В столице Армении Ереване состоялись гражданские слушания на тему “Возможное влияние кризиса в Украине на регион Южного Кавказа”.
Мероприятие прошло 20 сентября 2014 года в рамках программы COBERM, финансируемой Европейским Союзом под управлением Программы Развития ООН. Организатор – Кавказский центр гражданских слушаний (Грузия). В мероприятии приняли участие представители гражданского сектора, журналисты, эксперты из Сухуми, Цхинвали, Тбилиси.
Докладчики: Тея Аршба – журналист (Сухуми); Тамара Терашвили – журналист (Цхинвали); Георгий Канашвили – исполнительный директор “Центра культурных взаимосвязей – Кавказский дом” (Тбилиси). В слушаниях также приняли участие: из Цхинвали – Алина Чочиева (юрист), Оксана Тедеева (юрист, НПО “Лидер”), Игорь Чугуев (представитель Министерства культуры); из Сухуми – Роин Агрба (историк, журналист), Изида Чания (главный редактор газеты “Нужная”), Левон Галустян (журналист); из Тбилиси – Гога Чкония (режиссер, замруководителя Службы вещания для нацменьшинств Общественого вещателя Грузии, Тинатин Асатиани (журналист “Маэстро-ТВ”, Ива Бадзагуа – центр постсоветских исследований. Модератор – редактор интернет-издания Epress.am Юрий Манвелян (Армения).
Представляем доклад Теи Аршба полностью:
Мир после распада Советского Союза оказался перед лицом демонтажа Ялтинской системы современного мироустройства, исключавшей, несмотря на все свои недостатки, возможность диктата единых правил игры отдельно взятым глобальным гегемоном. Система мироустройства, подразумевавшая баланс двух супердержав оказалась недееспособной в ситуации существования всего одной из них. Именно поэтому вслед за распадом Советского Союза произошел демонтаж Ялтинской системы, продолжающийся до сих пор.
Так, распад СССР ознаменовался серией кровавых потрясений, среди которых можно вспомнить и карабахскую и грузино-абхазскую и приднестровскую и другие войны. Та условная передышка, которая отделяет кавказский регион от кровавых событий двадцатилетней давности, не в последнюю очередь связана с очередным этапом демонтажа Ялтинской системы, вот почему состояние «ни войны ни мира» стало для нас, жителей этого региона, повседневностью.
В этом повседневном напряжении, то сорвавшемся в 2008 году войной в Южной Осетии, то с пугающей регулярностью срывающимся перестрелками на линии противостояния сторон в Нагорном Карабахе мы нашли формат выживания и развития, в корне отличающийся от более благополучных, казалось бы, постсоветских стран.
Украина, вышедшая из состава СССР без преувеличения, самой успешной и богатой союзной республикой столкнулась с последствиями распада или демонтажа Ялтинского мироустройства точно так же, как и наш регион. Но с существенным отличием: это случилось с ней не 20 лет назад, когда перед этой страной стояли все те же мощные вызовы, что и сейчас – например, проблемы в Крыму и на русскоязычном Востоке страны, проблемы экономического и политического суверенитета страны.
К сожалению, и тогда и сейчас решение этих проблем мыслилось в Киеве не с оглядкой на изменение геополитического ландшафта, который помимо условного избавления от советского наследия не принес никаких ощутимых дивидендов, которые смогли бы непосредственно на себе ощутить в равной мере все граждане страны. Но кровавого противостояния, которое мы наблюдаем в Украине тогда не случилось. Случилось рядом, в зоне приднестровско-молдавского конфликта, случилось на Кавказе и в далеком Таджикистане, но тогда Украине удалось избежать этого болезненного процесса благодаря не в последнюю очередь способности разглядеть контуры нарождающегося нового порядка, в котором единые правила игры, диктуемые единственной сверхдержавой оказываются не самым лучшим лекарством для находящихся в состоянии перманентного кризиса государств Евразии.
