Ираклий Батиашвили: Грузинские разведчики выступали против войны в Абхазии

1840

Бывший председатель государственной информационно-разведывательной службы Грузии Ираклий Батиашвили был освобожден по амнистии 11 января 2008 года. Его осудили в 2006 году по обвинению в «интеллектуальной помощи» Эмзару Квициани, который при Шеварднадзе являлся представителем Президента Грузии в Кодорском ущелье Абхазии. В 2006 году Квициани отказался расформировать свой отряд «Монадире», оказав неповиновение новому президенту Грузии Михаилу Саакашвили. В результате центральные власти Грузии предприняли рейд и разоружили незаконное формирование Квициани, которое до 2004 года числилось военным подразделением министерства обороны Грузии. После операции правоохранительные органы Грузии задержали Ираклия Батиашвили. Во время войны 1992-1993 года в Абхазии Ираклий Батиашвили возглавлял министерство госбезопасности Грузии. Однако в 1996 году он ушел в политику и возглавил комитет по обороне и безопасности в грузинском парламенте. 1 марта 2008 года Батиашвили вступил в «Республиканскую партию» и стал членом ее политсовета. В интервью Ираклий Батиашвили согласился поговорить о некоторых аспектах современной политики.

– Вас обвинили в том, что Вы оказывали интеллектуальную помощь Квициани. Что это значит?

– Это абсурд. Я не хочу комментировать мое задержание. Не было реальной юридической базы для ареста. Но благодаря вмешательству общественности, благодаря Патриарху меня все-таки освободили. Если говорить о самом происшествии в Кодорском ущелье, то были два соображения. Во-первых, введение вооруженных формирований могло осложнить переговорный процесс с Абхазией. И как видите, так оно и произошло. С другой стороны, можно было договориться с Квициани и его людьми без использования оружия. Достаточно было туда вылететь представителям центральной власти, и в течение нескольких часов можно было достичь тех же результатов исключительно переговорами.

– Как Вы оцениваете состояние мест заключения Грузии?

– Ужасно. После прихода новой власти ситуация ухудшилась. В тюрьмах и колониях слишком много людей. Для страны с четырехмиллионным население у нас слишком много заключенных.

– После освобождения Вы обратились к властям с просьбой освободить политзаключенных, в числе которых оказались и сторонники Игоря Георгадзе. Как Вы относитесь к этому человеку?

– Если честно, я его не знаю. Он занял пост министра госбезопасности уже после меня. До этого он работал в министерстве обороны у Китовани. Так что контактов с ним у меня не было. Действительно ли Георгадзе был причастен к террористическому акту против Шеварднадзе в 1996 году – я не знаю. В принципе, для меня эта фигура неприемлема. Относительно его политических взглядов тоже трудно судить. У Георгадзе есть своя партия, своя политическая платформа, но я, честно говоря, не интересовался ею. Просто не было точек соприкосновения. Может быть, если бы он находился в Грузии, то проще было бы судить. После своего освобождения я подал прошение о том, чтобы освободили политзаключенных – Шалву Рамишвили, Важу Адамия, а также и членов партии Игоря Георгадзе: Тимура Жоржолиани, Майю Топурия и еще 10 человек. Опять-таки повторюсь: я не знаю целей самого Георгадзе, но эти люди сидят в тюрьме только по причине своей политической принадлежности. Они сами виновны только в этом. Остальное – дело отдельного разбирательства.

– Как Вы оцениваете возможность дальнейших взаимоотношений между Грузией и Абхазией?

– Прежде всего, абхазская проблема – это вопрос жизни и смерти для грузинского государства. Притом, что существует множество других проблем – социальные, внутренняя и внешняя политика, экономические вопросы, – восстановление территориальной целостности остается самой важной задачей для Грузии.

– Какова роль России в разрешении этого конфликта?

– Позиция России явилась одной из основных причин возникновения этого конфликта. Она вмешалась в ход войны всеми своими структурами, – как военными, так и политическими. Во время войны в качестве председателя информационно-разведывательной службы и разведки госбезопасности я обладал документацией, которая доказывала участие регулярных военных формирований России в той войне. У каждого из нас был свой долг. И я по сей день, сколько ни анализирую, не могу оправдать ввод войск в Абхазию.

