Civil Hearings
Российский неоколониализм: инструменты и суть
Распад СССР в 1991 году был, несомненно, крахом этой империи, но крахом продуманным и заранее запланированным и, насколько это было возможно, спрограммированным политической элитой этого государства. В условиях санкционного давления и невозможности экономически и технически обеспечивать свое противостояние с Соединенными Штатами, Москва пошла на оригинальный шаг. С одной стороны, она отказалась от советской и коммунистической парадигмы, превратившись в де-юре новое государство («Перестройка», политические и экономические реформы 90-х – важнейшие части данного контекста, его «флагманы»). С другой – «отпустила» свои национальные республики в свободное плавание с тем, чтобы скинуть с себя таким образом финансовый и экономический «груз» данных образований. И если с первым пунктом ситуация относительно ясна, то со вторым – все несколько сложнее.
Снимая с себя обязательства поддержания экономической состоятельности новых независимых государств, «центр» (т.е. уже «новая», капиталистическая и «демократическая» Россия), обеспечила, однако, залог своего политического господства. Условно его можно разделить на три основных составляющих:
- Заведомая проблемность существования этих государств вне СССР с точки зрения экономики. Особенности экономики ряда постсоветских государств таковы, что их экономические системы просто не могут существовать с разрывом старых советских экономических связей. Как следствие экономики этих стран потерпели крах, а сами страны встали перед необходимостью просить экономической и финансовой помощи у Россия, ставя себя от нее в зависимость. Здесь отличным, хотя и трагическим примером выглядит Армения, высокоразвитая экономика которой буквально умерла в первые же годы независимости, будучи неразрывно связана с советским ВПК, но оказавшись абсолютно ненужной после распада СССР и, тем более, в условиях экономической изоляции третьей республики.
- Замороженные в советских условиях конфликты, которые в период независимого существования постсоветских государств немедленно разморозились, ослабив эти страны, и также поставив их в зависимость от Москвы – как военную (поставки оружия, подготовка военных специалистов), так и политическую (для ряда из них Россия выступила в роли «независимого арбитра» или единственной относительно лояльной силы в условиях неурегулированных конфликтов). Здесь также в качестве примера можно привести Армению – страна немедленно получила конфликт в Арцахе, который не могла не отстоять, вынуждена была, и вынуждена до сих пор закупать в огромных количествах российское оружие, иногда – на взятые у России же кредиты. Более того, именно РФ выступает сейчас как наиболее влиятельный посредник в карабахском урегулировании. Нельзя забывать и о том, что Армения вынуждена была войти в ведомый Россией военно-политический блок ОДКБ, а затем и Евразийский экономический союз. Похожая ситуация имела место с Грузией, с той разницей, что последняя, потеряв Абхазию и Южную Осетию, после «революции роз» изменила пророссийский формат своей внешней политики. Не менее яркий пример – Молдова. Нечто подобное имело место и в Таджикистане, пережившим гражданскую войну и Узбекистане на фоне его этнических проблем начала 90-х. Очевидно, что Украина, и ее современная ситуация – также находятся в этом контексте. В любой момент похожий сценарий может быть реализован в Казахстане.
- Наличие у власти в получивших независимость республиках советской партийной, либо комсомольской элиты. В некоторых постсоветских странах в первые годы их независимости у власти стояли диссиденты-антисоветчики, а затем их сменили бывшие советские кадры (Грузия, Армения и даже Азербайджан), в некоторых бывшие партийные руководители оказались у власти сразу же (Украина, республики Центральной Азии). Политики, воспитанные в советских реалиях, во-первых, легко находят общий язык с Российской Федерацией, также руководимой старыми кадрами КПСС и КГБ, не смущаясь собственной подчиненной и неполноценной позиции, а во-вторых, зачастую просто не знают иных моделей взаимоотношений с партнерами, кроме партийно-комсомольских контактов, и иных методов руководства, кроме авторитарных. Кочарян, Шеварднадзе, Назарбаев, Каримов, Ниязов – таких деятелей на постсоветском пространстве множество.
Так де-юре независимые страны бывшего СССР де-факто оказывались «новыми колониями» России. Последней, как и ранее, ничего не мешало господствовать в экономиках своих «партнеров», контролировать их ресурсы (в том числе и людские – в качестве трудовых мигрантов), притом, что участвовать в поддержании уровня жизни на территориях этих «независимых стран» Москва более не обязана, и если это и делала, то брала за это высокую цену – как правило, часть суверенитета. Эта ситуация для «де-факто колоний» гораздо тяжелее, чем та, что имела место в советское время. Если советская власть, навязывая этим странам свою политическую систему, фактически лишая их национального суверенитета, тем не менее развивала на их территории промышленность, сельское хозяйство, образование, часто – весьма передовые отрасли производства, то современная Россия целиком и полностью умыла руки в данных направлениях. Практически не теряя политического влияния на практике, Москве просто незачем тратить средства на подтягивание «неоколоний» хотя бы до своего материально-технического уровня. Сами же правительства этих стран, имея ограниченные ресурсы по озвученным выше причинам, зачастую оказываются неспособными к решению давно назревших проблем, что, в свою очередь, может вызывать у общества вопросы к самой сути полученной независимости. Таким образом, узел, которым привязаны новые колонии к «центру», оказался достаточно крепким, а цена за реальное «освобождение» – весьма высокой. Обычно это – территории, как было в случае с Грузией и Украиной.
