Имарат Кавказ и Исламское государство, радикальные исламские группировки на Кавказе и кавказцы, воюющие в Сирии – об этом и много другом рассказывает в эксклюзивном интервью newcaucasus.com исламовед, кандидат исторических наук Стелла Дудова.
– Каковы сегодня отношения Имарата Кавказ и Исламского государства? Можно ли утверждать, что Имарат Кавказ «закончился» и его окончательно сменил ИГ?
– Для того чтобы уразуметь суть происходящего, нам необходимо, затронув некоторые ретроспективы, рассмотреть не только джихадистские группировки, которые нынче локализованы на Кавказе, но и аналогичные силы, представленные этническими кавказцами, прославившимися в последнее время на Ближнем Востоке.
Потому как, во-первых, указанные выше сегменты джихадистского движения не являются единым целым и действуют в силу обстоятельств автономно друг от друга и, во-вторых, и те, и другие имеют своих сторонников или, как минимум, симпатизирующих в регионе.
Начнем с того, что все операции, которые происходят сегодня на Кавказе, осуществляются под флагом Исламского Государства (ИГ). Все воюющие против России группировки присягнули на верность Абу Бакру аль-Багдади. Однако, как известно, перспектива оказаться сегментом исламского фронта, курируемым ИГ, на первых порах вызвала серьёзные споры в рядах сражающихся за Имарат Кавказ.
Информация о том, что структурные подразделения Имарата Кавказ начали присягать ИГ, впервые просочилась в интернет еще 21 июня 2014 года вместе с роликом, появившимся на YouTube, в котором было озвучено, что все сражающиеся вилайатов Дагестан, Нохчийчоь (Ичкерия), Галгайче (Ингушетия) и Кабарды, Балкарии и Карачая солидарны в этом решении. Однако позже стало очевидным, что это не совсем так. Судить о факте присяги стало возможным, лишь опираясь на личные заявления лидеров кавказского сопротивления.
Одним из первых в ноябре 2014 года признал над собой и своими подопечными власть ИГ амир ауховского джамаата, действующего на территории Хасавюртовского района Дагестана, уроженец Чечни Сулейман Зайланабидов. Летом 2015 он был убит. Осенью 2014 года на верность ИГ присягнул Мугутдин Мазанов – амир каспийского джамаата.
В декабре 2014 года на верность ИГ также присягнули амир боевиков Дагестана Абу-Мухаммад Кадарский (Рустам Асильдеров), лидер махачкалинского сектора Абу Мухаммад Агачаульский (Арсланали Камбулатов) и хасавьюртовского – Хасмагомед Чаринов. В апреле 2015 года Камбулатов, Мазанов и затем Чаринов погибли.
И, наконец, в июне 2015 года состоялась присяга Абу Бакру аль-Багдади знаменитого командира батальона «Рияд ас-Салихийн» Аслана Бютукаева от имени всех сражающихся Чечни.
Вместе с тем, от присяги аль-Багдади отказались Али Абу Мухаммад, Абу Усман Гимринский и гимринская группа в полном составе. Однако сейчас говорить об этом, как о факторе внутреннего плюрализма, нет смысла, поскольку все они если не погибли, то переселились на ПМЖ в «нейтральные» страны.
Итак, 24 июля 2015 года было провозглашено преобразование Кавказского Имарата в вилайат Кавказ в рамках Исламского Государства. Амиром оного решением Абу Бакра аль-Багдади был назначен Абу Мухаммад Кадарский. Примечательно, что параллельно в июле же 2015 года по некоторым данным третьим амиром Имарата Кавказ был избран упомянутый выше Мухаммад Абу Усман Гимринский – кадий и лидер горного сектора Дагестана. Однако официального подтверждения тому не последовало, а в августе того же года Магомед Сулейманов был убит в ходе спецоперации.
Возможно, я ошибаюсь, но, на мой взгляд, на момент байата аль-Багдади, у сражающихся Имарата Кавказ не было четкого и недвусмысленного понимания того, к какой именно мировоззренческой системе они примкнули. Они действовали, скорее опираясь на свойственные им приоритеты в религии, рассматривая свой шаг сквозь призму пользы для дела, нежели исходя из более глубоких идейных соображений.
Как бы то ни было, противников ИГ на Кавказе в настоящий момент не осталось.
