Власть любит себя. Поэтому справедливых выборов не хочет. Оппозиция не любит власть. Но справедливых выборов одинаково не хочет. Потому что любит себя. А любит ли их всех народ? В эксклюзивном интервью newcaucasus.com политолог, научный директор Центра стратегических и национальных исследований (АЦНИС) Армении Манвел Саркисян отвечает на вопросы о «треугольнике», вершины которого начисто забыли о своем основании… Фактически Армянский национальный конгресс (АНК), который на протяжении трех лет не отступал от требования досрочных выборов, в последние месяцы пришел к выводу о нереалистичности такого подхода. Отсюда и новая ситуация, где Kонгресс начал обращаться к тем или иным политическим силам, вне зависимости от лагеря, в поиске форм для сотрудничества уже в очередных парламентских выборах. Был сделан достаточно прозрачный намек в сторону коалиционной партии «Процветающая Армения» (ПА). Правда, возможно, в Конгрессе тоже начали понимать, что для сотрудничества были выдвинуты слишком жесткие условия – уход в оппозицию, отказ от экс-президента Роберта Кочаряна и др. ПА, естественно, пока молчит…
– Мог ли намек Конгресса оказаться намеренным, чтобы посеять разлад в коалиции?
– Не исключено, что именно «Процветающая Армения» могла использовать этот призыв, чтобы поднять свой вес на внутрикоалиционных переговорах с президентом. Партия «Дашнакцутюн» в свое время тоже выдвигала идею сотрудничества в обеспечении свободы выборов. Это, конечно, вызывает очень большие проблемы в самом АНК – возникает мнение, что беспринципность в политических переговорах становится принципом. Иные считают, что сотрудничать, наоборот, в вопросе выборов вполне можно. На самом деле вопрос может быть совершенно другим: Конгресс ничего не добился в переговорах с правящей коалицией, и сотрудничество может стать попыткой пойти хоть на какие-то переговоры. В центре – по-прежнему отставка Сержа Саргсяна. Теперь изменена схема нажима.
– Считаете ли, что правительственная Коалиция настроена спокойно, зная, что 66 мест в парламенте – гарантированный кворум – себе обеспечит?
– Дело не в том, что властвующий режим боится не суметь что-то растасовать. Уже несколько месяцев, с начала года, на фоне арабских революций – внешнеполитические условия изменились. В этой связи был выдвинут лозунг о том, что эти выборы станут лучшими. В связи с этим теперь уже бывший спикер парламента намекнул на то, что самые лучшие выборы – это те, которые признает оппозиция. Власть сейчас этим и занимается – как и своего добиться, и сделать так, чтобы и остальным было хорошо. Вот в чем ее задача. Думаю, конгресс за это и уцепился: «Может, кто-то вам и скажет, что это были хорошие выборы, но за определенную цену». Всю логику взаимоотношений коалиции и Конгресса я рассматриваю именно в этом ключе.
Эту задачу властям, конечно, трудно решить: и захватить большинство – которое притом устроит всех в коалиции – и заодно сделать так, чтобы оппозиции было хорошо.
– По-вашему, обвинит ли снова коалиция АОД в примиренчестве по Нагорному Карабаху, как это уже произошло во время президентской кампании в 2008 года?
– Это было бы в традиционной ситуации, когда нет проблемы демократического имиджа. Не знаю, требуют ли у властей соблюдать декорум, но везде, и особенно в европейских структурах, говорят о реформаторстве. Ключевой задачей, думаю, является именно это – не то, как зажать, прижать, голоса отнять – думаю, это можно сделать и так. А вот как добиться того, чтобы все сказали «да» и при этом взять большинство? Новость в ситуации только в этом.
В таких странах, как Армения – может быть и в Грузии так, я не знаю, но проблема в том, что не работает механизм свободных выборов. И никакие власти – да и никакие политические силы – не хотят свободных выборов.
Ну что такое свободные выборы в Армении? При таких выборах каждая партия получит по 7, 10, 15% голосов. Все это знают – и власть, и оппозиция. Соответственно, никто и не желает этого. Но если бы и желали, режим никогда этого не позволит.
– Зачем этого желать?
– В последнее время в Армении многие задают вопрос, в чем смысл партийной деятельности, если нет механизма свободных выборов? Эта активность имеет очень конкретную цель: создать условия, при которых власти были бы вынуждены пойти на торг с этой политической силой. Тут есть два метода действия – прислужить действующим властям, или создать какие-то неудобства – может быть угрозы, с привлечением общественности. Это есть суть нашей партийной деятельности. Иного там нет, а многим кажется – и не бывает, потому что иного никто и не видел. Как укоренить в политической жизни механизм свободных выборов, никто не знает, и не хочет – зачем?
Отсюда и начинается деятельность по формированию политических условий. Она крайне смешна, если бы не была такой опасной. Почему? Потому что все политические группы – партиями в конституционном смысле назвать их уже нельзя – нивелируются в качестве. Потому что лидерство в них приобретает именно тот кадровый состав, который более мастерски проводит все аферы и шулерские приемы торга. Поэтому они вырождаются в одинаковые структуры.
– Без различия на лагерь?
– Абсолютно, они все становятся одинаковы. Потому что у всех одинаковая цель. Тот кадровый состав, который не приемлет такой политики, он либо вылетает, либо сама партия исчезнет. При такой системе ей незачем существовать.
