Общество
Стелла Дудова: Грузии не стоит повторять ошибки российской политики на Кавказе
Имарат Кавказ и Исламское государство, радикальные исламские группировки на Кавказе и кавказцы, воюющие в Сирии – об этом и много другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com исламовед, кандидат исторических наук Стелла Дудова.
— Каковы сегодня отношения Имарата Кавказ и Исламского государства? Можно ли утверждать, что Имарат Кавказ «закончился» и его окончательно сменил ИГ?
— Для того чтобы уразуметь суть происходящего, нам необходимо, затронув некоторые ретроспективы, рассмотреть не только джихадистские группировки, которые нынче локализованы на Кавказе, но и аналогичные силы, представленные этническими кавказцами, прославившимися в последнее время на Ближнем Востоке.
Потому как, во-первых, указанные выше сегменты джихадистского движения не являются единым целым и действуют в силу обстоятельств автономно друг от друга и, во-вторых, и те, и другие имеют своих сторонников или, как минимум, симпатизирующих в регионе.
Начнем с того, что все операции, которые происходят сегодня на Кавказе, осуществляются под флагом Исламского Государства (ИГ). Все воюющие против России группировки присягнули на верность Абу Бакру аль-Багдади. Однако, как известно, перспектива оказаться сегментом исламского фронта, курируемым ИГ, на первых порах вызвала серьёзные споры в рядах сражающихся за Имарат Кавказ.
Информация о том, что структурные подразделения Имарата Кавказ начали присягать ИГ, впервые просочилась в интернет еще 21 июня 2014 года вместе с роликом, появившимся на YouTube, в котором было озвучено, что все сражающиеся вилайатов Дагестан, Нохчийчоь (Ичкерия), Галгайче (Ингушетия) и Кабарды, Балкарии и Карачая солидарны в этом решении. Однако позже стало очевидным, что это не совсем так. Судить о факте присяги стало возможным, лишь опираясь на личные заявления лидеров кавказского сопротивления.
Одним из первых в ноябре 2014 года признал над собой и своими подопечными власть ИГ амир ауховского джамаата, действующего на территории Хасавюртовского района Дагестана, уроженец Чечни Сулейман Зайланабидов. Летом 2015 он был убит. Осенью 2014 года на верность ИГ присягнул Мугутдин Мазанов – амир каспийского джамаата.
В декабре 2014 года на верность ИГ также присягнули амир боевиков Дагестана Абу-Мухаммад Кадарский (Рустам Асильдеров), лидер махачкалинского сектора Абу Мухаммад Агачаульский (Арсланали Камбулатов) и хасавьюртовского – Хасмагомед Чаринов. В апреле 2015 года Камбулатов, Мазанов и затем Чаринов погибли.
И, наконец, в июне 2015 года состоялась присяга Абу Бакру аль-Багдади знаменитого командира батальона «Рияд ас-Салихийн» Аслана Бютукаева от имени всех сражающихся Чечни.
Вместе с тем, от присяги аль-Багдади отказались Али Абу Мухаммад, Абу Усман Гимринский и гимринская группа в полном составе. Однако сейчас говорить об этом, как о факторе внутреннего плюрализма, нет смысла, поскольку все они если не погибли, то переселились на ПМЖ в «нейтральные» страны.
Итак, 24 июля 2015 года было провозглашено преобразование Кавказского Имарата в вилайат Кавказ в рамках Исламского Государства. Амиром оного решением Абу Бакра аль-Багдади был назначен Абу Мухаммад Кадарский. Примечательно, что параллельно в июле же 2015 года по некоторым данным третьим амиром Имарата Кавказ был избран упомянутый выше Мухаммад Абу Усман Гимринский – кадий и лидер горного сектора Дагестана. Однако официального подтверждения тому не последовало, а в августе того же года Магомед Сулейманов был убит в ходе спецоперации.
Возможно, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, на момент байата аль-Багдади, у сражающихся Имарата Кавказ не было четкого и недвусмысленного понимания того, к какой именно мировоззренческой системе они примкнули. Они действовали, скорее опираясь на свойственные им приоритеты в религии, рассматривая свой шаг сквозь призму пользы для дела, нежели исходя из более глубоких идейных соображений.
Как бы то ни было, противников ИГ на Кавказе в настоящий момент не осталось.
Однако те, кто по-прежнему остались верны Имарату Кавказ как таковому, зачастую будучи антагонистами ИГ, тоже живут и здравствуют. Правда, не на Кавказе. Так, есть разрозненные группы проживающих в Турции мусульман, которые некогда находились под присягой Али Абу Мухаммаду и Абу Усману Гимринскому. Более того, на Ближнем Востоке действуют несколько весьма боеспособных группировок, состоящих из тех, кто ранее числился в рядах Имарата Кавказ. Что примечательно, к ИГ они не имеют никакого отношения. Большинство из них – производные известной организации «Джейш аль-Мухаджирин-валь-Ансар» (ДМА), образованной в мае 2013 г. при кураторстве Абу Умара аш-Шишани (Тархана Батирашвиили) путем объединения «Катаиб аль-Мухаджирин» с двумя другими отрядами. Базируется она в провинции Алеппо, действуя также в Хаме и Латакии.
