Мурад – уроженец Дагестана. В 2013 году он уехал в Сирию, где тогда разгоралась гражданская война. Он провел там несколько лет, побывал в лагерях разных сторон, видел боевые столкновения, и работал медицинским волонтером, вывозя раненных из-под обстрелов. Мурад рассказывает о военной и послевоенной Сирии, о ситуации у себя на родине – в Дагестане, и в целом на Кавказе, а также об отношении к войне в Украине.

— Расскажите о себе. Как и когда вы попали в Сирию? Что вами двигало?

— Я родом из Дагестана. В 2009 году начал интересоваться Исламом, читал разные книги, стал замечать, что происходящее в республике никакого отношения к исламу не имеет. Видел, что власти под диктовку Москвы работают. Видел чеченские войны, беженцы из Чечни приезжали в наши села, и у нас жили. Мы тогда много людей приютили.

Сначала у чеченцев основной была тема независимой Ичкерии, затем доминирующей стала тема Ислама. Появлялись соответствующие видеоролики. И я тоже стал изучать Ислам по разным источникам, книгам, переведенным на русский язык. Стал себя вести иначе, отказался от вредных привычек, по-другому смотрел на какие-то вещи.

В итоге я попал под «прицел» духовного управления мусульман Дагестана. Власти начали бороться с такими, как я, по отношению к нам проявлялась агрессия. Часто нас проверяла полиция, проходили обыски. А потом имам нашего села написал против нас заявление, в общем, пожаловался на нас. В любое время, будь то глубокая ночь или ранее утро, к нам могла нагрянуть полиция с автоматами, с проверками и обысками.

К 2013 году ситуация ухудшилась. Повсюду, в том числе в мечетях, на нас осуществляли давление. Нам прямо говорили: в Сирии начался джихад, собирайте свое имущество и езжайте туда. Появились открытые сайты, видеоролики с соответствующими призывами, по всей России их можно было смотреть, читать, никто не запрещал. Я тогда удивлялся, как такое вообще возможно, как российские власти это позволяют. Дороги в Сирию были полностью открыты, даже загранпаспорта легко выдавали, лишь бы ты уехал.

Несмотря на постоянные обыски и давление, я никуда не собирался уезжать. Я жил с семьей, с родителями. У нас было хозяйство, земля, скот, и у меня даже мысли не было все это бросить. Но потом произошел случай, который заставил меня изменить решение. В нашем районе проводили КТО (контртеррористическая операция — прим. NewCaucasus.com). В тот день мы ехали из села в районный центр, а КТО была объявлена в зоне между моим селом и районным центром, прямо на трассе все происходило. Там были мобилизованы отряды из Москвы, Петербурга, еще откуда-то, но мы тогда еще ничего не знали об этом. На дороге нас остановила полиция, передали куда-то информацию по рации. Затем нас вдруг повалили на землю, скрутили и куда-то повезли. Привезли в участок, оказывали на нас давление в самой грубой форме, поставили на какой-то учет. В кабинете была молодая девушка, которая позволяла себе очень нехорошие и грязные вещи, прямо говорила, что, мол, с нами всегда так обращаться будут. Я после этого вышел во двор, закурил. Тут ко мне подошел начальник отдела вместе с участковым, был настроен агрессивно, ударил меня в грудь. Потом сказал мне, что у меня есть ровно трое суток, чтобы уехать из Дагестана. Я спросил: куда? Он говорит: куда хочешь, в Сирию езжай. До этого они задержали нашего знакомого, якобы, нашли у него патроны, какую-то литературу и черный флаг. Я уверен, что они сами подложили ему все это. Он инвалид, но его задержали вместе с женой, избили. Мне его показали избитого и говорят: если через три дня не уедешь, то и ты в таком же положении окажешься.

