Нагорный Карабах: причины конфликта и последствия прекращения вооруженной борьбы

История Карабаха

На протяжении веков на территории Карабаха проживали различные племена и народы, впоследствии отождествляющие себя с двумя этносами – армянским и азербайджанским. В течении большей части времени существования Российской империи эта ситуация не была предметом конфликтов, в основном из-за того, что национализм² не развивался в тогдашнем тюркском мусульманском обществе, проживающем в восточной части Закавказья. Однако эта ситуация изменилась на рубеже XIX и XX веков с зарождением азербайджанского национального самосознания. Это привело к противостоянию с армянами, среди которых раньше возник национализм, а вместе с ним и модернистское понимание нации.

После распада Российской империи возникла проблема государственной принадлежности Карабаха. На него претендовали два государства – Азербайджанская Демократическая Республика и Республика Армения. Ввиду невозможности заключения двустороннего соглашения, вопросом регулирования его статуса занялись западные державы, победившие в Первой мировой войне. В силу своих экономических и политических интересов этой проблемой особенно заинтересовалась Великобритания, которая ввела войска в восточное Закавказье из Ирана. Ее представители заняли позицию, что именно азербайджанская администрация должна управлять Карабахом. После ухода англичан Карабах временно оставался под юрисдикцией правительства в Баку в результате временного соглашения, подписанного с карабахскими армянами. Вскоре, однако, оно было разорвано, и в Карабахе вспыхнуло восстание, продолжавшееся аж до оккупации восточного Закавказья войсками Красной Армии в 1920 году.

Советский период и распад Советского Союза

Советские власти приняли британское решение в Карабахе, считая его наиболее подходящим в той ситуации, и, следовательно, Нагорный Карабах как автономный регион стал составной частью Азербайджанской ССР. Такое положение дел длилось до распада Советского Союза, хотя усилия Армении по интеграции Нагорного Карабаха в Армянскую ССР продолжались десятилетиями. После распада СССР и создания Нагорно-Карабахской Республики армяне и проармянские аналитики пытались доказать, что это произошло по советским законам. Это оправдало бы ее существование в соответствии с международным правом и, прежде всего, аргументом в пользу признания карабахской независимости. Однако анализ Конституции СССР 1977 г. однозначен. Отделение Нагорно-Карабахской автономной области от Азербайджанской ССР было невозможно без согласия властей Азербайджанской ССР, которое так и не было принято.

Вышеупомянутый случай имел важные последствия на международной арене. Мировые лидеры а после них все остальные страны мира приняли принцип uti possidetis iuris в вопросе признания государств, созданных после распада СССР. Этот принцип получил широкое распространение во время распада французской и британской колониальных империй. Согласно ему, на международное признание могли рассчитывать только те новообразованные государства, которые ранее были основными составными частями федеративных государств. В случае Советского Союза это были союзные республики, перечисленные в ст. 71 Конституции СССР 1977 года. В результате политики отдельных государств появились исключения из этого принципа, такие как, например, признание независимости Абхазии и Южной Осетии Россией в 2008 году или Сирией в 2018 году, но большинство из международного сообщества все еще считает принцип uti possidetis iuris ключевым в признании государств на постсоветском пространстве. Скорее всего, так будет и в ближайшем будущем, поэтому новые государства на этой территории могут быть признаны международным сообществом только в результате достижения согласия отдельных сторон данного конфликта.

1990-е годы XX века

После победы в Карабахской войне 1992-1994 годов армяне заняли позицию, согласно которой они имеют право в одностороннем порядке провозгласить независимость, руководствуясь правом на самоопределение народов. Как заявил Международный суд ООН, никакая декларация независимости не противоречит каким-либо нормам международного права, которые не запрещают принимать такие решения ни в одном положении. Однако, как нет запрета на провозглашение независимости, так и не существует обязанности со стороны других стран признавать провозглашенную независимость. Так случилось и с Нагорно-Карабахской Республикой. Несмотря на провозглашение независимости, международное сообщество не признало этого факта. Примером тому были резолюции, принятые крупнейшими международными организациями во главе с ООН и ОБСЕ. Все они оговаривали, что их члены признают территориальную целостность всех государств в регионе, что предполагает признание их в границах бывших советских республик. Кроме того, указывалось, что армянские силы оккупировали семь районов Азербайджана.

Более двух десятилетий карабахский конфликт оставался неурегулированным, хотя выдвигались различные идеи по его прекращению. Основная причина тупика была одна: армяне считали, что, выиграв войну в начале 1990-х, могут потребовать от Азербайджана признания независимости Нагорного Карабаха или присоединения его к Армении, как необходимое условие для любых переговоров. Армяне не замечали, что их предложения в развивающемся мире становились все более нереалистичными. Левон Тер-Петросян оценил ситуацию наиболее трезво. Он был сторонником компромисса, заключающегося в том, что Нагорный Карабах останется в составе Азербайджана, но получит более высокую степень автономии, чем Нагорно-Карабахская автономная область в советский период. Взамен Азербайджан снял бы экономическую блокаду Армении, а экономические отношения между двумя странами восстановились бы. Позиция Тер-Петросяна не была принята ни большинством армянского общества, ни армянами Нагорного Карабаха, обвинивших его в государственной измене. Как следствие, он был снят со своего поста в результате «дворцового переворота», а карабахский клан во главе с Робертом Кочаряном, Вазгеном Саркисяном и Сержем Саркисяном пришел к полной власти в Армении.

Диспропорции между Арменией и Азербайджаном

Карабахский клан придерживался позиции, что не может быть другого решения проблемы Нагорного Карабаха, кроме международного признания его независимости. Эта позиция осталась незыблемой, несмотря на кардинально изменившуюся геополитическую ситуацию в регионе. В первую очередь это было связано с ростом экономического потенциала Азербайджана в результате продажи энергоресурсов. Разрыв между двумя странами был настолько велик, что военные расходы Азербайджана в 2009-2018 годах составили 24 миллиарда долларов, а Армении – менее 4 миллиардов долларов. В то же время, если рассматривать процент государственных расходов, по данным Stockholm International Peace Research Institute, Армения потратила больше на военные нужды, выделив около 20% бюджетных расходов, Азербайджан, в свою очередь, около 10%. Это было огромным бременем для бюджета Армении, где около четверти населения живет в бедности или крайней нищете. Также значительна диспропорция в количестве жителей. В то время как в Армении от 3 млн. 600 тыс. в 1992 году численность снизилась до 2 млн. 900 тыс. человек в 2019 году, в Азербайджане увеличилась с 7 млн. 300 тыс. в 1992 году до 10 млн. в 2019 году.