Группировке долгое время удавалось соблюдать формальный нейтралитет в борьбе за императивные позиции между «Джебхат ан-Нусра», считающейся сирийским филиалом «Аль-Каиды» и ИГ. Тем не менее, ДМА входила в коалицию с формированиями «Ансар ад-Дин» и «Фаджр аш-Шам», которые тяготели к «Аль-Каиде» и, соответственно, к её сирийским ставленникам – «Джебхат ан-Нусре».
Первый раскол в рядах ДМА произошел в 2014 году, когда её лидер Абу Умар аш-Шишани, выступив с инициативой присяги аль-Багдади, столкнулся с неприятием своих подопечных. Абу Умар оказался последовательным в своем решении и поступил согласно задуманному, перейдя в ИГИЛ вместе со своими сторонниками и, будучи назначенным командующим Северным фронтом, остается верным аль-Багдади, насколько мне известно, по сей день. По некоторым данным, с информацией о ликвидации Тархаана Батирашвиили Пентагон погорячился, как некогда Кадыров.
В период первого раскола в ДМА из группировки, помимо Абу Умара аш-Шишани со сторониками, также вышел Сайфуллах аш-Шишани (Руслан Мачалиашвили) и те, кто его поддержал. Они примкнули к известной бригаде «Усуд аш-Шам» во главе с Муслимом Шишани (Мурадом Маргошвили). Сайфуллах аш-Шишани погиб в начале 20014 года в Алеппо.
Тем самым, амиром ДМА стал Салах ад-Дин Шишани (Фейзулла Маргошвили), доверенное лицо Докку Умарова в Сирии. Но ненадолго. Летом 2015 года его место занял саудиец Муттасим Биллах аль-Мадани, что окончательно определило как вектор симпатий ДМА, увенчавшихся байатом «Джебхат ан-Нусра», так и окончательный разлад в группировке, от которой отпочковался Салах ад-Дин Шишани вместе со своими сторонниками. В июне 2015 года они присягнули исполняющему функции амира Имарата Кавказ Мухаммаду Сулейманову (Абу Усману Гимринскому), вскоре уничтоженному. С тех пор они стали именовать себя не иначе как «муджахидами имарата Кавказ в Сирии», а свою группу – «Имарат Кавказ Сирия», при этом особо подчеркивая, что они будут воевать отдельно от остальных и только против армии Асада. Однако 1 октября группировка Салах ад-Дина Шишани объявила войну России в ответ на начало бомбардировок.
К слову, в «Джейш Мухаджирин валь-Ансар» многие выходцы с Кавказа всё же остались.
И это еще не всё. В Сирии действует также «Анджад аль-Кавказ» под командованием Абдул Халима Шишани (Рустама Ажиева), наместника Латакии, в состав которой входят преимущественно выходцы с Кавказа. Группировка находится в союзнических отношениях с «Джебхат ан-Нусра».
Также, по некоторым данным, в Сирии действует группировка «Джунд аш-Шам», связаная с чеченской диаспорой в европейских странах. Лидером группировки является Абдул Хаким аш-Шишани, воевавший в «пригородном джамаате» в Грозном в ходе второй чеченской войны. Есть еще одна чеченская группировка, базирующаяся около Латакии – «Ансар аш-Шам» под руководством Абу Мусы аш-Шишани.
Примечательно, что все озвученные выше лидеры групп ранее активно участвовали в деятельности Имарата Кавказ. Кроме Салах ад-Дина Шишани, который не был замечен в боевых действиях в Чечне ни в первую, ни во вторую военные кампании. И, повторюсь, все обозначенные группы не только не попали под влияние ИГ, но и представляют собой если не антагонистичную ему, то, как минимум, конкурентную по отношению к нему силу определенно.
Что самое интересное, в Сирии есть даже чеченские сражающиеся, ранее принимавшие участие в сопротивлении на Кавказе, которые противопоставляют себя не только ИГ, но и Имарату Кавказ! Это так называемый «джамаат Тархана», который, по крайней мере, первоначально состоял из членов группы одного из «мятежных амиров» — Тархана Газиева, бывшего командира группы Юго-Западного фронта Чеченской Республики Ичкерия, который вместе с двумя единомышленниками в августе 2010 года безуспешно пытался настроить подполье против Докку Умарова и религиозно-политических реформ, увенчавшихся провозглашением Имарата. В 2011 году Газиев перебрался со своими бойцами в сирийскую Латакию. Но это частности. А по большому счету, в то время как на Кавказ водворилось ИГ, в Сирии возник Имарат Кавказ.
— Какие радикальные мусульманские группировки сегодня наиболее активны на Кавказе?
— Однозначно ИГ. Тем не менее, отношение России вместе с её кавказскими верноподданными как к ИГ, так и к группировкам «импортированного» в Сирию Имарата Кавказ одинаково враждебное и, надо сказать, что и они в равной степени отвечают ей взаимностью. Это не исключает перспективы расширения спектра сил, влияющих на милитаристские процессы в регионе.
Активность ИГ на данный момент невелика. Однако начиная с сентября 2015 года на Северном Кавказе подопечными аль-Багдади всё же было проведено не менее шести операций, в числе которых нападение на военные казармы, обстрел российских военнослужащих, самоподрыв на посту ГИБДД, подрыв полицейских автомобилей.