У меня тогда даже денег на дорогу не было, я не хотел покидать дом, страну. Не понимал, почему какие-то люди должны мне указывать, где мне жить, куда мне ехать! В итоге мне пришлось выехать — через Азербайджан в Турцию, затем в Сирию, думал, пережду там какое-то время…Война в Сирии разворачивалась на моих глазах. Я старался держаться подальше от всех междоусобиц, главной целью для меня стало – выжить любой ценой. Я слушал, что говорят представители разных групп, но всегда избегал прямых контактов, не хотел в этом участвовать. Если бы меня насильно не лишили родного дома, я бы не поехал туда.

Я оказался на территории, которую контролировала Свободная сирийская армия. Устроился работать в структуру наподобие «скорой помощи», в моем управлении было 2–3 автомобиля, которые потом россияне и алавиты уничтожили. Я работал в основном ночью, вывозил раненных гражданских на лечение в Турцию. У меня есть навыки оказания первой помощи, знаю, как остановить кровь, правильно уложить, транспортировать и т.д. Турецкая организация IHH (Фонд защиты прав и свобод человека и гуманитарной помощи – прим.NewCaucasus.com) давала нам машины.

— Сколько времени вы пробыли в Сирии и как оттуда уехали?

— Я часто выезжал из Сирии в Турцию. Очень много было раненных, в основном арабов, русскоговорящие тоже были. Было много раненных детей, женщин…

Я подал в Турции заявление на ВНЖ, мне удалось там легализоваться, но продолжал работать в Сирии, повидал множество ранений и увечий, видел разорванные тела, органы…Я находился в Сирии все время, пока там шла большая война. Оставался до тех пор, пока видел, как много людей нуждаются в моей помощи. Делал все, что умею, помогал, как мог. Считаю, что свою задачу я выполнил. Нам помогала организация Международного Красного Креста и Полумесяца, у которой я многому научился.

Я до сих пор с ужасом вспоминаю тот период. Русские военные, иранцы, алавиты постоянно и очень сильно бомбили города. Когда брали Алеппо, то, что там происходило, иначе как геноцид не назовешь. Россия и армия Башара Асада творили страшные вещи. Российские военные делали то же самое, что в свое время делали в Чечне. Например, обещали выделить гуманитарный коридор, и как только в него заходили люди, они открывали огонь. Причем, стреляли кассетными и термическими снарядами, которые все вокруг выжигали…За один-два удара убивали по 100–120 человек, которых затем в общих могилах хоронили…Россия бомбила мирных людей, а потом заявляла, что там, якобы, были сторонники ИГИЛ, которого в реальности там вообще не было.

Взять, к примеру, город Идлиб, где не было никакой военной инфраструктуры. Отряды ССА (Свободная Сирийская Армия – прим.NewCaucasus.com), которая контролировала тогда эти территории, не стояли в городах. Они укрывались в тоннелях за городами. По-моему, в 2017 году, летом или в начале осени Россия нанесла очень сильный удар по Идлибу, в районе центрального овощного рынка. А рядом в тот день проходила церемония открытия детского сада, который какие-то западные организации открывали. Рядом школа, медресе. Оказалось, что это российский военный самолет ударил по детсаду. Погибли 70 женщин, более 30 детей…Вот так воевала Россия. Так же как в своем время в Чечне, так же как сейчас в Украине, а до этого в Грузии. И на этом фоне российская система меня называет террористом? При том, что я ничего незаконного не делал. Я до сих пор не могу понять, почему российские террористы и убийцы других называют террористами и убийцами.

Да, в Сирии, конечно же, были и настоящие разбойники, которые съехались туда из разных стран, и под видом, якобы, благого дела, собирали деньги через интернет. Но в Сирию ехало и много хороших людей. Их необходимо различать друг от друга, нельзя всех поголовно называть террористами. Я теперь, из-за обвинений России, не могу нормально перемещаться по миру, жить. У меня есть некоторые ограничения из-за российских обвинений, несмотря на то что именно Россия выдавила меня против моей воли из моего дома в Сирию.

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в Сирии? Можно ли говорить, что она близка к стабилизации? Или же есть угрозы возобновления эскалации?