Однако те, кто по-прежнему остались верны Имарату Кавказ как таковому, зачастую будучи антагонистами ИГ, тоже живут и здравствуют. Правда, не на Кавказе. Так, есть разрозненные группы проживающих в Турции мусульман, которые некогда находились под присягой Али Абу Мухаммаду и Абу Усману Гимринскому. Более того, на Ближнем Востоке действуют несколько весьма боеспособных группировок, состоящих из тех, кто ранее числился в рядах Имарата Кавказ. Что примечательно, к ИГ они не имеют никакого отношения. Большинство из них – производные известной организации «Джейш аль-Мухаджирин-валь-Ансар» (ДМА), образованной в мае 2013 г. при кураторстве Абу Умара аш-Шишани (Тархана Батирашвиили) путем объединения «Катаиб аль-Мухаджирин» с двумя другими отрядами. Базируется она в провинции Алеппо, действуя также в Хаме и Латакии.
Группировке долгое время удавалось соблюдать формальный нейтралитет в борьбе за императивные позиции между «Джебхат ан-Нусра», считающейся сирийским филиалом «Аль-Каиды» и ИГ. Тем не менее, ДМА входила в коалицию с формированиями «Ансар ад-Дин» и «Фаджр аш-Шам», которые тяготели к «Аль-Каиде» и, соответственно, к её сирийским ставленникам – «Джебхат ан-Нусре».
Первый раскол в рядах ДМА произошел в 2014 году, когда её лидер Абу Умар аш-Шишани, выступив с инициативой присяги аль-Багдади, столкнулся с неприятием своих подопечных. Абу Умар оказался последовательным в своем решении и поступил согласно задуманному, перейдя в ИГИЛ вместе со своими сторонниками и, будучи назначенным командующим Северным фронтом, остается верным аль-Багдади, насколько мне известно, по сей день. По некоторым данным, с информацией о ликвидации Тархаана Батирашвиили Пентагон погорячился, как некогда Кадыров.
В период первого раскола в ДМА из группировки, помимо Абу Умара аш-Шишани со сторониками, также вышел Сайфуллах аш-Шишани (Руслан Мачалиашвили) и те, кто его поддержал. Они примкнули к известной бригаде «Усуд аш-Шам» во главе с Муслимом Шишани (Мурадом Маргошвили). Сайфуллах аш-Шишани погиб в начале 20014 года в Алеппо.
Тем самым, амиром ДМА стал Салах ад-Дин Шишани (Фейзулла Маргошвили), доверенное лицо Докку Умарова в Сирии. Но ненадолго. Летом 2015 года его место занял саудиец Муттасим Биллах аль-Мадани, что окончательно определило как вектор симпатий ДМА, увенчавшихся байатом «Джебхат ан-Нусра», так и окончательный разлад в группировке, от которой отпочковался Салах ад-Дин Шишани вместе со своими сторонниками. В июне 2015 года они присягнули исполняющему функции амира Имарата Кавказ Мухаммаду Сулейманову (Абу Усману Гимринскому), вскоре уничтоженному. С тех пор они стали именовать себя не иначе как «муджахидами имарата Кавказ в Сирии», а свою группу – «Имарат Кавказ Сирия», при этом особо подчеркивая, что они будут воевать отдельно от остальных и только против армии Асада. Однако 1 октября группировка Салах ад-Дина Шишани объявила войну России в ответ на начало бомбардировок.
К слову, в «Джейш Мухаджирин валь-Ансар» многие выходцы с Кавказа всё же остались.
И это еще не всё. В Сирии действует также «Анджад аль-Кавказ» под командованием Абдул Халима Шишани (Рустама Ажиева), наместника Латакии, в состав которой входят преимущественно выходцы с Кавказа. Группировка находится в союзнических отношениях с «Джебхат ан-Нусра».
Также, по некоторым данным, в Сирии действует группировка «Джунд аш-Шам», связаная с чеченской диаспорой в европейских странах. Лидером группировки является Абдул Хаким аш-Шишани, воевавший в «пригородном джамаате» в Грозном в ходе второй чеченской войны. Есть еще одна чеченская группировка, базирующаяся около Латакии – «Ансар аш-Шам» под руководством Абу Мусы аш-Шишани.