Тем не менее, все рассказы представителей спецслужб о якобы предотвращенных перебросках на Северный Кавказ сил боевиков, прошедших подготовку в ИГ – фантасмагория. ИГ пока еще не оказывает прямой поддержки вилайату Кавказ ни людьми, ни финансами. Как, впрочем, не утруждает их боевыми задачами. На данный момент активность на Кавказе носит скорее характер импровизации.
Потому количество тех, кого власти преследуют сегодня на Северном Кавказе под предлогом борьбы с «международным терроризмом», объективно и многократно выше реальной численности контингента задействованных в подполье. И это, увы, не предел. Политические гонения развернуты и против участников сирийского конфликта, и против содействующих оным – как действительных, так и мнимых. Уже возбуждено около тысячи уголовных дел. И, учитывая то, что, скажем, замдиректора ФСБ Евгений Сысоев позволил себе упомянуть о семи тысячах россиян якобы воюющих за ИГ, это только начало. Признаюсь, мне это видится гораздо большей проблемой для народов Кавказа, чем угроза ИГ в регионе.
— Насколько высоки риски и опасности радикализации ситуации на Северном Кавказе?
— Учитывая данности, велики. Весьма. Согласитесь, быть обвиненным, будучи повинным, сопряжено с гораздо большим психологическим комфортом, нежели перспектива оказаться без вины виноватым. Третий закон Ньютона в социальной протекции на Кавказе действует без осечек. Власти России будто нарочно выдавливают верующую молодежь за пределы легального экзистенциального поля. В принципе, данная методика уже не раз проходила апробацию и, судя по всему, кому-то видится действенной. Спорить я не буду. Хотя бы потому, что, не ведая истинных целей, сложно судить о правомерности средств, служащих их достижению. Однако здоровых молодых мужчин на Северном Кавказе становится всё меньше и меньше. По факту.
Если говорить о милитаристской составляющей конфликта, то вилайат Кавказ до сего момента не был занесен на прямое довольствие курирующей структуры. Это вовсе не означает, что связи Кавказа с Ближним Востоком имеют исключительно виртуальный характер. Нет! Но не стоит забывать о том, что противостоящие российскому присутствию в регионе группировки находятся в плотном кольце государств, опасающихся конфронтации с Россией, что существенно осложняет установление полноценных взаимоотношений между «субъектом» и «метрополией».
При всем том, провокативная предприимчивость силовиков на Кавказе вполне может стать фактором, форсирующим процесс. Если новообразованный вилайат Кавказ окажется в условиях отсутствия поддержки «старшего брата» ещё более притесняемым, чем в бытность самостоятельной единицей, это рано или поздно вызовет вопросы о целесообразности случившихся преобразований. Не думаю, что ИГ добровольно согласится потерять Кавказ. И тогда не сразу и не кардинально, но все-таки что-то изменится. Наверняка увеличится количество опытных бойцов, инструкторов. Будет налажено финансирование — со всеми вытекающими последствиями. Скорее всего, будет выбрана тактика изматывания противника. Возобновятся нападения на военные колонны и гарнизоны. Есть основания предполагать, что будет восстановлена практика диверсий в российских городах.
— Известно, что достаточно много молодых людей – жителей республик Северного Кавказа, а также из Азербайджана и Грузии воюют в рядах ИГ в Сирии и Ираке. Как вы считаете, чем привлекает их ИГ?
— Ислам – религия пассионариев. Религия действия. Несмотря на все попытки мирового сообщества втиснуть постулаты религии Аллаха в рамки неисламских цивилизационных стереотипов, всегда будет определенный процент людей, тяготеющих к фундаментальным принципам мусульманской теологии. Посему тяга к государственности, основанной на Божественной справедливости – в принципе, норма для любого правдивого верующего. Как и склонность к усердию в достижении довольства своего Господа.
ИГ нынче, как ни крути, победоносные. Эта характеристика притягивает. Несмотря на нюансы, у ИГ всё же получилось приблизиться к реализации «исламского проекта» в этом бренном мире. По крайней мере, в большей степени, чем то выходило у других.
Кроме того, доля истины есть в том, что войну в Сирии прозвали «пятизвездочным джихадом». Качественное оружие, комфортабельные дома и средства передвижения, яркие, мастерски отснятые видеоролики, наконец. И, на этом фоне, честь и хвала в адрес выходцев с Кавказа, занимающих в этой структуре высокие императивные позиции. Красивая, заманчивая перспектива. Плюс убеждения.
Есть исламские группы, которые ранее воздерживались от участия в милитаристских движениях, опасаясь разделения джихада, как вида поклонения, с теми, кто в них вызывал некоторые сомнения сквозь призму воззрений. Это не те, кто, услышав первые выстрелы, был готов бежать в бой, сломя голову. Очень разборчивый контингент. Так вот, многие из них сегодня переселились в Шам. Это – очень важный момент. Дело в том, что центральным элементом исламского вероубеждения является Таухид (Единобожие), диктующий ряд непреложных правил, объемлющих все без исключения сферы человеческой жизнедеятельности. Несоблюдение этих установок делает тщетными все остальные слова и деяния, с какими бы намерениями они не свершались. Как ни прискорбно, далеко не всем движениям, позиционирующим себя «исламскими», включая милитаристские из числа оных, до сих пор это удавалось. Позиция ИГ в этих непререкаемо принципиальных вопросах довольно последовательна.