Эти же контуры сумели разглядеть и в Армении, именно с этим связано нежелание этой страны после окончания острой фазы карабахского конфликта вести однозначно ориентированную и однозначно структурированную внешнюю политику. В разноцветной палитре вызовов, в котором оказалась сегодняшняя Евразия, нет возможности проводить унифицированную на все 100% политику не столкнувшись с риском оказаться перед лицом мощнейших и болезненных вызовов. Даже урок Грузии, решившей попытаться ответить на разнообразнейшие и разноплановые вызовы агрессивной настойчивой политикой ориентации на одну силу и реализации этой ориентации в решении внутренних проблем силой, и столкнувшейся с фиаско 2008 года, не стал таковым для быстро меняющих методики управления страной украинских элит.
Рокировка Ющенко на Януковича, майдан, и дальнейшая эскалация внутренних противоречий в итоге разбудили все системные кризисы, мимо которых Украина благополучно прошла 20 лет назад. Изменившийся международный фон, стремление НАТО и ЕС все активнее и глубже участвовать в глобальных процессах, арабская весна и непрекращающийся конфликт в Сирии привели к тому, что сама Украина столкнулась с проблемами, которые она уже не в состоянии решить. Как мы видим, стремление решать внутренние проблемы агрессивной и ориентированной на единственную глобальную/региональную силу политикой не могла не привести Украину к ситуации, так знакомой кавказскому региону. Острая фаза конфликта на Украине рано или поздно закончится, и приведет к ситуации «ни войны ни мира» именно так, как это происходит на Кавказе и в Приднестровье. Но продлится ли это долго?
Из Абхазии ответ на данный вопрос звучит иначе — как долго Украина сумеет откровенно игнорируя внутренние вызовы, пытаться справиться со внешними? Столкнувшись с системным кризисом начала девяностых, Украина сумела разглядеть контуры выхода из ситуации, выражающиеся в необходимости налаживания диалога со всеми региональными силами — а это, помимо связки ЕС/США, и Россия. Но даже тогда, пытаясь выдержать некоторую дистанцию от России, Украина не избежала соблазна мобилизовать самый доступный ресурс ультраправого радикализма, и отправить представителей ультраправых сил воевать в Абхазию и Чечню. Сегодня Россия это страна, которую воспринимают исключительно сквозь призму событий начала девяностых, но сегодня изменившийся внешний контекст делает одностороннее восприятие любой ситуации делом как минимум недальновидным.
Из признанной Российской Федерации Абхазии были ясно видны контуры того, что произойдет с Украиной в случае ставки ее элит на ульраправый радикализм в решении внутренних вопросов. Нечто подобное было в начале девяностых и в республике Грузия, которая получив в наследство от Советского Союза искусственно включенную в свой состав Абхазию, так и не сумела избежать соблазна использования в обустройстве внутренней жизни ставки на ультраправый национализм. Когда на киевском майдане стало ясно, что украинские элиты в качестве рецепта решения проблем делают ставку именно на те же методы, что и Грузия 20 лет назад, стало понятно, чем именно может обернуться такого рода политика.
С этим связано и признание политическими элитами Абхазии факта вхождения Крыма в состав РФ и признания права народа Юго-Востока Украины на любое самоопределение, тем более сейчас, когда в этом регионе проливается кровь. С этим пониманием не в последнюю очередь связано появление в этом регионе добровольцев из Южной Осетии и Абхазии, которые попав на новый для себя фронт оказались перед лицом хорошо знакомого по началу 90-х противником.
Дальнейшее влияние украинских событий на регион следует рассматривать исключительно сквозь ставшую привычной на Кавказе формулу «ни войны ни мира», особенно, когда вслед за острой фазой конфликта, стороны сумеют определить пределы своих возможностей в каждом отдельно взятом населенном пункте. Сумеют ли внешние силы урегулировать этот конфликт — открытый вопрос. То, как это происходит на Кавказе, говорит об обратном. Даже фиксация существующего положения Абхазии международным признанием со стороны РФ и других стран-членов ООН не стало для Грузии поводом проводить более сбалансированную политику в палитре региональных и глобальных вызовов. То, что Украина оказалась в этой ситуации лишь сегодня, может говорить лишь о том, что в ближайшие несколько лет ничего существенного в этом вопросе не произойдет.
Единственная формула выживания любого субъекта политики на западе Евразии — умение выстроить баланс, учитывающий возможности реализации максимального количества интереса всех сторон при минимальном ущемлении суверенных прав населяющих регион народов. Другого пути ни у кого на данный момент нет.
Фото newcaucasus.com