Международная обстановка накануне конфликта

На указанные диспропорции накладывалась растущая региональная изоляция Армении. Она не только была заблокирована Азербайджаном и Турцией, но также отдалялась от двух других соседних стран – Грузии и Ирана. В то время как Иран в 1990-х годах неофициально поддерживал Армению, опасаясь, что создание сильного, независимого Азербайджана на руинах СССР может стимулировать рост национализма среди азербайджанцев, населяющих эту страну, и людей, идентифицирующих себя с тюркским этносом, то со временем азербайджано-иранские связи становилось все лучше, вплоть до открытых заявлений важнейших иранских лидеров во главе с Али Хаменеи и Хасаном Рухани о необходимости восстановления территориальной целостности Азербайджана.

Охладились и армяно-грузинские отношения. Это было результатом противоположных взглядов на региональное развитие, а также разного подхода к сепаратистским движениям. В то время как Грузия была их «жертвой», Армения была их «бенефициаром». Отношение к России было значительным расхождением между странами и обществами. В период президентства Михаила Саакашвили Грузия проводила открытую антироссийскую политику, направленную на сближение с евроатлантическими структурами. С другой стороны, Армения оставалась оплотом российского влияния в регионе. Более того, с переориентацией внешней политики Грузии она стала ближе к Турции и Азербайджану. Последний проводил политику экономической зависимости Грузии, особенно в отношении энергоресурсов. Также были организованы многочисленные маркетинговые кампании для создания положительного имиджа Азербайджана в грузинском обществе. Примером такой политики является предоставление бесплатного газа всем храмам в Грузии – православным церквям, мечетям, синагогам и церквям, принадлежащим Армянской апостольской церкви. Влияние Азербайджана в Грузии стало настолько большим, что его спецслужбы похитили в Тбилиси азербайджанского оппозиционного журналиста Афгана Мухтарлы, которого при активном участии грузинских служб доставили в Азербайджан, где он был приговорен к 6 годам лишения свободы.

Азербайджан также планомерно укреплял свою позицию по отношению к европейским странам. В то же время осуществлял открытую коррупцию. Organized Crime and Corruption Reporting Project обнародовал, что у Азербайджана есть фонд в размере почти 3 миллиардов долларов, используемый для покупки благосклонности европейских политиков, в первую очередь тех, кто работает в Совете Европы. Интересно, что часть денег на подкуп европейских политиков, по данным американских источников, должна была идти через российскую компанию «Рособоронэкспорт».

Значение Азербайджана для Европейского Союза и Соединенных Штатов в основном объясняется их политикой ограничения российского влияния. Как следствие, будучи одной из самых авторитарных и недемократических стран в мире (согласно Democracy Index за 2019 год, она заняла 146-е место из 167 стран, включенных в список), не подвергается критике за нарушение прав человека, пытки или ограничение свободы слова. Такая ситуация является результатом опасений европейских и американских политиков, что критика азербайджанских властей приведет к их сближению с Россией, что противоречит их главному принципу – ограничению влияния последней. Поэтому к властям Азербайджана относятся гораздо более снисходительно в вопросе отсутствия демократии, чем к странам с аналогичным уровнем авторитаризма, но сотрудничающими с Россией, таким как Беларусь. Хорошим примером постановки прагматизма над так называемыми «демократическими ценностями» является Польша, особенно в период президентства Леха Качиньского, политика, явно пытающегося ограничить влияние России на постсоветском пространстве. Во время своего визита в Азербайджан в 2011 году он вручил польские государственные награды главе Министерства внутренних дел Рамилю Усубову и главе Министерства национальной безопасности Эльдару Махмудову, которых правозащитные организации неоднократно подвергали критике за нарушения прав человека и применение пыток в Азербайджане. Между тем, трудно представить, чтобы какой-либо президент Польши наградил руководителей белорусского КГБ государственными наградами. В том же году Александр Лукашенко не был приглашен на Второй саммит Восточного партнерства в Варшаве, что объяснялось его авторитаризмом, а столь же авторитарный Ильхам Алиев без каких-либо проблем подписал декларацию Саммита партнерства в столице Польши о своей приверженности принципам свободы, демократии и уважения прав человека.

Власти Армении не хотели видеть меняющуюся ситуацию и растущее международное значение Азербайджана и продолжали требовать признания независимости Нагорного Карабаха, как будто время остановилось в середине 1990-х годов. Кроме того, молодое поколение карабахских армян, выросшее в период независимости от Азербайджана, считало, что вся территория, оккупированная армянами в 1990-е годы, является неотъемлемой частью Нагорно-Карабахской Республики, или Республики Арцах. Этот термин, все чаще и чаще появляющийся в армянском нарративе во втором десятилетии XXI века, должен был также указывать на несомненный армянский характер оккупированных территорий.

Причины начала войны в 2020 году

Армения

Неприспособленность властей Армении к меняющейся международной обстановке не имела критических последствий до тех пор, пока у властей этой страны были очень хорошие контакты с Россией. Она была гарантом сохранения status quo, так как начало войны в регионе было для нее нежелательным явлением, способным принести больше вреда ее интересам, чем пользы. Это хорошо иллюстрирует так называемая Четырехдневная война в апреле 2016 года, когда военные действия были прерваны из-за решительного вмешательства Москвы.

Ситуация резко изменилась с приходом к власти Никола Пашиняна. Политик не выступал с антироссийскими призывами, но собрал вокруг себя активистов, стремящихся ограничить роль России в Армении и укрепить армяно-европейские связи. Кроме того, в речах Пашиняна в 2018 году были заметны антироссийские лозунги. С момента, когда Пашинян стал премьер-министром, многие решения предвещали существенное изменение качества армяно-российских отношений. Основным тезисом стала борьба с коррупцией и мошенничеством. Преследование этой цели подорвало интересы России. Громким эхом прокатилось начало расследования, связанного с деятельностью Южнокавказских железных дорог, дочернего предприятия российской РЖД, одной из крупнейших транспортных компаний мира. Правительство Армении также расторгло контракт с российской компанией «Ташир групп», по которому в 2017 году ей были переданы на 25 лет высоковольтные линии электропередач по всей Армении. В армянском обществе также нарастало недовольство российской базой в Гюмри, что хорошо иллюстрируют протесты в январе 2019 года. После прихода к власти Пашиняна, Армения стала регулярно участвовать в учениях НАТО, когда, например, в 2017 году отказалась от них. Также знаменательно было начало расследования в отношении Юрия Хачатурова, возглавлявшего главный военный альянс России – Организацию Договора о коллективной безопасности, что привело к его отставке. Хачатуров был обвинен армянской прокуратурой в организации государственного переворота в 2008 году.