Помимо того, таким движениям, как ИГ, состоящим из хорошо убежденных элементов, усердствующих на территории, с которой они ни имеют ни ментальной, ни исторической связи, прибывших туда исключительно из религиозных соображений, гораздо легче избежать подмены мотивации. Неоспоримым преимуществом их является тот факт, что они, не таясь, подняли исламское знамя без каких-либо примесей, открыто противопоставив себя тем, кто выбрал для себя стезю противостояния – скажем так, — глобальному исламскому проекту. Будь то, так называемые, коренные неверные или отступившие от Ислама правительства стран, ошибочно считающихся «мусульманскими». Они не играют в «реальную политику» в военных условиях. Они вообще, знаете ли, не играют. И не заигрывают. Это впечатляет. Они не считают ни джихад, ни посторенние государства самоцелью, относясь к ним, как к инструментарию, необходимому для достижения искомого. Вероятно, поэтому им легко даются результаты. Они их не фетишизируют.
В целом, идеологическую картина трудно назвать монохромной. Некоторые позиции трансформируются, не оставаясь в одной поре. Но, как минимум, есть повод предполагать, что в данном случае «вынужденных» отклонений от принципов вероубеждения, нарушений Шариата «для общей пользы», и отказа от требований Ислама, якобы «приносящих вред» на том или ином этапе, ждать не приходится.
— Грузия является мультиэтнической и мультиконфессиональной страной – каково отношение к этому со стороны сторонников Имарата Кавказ и ИГ?
— Видите ли, суть вовсе не в отношении исламского актива в той или иной стране или системе взглядов и ценностей. Они не руководствуются субъективным. Они апеллируют к тому, что требует от них закон Бога – ни больше, ни меньше. Как говорится, ничего личного.
Всевышний обязал их возвышением слова Господа посредством установления Его власти через ратификацию Его закона. Исходя из убеждений, общих и для Имарата Кавказ, и для ИГ, в случае признания верховенства Шариата и соблюдении некоторых объективных формальностей, любая страна может оставаться сколь угодно мультиэтнической и поликонфессиональной. При этом еще и находясь под защитой мусульман.
Но если кому-то эта перспектива не по нраву, есть еще один вариант. Любая страна может стать территорией мирного договора (дар аль-ахд) с мусульманами. Единственным условием для осуществления этого сценария является готовность того или иного государства обеспечить мусульманам, проживающим на данной территории, религиозную свободу и политическую автономию во внутренних вопросах мусульманской диаспоры. Грузия легко может себе это позволить, я думаю. Единственный нюанс – страна, претендующая на статус дар аль-ахд, естественно, должна отказаться от военного противодействия мусульманам во внешней политике. В любом ключе. Это что касается теории.
А на практике я бы порекомендовала Грузии пересмотреть отношение к вероятным факторам опасности, более пристально проанализировав ситуацию. На самом деле, гораздо больший потенциал дестабилизации ситуации на Южном Кавказе несет в себе представленный в Сирии сторонниками «Джебхат ан-Нусры», традиционно считающейся одним из ответвлений «Аль-Каиды», анклав выходцев из Панкиси. Заметьте, вовсе не потому, что «Аль-Каида» грезит Грузией! Но по той причине, что самые боеспособные сегменты оной в Сирии имеют в своей основе грузинских граждан из числа чеченцев-кистинцев, которые не раз заявляли о своих чаяниях победоносным шествием пройтись по родине. Вместе с тем, надо отдавать себе отчет в том, что не все мечты – прямой посыл к действиям. Априори. Поэтому паниковать не стоит. И уж тем более не стоит повторять ошибки российской политики на Северном Кавказе, грубой силой формируя устойчивый исламский андеграунд. Начало чему, к сожалению, Грузией уже было положено. Тем не менее, до абсурда ситуация пока ещё доведена не была. И это оставляет надежду на лучшее.
— То есть, стремление Грузии в НАТО и ЕС может повлиять на отношение к ней со стороны ИГ?
— Не столько стремление Грузии в НАТО и ЕС как таковое, сколько перспектива содействия Грузии Международной коалиции во главе с США в войне против ИГ посредством участия грузинского контингента в наземной операции США в Сирии.
В связи с этим особо примечательно, что в конце мая этого года рота «Альфа» 12-го легкого пехотного батальона четвертой механизированной бригады ВС Грузии получила оценку второго уровня и официально вошла в состав сил быстрого реагирования НАТО – NATO Response Force. Вместе с тем, по некоторым данным, в совместном центре обучения и оценок НАТО и Грузии инструктора НАТО ведут подготовку первой роты для переброски в Сирию, которая, предположительно, будет водворена в зону конфликта через турецкую провинцию Хатай, вероятно в составе подразделения Вооружённых сил Турции, страны — члена НАТО.
Собственно, мотивация Грузии очевидна – она ни в чем не разнится с причинами, побудившими власти отправить грузинских военнослужащих в Ирак, Афганистан и Центральную Африку. Тем не менее, в поисках путей интеграции в высокие круги мирового сообщества, Грузии не помешало бы иногда останавливаться, озадачиваясь размышлением над нюансами. Ни в Ираке, ни в Афганистане, ни в Центральной Африке в числе противников не встречалось лиц, вышедших – нравится нам то или нет, — из её лона. Тем более в таком количестве. И с такой харизмой. А это уже совсем другая история.
