Азербайджан-Иран: нефтяные войны вчера и сегодня

3987
Фото: azernews.az

Казалось бы, глобальная пандемия коронавируса, охватившая планету в високосном 2020 году, должна сплотить человечество, настроить на совместную борьбу со смертоносным вирусом. Однако падение мировой экономики, начавшееся в феврале, получило еще один толчок вниз седьмого марта, после того, как лидеры стран ОПЕК и Россия не смогли договориться о снижении уровня добычи нефти. В итоге, между глобальными экспортерами нефти началась ценовая война. Саудовская Аравия собирается поставлять в Европу нефть по цене $25 за баррель. И кто знает, может быть, это еще не предел.

Южный Кавказ в начале XXI века также пережил один нефтяной конфликт, который произошел между Азербайджаном и Ираном из-за нефтяного месторождения Араз-Алов-Шарг. Давние соседи оказались достаточно благоразумны и нашли возможность договориться между собой. Тем не менее, отношения между государствами, по-прежнему, сложные и не последнюю роль в этом играет фактор нефти. Попробуем разобраться в причинах конфликта и ближайших его следствиях.

Инцидент в 2001 году

В июле 2001 года азербайджанские специалисты-нефтяники с борта исследовательского судна Геофизик-3, в рамках совместного проекта с английской компанией British Petrolium проводили исследовательские работы в районе нефтяного месторождения Араз-Алов Шарг. Месторождение открыли азербайджанские морские геологи еще во времена СССР и, по советским картам оно находится в акватории Азербайджана.

Во время работы судна в азербайджанские территориальные воды вторгся иранский военный корабль и вынудил азербайджанских исследователей покинуть район нефтяного месторождения. Кроме того, позднее над азербайджанским судном кружился иранский военный самолет. Как рассказал азербайджанский эксперт, кандидат экономических наук Шахмар Агабалаев в беседе с обозревателем NewCaucasus, успокоить ситуацию тогда смогли дружественные Азербайджану турецкие самолеты F-16, появившиеся в небе в районе месторождения Араз-Алов Шарг. Иран перестал вести себя агрессивно, однако BP после этого инцидента свернул свою деятельность на месторождении Араз-Алов Шарг.

Каспийская Конвенция 2018 года и вокруг нее

Каспийское море делилось между СССР и Ираном по итогам советско-иранских договоров 1921 и 1940 годов. Морская граница между государствами проходила по линии Гасангулу, соединяющая южные точки Азербайджана и Туркмении. Шахмар Агабалаев отмечает, что Ирану по старым границам принадлежало 12% Каспия. Однако после распада СССР иранцы выдвинули идею равного деления Каспийского моря между пятью государствами: Азербайджаном, Ираном, Казахстаном, Россией и Туркменистаном. По такому раскладу, рассказывает эксперт, доля Ирана увеличилась бы до 20%.

Очевидно, что Иран собирался воспользоваться политической незрелостью бывших советских республик, однако натолкнувшись на консолидированную позицию – отступил, отмечает Шахмар Агабалаев.

В течение 1998–2003 годов между Азербайджаном, Россией и Казахстаном были заключены договоры, определяющие юрисдикцию над минеральными ресурсами Каспия. Казахстану отошло примерно 29% дна моря, России 19%, Азербайджану – 20%. В 2014 году Казахстан и Туркменистан заключили межправительственное соглашение о разграничении дна Каспийского моря. Следуя этим договорам, отмечает Агабалаев, были решены вопросы юрисдикции Северного и Центрального Каспия. И только после этого, Ирану, оставшемуся в одиночестве, пришлось примкнуть к остальным странам, а в августе 2018 года подписать Каспийскую Конвенцию, по которой Иран получил примерно 14% акватории Каспийского моря, отмечает эксперт.

Новые нефтяные реалии

К 2018 году взаимоотношения между Азербайджаном и Ираном изменились: азербайджанская государственность окрепла, большие запасы углеводородов и внешняя политика, позволяющая Азербайджану «быть ни с кем и одновременно со всеми вместе», заставили Иран считаться с северным соседом.

В марте 2018 года Баку посетил президент Ирана Хасан Роухани. В результате визита было подписано восемь двусторонних соглашений. Запущены крупнейшие совместные проекты: эксплуатация железнодорожного звена транспортного коридора «Север-Юг» — «Астара-Астара» и совместный автозавод иранского автопроизводителя «Iran Khodro» и азербайджанской компании «Azermash».