Назначения в правительстве Пашиняна тоже были символичными. Достаточно упомянуть министра обороны Давида Тонояна, работающего в структурах НАТО с конца 1990-х годов, а с 2004 года являющегося представителем вооруженных сил Армении в Альянсе. Давид Санасарян, глава армянского аналога Высшей контрольной палаты, активно требовал ликвидации российской базы в Гюмри, а Армен Григорян, выпускник Американского университета в Армении, сотрудник Transparency International, стал секретарем Совета безопасности Армении. Таким образом, несмотря на официальные заявления Пашиняна о том, что Россия является ключевым партнером и союзником Армении, его действия были направлены на сближение с евроатлантическими структурами и ограничение влияния России в стране. Все эти действия соответствовали растущим антироссийским настроениям армянского общества, проявившимся уже после «апрельской войны» 2016 года, в которой Азербайджан применил военную технику, закупленную в больших количествах у России в 2015 году, и впоследствии баланс в военной технике конфликтующих сторон был нарушен. В Армении имели место беспрецедентные действия как властей, так и общества, несмотря на то, что именно Россия была единственной гарантией сохранения status quo в Карабахе. Действующая власть в Ереване стала для Москвы проблемным союзником. Хотя президент Путин заявил, что правительство Армении было избрано самими армянами, характерным стало поздравление с днем рождения Роберта Кочаряна, пока тот находился в тюрьме, заключенный туда Пашиняном.

Азербайджан

Для режима Ильхама Алиева ситуация в Карабахе долгие годы была удобным поводом для построения авторитарной системы и подавления всех проявлений оппозиции, которую сразу же обвиняли в проармянской деятельности. Позиции Алиева внутри страны была чрезвычайно прочной в периоды процветания, связанным с высокими ценами на газ и нефть, на продаже которых основан практически весь бюджет Азербайджана. Ситуация значительно ухудшилась, когда цены начали падать. Это произошло в феврале 2016 года, когда цена на нефть упала ниже 35 долларов за баррель до самого низкого уровня с 2004 года. На это наложилась девальвация маната, стоимость которого по отношению к доллару в декабре 2015 года снизилась примерно на 50%. Эта ситуация существенно обострила социально-экономические проблемы страны и, как следствие, усилила недовольство населения. Скорее всего, поэтому власти Азербайджана разыграли «карабахскую карту» весной 2016 года, вызвав разразившуюся короткую «апрельскую войну», в которой азербайджанская сторона использовала весь спектр своей военной техники и предприняла беспрецедентную атаку. Это не принесло Азербайджану больших военных выгод, но способствовало отвлечению внимания общества от экономической ситуации.

Примечательно, что весной 2020 года цена на нефть упала ниже 20 долларов за баррель до самого низкого уровня с 2002 года. Еще одной важной причиной возникновения конфликта стал рост интереса азербайджанского общества к вопросу возврата Карабаха под юрисдикцию правительства в Баку. Протесты в июле 2020 года, вспыхнувшие из-за гибели азербайджанского генерала в борьбе с армянами, были исключительным явлением. В то время толпа в несколько тысяч человек (число протестующих оценивается примерно в 50 тысяч человек) вышла на улицы Баку, выражая поддержку армии, требуя мобилизации и возвращения оккупированных армянами частей страны. После проникновения в парламент протестующие были разогнаны полицией, но в этом случае власти уже не могли обвинять протестующих в «армянской провокации». Они поняли, что, оставаясь пассивными по отношению к Карабаху, их самих можно обвинить в «сотрудничестве с армянами». Правящие элиты не могли себе этого позволить, поскольку карабахский вопрос, вероятно, вместе с экономическим, единственно реальный вопрос, способный привести к смене власти в Азербайджане.

Июльские протесты представляли особую угрозу для правительства, если дополнительно принять во внимание продолжающуюся реконструкцию модели власти в сочетании с заменой элиты. Для нее характерно изменение значения нахичеванского клана в пользу клана Пашаевых. Нахичеванский клан приобрел исключительное значение в Азербайджане с приходом к власти Гейдара Алиева (отца Ильхама Алиева). Наряду с ним, как в государственных структурах, так и в правящей партии, азербайджанцы из Нахичевани, откуда родом сам Алиев, заняли ключевые позиции, став опорой его правления. Вместе с ними у власти оказались азербайджанцы из Армении или Гянджи, и характерным явлением было непропорционально малое участие бакинцев. Влияние нахичеванского клана было связано с огромными доходами. Примером может служить министр по чрезвычайным ситуациям Кямаледдин Гейдаров из Нахичевани, семья которого является одной из самых богатых в Азербайджане.

Реконструкция модели власти началась несколько лет назад, и ее характерным моментом стало создание в 2017 году кабинета вице-президента, который перешел к управлению супруги президента Мехрибан Алиевой (из рода Пашаевых). Это сопровождалось сменой правящей элиты, которая довольно сильно была связана с нахичеванским кланом, а также с азербайджанцами Армении и Гянджи. В значительной степени это произошло естественным образом и было обусловлено возрастом людей, которые вместе с Гейрадом Алиевым пришли к власти в середине 1990-х годов. Влиятельные политики, такие как Артур Тахир оглу Расизаде, занимавший пост премьер-министра с 1996 года покинул его в возрасте 83 лет, Рамиз Мехтиев, возглавлявший Администрацию президента с 1995 года, покинул свой пост в 2019 году в возрасте 81 года. На смену бывшим министрам-олигархам пришли молодые технократы. По мере смены элиты клан Пашаевых стал приобретать все большее влияние. Важным моментом в этом процессе стали досрочные парламентские выборы, состоявшиеся в феврале 2020 года. Досрочные парламентские выборы в Азербайджане не являются обычным явлением, особенно с учетом того, что депутаты неофициально назначаются администрацией президента (в 2015 году Джамиль Гасанлы, историк и политик за несколько дней до парламентских выборов опубликовал список из 127 депутатов, «одобренных» администрацией президента, точность этого списка составила 97%). Таким образом, протесты вокруг Карабаха в июле 2020 года представляли очень серьезную угрозу для позиций новой правящей элиты. В этом направлении пришлось предпринять решительные шаги.

Военные действия и реакция мира

Армения не довела до международного сообщества свои аргументы. На сильно секулярное западное общество больше не действовало описание карабахского конфликта как «битвы между христианами и мусульманами». Армения получила небольшую социальную поддержку за-за того, что это христианская страна. Азербайджан завоевал гораздо больше симпатий среди мусульман из других стран, включая Северный Кавказ. Это было заметно, например, среди чеченских пользователей соцсетей, ставших теперь защитниками территориальной целостности государств, созданных из бывших советских республик. Среди мусульман было популярно представлять карабахский конфликт как христианско-мусульманский конфликт, а армянскую оккупацию части Азербайджана – как «преследование мусульман христианами». Однако, карабахский конфликт является типичным примером этнополитического конфликта и имеет только легкий след религиозного оттенка, если вообще имеет. При этом армянская сторона использовала аргументы религиозного характера гораздо чаще, чем азербайджанская. Сам Азербайджан – очень секулярная страна, религиозные вопросы в нем чаще использовались инструментально, чем в результате реального чувства его властей единства мусульманского мира.