Ираклий Чихладзе, специально для newcaucasus.com
Фото из личного архива С.Дудовой
Ключевые тренды по данным социологических исследований, опубликованных в 2025 году.
В последнее время к данным социологических опросов принято относиться настороженно и даже скептически. На то есть свои причины. Многим они представляются инструментом пропаганды и других манипуляций. И зачастую, прежде всего, в авторитарных режимах — они таковыми действительно являются. К тому же, социология, конечно, не способна нарисовать исчерпывающую картину реальности. Но такого рода исследования (если они подготовлены профессиональными, заслуживающими доверия специалистами) вполне могут служить своего рода зеркалом, позволяющим понять глубинные общественные настроения, оценить тренды, выявить скрытые проблемы. В такое зеркало мы и заглянем.
Счастье вопреки
Жители Грузии ощущают себя самыми счастливыми за последние 14 лет — 66% респондентов заявили, что довольны жизнью. По крайней мере, это следует из исследования CRRC (Caucasus Research Resource Center), опубликованного в этом году. Уровень счастья в Грузии тесно связан с тремя основными факторами: возрастом, благосостоянием и религиозностью. Пожилые люди (55+) на 19 процентных пунктов реже называют себя счастливыми, чем молодые люди (18–34). Люди богатые на 15 процентных пунктов чаще чувствуют себя счастливыми, чем бедные. Ну и, наконец, вера в Бога дает + 8% к ощущению счастья.
Коррелируются эти данные и с оптимистичным взглядом в будущее. 75% грузин положительно отвечают на вопрос «Будет ли в Грузии в конечном итоге все хорошо?». В Армении схожий результат — 76%. Правда за последние десять лет эта цифра претерпела серьезные изменения: с мрачных 47% в 2017, до потрясающих 80% в 2019, когда в стране победила «бархатная» революция. Увы, но с тех пор этот показатель только снижается.
Немного парадоксально на этом фоне выглядит неудовлетворенность граждан Армении общим курсом страны. По данным IRI (International Republican Institute), 49% населения Армении считают, что страна движется в неправильном направлении. При этом, 62,7% не одобряют внутреннюю политику, а 51,8% — внешнюю (исследование Фонда «АRАR»).
А в Азербайджане все в порядке с удовлетворенностью. Если, конечно верить социологии, которая всецело в руках проправительственных структур. Согласно данным Center for Social Research, граждане в подавляющем большинстве считают 44-дневную войну в Карабахе в 2020 году решающим этапом в восстановлении суверенитета, что в свою очередь привело к расширению возможностей Азербайджана в международных отношениях (так полагают 96% респондентов) и активизации регионального сотрудничества (94,7%). Деятельность президента оценивают как «очень хорошую» 67,8% опрошенных, 24,4% — как «в целом хорошую».
Примерно в таком ключе и выстроена вся азербайджанская социология, где нет место неудобным темам. Независимым исследователям очень сложно работать в стране, и не только из-за оказываемого на них давления, но и в силу невысокой репрезентативности и самоцензуры респондентов.
Атмосфера в обществе
Общественные настроения в Армении характеризуются глубокой тревогой, где вопросы безопасности доминируют над всеми остальными. По данным IRI, национальная безопасность и приграничные вопросы названы главной проблемой для Армении (35%). Этот фокус на безопасности сопровождается глубоким скептицизмом в отношении мирного процесса. Большинство опрошенных Фондом «АRАR» (от 69,2% до 72,9%) не верят в возможность достижения долгосрочного мира с Азербайджаном путем переговоров, а почти половина респондентов (48,5%) считают долгосрочной целью Азербайджана полное уничтожение Армении.
В вопросах внешней политики, где Азербайджан (87%) и Турция (79%) воспринимаются как самые большие политические угрозы, Армения вынуждена искать баланс. Россия (53%) и США (45%) названы наиболее важными политическими партнерами. При выборе военного союзника наибольшей поддержкой пользуется Россия (33–37,8%), за ней следуют Иран (22,2%), страны ЕС (21,9%) и США (18,3%). На фоне геополитической неопределенности, 49% населения проголосовали бы за вступление в ЕС.
Интересные детали отношения к евроинтеграции раскрывают данные, которые приводит Caucasus Barometer. Только 21% граждан Армении заявляют о полной поддержке такого решения, и практически столько же (20%) — категорически против членства в Евросоюзе. В Грузии цифры совершенно другие — 48% и 5% соответственно.
Уровень поддержки протестной активности в Армении и Грузии по-прежнему довольно высокий. Но динамика разная. В Армении произошло резкое его снижение с 71 % в 2019 году до 50 % в 2024 году. В Грузии он остается практически неизменным в течение последних десяти лет и сейчас составляет 59%.