Российский эксперт по странам Каспийского бассейна, редактор Каспийского вестника Владислав Кондратьев в разговоре с обозревателем NewCaucasus отметил, что среди соглашений, подписанных в марте-2018 в Баку необходимо выделить Меморандум о взаимопонимании между министерством энергетики Азербайджана и министерством нефти Ирана, о совместной разработке соответствующих блоков в Каспийском море. Меморандум предусматривал создание совместной компании. «Однако с момента подписания соглашения прошло уже почти два года но, по всей видимости, оно так и не заработало», – отмечает эксперт.

По его мнению, наиболее вероятной причиной приостановки исполнения соглашений, подписанных Ираном и Азербайджаном, стало возобновление американских санкций против Ирана в 2018 году. С ним согласен и Шахмар Агабалаев, отметивший, что освоение Араз-Алов Шарг невозможно без привлечения крупной иностранной компании. Что вряд ли возможно в силу санкций. «Поэтому, пока отношение Ирана с Западным миром не улучшится, продвижений в отношении Араз-Алов-Шарга вряд ли стоит ожидать», – настаивает азербайджанский эксперт.

Доктор исторических наук, российский востоковед Игорь Панкратенко в свою очередь, в интервью обозревателю NewsCaucasus рассказал, что по имеющейся у него информации вопрос разработки месторождения Араз-Алов-Шарга постигла та же судьба, что и другие иранские проекты с зарубежными компаниями – объект заморожен. «А режим санкций блокирует любые совместные проекты с Ираном, чего бы они не касались», – говорит эксперт.

«Тегеран оказался не в состоянии «самостоятельно», без участия крупных иностранных инвесторов «вытянуть» это месторождение. В Иране звучало, как у них это принято, много громких заявлений относительно этого месторождения, назывались некие мифические и очень состоятельные инвесторы, которые должны были вложиться в проект. Но как видим – не получилось. В итоге Араз-Алов-Шарг, – резюмирует Панкратенко, – это даже не ближайшая перспектива во взаимоотношениях Азербайджана и Ирана».

Соседи настороже

В 2018 году страны Каспийского бассейна подписали Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря. Притом что, по мнению азербайджанского эксперта Шахмара Агабалаева, Конвенция в Иране была негативно воспринята как общественностью, так и политическими деятелями Исламской республики. «Некоторые общественные деятели обвиняли иранское правительство в предательстве национальных интересов», – отмечает Агабалаев. «В итоге получается контрастная ситуация: Иран, постоянно жалуясь на несправедливость к себе со стороны мировых силовых центров, сам зачастую старается решить спорные международные вопросы с позиции силы», – сожалеет азербайджанский эксперт, имея в виду, в том числе и инцидент, случившийся между Азербайджаном и Ираном в июле 2001 года.

Не внушает оптимизма сегодняшний уровень взаимоотношений между двумя странами и Игорю Панкратенко. Он отмечает превентивную взаимную настороженность в отношениях двух стран, болезненную реакцию на любую мелочь. «Причем, как ни печально, – особо отмечает Панкратенко, – инициатива в таких взаимоотношениях принадлежит, как правило – Тегерану».

Еще одним яблоком раздора между двумя государствами может стать и перспективное месторождение Сардар-Джангал, рассказывает Владислав Кондратьев. Так, в 2014 году глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров заявлял, что Азербайджан оспаривает принадлежность месторождения Ирану. В то время как директор иранской компании «КЕРСО», которая является подразделением Национальной иранской компании на Каспийском море, сообщил, что в ближайшее время начнется работа на перспективном проекте Сардар-Джангал.

Однако представляется проблематичным, что Иран найдет политические и экономические ресурсы начать разработку этого месторождения. Иранцы имеющуюся нефть реализуют по выражению Игоря Панкратенко, «через серые схемы, мышиные норы и козьими тропами». Что уж говорить о новых, труднодоступных нефтяных месторождениях на дне Каспийского моря, да еще в условиях глобального экономического кризиса.

И в тоже время, Владислав Кондратьев склонен считать, что стороны всё-таки смогут найти решение спорных вопросов, и нефтяной фактор будет играть позитивную роль в повестке ирано-азербайджанских отношений. Эксперт напомнил, что недавно, в декабре 2019 года президент Ирана Хасан Роухани встречался в Тегеране с первым заместителем премьер-министра Азербайджана Шахином Мустафаевым. Высокопоставленные политики двух стран рассмотрели вопросы взаимодействия в сфере совместной разработки каспийских нефтегазовых месторождений. Президент Ирана на той встрече заявил, что Тегеран следит за реализацией совместных проектов по разведке и добыче нефти в Каспийском море и выразил надежду, что эти вопросы будут обсуждаться на заседании совместных комиссий двух стран.

Сергей Жарков, специально для newcaucasus.com