В понедельник я почувствовал недомогание. Простуда, подумал, и выпил пару таблеток аспирина. Но уже в среду, решив утром насладиться ароматом свежесваренного кофе, этого самого аромата не ощутил. Выдохся, наверное? Закурил сигарету. Но и тут нос никак не отреагировал на запах табака. Пройдет, простуда долбанная, подумал. Решился на эксперимент — растер пальцами зубчик чеснока, понюхал. Никакого эффекта. То же самое повторил с лимоном и черным перцем. И опять ничего. Простуда, подумал я опять, уже несколько неуверенно…
Но в разгар пандемии такие вещи просто так не проходят. И потому уже в четверг семейный врач отправила меня провериться на коронавирус. Расспросив о симптомах и грустно посмотрев на меня, медсестра повозила ватной палочкой в обеих ноздрях и горле, записала данные, предложив ждать звонка. “Надеюсь, результат будет отрицательным“, – как-то чересчур задумчиво произнесла она, пожелав мне крепкого здоровья.
Вообще-то, в пятницу я должен был пойти на конференцию, посвященную вопросам миграции во время пандемии. Тема, конечно, важная и актуальная, но мне пришлось отказаться. В пятницу я уверенно ждал отрицательного ответа на тест, но решил перестраховаться.
Перестраховался я, как выяснилось позже, не зря. «Где вы сейчас находитесь?», – строго спросил голос из мобильника. Ответил, что дома. «Никуда не выходите, вам все сообщат. Вы заражены», – проинформировали меня.
Через пару часов опять звонок. Мне сообщили, что я могу взять необходимые вещи, должен ни с кем не общаться и облачившись в маску и перчатки, спуститься к подъезду, где меня будет ждать машина скорой помощи. Все мои попытки уговорить голос оставить меня дома, так как симптомы у меня слабые и в целом я чувствую себя хорошо, не увенчались успехом. Кто ж знал, что вопрос миграции во время пандемии я пройду на «практике» — меня таки отвезли на скорой в ковид-клинику…
Выходя из лифта, я столкнулся с соседом. «Ааа, боишься короны?», – заулыбался он, показывая пальцем на маску на моем лице. Потом вдруг побледнел, икнул и подбородком указал в сторону машины скорой помощи, стоящей прямо у подъезда. Я кивнул. Сосед как-то странно подпрыгнул на месте и побежал на шестой этаж, отказавшись воспользоваться лифтом, из кабины которого только что вышел я. Побежал, несмотря на свои 120 кг.
Меня определили в палату, куда в тот же день доставили еще троих. Судя по всему, палата была двухместной, но в нее добавили еще пару коек. Впрочем, места вполне хватало. Мне повезло больше остальных — у меня была подушка. На просьбы моих новых соседей медсестра ответила, что больных каждый день все больше и потому подушек не хватает, посоветовав им попросить прислать подушки из дома.
Утром в субботу нам принесли по бутылочке бикомплекса витаминов (по крайней мере, так сказали) и сделали по укольчику в живот. По словам медсестры — от разжижения крови, так как коронавирус ее сгущает. А потом что-то пошло не так — завтрак принесли в полпервого дня. Затем к трем обед и в шесть ужин. Впрочем, в последующие дни график кормежки отрегулировался. Утром — каша, творог и чай или кофе. Обед — первое, второе и компот. Ужин — рыба, котлеты или сосиски с гарниром, яблоки. Но каждый мог заказать из дома или в службе быстрой доставки любой деликатес. А потому родственники и друзья очень быстро завалили нас, зараженных, всякими лакомствами и безалкогольными напитками.
Врачи и медсестры заходили в палаты полностью экипированными — защитные костюмы, резиновые перчатки, очки, маски, бахилы. Из-за такого облачения мы называли их «космонавтами». Нам выходить строго воспрещалось. За все время нахождения в клинике нас один раз вывели под «охраной» медсестры-космонавта на рентген. Эхоскопию нам делали прямо в палате. Здесь же брали кровь на анализы, проверяли уровень кислорода в крови и меряли температуру. Поскольку все мы были слабосимптомными, то никаких медикаментов нам не давали. Впрочем, такой курс лечения меня вполне устраивал.
В клинике лояльно относились к вредной привычке курения и мы курили по очереди, высунувшись по пояс в окно.
Вообще, отношение к больным со стороны медперсонала в нашей клинике было замечательным. Сразу после заселения каждому из нас позвонила врач, поинтересовалась самочувствием, сообщив, что мы можем звонить ей по этому номеру в любое время в случае такой необходимости.