Медийная поляризация и конспирология
В медийной сфере особенно ярко проявляется поляризация грузинского общества. По данным опросов Georgia Media Consumption Survey и CRRC-Georgia, онлайн-платформы (51–56%) уже превзошли по популярности телевидение (40–44%) как основной источник новостей, что демонстрирует возрастной раскол: 88% молодежи (18–34 лет) получают новости из социальных сетей, в то время как 73% лиц старше 55 лет предпочитают телевидение. При этом доверие к СМИ остается низким, 21% не доверяют новостям ни из одного источника.
Впрочем, телевидение все еще остается широко потребляемым источником информации, и проправительственный канал Imedi TV еженедельно предпочитают 63% телезрителей. Кроме того, почти половина населения (49%), особенно этнические грузины, старается избегать политических новостей из-за чувства усталости от поляризованного контента.
Хотя 69% населения обеспокоены дезинформацией, только 49% считают, что могут хорошо или отчасти хорошо отличать ложную информацию от фактической. 26% населения считают правительство Грузии и правящую партию главным источником дезинформации.
В частности, речь идет об использовании «Грузинской мечтой» конспирологической риторики – рассказов о «Глубинном государстве» и «Глобальной партии войны» с целью построить удобную для себя реальность. Эта стратегия находит отклик в обществе: 34% респондентов верят в существование «Глобальной партии войны». Сторонники «Грузинской мечты» (ГМ) (47%) намного чаще верят в эту теорию, чем сторонники оппозиции (28%).
Хорошо прослеживается связь между конспирологическим мышлением и антизападными настроениями. Например, 34% респондентов считают, что Запад навязывает «ЛГБТ-пропаганду», а 20% верят, что Запад намеревается открыть «второй фронт» в Грузии. При этом зрители проправительственных каналов (52%) и сторонники ГМ (52–54%) значительно более склонны к этим антизападным нарративам. В вопросе иностранного влияния, хотя Россию и называют основным источником (24%), США и ЕС в совокупности упоминаются чаще (31%), особенно среди проправительственных зрителей.
Социальные вызовы Грузии
Более половины жителей Грузии (53%) в прошлом году хотя бы раз сталкивались с ситуацией, когда не хватало финансов на еду или им приходилось занимать на это деньги — данные опроса CRRC. Проблема стоит острее среди этнических меньшинств, семей с детьми и жителей провинции.
Очень часто люди ищут спасение в кредитах. Несмотря на ужесточение условий кредитования, спрос на займы в Грузии продолжает расти. Значительная часть населения (41%) имеет кредиты до 5000 лари (около 1850 долларов), а 7% должно банкам более 50000 лари. И лишь 18% не имеют обязательств перед финансовыми учреждениями. Финансовое бремя достаточно велико: 68% населения ежемесячно выплачивают до 501 лари, при этом 39% после выплат хватает денег только на еду, но не на одежду, а 17% не хватает даже на еду.
Растет и оборот игорного бизнеса. 7% населения Грузии хотя бы раз играли в азартные игры в прошлом году. Значительная часть из них видела в этом способ (или попытку) поправить свое финансовое положение. Но, как правило, это приводит к обратному эффекту. Данные говорят о том, что люди, которые хотя бы раз в жизни играли в азартные игры, на 11% чаще имеют кредиты (не считая ипотечных) в сравнении с теми, кто ни разу не играл.
Каждая четвертая женщина в частном секторе Грузии сталкивалась с сексуальным харасментом на работе — данные опроса UN Women и CRRC. 80% из них предпочитают молчать из-за страха увольнения, отсутствия прямых доказательств, общественного осуждения (39% согласны, что на сообщивших о таких случаях будут смотреть косо).
Тамар Нергадзе, специально для newcaucasus.com
Коллаж newcaucasus.com
Редакция сайта NewCaucasus.com провела круглый стол онлайн — «Страны Южного Кавказа в условиях геополитических трансформаций».
В нем приняли участие: политолог из Азербайджана Ильгар Велизаде, журналист из Армении Арам Гарегинян, журналист из Грузии Зураб Двали.
Эксперты рассмотрели место каждой из стран Южного Кавказа в отдельности и всего региона в целом в условиях изменившихся политических и геоэкономических условий в мире.
Три года прошло с начала полномасштабной войны, изменившей весь мир и ставшей трагедией для миллионов людей в Украине и, конечно, в России. Одним из человеческих измерений конфликта явилась масштабная эмиграция из России, когда сотни тысяч россиян покинули страну. При этом одним из основных направлений российской эмиграции стала Грузия, которая имеет безвизовый режим с Россией. Кроме того, за десятилетия независимости страна выработала действенную демократическую систему управления, которая могла бы подстраховать приехавших в Грузию россиян от различных неожиданностей (к примеру, депортации на родину).
О том, что ожидает российских эмигрантов в Грузии, с какими трудностями им приходится сталкиваться, и почему, в конце концов, они все-таки остаются в Грузии, мы побеседовали с российским журналистом Алексеем Кунгуровым, который из-за политического преследования на своей родине вынужден был эмигрировать из страны еще в 2019 году, и двумя эмигрантками, выбравшими Грузию сразу после начала войны. Имена и фамилии женщин в целях их безопасности изменены.