Западный мир не принял армянский нарратив о том, что она борется с различными наемниками в Карабахе, а не с азербайджанской армией. В современном мире военные действия за государство все чаще ведут нетрадиционные военные группировки. Достаточно упомянуть «неуказанные» войска в Крыму, выполнявшие военные задачи для России во время его аннексии, или даже организацию Academi (ранее известную как Blackwater), выполняющую различные военные операции для США в Ираке и Афганистане. Даже если бы на стороне Азербайджана не было ни одного этнического азербайджанца, это не повлияло бы на восприятие конфликта международным сообществом. Все солдаты, использованные Азербайджаном в Карабахе, сражались под азербайджанским флагом, и его власти взяли на себя ответственность за их действия. Вопрос их этнической и религиозной принадлежности не имеет значения.

Аргументом, также непонятным западному миру, была ссылка на древнюю принадлежность Карабаха к сменяющим друг друга разновидностям армянской государственности. Европейские общества рассматривали карабахский конфликт более или менее на тех же основаниях, что и конфликт в Южной Осетии в 2008 году, то есть как попытку Азербайджана восстановить юрисдикцию своей власти на всей территории страны. Западные общества могли быть тронуты только большим количеством смертей среди гражданского населения. В этом отношении Азербайджан безупречно провел операцию в Карабахе, так что количество убитых армянских мирных жителей составило около 50 человек. В пропагандистском аспекте преимущество Азербайджана в этом отношении было еще более очевидным – в ходе конфликта погибло больше азербайджанских мирных жителей – почти 100 человек. Более того, Азербайджан сделал выводы из реакции мира на конфликт в Южной Осетии в 2008 году и не повторил российскую ошибку – он не вошел на территорию Армении, а сосредоточился только на территории, которая, согласно международному праву, была частью Азербайджана, оккупированной армянами. В таких условиях у армян не было шансов завоевать расположение западного общества.

Ключевым местом всего конфликта был город Шуша, который, по мнению президента Нагорно-Карабахской Республики Араика Арутюняна, de facto был потерян армянской стороной 7 ноября. Шуша, как для армян, так и для азербайджанцев, это намного больше, чем просто город в Нагорном Карабахе. В своем нарративе памяти азербайджанцы воспринимают город как колыбель азербайджанской культуры в этом регионе. Именно здесь зародилось искусство ашугов, странствующих бардов и поэтов, и отсюда родом знаменитые карабахские лошади. Для армян захват (или в армянском нарративе – освобождение) города 9 мая 1992 года был не только военной победой, позволившей затем начать массированное наступление и занятие Нагорного Карабаха и семи азербайджанских районов. Это был также момент, который многие армянские исследователи (включая Арутюна Марутяна, нынешнего директора Музея-института Геноцида армян в Ереване) воспринимают как перелом в укоренившемся у армян после геноцида отождествлении себя с жертвами. Этот знаменательный момент должен был способствовать созданию идентичности воинов. Такие важные элементы оказали значительное влияние во время азербайджанского наступления – власти Азербайджана были готовы понести намного больше потерь, чем стоило стратегическое значение Шуши в теперешнем конфликте. Для них самым главным было овладеть этим символическим городом, без занятия которого они не могли бы считаться полноценными победителями. В свою очередь, ни один армянский политик, если бы армяне не потеряли этот город, вероятно, не решился бы подписать капитуляцию. Захват Шуши Азербайджаном был необходимым для заключения соглашения.

Карабахский конфликт также продемонстрировал еще одну важную вещь, а именно, что дагестанский и талышский народы, проживающие в Азербайджане, являются лояльными гражданами этой страны. В ходе нынешних боев представители Нагорного Карабаха неоднократно призывали их бороться за независимость от властей в Баку. Однако представители этих этнических групп не сделали никаких заявлений, которые можно было бы расценить как антиазербайджанские. Мало того, они заявили о своей поддержке Азербайджана. Это было существенное изменение по сравнению с 1990-ми годами, когда страна боролась с сепаратистским и антиазербайджанским движением Садвал, созданным лезгинскими активистами. Однако давняя политика Азербайджана по азербайджанизации этнических меньшинств привела к их полному контролю. В настоящее время эти группы ни в какой мере не могут быть использованы внешними факторами для организации какого-либо движения против властей в Баку.

Последствия для региона

Армения

Поражение в войне за Нагорный Карабах – это, вероятно, конец Никола Пашиняна и больших надежд, пробудившихся Бархатной революцией 2018 года. После подписания соглашения, положившего конец осеннему конфликту в Карабахе, Ереван заполнился протестующими, не только связанными с крайними националистическими кругами, такими как Сасна Црер, Жирайр Сефилян или карабахский клан, но и “обычными” гражданами, выступающими против заключенных соглашений. Явное недовольство заметно среди военных и оппозиционных политических партий. Ярость, выраженная в стихийных протестах, обязательно перерастет в политические инициативы против послереволюционных властей, сосредоточенных в лагере Пашиняна. В Армении многие круги считают решение премьер-министра государственной изменой. В основном это связано с тем, что посвящение делу Нагорного Карабаха в Армении включает, в большей или меньшей степени, всех жителей этой страны, а также армянскую диаспору. Круг, связанный с карабахским кланом и сосредоточенный вокруг бывших президентов Роберта Кочаряна и Сержа Саркисяна, безусловно, был бы счастлив вернуть себе власть.

Неважно, что ответственность за неудачу лежит на всех, кто правил Арменией после обретения независимости. Они сделали армянскую армию во втором десятилетии XXI века в значительной степени вооруженной как в 1990-х годах, идеализировали международную ситуацию, особенно союз с Россией, который должен был защитить Армению от всех внешних угроз, а также, может быть, помимо Левона Тер-Петросяна, продемонстрировали упорство и нежелание вести переговоры о статусе Нагорного Карабаха дипломатическим путем. В результате проводимой политики идеализированный образ сильной Армении был принят ее обществом. Ряд небрежных действий в сочетании с терпеливой политикой в области вооружений и успешным укреплением позиций Азербайджана на международной арене должны были в конце концов принести негативные последствия для Армении.

Пашинян, основываясь на экспертизы военных, принял единственно возможное решение сохранить для армян хотя бы Степанакерт и его окрестности, согласившись ввести российские миротворческие силы. Ввиду понятных эмоций в настоящее время в Армении нет желания рационально анализировать ситуацию. Имеет значение только поиск козла отпущения. В этой роли Пашинян удобен для общества, так как является лицом перемен в Армении за последние два года. Для других политиков это так же удобно, потому что принесение его в жертву спасет от последствий многих людей, еще более ответственных за нынешнее поражение в противостоянии с Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха.

Лидер крупнейшей оппозиционной партии в парламенте олигарх Гагик Царукян объявил о новой политической инициативе. Не исключено, что устранение Пашиняна осуществит начальник Генштаба вооруженных сил Армении Оник Гаспарян, имеющий политические амбиции. Эдмон Марукян, председатель крупнейшей оппозиционной продемократической и прозападной партии «Просвещенная Армения» также потребовал отставки Пашинана. Для Пашиняна это может быть болезненным, так как Марукян долгое время был одним из политиков, тесно с ним сотрудничавших. Президент Армении Армен Саркисян также требует отставки Пашиняна. Учитывая все эти голоса оппозиции, вполне вероятен политический хаос.

