давнюю включенность Грузии в миротворческий процесс между Баку и Ереваном. Однако, по мнению Алили, после того как Грузия получила статус кандидата в члены ЕС, Азербайджан перестал рассматривать Тбилиси в качестве посредника, опасаясь ангажированности Грузии интересами ЕС, которые идут вразрез с интересами Баку, по треку мирного договора с Арменией.

Направление – Запад?

Последние несколько месяцев взаимоотношения Азербайджана со странами Запада, особенно ЕС развиваются не лучшим образом. В ноябре прошлого года президент Алиев обвинил Францию в совершении наибольшего числа «кровавых преступлений в колониальной истории человечества», а в январе этого года Азербайджан приостановил работу своей делегации в ПАСЕ. Антиевропейская риторика и действия со стороны Азербайджана объясняется официальным Баку как ответный шаг на «проармянскую позицию» стран Европы, особенно Франции в Карабахском конфликте. Однако, по мнению всех экспертов прагматичные отношения между странами Европы и Азербайджаном сохранятся. Ильгар Велизаде считает, что Запад стремится интегрироваться в Центральную Азию: «а форматы ЦА + Франция, ЦА + США ничего не стоят без Азербайджана».

Ахмед Алили подчеркнул, что европейцы стремятся занять то место, которое освободила Россия после войны 2020 года, а испортившиеся отношения Баку и Парижа, — это не база, а объясняются во многом электоральными проблемами президента Макрона во Франции, а также шаблонным экспертным мышлением европейцев, которые смотрят на происходящие события в черно-белом цвете: где есть «хорошая Европа и плохая Россия».

Мехман Алиев считает, что европейцы, а вместе с ними транснациональные компании, заинтересованные в нормализации отношений на Южном Кавказе для ведения бизнеса, последовательно дают понять Армении, что не следует уповать на чудо, подталкивая ее к подписанию с Азербайджаном мирного соглашения.

Гюльнара Мамедзаде, со своей стороны считает, что сейчас идет активное переформатирование миропорядка, в процессе которого Азербайджан кроме того, что подчеркнул свое значение, как важного игрока на Южном Кавказе и в Каспийском регионе, где пересекаются транснациональные коридоры, имеет растущее влияние в тюркском и исламском мире, «Движении неприсоединения», становится политическим актором, обладающим реальным суверенитетом, с которым приходится считаться.

Организация тюркских государств: геополитика или геоэкономика?

В прошлом году президент Азербайджана подписал два указа о создании и регламенте работы нового межведомственного органа – Транспортного координационного совета (ТКС), который наделен расширенными полномочиями в сфере развития транспортной магистральной инфраструктуры страны. Одновременно с созданием ТКС Алиев утвердил на 2024–2026 годы план действий по увеличению транзитного потенциала и поощрению транзитных перевозок по транспортным коридорам, проходящим через территорию Азербайджана. По плану, объем транзитных грузоперевозок через Азербайджан к 2027 году должен увеличиться на 27% и составить 13,6 млн. тонн. Очевидно, что решение столь амбициозной задачи будет сопровождаться политическими действиями, о чем президент Алиев заявил в инаугурационной речи в феврале этого года, отметив значение Азербайджана как транспортного центра, которому поступают предложения о сотрудничестве с Запада и Востока, с Севера и Юга.

При этом политический выбор, следуя словам президента, Азербайджан сделал: это организация тюркских государств, о членах организации которых Алиев заявил: «Наша семья – тюркский мир».

Ахмед Алили, анализируя инаугурационную речь Алиева, особо отметил, что, когда на Баку начинают нажимать с выбором со стороны центров силы, Азербайджан всегда ищет третий, суверенный путь. Для которого, подчеркнул эксперт, имеется экономическая и геополитическая база в виде нефтегазовых ресурсов и уникальной логистической составляющей, которая на фоне войны в Украине и на Ближнем востоке с де факто блокадой Суэцкого канала, начинает играть все большее значение.

Мехман Алиев отметил рост политического значения Организации тюркских государств, этот процесс, по его мнению, устраивает в том числе и Россию, с которой у государств Центральной Азии и Азербайджана много общего, и в определенной степени и страны Запада, которые видят в ОТГ фактор  роста их суверенности.