Решение – уехать
Окончательное решение уехать Алексей Кунгуров принял после очередного задержания по преследованию органов ФСБ в городе Тюмень. Это было не первое попадание в тюрьму журналиста и публициста, известного своими бескомпромиссными публикациями. Но именно после статьи о мафии в тюменском ФСБ Алексей понял, что фсбшники просто так эту историю не оставят. Он принял решение эмигрировать вместе с семьей. В шенгенской визе и эмиграции ему было отказано. Казахстан, по региональным меркам сибиряку Кунгурову хотя был и ближе, но, будучи «такой же диктатурой», к тому же не входящей в юрисдикцию ЕСПЧ, не рассматривался. Журналист выбрал Грузию.
Россиянка Татьяна (имя изменено), рассказала, что первые мысли об эмиграции появились еще в 2014 году после аннексии Крыма. Своего ребенка уже тогда родители, думая о будущем, отправили в лингвистическую школу учить английский язык. Но по-настоящему «земля начала гореть под ногами» после начала вторжения российских войск в Украину.
«Муж на работе отказался участвовать в мероприятиях, связанных с Z-прославлением, то же касалось и ребенка, который не принимал Z-тематику в школе. Решение покинуть страну стало только делом времени. Но мы не могли просто побросать вещи в рюкзак и уехать. Надо было что-то делать с родителями, машиной, квартирой, ребенком, которому нужно было закончить школу, — рассказывает Татьяна. — В итоге с огромным трудом нашей семье через несколько границ, удалось, наконец, вместе собраться в Тбилиси».
Россиянка Наталья не приняла войну и уехала в Грузию сразу после объявления так называемой СВО. Сейчас по роду своей деятельности она занимается в том числе изучением социологии современной российской эмиграции. Отмечает, что было две волны эмиграции: первая сразу после начала войны, вторая — после объявления мобилизации в России. Точную цифру о количестве въехавших в Грузию из-за безвизового режима, действующего между двумя странами, когда люди могут въезжать в Грузию и выезжать из нее сколько угодно раз, назвать сложно. Но самая большая цифра эмигрировавших из России и оставшихся затем в Грузии больше, чем на две недели, — 120 тысяч человек.
При этом, по мнению Алексея Кунгурова, всего через Грузию за самый сложный 2022 год проехало примерно один миллион человек с российским паспортом, осталось в стране около 60 тысяч человек. Остальные использовали Грузию как транзитную площадку, чтобы, выправив документы, уехать дальше: в Турцию, Европу, Израиль или США. Сейчас, к началу 2025 года, россиян, проживающих в Грузии в эмиграции, осталось примерно 25-30 тысяч человек. На этой цифре сходятся и Алексей Кунгуров, и Наталья.
Трудности
«Проще всего, наверно, тем, кто сразу принял решение уехать, взял билет, побросал вещи в рюкзак и завтра уже оказался в Тбилиси. Таким людям и адаптироваться в эмиграции легче. А нам, принимавшим решение долго, готовившимися к переезду еще дольше, и привыкнуть к новому месту оказалось сложнее. Первый год мы были в стрессе и только приходили в себя после переезда», — рассказывает Татьяна.
«Но важно, — добавляет она, — это даже не то, что ты со своей славянской внешностью и полным незнанием грузинского языка (иногда спасал английский) совершенно выпадаешь из окружающего тебя социума, самое главное, — страх, который никуда не девается и продолжает преследовать меня. И, кажется, многих таких, как я».
«Это, может быть, типовая модель для многих российских эмигрантов», — считает Татьяна. Ей по семейным обстоятельствам часто приходится бывать в России, и Верхний Ларс для нее — «дом родной». И если раньше российские таможенники задавали совершенно идиотские вопросы про дырки на джинсах и почему въезжает и выезжает из Грузии одна, то в последний раз Татьяна столкнулась с плохим отношением со стороны грузинских таможенников, которые сначала не хотели пропускать Татьяну на машине по генеральной доверенности от мужа, а потом привязались к книгам, которые она ввозила в страну. Перетряхнув сначала все книги в картонном ящике, пролистывая их до страницы, грузинские таможенники отложили в сторону романы Оруэлла «1984» и Войновича «Москва 2042», спрашивая ее, о чем эти книги. В конце концов, промурыжив больше часа, пропустили в Грузию.
«Трудности, конечно, в эмиграции вас преследуют постоянно. Например, мы столкнулись с тем, что на какое-то время у нас отключили холодную воду, — продолжает свой рассказ Татьяна. — Хотя мы своевременно платили по всем коммунальным счетам. Но оказалось, что за воду идет отдельный платеж, и нам потребовалось время, чтобы разобраться, как снова ее подключить. Тоже самое касается магазинов. Завести кредитную карту местного банка, особенно в первое время, было невероятно сложно. Видимо, это была установка грузинских властей, которые опасались кибертерроризма, ухода денег из страны, вообще, огромного количества наших российских эмигрантов, — вздыхает Татьяна. — Впрочем, сейчас, когда нас становится все меньше и меньше, грузинские банки пошли навстречу, и завести кредитную карту стало проще. Но в эмиграции надо быть готовым, что ты обязательно на 100% столкнешься с понижением собственного статуса, любого, а, точнее, всех статусов: материального, социального, естественно, политического… к этому нужно быть готовым! Эмиграция — это постоянный, тяжкий, ежедневный труд! Где повезет хорошо устроиться, в общем, надо быть честным, совсем немногим».