Примечательно, что все озвученные выше лидеры групп ранее активно участвовали в деятельности Имарата Кавказ. Кроме Салах ад-Дина Шишани, который не был замечен в боевых действиях в Чечне ни в первую, ни во вторую военные кампании. И, повторюсь, все обозначенные группы не только не попали под влияние ИГ, но и представляют собой если не антагонистичную ему, то, как минимум, конкурентную по отношению к нему силу определенно.
Что самое интересное, в Сирии есть даже чеченские сражающиеся, ранее принимавшие участие в сопротивлении на Кавказе, которые противопоставляют себя не только ИГ, но и Имарату Кавказ! Это так называемый «джамаат Тархана», который, по крайней мере, первоначально состоял из членов группы одного из «мятежных амиров» – Тархана Газиева, бывшего командира группы Юго-Западного фронта Чеченской Республики Ичкерия, который вместе с двумя единомышленниками в августе 2010 года безуспешно пытался настроить подполье против Докку Умарова и религиозно-политических реформ, увенчавшихся провозглашением Имарата. В 2011 году Газиев перебрался со своими бойцами в сирийскую Латакию. Но это частности. А по большому счету, в то время как на Кавказ водворилось ИГ, в Сирии возник Имарат Кавказ.
– Какие радикальные мусульманские группировки сегодня наиболее активны на Кавказе?
– Однозначно ИГ. Тем не менее, отношение России вместе с её кавказскими верноподданными как к ИГ, так и к группировкам «импортированного» в Сирию Имарата Кавказ одинаково враждебное и, надо сказать, что и они в равной степени отвечают ей взаимностью. Это не исключает перспективы расширения спектра сил, влияющих на милитаристские процессы в регионе.
Активность ИГ на данный момент невелика. Однако начиная с сентября 2015 года на Северном Кавказе подопечными аль-Багдади всё же было проведено не менее шести операций, в числе которых нападение на военные казармы, обстрел российских военнослужащих, самоподрыв на посту ГИБДД, подрыв полицейских автомобилей.
Тем не менее, все рассказы представителей спецслужб о якобы предотвращенных перебросках на Северный Кавказ сил боевиков, прошедших подготовку в ИГ – фантасмагория. ИГ пока еще не оказывает прямой поддержки вилайату Кавказ ни людьми, ни финансами. Как, впрочем, не утруждает их боевыми задачами. На данный момент активность на Кавказе носит скорее характер импровизации.
Потому количество тех, кого власти преследуют сегодня на Северном Кавказе под предлогом борьбы с «международным терроризмом», объективно и многократно выше реальной численности контингента задействованных в подполье. И это, увы, не предел. Политические гонения развернуты и против участников сирийского конфликта, и против содействующих оным – как действительных, так и мнимых. Уже возбуждено около тысячи уголовных дел. И, учитывая то, что, скажем, замдиректора ФСБ Евгений Сысоев позволил себе упомянуть о семи тысячах россиян якобы воюющих за ИГ, это только начало. Признаюсь, мне это видится гораздо большей проблемой для народов Кавказа, чем угроза ИГ в регионе.
– Насколько высоки риски и опасности радикализации ситуации на Северном Кавказе?
– Учитывая данности, велики. Весьма. Согласитесь, быть обвиненным, будучи повинным, сопряжено с гораздо большим психологическим комфортом, нежели перспектива оказаться без вины виноватым. Третий закон Ньютона в социальной протекции на Кавказе действует без осечек. Власти России будто нарочно выдавливают верующую молодежь за пределы легального экзистенциального поля. В принципе, данная методика уже не раз проходила апробацию и, судя по всему, кому-то видится действенной. Спорить я не буду. Хотя бы потому, что, не ведая истинных целей, сложно судить о правомерности средств, служащих их достижению. Однако здоровых молодых мужчин на Северном Кавказе становится всё меньше и меньше. По факту.
Если говорить о милитаристской составляющей конфликта, то вилайат Кавказ до сего момента не был занесен на прямое довольствие курирующей структуры. Это вовсе не означает, что связи Кавказа с Ближним Востоком имеют исключительно виртуальный характер. Нет! Но не стоит забывать о том, что противостоящие российскому присутствию в регионе группировки находятся в плотном кольце государств, опасающихся конфронтации с Россией, что существенно осложняет установление полноценных взаимоотношений между «субъектом» и «метрополией».