Нынешняя ситуация может, прежде всего, стать концом прозападной мечты Армении. После 2018 года страна стала самой демократичной на Кавказе, опередив, с этой точки зрения, Грузию в Democracy Index. Разочарование отношением Запада к конфликту и его недостаточный интерес, похоже, широко затронуло общество. Очередной раз в истории выяснилось, что Россия – единственный гарант безопасности Армении. Теоретически армяне контролируют часть Карабаха, поэтому, если они не хотят его терять, им придется тесно сотрудничать с Россией. Война осенью 2020 года показала, что никаких дискуссий и сближения с Западом в вопросе подчинения быть не может. Однако, если Пашиняну и прозападным силам удастся остаться на плаву, а признание в Армении того, что Россия предала армян в этой войне, закрепится, это может означать резкое изменение геополитического курса Еревана. Однако это, скорее всего, повлечет за собой потерю части Карабаха, оставшейся под контролем Армении.

Не все, что в армянском контексте связано с Нагорным Карабахом, может иметь только негативные последствия. На протяжении всего периода существования независимой Республики Армения, Нагорный Карабах оставался огромным бременем для центрального бюджета. Наличие небольшой его части при Армении (дополнительно под «защитой»’ российских миротворческих сил) приведет к значительному сокращению расходов и, следовательно, при сохранении антикоррупционного и открытого курса также к экономическому развитию и более глубокой демократизации в стране с хорошо сформированным гражданским обществом. Конечно, нельзя исключать возможность увеличения расходов Армении на милитаризацию, и в такой ситуации экономическое развитие и демократизация будут еще более трудными.

Исчезновение карабахского вопроса может также привести к потенциально новым отношениям с Турцией. Огромное нежелание и даже ненависть, связанные с памятью о геноциде и вопросом о полной поддержке Турцией военных действий Азербайджана, не должны становиться аргументами, дисквалифицирующими сближение с Анкарой. Когда эмоции улягутся, а жертва будет принесена, армяне, вероятно, начнут холодно анализировать ситуацию. Тогда они могут понять, что Кавказ становится полем новой имперской игры между Турцией и Россией, в которой Азербайджан выступает в качестве посредника. В то же время армяне могут увидеть, что Грузия, противостоящая России, попала в зависимость от Турции и Азербайджана. Таким образом, они могут пойти двумя путями – попытаться оставить остатки Нагорного Карабаха при Армении, полностью подчиняясь России, или подвергаясь недопониманию со стороны России, пытаться проводить более сбалансированную политику в регионе, налаживая сотрудничество с Турцией. Кажется, что, хотя Россия вряд ли позволит Армении проводить прозападную политику, используя проблему Нагорного Карабаха, начало армяно-турецкого сотрудничества приемлемо для лиц, принимающих решения в Москве.

Азербайджан

Победа в Нагорном Карабахе – несомненный успех Ильхама Алиева. Ему удалось вовлечь в конфликт (прежде всего в дискурсивном измерении) обычно пассивное азербайджанское общество, полностью поглощенное участием, даже виртуальным, в войне с мифическим вечным врагом. В ближайшем будущем это, безусловно, укрепит позиции самого президента и новой правящей элиты, а также на время снизит напряженность, связанную с плохой экономической ситуацией, возникшей из-за низких цен на нефть на мировом рынке.

Однако долгосрочная стабильность не очевидна. Прежде всего, нельзя сделать вывод о том, что азербайджанцы единодушно восприняли окончание боевых действий и восприняли соглашение, подписанное с президентом России и премьер-министром Армении, как решающую победу. В этой стране раздаются робкие голоса, что Ильхам Алиев, вероятно, был вынужден Москвой прекратить наступление в Карабахе, что было преждевременным действием, поскольку азербайджанская армия могла легко захватить весь Нагорный Карабах. Эти голоса, однако, игнорируют негласные условия договора, то есть выгоды, которые Азербайджан получает в долгосрочной перспективе благодаря деэскалации. Идея Алиева состоит не в том, чтобы получить помощь от России, а в том, чтобы использовать ее в качестве официального международного гаранта двух важных вещей: во-первых, теперь Россия должна гарантировать мир в Нагорном Карабахе и, таким образом, бороться с возможными армянскими партизанами; более того, Россия будет нести ответственность за контроль над транзитными дорогами, связывающими Азербайджан с нахичеванским эксклавом, проходящими по территории Армении. Это, в свою очередь, не могло бы произойти без сотрудничества с русскими, так как трудно представить, чтобы азербайджанские солдаты выполняли эту задачу – это было бы возможно только в случае нападения Азербайджана на Армению, что кажется очень маловероятным с учетом союза страны с Россией (Нагорно-Карабахская Республика, как de facto отдельное юридическое и международное образование, не подпадала под действие каких-либо соглашений, подписанных Арменией с Россией).

В то же время целью Алиева не является и никогда не являлось восстановление российского контроля над Южным Кавказом, а получение статуса равноправного партнерства. Во многом это связано с долгосрочными стратегическими целями Азербайджана. В союзе с Турцией Баку хочет получить еще больший контроль над Грузией, где в настоящее время имеет значительное политическое и экономическое влияние. Также зажатая в тисках Армения, если не хочет полностью зависеть от России и углубить региональную изоляцию, будет вынуждена начать сотрудничество с Азербайджаном. Это, в свою очередь, еще больше укрепит Азербайджан на Южном Кавказе.

Подписанное соглашение по Карабаху также имеет большое значение для политической сцены в Азербайджане. Принято считать, что успех Карабаха – это заслуга «новых» людей вокруг Алиева, связанных с кланом Пашаевых. Это придает легитимность происходящей в стране замене элит, связанную с отстранением нахичеванского клана. Сама Нахичевань остается его опорой, в течение 27 лет находящейся под властью Васифа Талыбова. Даже Алиев сейчас, кажется, не может его сменить. Однако с открытием коридоров в эксклав через территорию Армении, связи двух частей страны возрастут, а значит, и влияние Алиева в Нахичевани. Не исключено, что «открытие» эксклава усилит влияние президента и приведет к смене власти в этой части страны.