Разрешение конфликтов нереально до тех пор, пока мы не сможем наладить эти взаимоотношения. Мы должны проводить политику добрососедских отношений с Россией. Кроме того, нужно работать с Абхазией. Необязательно устраивать встречи Саакашвили и Багапша. Достаточно деловых контактов, встреч между депутатами парламента на уровне комиссий, встреч представителей СМИ, деятелей науки и искусства. Давайте создадим благоприятный фон для дальнейшего диалога. Здесь необходимо оговорить и решение проблемы беженцев. Это несерьезно в 21-м веке говорить о том, кто и когда пришел в Абхазию в 19-м веке. Если мы хотим, чтобы с нами считались в мире, то апеллировать нужно к юридическим документам. Если установлено, кто и когда жил в Абхазии до войны, кто имеет право на недвижимость в республике, то его права нужно соблюдать. И, наконец, необходимы контакты с народами Северного Кавказа. С адыгами, чеченцами, дагестанцами необходимо установить культурные контакты. Пока, к сожалению, реальная работа подменяется лозунгами, за которыми нет никаких конкретных дел. А сами абхазы должны иметь стопроцентную гарантию безопасности – это очень важный фактор. Я не исключаю того, что в едином государстве абхазы должны иметь рычаги управления на политику всего государства. Может быть, следует официально закрепить, что вице-президентом обязательно будет представитель Абхазии, или часть депутатов в парламенте должна представлять Абхазию. Тут много вариантов.

– Как Вы считаете, будет ли Россия противодействовать контактам между Абхазией и Грузией, если учитывать то, что российский бизнес уже вложил деньги в Абхазию?

– Нам самое главное – договориться с Абхазией. А присутствие бизнеса и другие проблемы – это все темы для обсуждения. Каждый случай – это конкретная тема для обсуждения.

– Как Вы оцениваете присутствие российских миротворцев в Абхазии?

– Совершенно понятно, что грузинское общество негативно воспринимает присутствие КСПМ на Ингури. Они воспринимаются как пограничные войска. Но с другой стороны, мы должны понимать и абхазов, которые испытывают страх оттого, что если они останутся один на один с Грузией, то против них будут предприняты карательные действия. У них нет чувства безопасности. И с нашей стороны нет реальных шагов, которые могли бы уменьшить у абхазов это чувство. Поэтому следует думать о восстановлении интенсивного диалога с абхазами. Увы, этого диалога не было и во времена Шеварднадзе, нет его и сегодня.

– Есть ли у Вас лично данные о том, что миротворцы участвовали в преступлениях против мирного населения?

– Да, есть. В частности, можно привести тот факт, что в 1998 году были столкновения в Гальском районе Абхазии, от которых пострадало мирное населения. Миротворцы тогда полностью бездействовали. Тогда 60 тысяч человек стали беженцами. Но, с другой стороны, лучше начинать взаимоотношения с новой точки отсчета. С интенсивного диалога. Можно заинтересовать саму Россию в том, том, чтобы она способствовала восстановлению целостности Грузии, для этого есть определенная почва.

Комментарий редакции: Перед операцией в Кодорском ущелье министр обороны Грузии Иралий Окруашвили столкнулся с противодействием посла Грузии в ООН Ираклия Аласания. Ираклий Аласания предлагал разрешить проблему неподконтрольного центральным властям Грузии Эмзара Квициани путем переговоров. Интересно то, что в 2002 году Ираклий Аласания, будучи заместителем министра госбезопасности Грузии, спланировал операцию по освобождению Панкисского ущелья Грузии от формирований чеченского полевого командира Руслана Гелаева. Операция прошла без единого выстрела: спецназ МГБ Грузии окружил группировку Гелаева, не обнаруживая при этом своего присутствия. После этого Ираклий Аласания вошел в дом к Гелаеву и в течении 15 минут сумел договориться о том, что чеченские боевики удалятся из Панкиси. Этот же сценарий Аласания предлагал применить и в Кодорском ущелье. Однако Саакашвили предпочел осуществить план захвата ущелья, предложенный Ираклием Окруашвили. В результате этого Кодорское ущелье оказалось освобождено, однако Абхазия вышла из переговоров с Грузией, а в само ущелье были стянуты дополнительные формирования абхазской армии.

Элисо Гегешидзе, специально для newcaucasus.com

ПОДЕЛИТЬСЯ