— По моему мнению, как раз сейчас наблюдается самая горячая фаза. Там очень много противоречий. Есть христиане, алавиты, друзы, курды, сунниты. Сунниты живут на плодородных равнинных территориях, которыми они владеют. У алавитов под контролем два города – Латакия и Тартус. Алавиты годами уничтожали суннитов, жестоко убивали, в больших количествах. Это и при Башаре Асаде было, и при его отце. Там долгая история вражды. Простят это сунниты алавитам? Не простят. Теперь алавиты пытаются натравить друг на друга христиан и суннитов. Но христиане не вмешиваются. Есть курды, у них свои интересы и свои непростые отношения с суннитами и новым правительством Сирии.

Противники новой власти получают поддержку от России, которая до сих пор присутствует в порту Тартус и в Латакии. И пока Москва оттуда не уйдет, все внутренние проблемы будут продолжаться. Российская история, политика всегда была построена на раздоре, разделении народов, обществ, территорий. Разделяют, а потом поддерживают какую-то одну сторону.

Президент Сирии Ахмед аш-Шараа старается вытянуть страну из всех этих проблем. Он говорит со всеми. В Америку ездил, в Европу, в Москву, недавно в ООН выступал. Он очень старается. Ему очень сложно, в стране больше десяти лет шла война, там практически не осталось образованных людей, плюс санкции еще работают. И даже после отмены санкций понадобится время, чтобы ситуация нормализовалась. А в это время Германия, Турция, другие страны уже высылают сирийских беженцев обратно домой.

Но аш-Шараа выбрал правильный путь и его должны поддержать другие страны. Помочь восстановиться, скорее встать на ноги. Если они не помогут, то противостояние, локальные войны будут еще долго продолжаться.

А еще это будет продолжаться пока в Сирии есть ИГИЛ, который умеет активизироваться «в нужное время в нужном месте». Недавно в сирийском городе Тартус прошла спецоперация, где как раз дислоцированы российские военные, которые также активно способствуют дестабилизации ситуации.

Вообще изначально ИГИЛ — что это такое? Изначально это иракские «баасисты» (последователи арабской социалистической партии БААС, правившей в Ираке в 1968–1991 годах– прим. NewCaucasus.com). Это люди, которые были соратниками Саддама Хусейна, потом сами же его предали. За основу своей новой идеологии они взяли, якобы, религию. Но истинная религия, вера с этим вообще никак не связана. Зато были красивые слова, красивые видеоролики. В принципе, то же самое, чем всю жизнь занимается Россия, – делает «красивую» пропаганду.

Вот возьмем наших знаменитых в интернет-пространстве проповедников. В России их заключали под домашний арест, а буквально через месяц после этого они оказывались в рядах ИГИЛ. Россия всегда была причастна к созданию и функционированию ИГИЛ. Я говорю не только про Дагестан. То же самое происходило в Чечне, Кабардино-Балкарии, в Ингушетии, везде, где наблюдалось исламское возрождение. Москва использовала мусульман против Ислама, при том, что никакой угрозы от Ислама России нет.

— Сохранились ли у вас контакты с бывшими соратниками, с людьми, с которыми вы общались в Сирии? В каких условиях они живут сейчас, с какими проблемами сталкиваются?

— Да, у меня осталось много знакомых, как и из числа сирийцев, так и из числа выходцев с Кавказа, из числа блогеров. Периодически с ними связь поддерживаю, но я многим говорю, чтобы они покинули эту территорию.

Рано или поздно Ахмед аш-Шараа может оказаться вынужден во благо своего народа пойти на некие соглашения, договоры, которые могут коснуться этих людей. А многие из них находятся в розыске, в том числе и по линии Интерпола. Это не значит, что они преступники, просто их же страны объявили их террористами только за то, что они оказались в Сирии.

Многие пытаются интегрироваться в сирийские официальные структуры, некоторые там уже работают. Но если страны, откуда эти люди приехали в Сирию, начнут требовать их выдачи, то это может для них обернуться проблемой, в том числе отразиться на их сотрудничестве с официальными структурами Сирии.