Есть еще один значимый результат карабахского конфликта. Парадоксально, но нынешняя победа и возвращение большей части карабахских территорий, остававшихся под юрисдикцией армян, может обернуться потерей важного инструмента внутренней политики, которая использовалась Алиевым для укрепления собственных позиций и стабилизации политической ситуации внутри страны. До сих пор властям удавалось отвлекать общественное мнение посредством контролируемой эскалации конфликта вокруг Нагорного Карабаха. В новых условиях, особенно в результате размещения российских миротворцев, они не смогут использовать этот механизм. Как следствие, они будут вынуждены создать новый социо-технический механизм для поддержания авторитарной системы власти. Власти Азербайджана, заключив соглашение, стороной которого являются российские власти, и в результате которого российские солдаты были размещены в Нагорном Карабахе, также лишили себя возможности использовать “крайнюю меру”, то есть совершить нападение для восстановления юрисдикции правительства в Баку по всей стране. В нынешних условиях это станет возможным только после предварительного согласования с Россией, которая в настоящее время не заинтересована в изменении status quo.

Существенное ограничение возможности использования эскалации в Нагорном Карабахе во внутренней политике будет тем более неприятным для Баку, учитывая затраты, которые Азербайджану придется нести на интеграцию возвращенных земель. Большинство азербайджанских сел никогда не восстанавливались после войны в начале 1990-х годов, а Агдам и часть Шуши лежат в руинах более четверти века. Армяне, покидая потерянные земли, забирают все, что можно забрать (в том числе столбы), часто сжигая свои дома. Вся инфраструктура возвращенных регионов связана с Арменией, а связи с Азербайджаном, которые были в советское время, не существуют. Стоимость реконструкции станет значительным бременем для бюджета Баку, зависящего от цен на сырье, что может иметь серьезные негативные последствия для внутренней ситуации.

Нагорный Карабах

Заключение соглашения о прекращении боевых действий, вероятно, ознаменует конец Араика Арутюняна, президента Нагорного Карабаха, одобрившего соглашение, подписанного Пашиняном. На него тяжело ляжет политическая ответственность за проигранный конфликт, и в ближайшем будущем можно ожидать возникновения социальной потребности привлечь «виновных к ответственности», и он будет вынужден уйти в отставку. Пока что протесты против Арутуняна немногочисленны, но они были поддержаны влиятельным военным Самвелом Бабаяном, имевшим большое неформальное влияние в непризнанной республике. В настоящее время трудно предсказать, как будет выглядеть перешедшее под контроль России дорожное сообщение между Нагорным Карабахом и Арменией, но это будет иметь серьезные последствия для позиций президента Нагорно-Карабахской Республики.

Хотя в резолюциях ООН большое внимание уделяется определению статуса Нагорного Карабаха, не следует ожидать, что он будет ему предоставлен, о чем ясно дал понять президент Алиев. В свою очередь, президент Путин сказал, что этот вопрос будет определен в будущем, a до тех пор будет сохранен status quo – часть Нагорного Карабаха как сокращенная непризнанная Нагорно-Карабахская Республика, а южная и некоторые другие части перейдут под юрисдикцию правительства в Баку и их статус не будет отличаться от статуса других районов Азербайджана. Похоже, такая ситуация устраивает Россию, которая, введя свои войска в Нагорный Карабах, сможет в еще большей степени влиять как на Армению, так и на Азербайджан, разыгрывая карту «статуса Нагорного Карабаха». Такая картина прорисовывается из заявления Путина, что Нагорный Карабах является частью Азербайджана. Это сигнал для Армении, что, в том случае, если эта страна нарушит интересы России, не будут никаких препятствий в создании ситуации, когда также часть спорного района подпадает под юрисдикцию правительства в Баку, без какого-либо статуса, отличающего ее от других частей Азербайджана. С другой стороны, он посылает аналогичный сигнал властям Азербайджана, заявляя, что Россия не до конца закрыла вопрос признания независимости Нагорного Карабаха. Такие выводы можно сделать из объяснения Путиным того, почему Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии и не признала независимость Нагорного Карабаха. Он сделал акцент на атаках на российских миротворцев. Можно это понять так, что, если бы российские силы в Нагорном Карабахе подверглись нападению со стороны Азербайджана, путь к его признанию был бы открыт для России. При этом нетрудно представить, что россияне смогли бы спровоцировать вооруженное столкновение, если бы посчитали это нужным.

Не предоставление Нагорному Карабаху какого-либо статуса будет соответствовать нынешней политике Баку. Это связано с тем, что власти Азербайджана хотят Карабах без армян, хотя, теоретически, подписанное ими соглашение позволяет им вернуться на оккупированные Азербайджаном земли, например, в Гадрут. Это кажется маловероятным. Скорее всего, и возвращение азербайджанских беженцев в Нагорный Карабах будет трудным. Эти люди, которые бежали оттуда в начале 1990-х, в течение 30 лет устроили свою жизнь на новых местах, построив там дома и сделав там карьеру. Власти Азербайджана в большей или меньшей степени способствовали интеграции беженцев с остальной частью общества, например, путем предоставления им жилья. Возвращению азербайджанцев в Карабах также не будут способствовать условия жизни на этой территории, требующей значительных финансовых затрат.

Политика Азербайджана, скорее всего, будет заключаться в том, чтобы скрыть все следы присутствия армян в Нагорном Карабахе. Важной частью этого процесса будет нарратив, показывающий, что армянское христианское наследие в восточной части Закавказья на самом деле является наследием древней Кавказской Албании. В результате, все памятники, с которыми армяне эмоционально связаны, станут памятниками Кавказской Албании. Хорошим примером является находящаяся в центре Баку церковь Святого Григория Просветителя, построенная армянами в 1869 году, которая в азербайджанских официальных путеводителях обозначена как албанская. Что касается Нагорного Карабаха, в азербайджанской прессе сейчас пишут о возвращении на родину «албанского» монастыря Дадиванк, а президент Алиев открыто заявил в контексте освобождения Кельбаджарского района, что христианские памятники в Азербайджане являются наследием Кавказской Албании.

Следовательно, это будет политика, аналогичная политике Армении тех времен, когда весь Нагорный Карабах и прилегающие к нему регионы находились под контролем армян, когда все памятники, с которыми эмоционально связаны азербайджанцы, были объявлены тюркскими или персидскими памятниками.

Азербайджан пока не представил армянам никаких предложений, доказывающих, что они могут стать полноправными гражданами этой страны. Скорее всего, этого не стоит ожидать в обозримом будущем. Об этом свидетельствуют однозначные заявления Алиева, который, как и армянская сторона, руководствуется логикой – «победитель получает все». Речь идет не только о политическом статусе, но и о предложении культурного или религиозного сосуществования. Опыт других меньшинств в Азербайджане, таких как аварцы, лезгины и талыши, не оставляет иллюзий. Они подвергаются сильному азербайджанскому давлению, чему способствует отсутствие государственных традиций в этническом плане, а также относительно слабое национальное самосознание вышеупомянутых меньшинств. Кроме того, их общая с азербайджанцами религия, ислам, делает их уязвимыми в этом плане. С армянами, с их христианской религией и сильным национальным самосознанием это было бы невозможно. Армяне в Азербайджане будут рассматриваться как элемент, представляющий постоянную опасность, которая может угрожать государству в будущем.