При всем том, провокативная предприимчивость силовиков на Кавказе вполне может стать фактором, форсирующим процесс. Если новообразованный вилайат Кавказ окажется в условиях отсутствия поддержки «старшего брата» ещё более притесняемым, чем в бытность самостоятельной единицей, это рано или поздно вызовет вопросы о целесообразности случившихся преобразований. Не думаю, что ИГ добровольно согласится потерять Кавказ. И тогда не сразу и не кардинально, но все-таки что-то изменится. Наверняка увеличится количество опытных бойцов, инструкторов. Будет налажено финансирование – со всеми вытекающими последствиями. Скорее всего, будет выбрана тактика изматывания противника. Возобновятся нападения на военные колонны и гарнизоны. Есть основания предполагать, что будет восстановлена практика диверсий в российских городах.
– Известно, что достаточно много молодых людей – жителей республик Северного Кавказа, а также из Азербайджана и Грузии воюют в рядах ИГ в Сирии и Ираке. Как вы считаете, чем привлекает их ИГ?
– Ислам – религия пассионариев. Религия действия. Несмотря на все попытки мирового сообщества втиснуть постулаты религии Аллаха в рамки неисламских цивилизационных стереотипов, всегда будет определенный процент людей, тяготеющих к фундаментальным принципам мусульманской теологии. Посему тяга к государственности, основанной на Божественной справедливости – в принципе, норма для любого правдивого верующего. Как и склонность к усердию в достижении довольства своего Господа.
ИГ нынче, как ни крути, победоносные. Эта характеристика притягивает. Несмотря на нюансы, у ИГ всё же получилось приблизиться к реализации «исламского проекта» в этом бренном мире. По крайней мере, в большей степени, чем то выходило у других.
Кроме того, доля истины есть в том, что войну в Сирии прозвали «пятизвездочным джихадом». Качественное оружие, комфортабельные дома и средства передвижения, яркие, мастерски отснятые видеоролики, наконец. И, на этом фоне, честь и хвала в адрес выходцев с Кавказа, занимающих в этой структуре высокие императивные позиции. Красивая, заманчивая перспектива. Плюс убеждения.
Есть исламские группы, которые ранее воздерживались от участия в милитаристских движениях, опасаясь разделения джихада, как вида поклонения, с теми, кто в них вызывал некоторые сомнения сквозь призму воззрений. Это не те, кто, услышав первые выстрелы, был готов бежать в бой, сломя голову. Очень разборчивый контингент. Так вот, многие из них сегодня переселились в Шам. Это – очень важный момент. Дело в том, что центральным элементом исламского вероубеждения является Таухид (Единобожие), диктующий ряд непреложных правил, объемлющих все без исключения сферы человеческой жизнедеятельности. Несоблюдение этих установок делает тщетными все остальные слова и деяния, с какими бы намерениями они не свершались. Как ни прискорбно, далеко не всем движениям, позиционирующим себя «исламскими», включая милитаристские из числа оных, до сих пор это удавалось. Позиция ИГ в этих непререкаемо принципиальных вопросах довольно последовательна.
Помимо того, таким движениям, как ИГ, состоящим из хорошо убежденных элементов, усердствующих на территории, с которой они ни имеют ни ментальной, ни исторической связи, прибывших туда исключительно из религиозных соображений, гораздо легче избежать подмены мотивации. Неоспоримым преимуществом их является тот факт, что они, не таясь, подняли исламское знамя без каких-либо примесей, открыто противопоставив себя тем, кто выбрал для себя стезю противостояния – скажем так, — глобальному исламскому проекту. Будь то, так называемые, коренные неверные или отступившие от Ислама правительства стран, ошибочно считающихся «мусульманскими». Они не играют в «реальную политику» в военных условиях. Они вообще, знаете ли, не играют. И не заигрывают. Это впечатляет. Они не считают ни джихад, ни посторенние государства самоцелью, относясь к ним, как к инструментарию, необходимому для достижения искомого. Вероятно, поэтому им легко даются результаты. Они их не фетишизируют.
В целом, идеологическую картина трудно назвать монохромной. Некоторые позиции трансформируются, не оставаясь в одной поре. Но, как минимум, есть повод предполагать, что в данном случае «вынужденных» отклонений от принципов вероубеждения, нарушений Шариата «для общей пользы», и отказа от требований Ислама, якобы «приносящих вред» на том или ином этапе, ждать не приходится.