Ильгар Велизаде, согласившись с Алиевым, отмечает, что для России политическое усиление ОТГ может быть выгодно в плане противопоставления усилению Китая в Центральной Азии. Ахмед Алили также считает, что Азербайджан в ОТГ открыл для себя новое видение собственной внешней политики, тем более что у Азербайджана со странами Центральной Азии общее советское прошлое.

По мнению Гюльнары Мамедзаде, платформа тюркского мира является мощной конвергентной основой, которая в будущем способна стать ядром масштабного сближения на основе географии, культуры, экономики. Уже сегодня, по мнению эксперта, несмотря на имеющие место противоречия, появились многочисленные точки соприкосновения между Турцией и Россией, а Азербайджан и Турция становятся ключевыми драйверами тюркской интеграции, с которыми и вокруг которых наращивается экономическое и культурное взаимодействие.

Эксперты также не видят опасности в сближении Азербайджана и Турции после 2020 года: Мехман Алиев вспоминает, что если в 90-е годы турецкие бизнесмены и политики смотрели на азербайджанцев свысока, то сейчас азербайджанцы, исходя из собственных интересов, осуществляют многомиллиардные инвестиции в турецкую экономику, средства массовой информации, участвуют в жизни общественных и партийных организаций Турции. Ахмед Алили добавляет, что Азербайджан всегда будет иметь собственную позицию во внешней политике, которая при всех прочих, отличается от турецкой. Чему есть конкретные индикаторы: косовский вопрос – Азербайджан не признает Косово и всегда поддерживает Белград; и Израиль, где Баку также имеет собственную, отличную от турецкой, позицию. Кроме того, эксперт напомнил о цивилизационных отличиях Турции и Азербайджана. Первая в свое время поглотила Византию, многое впитав от этого поглощения. А Азербайджан себя чувствует наследником сельджукского наследия в Иране и 200 лет находился в составе Российской империи и Советского Союза. Азербайджанцы понимают быт русского человека, русский язык. Чего нет у Турции…

Резюме

Для Азербайджана, казалось бы, главная задача выполнена и нужно двигаться дальше, определив при этом определенные цели. Первые шаги по ряду направлений Азербайджан, проведя досрочные выборы, уже сделал: в экономике начался поиск ненефтяных возможностей дохода бюджета. Государство ради улучшения работы государственных компаний готово сделать их более открытыми частным инвестициям. В то же время ряд негативных для экономики тенденций, в частности монополизации в малом и среднем бизнесе еще не преодолен.

Во внешней политике Баку ставит перед собой цель подписать мирный договор с Арменией. Но, очевидно, что не на любых, а на выгодных для себя условиях. Что вызывает раздражение у союзников Еревана, особенно в Европе. Из-за противоречий с Западом Азербайджан в своей внешней политике все больше начинает ориентироваться на страны Центральной Азии, Организацию тюркских государств. Что вполне устраивает Россию и Турцию. А также, очевидно, Иран, улучшение взаимоотношений с которым выразилось в подписании Меморандума о взаимопонимании о создании на территории Ирана новой транспортной артерии – Аразского коридора, который соединит Восточный Зангезур и Нахичевань.

Да, страны Запада переживают определенное охлаждение в политических взаимоотношениях с Азербайджаном. Но достаточно большая часть стран Запада – Германия, Италия и другие стремятся сохранить с Баку взаимовыгодные отношения, которые выражаются в том числе в сотрудничестве в нефтегазовой сфере, участию тех же немецких подрядчиков в конкурсах по налаживанию инфраструктуры в Карабахе.

Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com

Фото С.Жаркова

Continue Reading

Политика

Máté György Vigóczki: Russia is actively obstructing Georgia’s integration into the EU

Published

on

NewCaucasus.com delved into discussions regarding Georgia’s relationship with the EU, the state of affairs in the South Caucasus, the Kremlin’s influence on the region, and Russia’s conflict with Ukraine with political scientist and researcher of the post-Soviet space, Máté György Vigóczki (Hungary).

– Georgia’s emergence as a candidate for EU membership raises questions about its potential impact on the broader South Caucasus region. Could this development spur Armenia and Azerbaijan to forge closer ties with the EU?

– I doubt that EU integration will succeed in the Caucasus. The EU may be squeezed out of the Caucasus. Turkish, Russian, Iranian influence will be strong. Democratic traditions and negotiation methods don’t seem to be the future here, as Azerbaijan’s success demonstrates. From what I see, Baku will likely pursue an independent, non-aligned status. As for Armenia, it’s unlikely to break free from Russian influence unless there’s a change in Kremlin leadership.

