О трагической судьбе женщины в странах с мусульманской культурой писалось много. Много пишут и о юридическом неравноправии, и семейном насилии, и похищении невест, и дискриминации со стороны общества…
Но Азербайджан с его советским прошлым – страна вроде секулярная. Тут на законодательном уровне установлено женское равноправие, имеется много программ в поддержку женщин и материнства. Женщины имеют реальный доступ к образованию и рабочим местам. Все вышеперечисленные трагедии (похищение невест и пр.) носят эпизодический характер. И все же, несладка женская доля и у нас в современном Азербайджане. Как же живется женщине из среднего класса в Баку в третьем тысячелетии?
Я хочу поделиться тут рассказом женщины, с которой познакомилась на семинарах по общеазербайджанским проблемам и думаю, что судьба ее не так уж и редка для женщин современного Баку.
Зейнаб (так зовут мою собеседницу) рассказывала о себе поначалу мало, делиться с незнакомыми пережитым у нас не принято. Но со временем мы подружились и стали откровеннее. С ее разрешения я передам тут многое (но не всё) из того, чем она со мной поделилась.
Зейнаб была в семье третьим ребенком. Как потом ей стало ясно, ее рождению не были рады, ждали мальчика, в семье уже были две девочки. Она раздражала отца, и она это замечала. Но она была рада, что ей хотя бы не дали одно из этих унизительных имен, вроде Bəsti (Хватит (уж девочек) или Kifayyət (Достаточно).
Мать, оправившись после тяжелых родов, вновь забеременела, на этом настаивал отец, он не терял надежду иметь сына. К счастью, родился мальчик. Радости отца не было предела. Он устроил пышное празднование, влез в долги, но с помпой отметил это счастливое для него событие. Рождение девочек так не отмечалось. И в дальнейшем отношение родителей к детям, особенно отца, резко отличалось. Брата баловали, потакали его капризам, девочек же держали в строгости, заставляли работать по дому.
Когда они подросли, контроль над девочками усилился не только со стороны родителей, но и со стороны брата. Брату позволялось многое, он мог много времени проводить с друзьями, поздно приходить домой и т.д. Девочкам не разрешалось ходить в гости, не одобрялись продолжительные разговоры по телефону с мальчиками-одноклассниками.
Зейнаб заканчивала школу. Она была прилежной ученицей, любила много читать. В классе ей нравился мальчик, симпатия была взаимной. Он часто любил говорить о своей будущей профессии геолога, если им удавалось выкрасть время для разговора. Под впечатлением их бесед она также захотела стать геологом. Ее заинтересовала сама профессия и возможность быть рядом с ним во время учебы. Просто встречаться им бы не разрешили, а мысли о создании семьи были преждевременными. Но дома ее желание стать геологом пресекли. Это не женская профессия — считали родители. Предлагался выбор между медицинским и педагогическим институтами. Зейнаб выбрала специальность, близкую к геологии — географию и поступила в педагогический.
После института она пошла работать в школу. Ее сестер уже выдали замуж за дальних родственников. Теперь тормошили и Зейнаб. Квартира должна была остаться брату, только ему, любимому и желанному отпрыску. В школе коллектив был женский и единственным мужчиной был учитель физкультуры — молодой парень, недавно окончивший институт. Он начал оказывать знаки внимания Зейнаб. Ухаживал за ней, по праздникам дарил цветы и намекал на создание семьи. Зейнаб он не очень нравился, но постоянные напоминания дома о замужестве так надоели Зейнаб, что она согласилась выйти за физрука замуж.
После свадьбы отношения мужа к ней стали ухудшаться, он постоянно придирался к ней. Свекровь также отравляла ее жизнь: они жили вместе. Беременность протекала тяжело. В ее положение не входили, а однажды муж ее, беременную, ударил по лицу.
После рождения дочери положение Зейнаб в этой семье ухудшилось. Муж не помогал, стал раздражаться криками малышки, домой приходил поздно, денег почти не давал, прятал. Дальше хуже — муж начинал сравнивать ее с другими женщинами, высмеивал ее. Зейнаб даже не ревновала, она лишь хотела покоя, человеческого отношения к себе. Но мужу этого казалось мало. Он стал еще и издеваться над ней. Ему звонили, он подзывал Зейнаб к телефону и давал послушать комплименты и слова любви, которые говорили ему его женщины. Это было унизительно для нее, она решилась на развод. Но осуждающие разговоры о разводе у нее дома и даже на работе удерживали ее от этого шага. Развод считался позором, клеймом и для нее, и для семьи родителей, и это могло отразиться на судьбе дочери Зейнаб в будущем (хотя, говорят, что сейчас это не стало бы большой проблемой). Но помог несчастный случай. Их соседка спустя год после замужества, не вынеся тирании мужа и свекрови, бросилась с третьего этажа и разбилась насмерть. Ее родители запрещали ей вернуться в отчий дом.