В Сирии много нерешенных проблем, восстановление страны, к сожалению, продвигается очень слабыми темпами. Все еще остро стоят проблемы с водоснабжением, канализацией, много болезней, инфекций – брюшной тиф, корь, экзема. Есть также проблемы с дорогами, электричеством. Многие сирийцы, которые сейчас находятся в Турции, не хотят возвращения на родину. Я им говорю, что несмотря на все проблемы, это их страна, она открыта, а они – уже свободные люди. Говорю, что то, что они сейчас получили, — это мечта каждого кавказца – жить у себя дома в свободной стране. Но они не хотят ехать, потому как там нет работы, нечем зарабатывать на жизнь.

Сейчас Ахмеду аш-Шараа надо работать над привлечением инвестиций. А инвестиции любят безопасность. Бизнес любит безопасность. Но обеспечить безопасность в Сирии крайне сложно. Там коррупция кошмарная, из-за которой просто дышать невозможно. Надо создавать некие специальные структуры, как это было сделано в Украине, чтобы бороться с этой проблемой. Но в Сирии это нужно делать очень осторожно, так как чересчур рьяная борьба с коррупцией вполне может привести к тяжелым боевым столкновениям внутри страны. Это нужно делать, например, через исламские институты, через религиозный контекст. Необходимо развивать образование, нужны образованные люди, которые будут решать проблемы страны. Думаю, на это может потребоваться не менее пяти лет.

— Как люди в Сирии относятся к Украине?

— В 2022 году, когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, в Сирии некоторые люди вывешивали украинские флаги. В ССА тоже поднимали флаги Украины. Это, конечно же, делалось в знак поддержки Украины, потому что многие не понаслышке знают Россию, знакомы с ее действиями.

А еще многие сирийцы раньше учились в Украине. Они, кстати, любят рассказывать свои истории из жизни в Украине, вспоминать, какой там хороший народ.

— Что связывает Сирию, Россию, Кавказ и войну в Украине?

— Многие кавказцы, российские мусульмане, в том числе те, кто уехал в Сирию и Ирак, зачастую сами того не понимая, оказались жертвами российского пропагандистского гипноза. Я уже говорил про «рекламу» исламских духовных организаций. Они существуют во всей России, в других странах СНГ, и влияют на людей. Весь этот хаос был создан Россией искусственно. Ей не нужны люди, которые могут дестабилизировать ее изнутри. Россия давно готовилась к войне с Украиной и далее с Европой, а потому ей не нужны были люди, которые могли стать угрозой для ее целостности, стабильности, которые могли начать требовать своё в то время, когда она ведет большие захватнические войны. Она нашла способ избавиться от этих людей, отправив их подальше из страны. Это и связывает сирийскую и украинскую войны с народами Кавказа и СНГ.

Россия избавляется от людей, которые реально могут ей помешать, которые могут вооружиться против Москвы, чтобы разрушить этот Карфаген.

— Вы родом из Дагестана. Можете ли рассказать о ситуации в республике в условиях войны, которую Россия ведет против Украины. Как война ощущается в повседневной жизни?

— Я очень мало общаюсь с домом, с родителями, с братьями. Это ведь Россия, там невозможно нормально общаться. Лучше вообще их не трогать, не звонить лишний раз. Но информацию я тем не менее получаю. В том числе из кавказских информационных источников: чеченских, дагестанских, кабардино-балкарских, краснодарских, ростовских ресурсов. И знаете, в России все больше людей понимают, что Кремль не вытянет эту войну. Понимают, что она вообще не нужна была, понимают, что не смогут они справиться.

Я жил в России, служил в российской армии в 2007–2008 годах, и уже тогда было понятно, что Кремль к чему-то готовится, накапливает огромные силы. Но к чему она тогда готовилась, я не понимал. Например, я служил полтора года. Из них в казарме я провел только полгода. И целый год – на полевых учениях. Но Украина умеет воевать, защищать свою землю. Меня очень удивили отвага, храбрость украинцев. Никто не ожидал от украинцев такого героического сопротивления.

— С начала 2022 года по июль 2024 года, по данным Радио Свобода, в Украине погибли более 1100 военных из Дагестана. А мобилизация в 2022 году спровоцировала в республике массовые протесты. Каково отношение местных жителей к войне сейчас? Как вы считаете, может ли война спровоцировать некие процессы внутри России, внутри национальных республик против федерального центра?