В контексте культурного сосуществования действия Баку, предпринятые до сих пор, такие как разрушение армянского культурного наследия, например, уникальные хачкары в Джульфе в Нахичевани, или отказ впускать людей с армянскими фамилиями в Азербайджан, даже если они не этнические армяне (случай русских женщин, имеющих армянскую фамилию после мужа), не очень оптимистичны. Иногда в целях пропаганды в Азербайджане затрагивается тема, что там проживает 30 тысяч армян, но официальная статистика говорит совсем о другом. Согласно переписи 2009 года, в стране проживало около 200 армян, и можно предположить, что это были в основном женщины, вышедшие замуж за азербайджанцев в советский период.

Россия

Россия, наряду с Азербайджаном, является страной, геополитическая ситуация которой после подписания ноябрьского соглашения лучше, чем до осенних боев. Анализ, определяющий победу России, кажется несколько преувеличенным, но факт остается фактом: ввод российских войск в Нагорный Карабах – один из величайших успехов российской внешней политики в регионе за последние годы. Любой, кто следит за политической динамикой постсоветских стран, знает, что означает присутствие российского корпуса мира (vide: Абхазия и Южная Осетия).

В Азербайджане бытует мнение, что ситуация в стране несравнимо лучше, чем в Украине или Грузии из-за более сбалансированной международной политики и более улаженных отношений с Москвой. Однако неоимперская политика России в конечном итоге может иметь последствия, отличные от тех, которые запланировал режим в Баку. В то же время прогнозирование полного успеха России также является злоупотреблением, а долгосрочные последствия расширения присутствия России трудно предсказать. Кремлю, безусловно, удалось унизить премьер-министра Армении Никола Пашиняна и охладить прозападные и антироссийские настроения в Армении. Путин доказал армянам, что их владение землей очень сильно зависят от воли Москвы. Тем не менее, трудно предположить, что Россия будет пытаться и дальше наращивать свое присутствие на Южном Кавказе с помощью агрессивных мер. Это могло бы привести к усилению антироссийских настроений в местных сообществах так же, как и в Украине. Внутренние последствия вмешательства на Донбассе и в Крыму кажутся важным уроком смирения для россиян, в основном из-за экономических последствий санкций. Кавказ остается под вниманием Запада, поэтому маловероятно, что Россия будет использовать большие военные ресурсы, чтобы поставить регион в зависимость, за что наверняка поплатилась бы санкциями, явно влияющими на экономическую ситуацию в самой России.

Грузия

Успех Азербайджана в карабахской войне, несомненно, повысит его значение в регионе. В результате Грузия подвергнется еще большему турецко-азербайджанскому давлению и продолжит попадать в зависимость от этих двух стран, что, вероятно, ослабит процесс демократизации политической жизни в этой стране или вероятнее даже его повернет вспять. Причастность Азербайджана к выборам в Грузии на стороне правящей «Грузинской мечты» (ГМ) отчетливо просматривается с 2016 года. В этом году высокопоставленные официальные лица Азербайджана и представители SOCAR (государственной нефтяной монополии Азербайджана), в том числе ее президент Ровнаг Абдуллаев, посетили Грузию, при этом открыто лоббировала интересы ГМ. Их целью является наиболее заселенный азербайджанцами регион Квемо Картлия. Их обычно сопровождают представители грузинских властей, и во время проведения мероприятий идет политическая агитация. Это происходит при открытии различных культурных заведений или при реализации инфраструктурных проектов. Во время церемоний восхваляется очень хорошая работа правительства Грузии в регионе и обсуждаются дальнейшие проекты. Эти действия эффективны, потому что Азербайджан оказывает значительное влияние на азербайджанскую общину, составляющую около 80% жителей Марнеули и 40% жителей Квемо Картли. В то же время, значительный процент грузинских азербайджанцев не знает государственного языка, а зачастую и кавказского lingua franca, то есть русского. Примечательно также, что после октябрьских парламентских выборов в Грузии, в ходе которых были отмечены серьезные нарушения (подкуп и запугивание избирателей, политизация Центральной избирательной комиссии), азербайджанские наблюдатели сразу заявили, что они свободны, справедливы и соответствуют всем требованиям ОБСЕ и Совета Европы, и их результат положительно повлияет на развитие грузино-азербайджанского сотрудничества. Яблоком раздора является пограничный спор вокруг монастыря Давид Гареджи, но, похоже, этот вопрос может как-то решиться в ближайшем будущем ради хороших взаимоотношений. В то же время Грузия и Армения, две страны, которые, хотя и пытаются демократизироваться и развиваться в соответствии с западными стандартами, в настоящее время окружены четырьмя авторитарными, более сильными государствами, по крайней мере два из которых имеют неоимпериалистические амбиции. Россия и Турция, несомненно, будут играть в свою сложную игру, используя для этой цели Южный Кавказ; дальнейшие устремления Азербайджана и Ирана в настоящее время неясны. Как ни парадоксально, это трудное положение может сблизить армян и грузин, если в обеих странах будет развиваться гражданское общество, а среди правящих элит в Ереване и Тбилиси долгосрочное мышление и желание сохранить хотя бы замену западным идеям свободы и демократии окажутся более важными, чем частные интересы и аффективные решения.

Турция

Не следует переоценивать геополитические преимущества Турции в результате завершившихся боевых действий в Карабахе. Реджеп Эрдоган захочет использовать свой успех в конфликте, в котором Турция официально объявила себя стороной, во внутренней политике. Политику Эрдогана следует объяснять внутренним контекстом, являющимся его приоритетом. Между тем президент борется со значительными проблемами, связанными с общественной поддержкой и нарастающим экономическим кризисом. 2016 год был переломным. Эрдоган испортил отношения с США и Европейским союзом, в основном за счет ограничения демократии в Турции. Это влияет, среди прочего, на чувство безопасности инвесторов (в том числе подчинил себе ЦБ). Это сопровождалось снижением роста ВВП, ростом инфляции, достигающей по некотором оценкам 50% в реальном выражении, ослаблением лиры, потерявшей 78% своей стоимости по отношению к доллару за последние 10 лет. До сих пор негативные настроения общества по отношению к себе были смягчены Эрдоганом военным присутствием в Турции, что множило его сторонников. Вероятно, поэтому и политика в Закавказье имеет своей главной целью усиление поддержки президента путем создания имиджа «великой и значимой в мире Турции», ссылаясь на имперское прошлое. Таким образом, это может снизить важность крайне националистических политических кругов, угрожающих президенту. В то же время, открытие границ, как минимум, может гарантировать еще больший доступ к Кавказу как в экономическом, так и в политическом плане и, следовательно, уравновесить значение России.

Усиление политического контроля над Кавказом может иметь важное значение для экономической ситуации в Турции. Турция уже является первым торговым партнером Грузии, она также занимает высокие позиции среди партнеров Азербайджана. Если Армения не захочет остаться под полным политическим и экономическим контролем России, ей также придется открыться для Анкары, несмотря на острый и неразрешимый вопрос признания геноцида.