– How realistic is Russia’s opposition to Georgia’s accession to the EU? What risks and threats does this opposition pose?

– The EU operates as an external player in the region, while Russia claims it has no involvement here. Russia actively impedes integration with the EU, leveraging entities like Abkhazia and South Ossetia to exert control. I’m curious about the level of support Baku and Ankara would offer Tbilisi in countering Russia. However, it seems that even Azerbaijan has an interest in limiting the EU’s influence.

– Do you believe that the Russian Federation’s influence on the South Caucasus countries has diminished as a result of the conflict in Ukraine?

– The influence of the EU in the region is indeed limited, although not entirely eliminated. Georgia shares a border with Russia, affording Moscow the ability to safeguard its allies, unlike in Nagorno-Karabakh. Regarding the CSTO, I believe it lacks the capability to fulfill its intended role, and Moscow seeks to conceal this reality. If it were demonstrated that the CSTO is ineffective or that Russia cannot maintain control over Armenia, significant political ramifications would ensue in Russia. Hence, the Kremlin is actively working to prevent such revelations.

– Following the Russian invasion of Ukraine, there has been an increase in tourists from the Russian Federation traveling to Georgia and Armenia. This influx has been associated with economic growth in these countries. Is this trend to be considered a positive development?

– There isn’t much I can add to this issue. With appropriate integration measures, the arrival of these individuals can potentially benefit the economy’s development. The significant question revolves around how many of them intend to return home in a post-Putin era, or how many have already done so.

– The Georgian authorities have opted not to participate in anti-Russian sanctions and have consented to the reinstatement of direct flights with the Russian Federation, citing this policy as “pragmatism.” How aligned do you believe this stance is with the EU integration policy declared by official Tbilisi? Is there concern within the EU regarding this approach?

– Many individuals are attempting to profit from sanctions, which resembles a typical prisoner’s dilemma. In the long run, this poses a threat to EU security and policy coherence. While it may not directly jeopardize Georgia’s EU integration, this perception is held by many within the EU. However, delving into the specifics of this matter is beyond my area of expertise.

– Armenian Prime Minister Pashinyan has declared his intentions to draw closer to the EU. How feasible is this move, considering Armenia’s membership in the CSTO and the Customs Union, as well as the presence of Russian bases on its territory?

– There are still numerous avenues for cooperation, including financial support, visa regimes, scholarships, and more. However, Moscow is unlikely to release its grip on Yerevan as long as the current political regime remains in power in Russia. If it cannot maintain control through traditional means such as economic and military influence, it may resort to non-traditional methods, possibly including hybrid tactics.

– How do you perceive the outcomes of the war in Ukraine? Do you have any personal forecasts?

– The conflict is likely to remain frozen along the current front line. I don’t foresee Ukrainian society officially relinquishing any territory. However, from the Russian perspective, this scenario seems more plausible, especially if there’s a regime change aimed at reestablishing relations with the West. The Russian political elite has historically followed a pattern of distancing themselves, either partially or entirely, from previous leadership and initiating entirely new endeavors. Based on this historical trend, I see a potential for a settlement from the Russian side in the future.

Both Kiev and Moscow are likely to maintain their positions for another 1-2 years, but eventually, the necessity to end the fighting will compel them to agree to a freeze. Western support will play a crucial role.

– If Russia emerges victorious, what implications will this hold for the post-Soviet countries? Conversely, if Ukraine wins, what outcomes should we anticipate in such a scenario?

– I don’t anticipate a decisive victory that would significantly alter the current regional dynamics. Russia may experience setbacks and face increasing influence from non-Western countries, yet it will maintain its military and economic dominance for the foreseeable future. Additionally, the opposition to China’s influence in Central Asia remains a significant factor to consider. While Russia’s capabilities may dwindle, its determination to preserve influence will persist, leading Moscow to employ unconventional methods to maintain relevance.

A Ukrainian victory, however, would likely trigger a domestic political crisis in Russia with unpredictable consequences. The Kremlin is keen to avoid such a scenario at all costs, as it would further diminish Russian influence in the post-Soviet space.

Zviad Mchedlishvili, for newcaucasus.com

Máté György Vigóczki, courtesy photo

Continue Reading

Trending