— Я прекрасно вижу, ощущаю это. Более того, меня даже в какой-то степени удивляет то, что там происходит, какие настроения у народа. Вот черкесы очень хорошо себя показывают. Кто-то из них воюет против Украины на стороне России, но значительная часть черкесов настроена иначе. И у них большие силы, большая поддержка за рубежом. Я общался с ними в Турции. Они все очень хорошо видят, наблюдают за процессами.

Я думаю, что начнутся процессы в Чечне, Черкесии. Дагестан тоже в стороне не останется. Ногайские степи, центральный и южный Дагестан – забурлит все, никто не останется в стороне. Люди все больше приходят к пониманию того, что отдают жизни и души в ненужной, чужой им войне, они всячески пытаются избежать этого. Сбегают, наносят себе увечья, ломают себе руки-ноги, идут на всякие ухищрения. Делают все, чтобы не идти на эту войну.

У меня много знакомых и даже родственников в Украине погибло. И теперь их родители не понимают – за что отдали жизни их дети. Надо понимать, что в руках Кремля мы всегда будем влачить собачью жизнь, нас будут отправлять на убой за чужие интересы.

Я положительно настроен по отношению к процессам на Кавказе. И Украина внесла свой неоценимый вклад в это. Нам очень важна поддержка Украины. Я очень надеюсь, что скоро о себе заявит и Грузия. Азербайджан уже заявил о себе, продемонстрировал, что не будет подчиняться Москве. Без владычества России всем станет лучше.

Я вижу, ощущаю, каким будет будущее моих детей. Я знаю, что оно будет без России.

Ираклий Кикнадзе, cпециально для Newcaucasus.com

Фото: Bakr Alkasem/AFP/Getty Images

Редакция сайта NewCaucasus.com провела круглый стол онлайн — «Страны Южного Кавказа в условиях геополитических трансформаций».

В нем приняли участие: политолог из Азербайджана Ильгар Велизаде, журналист из Армении Арам Гарегинян, журналист из Грузии Зураб Двали.

Эксперты рассмотрели место каждой из стран Южного Кавказа в отдельности и всего региона в целом в условиях изменившихся политических и геоэкономических условий в мире.

После успешной операции по свержению режима Башара Асада, с активным участием протурецких сил, новоизбранный президент США Д. Трамп назвал Турцию ключевой силой в будущем Сирии. Об этом он заявил во время общения с журналистами в своем имении Мар-а-Лаго, пишет издание Hürriyet Daily News. Этот подход Трампа стыкуется с мнением многих экспертов, которые считают, что Анкара может стать единоличным лидером в регионе.

Некоторые региональные политологи предполагают, что турки сейчас настолько сильны, что способны развить и усилить свое влияние в бывших владениях Османской империи. Они считают, что наступил удобный исторический момент в то время, как основные геополитические игроки завязли в войне в Украине. Так, много шума наделало выступление президента Турции Эрдогана на партийном конгрессе в городе Сакарья. Обвиняя турецкую оппозицию в безразличии к вопросам внешней политики, он сказал буквально следующее: «Интересно, задаются ли они вопросом, что было бы во время Первой мировой войны, когда пересматривались границы в нашем регионе, условия сложились иначе? Возможно, города, которые мы называем Алеппо, Идлиб, Хама, Дамаск и Ракка, остались бы нашими провинциями как Антеп, Хатай и Урфа».

Далее он развил свою мысль: «В связи с тем, что мир и регион вступили в период надлома, мы находимся накануне нового периода истории. Есть вопросы и препятствия, требующие своего решения. Мы готовы предоставить свою волю перед открывшимися новыми возможностями перед нашей страной и нацией. Мы обладаем этой волей».

Но насколько оправданы эти надежды Эрдогана?