Реальный рост влияния Турции произойдет с появлением ее постоянных военных баз на Южном Кавказе. Однако, несомненно, возросшее вмешательство в Карабах является признаком желания получить такое военное присутствие. На данный момент нет никаких сомнений в том, что Турция получила то, что хотела, благодаря войне, по крайней мере частично. Появление наземного сообщения из Турции через Нахичевань в Азербайджан является воплощением одного из элементов пантуранской и неоосманской мечты Реджепа Эрдогана. В то же время турецкие солдаты из центра наблюдения за прекращением огня, деятельность которого пока не совсем ясна, скорее всего, также присоединятся к российским миротворческим силам. Это может стать первым шагом к постоянному военному присутствию Турции на Кавказе.

Помимо упоминания об активном участии Турции в карабахской войне, признание Геноцида армян имеет большое значение в контексте армяно-турецких отношений. Парадоксально, но в настоящее время существует значительная вероятность изменения точки зрения как в Ереване, так и в Анкаре. Политика Эрдогана на сегодняшний день (проводимая более или менее с начала второго десятилетия XXI века, когда попытка так называемой футбольной дипломатии потерпела неудачу) однозначно связала вопрос построения отношений с Арменией и возможные разговоры о тяжелом прошлом с урегулированием карабахской проблемы. Когда эта тема исчезла, возможно, баланс сил между Азербайджаном и Арменией сместился в пользу Азербайджана, открывается потенциальное поле для обсуждения. Для этого потребуется согласие Армении на начало переговоров о возобновлении дипломатических отношений и открытии границ без условий признания Геноцида. Подобная политика не будет прецедентом в Армении – робкие попытки Левон Тер-Петросян уже предпринимал в середине 1990-х годов, а республиканцы – в 2008-2009 годах. Армения, чтобы выйти из региональной изоляции и односторонней политики с полной опорой на Россию, рано или поздно должна согласиться на такие переговоры. Вопреки впечатлению, Эрдоган может быть открыт для такого сотрудничества, так как нормализируя отношения с Арменией, он еще больше усилит роль Турции на Кавказе.

Иран

Нынешний вооруженный карабахский конфликт показал маргинализацию значения Ирана и тот факт, что его возможности проводить активную политику в регионе очень ограничены. Все происходило в квадрате: Турция, Россия, Армения, Азербайджан. С одной стороны, иранские власти не хотели тесной интеграции Армении с евроатлантическими структурами, а с другой, им теперь приходится опасаться растущего значения турецко-азербайджанского соглашения в регионе и возрастающей роли России. Турция, помимо Израиля, главный оппонент Тегерана в политике на Ближнем Востоке, определенно усилила свое влияние, в том числе и в нарративном измерении. До сих пор поддержка Ираном Армении была обусловлена желанием уравновесить турецкое влияние в регионе, но имела и внутреннюю причину. Азербайджанцы являются крупнейшим этническим меньшинством в Иране и влиятельной группой как в экономическом, так и в культурном отношении. Среди прочих, аятолла Али Хаменеи родом из азербайджанской семьи. Большая часть азербайджанцев остается верной Тегерану, и их идентичность определяется прежде всего принадлежностью к шиитской религиозной общине, а не этнонациональными вопросами. Однако победа пантюркистской идеи в Карабахе может поднять вопрос национального самосознания тюркского населения, которое может начать отождествляться с Азербайджаном, что, в свою очередь, может представлять угрозу для функционирования страны в будущем. В настоящее время это не популярная тема, но азербайджанцы из Ирана четко выразили свою поддержку Азербайджану, которому они симпатизируют. Помимо Армении, Иран, похоже, стал самым проигравшим в этом конфликте из-за того, что никак не был вовлечен в него. Это серьезная неудача, учитывая, что Иран часто играл роль посредника в Первой войне, а переговоры, организованные тогдашним президентом Али Рафсанджани, проходили в Тегеране.

Запад

Результаты карабахского конфликта, как и контекст других событий на Кавказе, являются полным провалом Запада и его идей в Закавказье. Отсутствие решительной реакции сделало войну победой трех диктаторов, чья власть, скорее всего, в результате еще больше усилится. Каждый из них – Эрдоган, Путин и Алиев – проблематичен для Европы, а к существенным отклонениям от демократических правил во внутренней политике часто снисходительно относится Запад по разным причинам. В глазах обществ, принявших прозападный курс – грузин или армян, это все чаще рассматривается как использование двойных стандартов и несоответствие между декларациями и аксиологией и правилами жесткой политической игры. Из-за такого отношения Запада проигравшей в этой войне может стать раздираемая проблемами, но все еще процветающая прозападная, антикоррупционная армянская демократия, которая может не пережить эту попытку. В очередной раз оказывается, что hard politics на Кавказе важнее идеалов. И Соединенные Штаты, и Европейский Союз проиграют в результате этой войны. Для американцев соглашение между Россией и Турцией означает существенное ограничение их влияния на Кавказе.

Для европейцев результатом соглашения Азербайджана, Армении и России является потеря одной, а может быть, и двух (Грузия) демократических республик с проевропейскими устремлениями. Проиграло в этой войне также НАТО, член которого, Турция, принимала активное участие в конфликте. Неспособность Североатлантического альянса отреагировать на это свидетельствует о слабости внутренних структур, четкого руководства, курса и повестки дня. Больше всех проиграла в конфликте в международном контексте ОБСЕ. Минская группа оказалась пустышкой, полностью маргинализованной переговорами на государственном уровне. В сочетании с оценкой недавних парламентских выборов в Грузии, это может означать глубокий кризис для организации и, конечно, ее практическое отсутствие на Южном Кавказе.

Пшемыслав Адамчевский, Институт политических исследований Польской академии наук

Бартломей Кшиштан, Институт политических исследований Польской академии наук

Источники:

• Accordance with International Law of the Uniteral Declaration of Independence in Respect of Kosovo. Advisory Opinion of 22 July 2010, https://www.icj-cij.org/en/case/141;
• Azerbaijan accused of running $2.8 billion ‘secret slush fund’ to pay off European politicians, https://www.cnbc.com/2017/09/05/azerbaijan-ran-secret-slush-fund-to-pay-off-european-politicians.html?__source=sharebar%7Cfacebook&par=sharebar&fbclid=IwAR25_6VKSuDWldJbHfeFAubEaqK2zlFrSmVpepjGrpBc7D3tFdpLLJ7Vp9I ;
• SIPRI Military Expenditure Database, https://www.sipri.org/databases/milex;
• Steve Hanke, Turkey’s Inflationary Woes, https://www.forbes.com/sites/stevehanke/2019/05/01/turkeys-inflationary-woes/?sh=41a69af15f4a;

P.S. Мнение авторов может не совпадать с мнением редакции