После этого случая родители Зейнаб смягчились. Они не хотели такого конца для дочери, все-таки, по-своему, они ее любили.
Уход Зейнаб не очень огорчил ее мужа, он даже не пытался остановить ее, а в дальнейшем не искал встречи со своим ребенком и абсолютно не помогал материально.
Зейнаб стала жить с родителями. Брат со своей семьей жил там же. Конечно, было тяжело. Но вскоре ей повезло, брат переехал в другой город на заработки, взяв семью с собой…
Если дома с ее разводом как-то смирились, то родственники, соседи, сотрудники явно изменили к ней отношение, особенно усердствовал ее родной дядя. Он стал сухо с ней разговаривать, с ее сестрами был более приветлив, приглашал в гости, а ее не замечал. И сотрудники на работе в свободное время, обсуждая какие-то житейские ситуации, связанные с семейными делами, начинали упрекать женщин, не хотевших пожертвовать своим достоинством ради брака. Они не одобряли ее семейного положения. Некоторые, более невоспитанные и несдержанные (были в школе и такие педагоги), могли даже оскорбить ее. А еще для Зейнаб неприятно было слышать и то, что ее дочке из неполноценной семьи трудно будет создать свою семью. Многие в городе не хотели породниться с девочками, у которых матери были в разводе, а тем более если отец не поддерживал отношений со своим ребенком. Порядочность таких матерей ставилась под сомнение. Но вместе с тем начальство было довольно ей как педагогом, ее работе ничто не мешало.
Но ее подруге-однокласснице в этом смысле повезло меньше. Она рано потеряла отца, который умер от тяжелой болезни в молодом возрасте, и Гюльназ (так звали девочку) поднимала двоих детей сама. Дети высшего образования не получили. Гюльназ решила устроиться на работу, где не нужна была особая квалификация. Появились проблемы – работники-мужчины стали ее домогаться, ставили условия, неприемлемые для нее. Пришлось подучиться парикмахерскому делу и начать работать в дамском салоне. Заработки были низкие, зато приставаний от мужчин не было, коллектив был женский. Зейнаб же работала, занималась репетиторством. Но об устройстве своей судьбы, о повторном замужестве не было и речи. Это ей казалось нереальным. А если это бы и случилось, то отношение некоторых людей еще более ухудшилось — на повторные браки, как и на разведенных женщин, смотрели плохо.
Отец к этому времени скончался, и Зейнаб стала жить с матерью, которая часто болела. Дочь подросла и мечтала учиться за границей. Зарабатывая репетиторством, Зейнаб имела возможность осуществить мечту дочки. Вдохновившись примером подруги, которая отправила свою дочь учиться за границу, Зейнаб разрешила своей дочери уехать.
Дочь поступила в университет, там же познакомилась со студентом, гражданином другой страны, и, естественно, другой национальности. Они решили пожениться. Вот здесь Зейнаб должна была дать согласие. На такие браки лет еще десять-двадцать назад шли очень немногие. По такому поводу было много пересудов, разговоров, осуждений и даже соболезнований родителям. Но Зейнаб решила благословить этот брак, вспоминая свое неудачное замужество за соответствовавшего местным стандартам единоплеменника. Ведь мир большой. Может, дочери больше повезет за пределами страны? Кстати, сегодня общество перестало осуждать браки с иностранными гражданами. Люди поумнели или смирились, или за границей жилось лучше…
Состоялась помолвка, свадьба. Судьба дочери оказалась куда более счастливой. В семье у нее было все хорошо. Зейнаб была спокойна за дочь. Она и сама бы уехала из страны к дочери, но оставалась больная мать. Бросить старых родителей и уехать в поисках собственного счастья считалось большой низостью в нашей культуре, да и сама позволить себе поступить так она не могла. Ее сестры жили далеко, и их мужья неохотно отпускали их к матери. Зейнаб была всегда рядом, да и мать привыкла только к ней.
О повторном замужестве не могло быть и речи. Приводить домой мужа она не хотела, а оставить мать не могла. И к тому же, выйдя снова замуж, она вызвала бы много пересудов, уже не смогла бы этого перенести. Она устала от этого общества. Она хотела одиночества, хотя перспектива остаться одинокой в старости ее пугала…
Как она живет сегодня? Нормально живет. Свободно. Достойно. Иногда посещает дочь за границей. Заботится о матери. Общается с сестрами, со старыми и новыми друзьями. Жизнь продолжается. И все было бы безоблачно, если бы не воспоминания о ее молодости, неудачном браке. Не все раны заживают до конца…
Фирузе Эфендизаде