Как отмечает Наталья, россияне действительно практически не ассимилируются в Грузии. Но довольно удачно перехватывают некоторые специальности у местных, особенно в сфере услуг: массажисты, педикюр-маникюр, салоны красоты, фитнес-тренеры, кафе и бары и т.д. В этих услугах россияне успешно конкурируют с местными. Зачастую эти услуги оказываются на дому, а реклама распространяется через социальные сети и «сарафанное радио». Многие молодые мужчины устраиваются работать механиками в автосалоны, рабочими на стройках, курьерами.
Отношения с местными… жителями
«Естественно, многие местные мелкие предприниматели негативно восприняли эту конкуренцию со стороны россиян, — отмечает Наталья, — но каких-то репрессивных мер с их стороны не было. Все-таки это рынок, и на рынке надо быть более качественным. Грузины это хорошо понимают. А вот то, что выросли цены на аренду жилья, на квартиры, на продукты питания, — это действительность современной Грузии, и всем понятно, что одна из основных причин – российская эмиграция. С одной стороны, с эмиграцией произошел рост грузинской экономики, пришло много денег, но также продуктовая инфляция в Грузии выросла очень серьезно».
«Грузины – гостеприимный народ, — рассказывает Татьяна, — я потому так неприятно удивилась происшествию на грузинской таможне. Для грузинских таможенников это поведение, в целом, не свойственно: всегда дружелюбно меня встречали и провожали. С местными жителями, в целом, та же история. Ну есть казусы в некоторых магазинах, есть сложности с продавцами, но у кого их нет».
Интересная история произошла с пожилым мастером, который ремонтировал Татьяне стиральную машину. Он спросил, как как она относится к войне в Украине. Татьяна на эмоциях выложила пожилому грузину все, что она думает о российской власти. «Вы молодец, все правильно говорите», — поддержал ее грузин.
… и с местными властями
С грузинскими властями сложнее. С одной стороны, в 2022 году, когда страну буквально накрыла эмигрантская волна из России, власти не чинили ей препятствия, пропуская практически всех желающих. С другой стороны, в страну не впустили несколько известных персон, которые в России получили статус иноагента: писателя и публициста Виктора Шендеровича, философа и богослова Андрея Кураева, участниц из феминистской группы Pussy Riot. И таких случаев с каждым годом все больше… Бывали даже инциденты, когда людей не впускали в Грузию даже при наличии ВНЖ, и это всерьез заставляет задуматься о том, что грузинские власти стали отходить от декларируемых принципов построения демократичного общества.
Судится с грузинскими властями и российский журналист Алексей Кунгуров за возможность предоставить ему статус политического убежища. К сожалению, власти на данный момент в его отношении занимают отрицательную позицию, в убежище ему было отказано…
В связи с принятием в Грузии закона об иноагентах в стране были вынуждены закрыться многие волонтерские организации, которые ранее оказывали помощь сначала украинским беженцам, а затем и российским эмигрантам. А те организации, что остались, вынуждены как-то мимикрировать и постоянно менять вывески, под которыми они работают.
Отношения между собой
Вообще, как отмечает Наталья, вся российская эмиграция на сегодняшний день фактически разделилась на две части: большая часть живет в Тбилиси и в Батуми. В других городах, за очень редким исключением, вряд ли кого-то из россиян-эмигрантов можно встретить. Разве что на горнолыжных курортах в высокий сезон.
«Встреч по интересам среди эмигрантской среды много, — отмечает Алексей Кунгуров. — Кто-то объединяется по любви к путешествиям, кто-то по кулинарным предпочтениям. Эмигрантских сообществ, которых объединяли бы общественные-политические интересы, становится все меньше, и вся наша эмигрантская общественно-политическая активность превратилась в тоненький ручеек».
Как рассказывает Татьяна, люди, уехавшие в эмиграцию, стараются ходить друг к другу в гости, есть типично эмигрантские кафе и бары, где посетители, в основном, российские или белорусские эмигранты, в большом количестве уехавшие в Грузию после событий 2020 года.
Эмигрантские встречи — это нечто особенное. «Однажды, попав на большую мигрантскую тусовку, я была просто поражена, — с удивлением в голосе рассказывает Татьяна. — Куча совершенно разных людей, какие-то парадоксальные встречи и знакомства, ведь, к примеру, русский из Питера и русский из Саратова — это два совершенно разных русских, никогда бы в той, прошлой, жизни вряд ли бы встретились и, окажись снова в России, вряд ли оказались бы в одном месте».
«Люди в эмиграции идут на такие встречи знакомиться, искать и находить новых друзей, ведь старые связи практически разорваны, люди пытаются друг другу помочь, хотя ожидать большой помощи сложно, ведь зачастую эмигранты стараются просто выжить. Но почти все готовы помочь хотя бы советом, поддержать, словом, стараются понять друг друга, ведь не забывайте, — подчеркивает Татьяна, — тот, кто сюда приехал, пусть даже кто-то из них может сожалеть, что уехал, и кто-то возвращается, но все равно это люди с совестью, которые уехали в эмиграцию потому, что не смогли дышать одним воздухом с ложью».
Алексей Золотарев, специально для newcaucasus.com
Южный Кавказ в зеркале социологии
«Войны в Сирии и Украине связаны с Кавказом»