Однако в последние годы парадигма меняется. Меняются сами постсоветские общества и страны. Меняются их руководства. Где-то такие перемены проходят естественным и эволюционным путем («растет» общество, умирает, либо постепенно уходит из политической жизни лидер), где-то происходят революции (Грузия, Украина, Армения). Здесь необходимо сделать оговорку, что где-то устанавливается по сути монархическое правление, и перемены идут намного медленнее (Азербайджан). В результате целый ряд постсоветских стран намерен и, главное, готов взаимодействовать с миром в целом и с Россией в частности на совершенно новых основах – партнерских, равноправных, взаимовыгодных, но никак не неоколониальных. Вопреки расхожим в российском обществе клише это не имеет русофобского характера или антироссийской направленности – речь лишь о соблюдении элементарных правовых моментов, а также об игре в давно изменившейся де-юре и де-факто парадигме. Проблемав том, что в общем и целом не проявляет готовности к игре в новых условиях российское руководство и политическая элита, манипулирующие российским обществом. Любые попытки изменить установившийся в 90-е годы statusquoвоспринимаются в Москве как враждебные, угрожающие российским национальным интересам и даже безопасности РФ. Зачастую такого рода агрессивной риторикой, а иногда – действиями Россия сама отталкивает от себя постсоветские республики и буквально бросает их в объятия своих геополитических противников. Представляется, что лишь изменение подходов Москвы к работе с постсоветскими партнерами сможет на долгосрочной и глубинной основе уничтожить имеющуюся неоколониальную повестку и обеспечить новый формат взаимоотношений. Дело в том, что на данный момент целый ряд постсоветских стран в силу отсутствия геополитического и экономического выбора просто вынужден сотрудничать с Россией даже в ее нынешнем колониальном, виде. Однако это не может продолжаться вечно, и при малейшем изменении ситуации накопившиеся обиды всплывут, и внешний векторэтих странможет измениться.
Лишь пересмотр Москвой самих основ своей политики на постсоветском пространстве в целом, станет основой настоящей дружбы государств региона с Россией, взаимовыгодного, конструктивного партнерства, союзничества и общего движения вперед.
Антон Евстратов, специально для newcaucasus.com
Фото newcaucasus.com
Civil Hearings
My Links to Abkhazia
“My Links to Abkhazia” – documentary film tells a story of a post-conflict generation that inherited fragile peace as the consequence of the war in Abkhazia. It is about young people who are held accountable for an armed conflict, which they have never seen.
Instead of politics or conflict analysis, the documentary film focuses on the ordinary life of Georgians. As such, it is dedicated to young people for whom Abkhazia has not been just a breakaway region, but part of their identity.
Civil Hearings
Нас не спросили/Нас не спрашивают
Проект «Нас не спросили/Нас не спрашивают» – документальный фильм о молодежи, родившейся после абхазо-грузинского конфликта начала 90-х годов, о тех, кого принято называть «постконфликтным поколением».
Герои картины — молодые абхазы и грузины, шесть разных историй, объединенных общей темой постконфликтных проблем и вызовов. Герои фильма не говорят о политике и не дают оценок войне, но рассказывают о том, как конфликт отразился на их жизнях, как повлиял на взгляды, о том, чего пришлось лишиться, а что, наоборот, удалось приобрести и какие проблемы им создает сегодняшняя ситуация.
Это фильм о людях, которые не начинали войну и не отвечают за тех, кто воевал, но которые, возможно, смогут приблизить разрешение конфликта.
«Для меня, как представителя этого поколения, было важно начать диалог в контексте нынешних политических обстоятельств, в которых молодое поколение Абхазии лишено возможности выезжать за пределы страны без гражданства другой страны (России). Попытка поднять этот наболевший вопрос через портреты молодых людей, которые родились и выросли в уже сложившихся ограничениях. Их мечты, профессиональная реализация ограничены возможностью выезда заграницу, в том числе, получать образование за рубежом. И никто не спрашивает нас, как нам быть, мечтать и развиваться в таких обстоятельствах?», – говорит автор абхазской части фильма Атана Агрба.
Civil Hearings
Never been asked / never are
The project “Never been asked, never are” is a documentary film about young people born after the Abkhaz-Georgian conflict in the early 90s, about those who are commonly called the “post-conflict generation”.
The protagonists are young Abkhazians and Georgians, six different stories, united by a common theme of post-conflict problems and challenges. The characters of the film do not talk about politics and do not give assessments of the war, but talk about how the conflict has affected their lives, how it has influenced their views, what they had to lose, and what, on the contrary, they managed to acquire, and what problems are created today. This is a film about people who did not start the war and are not responsible for those who fought, but who may be able to bring the conflict settlement closer.
-
Общество2 недели ago
Довлетмырат Сейитмаммедов: Через Туркменистан и Грузию проходят важнейшие транзитные магистрали
-
События4 недели ago
Независимые кандидаты в Азербайджане требуют расследования фальсификаций на выборах
-
События4 недели ago
Афган Мухтарлы: Иванишвили – соучастник моего похищения
-
События4 недели ago
Глава МИД РФ похвалил правительство Грузии за продвижение анти-ЛГБТ законопроекта