Региональное лидерство, помимо военной составляющей, в первую очередь должно опираться на экономику и финансы. Чтобы держать страны региона в своей орбите, надо их подпитывать финансово. К примеру, Иран для поддержания прокси сил «шиитской дуги полумесяца» в год тратил 5 млрд. долларов. Американская безвозмездная помощь иностранным государствам составляет в год 40 млрд. долларов. Помимо этого, должны быть ресурсы для восстановления и развития этих слабых государств. Есть ли эти средства у Турции? Однозначно нет. Турция сама нуждается в иностранных инвестициях, стране не хватает средств для поддержания курса национальной валюты – лиры. Поэтому неудивительно, что в телефонном разговоре Эрдоган обсуждал с президентом Азербайджана вопросы проведения гуманитарных акций Баку в Сирии. Видимо, одной Турции накладно нести это бремя расходов. Также региональное лидерство – это периодические войны, а война – это еще раз деньги и опять деньги. А турецкий бюджет вряд ли выдержит длительные и масштабные войны.

По утверждению газеты The Wall Street Journal со ссылкой на американских чиновников, Турция наращивает военные силы вдоль границы с Сирией, что может говорить о готовящемся широкомасштабном вторжении. Министр иностранных дел Турции Хакан Фидан уже заявил, что турецкие вооруженные силы могут перейти границу с Сирией в случае, если временное правительство не решит проблему курдских вооруженных формирований.

Еще одна проблема состоит в том, что против регионального лидерства Турции выступают Иран, РФ, Арабские страны, США и ЕС. Способна ли Турция вопреки интересам стольких стран воплотить идею регионального лидерства? Нет. Повторюсь, Турция очень уязвима экономически. И если обложить ее нефте- и газовым эмбарго, то экономика Турции распадется как карточный домик. К тому же Турция не обеспечивает полностью себя производством вооружения. Санкции против этой отрасли парализуют производство оружия в стране…

Пример войны РФ в Украине показывает, что сложно одержать военную победу, когда более слабая сторона имеет внешнюю финансовую и военную подпитку. Также произойдет и в Сирии, если Анкара постарается решить некоторые вопросы военным путем.

Принципиальная ошибка тех, кто считает, что это возможно, заключается в проведении исторических параллелей. То есть, некоторые апеллируют к периоду Османской империи – если тогда сумели, то почему нельзя повторить сегодня? В турецком обществе распространено мнение, что Турция оказалась обделенной по итогам Первой мировой войны. А потому заявления и действия турецкого правительства в этом направлении имеют общественную поддержку.

В то же время, не учитывается, что усиление Османской империи во многом было обусловлено тем, что окружающие ее другие империи на тот период находились в упадке и были достаточно слабы с военной точки зрения. Именно поэтому Османской империи удавалось расширять территории. Константинополь защищал 8-тысячный гарнизон, тогда как турецкая армия насчитывала 80 тысяч бойцов. Сефевиды в отличие от Османов не имели артиллерию, что явилось причиной их проигрыша туркам. Балканские княжества были маленькими и враждовали между собой. Поэтому стали легкой добычей османов. Но как только Европа объединилась под Веной, турки не смогли сломить их сопротивление.

Туркам не удавалось выигрывать у развитых империй. Проиграли императору Наполеону вчистую во время его Египетского похода. И только вмешательство Британии заставило французов уйти с османских земель. Из 12 войн с Российской империей проиграли 8 и потеряли все Черноморское побережье. Проиграли вчистую Первую мировую войну.

Сейчас геополитическая ситуация совсем другая, и упомянутые державы до сих пор сильнее Турции, и они всеми силами будут препятствовать росту влияния Анкары. Поэтому турки способны действовать в тех пределах, в которых могут нивелировать вызовы и угрозы своей безопасности. Пересечь эту линию им не удастся.

Поствыборные политические процессы в Грузии, прозападный путь, выбранный Арменией и первые решения Сирийской оппозиции, взявшей власть в Дамаске, показывает, что страны региона отдают предпочтения связям с Западом, что также будет создавать дополнительные трудности лидерству Турции.

Шахмар Агабалаев, кандидат экономических наук, Баку, Азербайджан. Специально для newcaucasus.com