– Грузия является мультиэтнической и мультиконфессиональной страной – каково отношение к этому со стороны сторонников Имарата Кавказ и ИГ?
– Видите ли, суть вовсе не в отношении исламского актива в той или иной стране или системе взглядов и ценностей. Они не руководствуются субъективным. Они апеллируют к тому, что требует от них закон Бога – ни больше, ни меньше. Как говорится, ничего личного.
Всевышний обязал их возвышением слова Господа посредством установления Его власти через ратификацию Его закона. Исходя из убеждений, общих и для Имарата Кавказ, и для ИГ, в случае признания верховенства Шариата и соблюдении некоторых объективных формальностей, любая страна может оставаться сколь угодно мультиэтнической и поликонфессиональной. При этом еще и находясь под защитой мусульман.
Но если кому-то эта перспектива не по нраву, есть еще один вариант. Любая страна может стать территорией мирного договора (дар аль-ахд) с мусульманами. Единственным условием для осуществления этого сценария является готовность того или иного государства обеспечить мусульманам, проживающим на данной территории, религиозную свободу и политическую автономию во внутренних вопросах мусульманской диаспоры. Грузия легко может себе это позволить, я думаю. Единственный нюанс – страна, претендующая на статус дар аль-ахд, естественно, должна отказаться от военного противодействия мусульманам во внешней политике. В любом ключе. Это что касается теории.
А на практике я бы порекомендовала Грузии пересмотреть отношение к вероятным факторам опасности, более пристально проанализировав ситуацию. На самом деле, гораздо больший потенциал дестабилизации ситуации на Южном Кавказе несет в себе представленный в Сирии сторонниками «Джебхат ан-Нусры», традиционно считающейся одним из ответвлений «Аль-Каиды», анклав выходцев из Панкиси. Заметьте, вовсе не потому, что «Аль-Каида» грезит Грузией! Но по той причине, что самые боеспособные сегменты оной в Сирии имеют в своей основе грузинских граждан из числа чеченцев-кистинцев, которые не раз заявляли о своих чаяниях победоносным шествием пройтись по родине. Вместе с тем, надо отдавать себе отчет в том, что не все мечты – прямой посыл к действиям. Априори. Поэтому паниковать не стоит. И уж тем более не стоит повторять ошибки российской политики на Северном Кавказе, грубой силой формируя устойчивый исламский андеграунд. Начало чему, к сожалению, Грузией уже было положено. Тем не менее, до абсурда ситуация пока ещё доведена не была. И это оставляет надежду на лучшее.
– То есть, стремление Грузии в НАТО и ЕС может повлиять на отношение к ней со стороны ИГ?
– Не столько стремление Грузии в НАТО и ЕС как таковое, сколько перспектива содействия Грузии Международной коалиции во главе с США в войне против ИГ посредством участия грузинского контингента в наземной операции США в Сирии.
В связи с этим особо примечательно, что в конце мая этого года рота «Альфа» 12-го легкого пехотного батальона четвертой механизированной бригады ВС Грузии получила оценку второго уровня и официально вошла в состав сил быстрого реагирования НАТО – NATO Response Force. Вместе с тем, по некоторым данным, в совместном центре обучения и оценок НАТО и Грузии инструктора НАТО ведут подготовку первой роты для переброски в Сирию, которая, предположительно, будет водворена в зону конфликта через турецкую провинцию Хатай, вероятно в составе подразделения Вооружённых сил Турции, страны – члена НАТО.
Собственно, мотивация Грузии очевидна – она ни в чем не разнится с причинами, побудившими власти отправить грузинских военнослужащих в Ирак, Афганистан и Центральную Африку. Тем не менее, в поисках путей интеграции в высокие круги мирового сообщества, Грузии не помешало бы иногда останавливаться, озадачиваясь размышлением над нюансами. Ни в Ираке, ни в Афганистане, ни в Центральной Африке в числе противников не встречалось лиц, вышедших – нравится нам то или нет, – из её лона. Тем более в таком количестве. И с такой харизмой. А это уже совсем другая история.
Ираклий Чихладзе, специально для newcaucasus.com
Фото из личного архива С.Дудовой