Одним из наших скудных развлечений стала кормежка голубей, которые прилетали под окна клиники ровно во время завтрака и обеда — их ждали крошки со стола больных. А поскольку уже темнело раньше, то птицы оставались без ужина.
Из соседней палаты часто доносились крики детей и стуки в стенку. Наверное, дети сходили с ума, не понимая, за что их заперли в закрытом пространстве. А вместе с ними потихоньку сходили с ума и их родители, чьи возмущенные вопли периодически доносились оттуда.
Судя по звукам, которые доносились из коридора (куда нам выходить строго воспрещалось), в основном больные были законопослушными и мирными людьми. Правда, пару раз в день в коридоре начинался переполох. Какой-то мужик каждый день порывался выйти из палаты по каким-то, ему одному ведомым неотложным делам. Он ругался с медсестрами и врачами, требуя свободы передвижения. После 10-15-минутной перепалки его с трудом водворяли в палату, каждый раз угрожая отправить в клинику для психов.
В один из дней я курил в окно и заметил старика, который сидел на парапете и тихо плакал, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Немного погодя к неприемным дверям клиники (которые было видно из нашего окна) подъехал мерседес-катафалк. Из клиники вынесли герметично запечатанное тело, погрузили, старик сел в машину. Катафалк уехал.
На рентгене разговорился с девушкой 29 лет. Как она рассказала, тоже работала в одной из клиник, где и заразилась коронавирусом от больного. «Как же так?», – поинтересовался я. «Да в отличие от этой клиники, у нас из средств защиты были маски, перчатки и халаты. Вот и заразилась», – объяснила она. Судя по всему, ей реально было плохо. Она стояла, прислонившись к стене, ее била мелкая дрожь. «У меня болят все суставы, раскалывается голова», – пожаловалась она…
Поскольку в нашей палате мы все были слабосимптомными, то не могли просто лежать на койках, дожидаясь очередной процедуры или очередного приема пищи.
Один из моих соседей забавлялся тем, что радостно и скрупулезно перечислял каждый день кому-то по телефону — полный перечень меню с описанием вкусовых качеств каждого блюда, как у него берут кровь на анализы, что видно в окно, как он пьет витамины, о чем спрашивает врач на обходе и т.д. Несколько раз он повторял невидимому собеседнику, что готов еще месяц проваляться здесь, настолько ему комфортно и не нужно работать и вообще что-либо делать. Видимо, ему действительно было настолько хорошо, что на протяжении почти двух недель, что мы находились вместе с ним в одной палате, он не соизволил даже принять душ… Когда нас выписывали, он выглядел довольным, но отойдя на несколько метров от здания, повернулся и несколько минут с грустью созерцал клинику. Наверное, хотел хорошо запомнить счастливые дни, проведенные здесь.
Второй сосед был студентом второго курса и все время проводил на кровати за ноутбуком, готовился к экзаменам. Иногда он отвлекался, переписываясь с кем-то и играя в компьтерные игрушки. С нами он общался крайне редко, отгородившись от нас и остального мира наушниками.
Другой молодой человек достуденческого возраста полдня смотрел фильмы в телефоне, три раза в день отжимался и тренировался, а остальное время доставал нас вопросами на самые разные темы. Ему явно не хватало пространства и расхода энергии и он расхаживал по палате быстрыми шагами, мельтеша перед глазами и доводя нас иногда до бешенства.
Выписывали нас всех тоже в один день, как в один день и привезли сюда. Тест на коронавирус на этот раз показал отрицательный результат. Врачи поздравили нас с выздоровлением, пожелали крепчайшего здоровья и больше не попадать к ним. «Очень рекомендую провести еще неделю в самоизоляции», – напутствовала нас лечащий врач. «А это обязательно?», – заволновался студент. «Нет, но рекомендовано», – без особого энтузиазма подчеркнула врач.
На улице было тепло, я решил прогуляться до дома пешком, благо что жил недалеко. Мы стояли у клиники, неловко прощаясь. Как и положено в таких случаях, обменялись телефонами, договорившись когда-нибудь встретиться и отметить освобождение. Честно говоря, за время проведенное в клинике, мои соседи (как явно и я им) порядком поднадоели мне. А потому попрощавшись, мы пошли в разные стороны.
В это время к клинике подъехала машина скорой помощи. Из нее вышли мужчина с женщиной — очередные зараженные в сопровождении «космонавта». Пандемия набирала обороты…
Иракли Чихладзе, специально для newcaucasus.com