– Общественное движение «Сардарапат» достаточно популярно, а вперед пока не идет…
– Так «Сардарапат» не партия, вот в чем вопрос. Это движение, которое постепенно разворачивается. И значение, которое они приобретают в глазах общества, намного превосходит их истинную значимость. Это движение больше интересует людей, и соберет более полный зал, чем практически любая партия. Почему? Никаких тщательно разработанных акций они не предлагают. Это скорее поиск обществом какой-то иной группы, которая делает хоть что-то иное. И эта несоразмерность восприятия и реального потенциала тоже создает им сложности, от них постоянно чего-то ждут. Это, конечно, хорошо, но эти ожидания надо уметь оправдывать. Феномен популярности «Сардарапата» в том, общество прекрасно поняло логику борьбы всей политической элиты.
– Даже подсознательно?
– В Армении, на мой взгляд, несколько специфичны и политическая система, и общество. Например, в Грузии или на Украине, казалось бы, произошли перемены. Но когда просматриваешь предмет политического дискурса, то видишь, что он не может содействовать демократизации. В дискуссию вставлено или сугубо деление на лагеря: «Я – за Запад, ты – за Россию», либо что-то еще более аморфное, но ключевых идей нет. В Армении эти идеи уже ушли в прошлое. Общество их пережило. В Армении в обществе есть один вопрос – конституционный строй. С 2005 года это понимание осознанно или неосознанно стало ключевой идеей для дискуссий.
– Какие это проявляется в аргументах политических сил?
– Как ставит вопрос Конгресс? В 1998 году в стране был нарушен конституционный строй. Если сменить власть, которая его нарушила, его можно восстановить. Другие партии говорят, что конституционного строя в Армении не было, как и во всех постсоветских республиках. Был авторитаризм, но конституционный строй надо не восстановить, а установить (эти аргументы АНК, естественно, отметает). Установить конституционный строй, конечно, гораздо труднее, чем восстановить. Но так или иначе все движется вокруг этого, все дискуссии – общественные или политические. Конечно, это в определенной степени прогресс, потому что в центре дискуссий оказываются правовые вопросы. Телеканалы, принадлежащие тому или другому олигарху, тоже об этом говорят. А им и не о чем больше говорить. Жизнь вынудила всех говорить одно и то же. Олигархи говорят о конституции – весь абсурд в этом, понимаете? – о правах: имеют ли они право баллотироваться, не имеют. Вот этого нет нигде. Этого нет даже в России, по крайней мере, не было до сих пор.
– А после Болотной площади в Москве?
– Россия, может быть, тоже впервые подойдет к этой идее. Потому что Путин, отражающий в общественном сознании образ державника, на этом и держался более десяти лет у власти. Но создается ощущение, что именно в его лице этот образ девальвируется. А у России тысячу лет иной идеи не было. Чем восполнится вакуум, оставшийся после этой идеи? Я почти что уверен – идеей правового государства. Они, может не осознавая, придут к этому. Я проводил много исследований на эту тему, и заметил, что когда авторитаризм рухнул, ему на смену пришла криминально-олигархическая система (этот термин я ввел в употребление много лет назад).
Действующую в Армении систему – можно назвать криминально-олигархической. Во многих других постсоветских республиках сложилась авторитарная система, построенная на ложной идее. Классический пример – Азербайджан, где Алиев – это все, а остальные –никто.
В Армении система – криминально-олигархическая. Она возникла, когда ни одного авторитета и ни одной идеи для политики не осталось. Последний авторитет, Роберт Кочарян, в 2003 году полностью растерял весь авторитет и какую-либо идею для того, чтобы выйти на второй срок. В Армении уже не было идеи. Вместо этого каждый начал говорить о своей биографии: «Я такой», «Я лучший». Таких «Я» собралось пятьдесят – сто человек. А почему «ты», а не «я»? И вот здесь единственным методом формирования действующей власти стал договор о разделе сфер влияния. Классический договор мафии. Эта структура под названием «властная коалиция» утвердилась, лидеров здесь нет. В такой системе их не бывает. Ты можешь потерять должность, от этого ничего не меняется. Твой статус не от должности зависит. Должности просто делят, потом меняют. Видите как? Нигде на постсоветском пространстве нет такой классической олигархической системы, как в Армении.
– Но последствия для народа, получается, те же, что и при авторитаризме?
– В отличие от авторитаризма, олигархическая система основным своим противником видит общество. Но она авторитарная власть, на мой взгляд, своим врагом общество не видит. Авторитет всегда хочет быть «папой» общества. А криминально-олигархическая система первым врагом видит общество. Потому что она на узурпации прав и возможностей общества выстроена.
Таким образом, закон о разделении сфер влияния – закон олигархов – распространен на всю страну. Олигархи строят каждый свою семью, книжки раздают, у каждого своя зона влияния. Общество – на обочине. Поэтому общество и говорит – хотим не олигархический закон, а конституционный. Общество ничего другого и не может говорить. И такого явления в других странах региона пока нет.
В такой ситуации олигархизировано все. Пресса так же разделена по сферам влияния, никакой разницы, только цель другая. Вся техника – абсолютно та же. Вся политическая система вписывается туда, и через договоры о разделе сфер влияния и формируется политическая жизнь. А общество остается далеко в стороне. Здесь возможны два сценария. Первый: общество встает на ноги и диктует условия всей политической системе, как это было в Чили, в ЮАР, Южной Корее. Люди поставили условия всем политическим партиям – без различия на власть и оппозицию, это уже никого не интересовало – отойти от авторитарного или олигархического режима перейти к конституционным нормам. Либо ситуация барахтается десятилетиями, как в Гондурасе, Венесуэле и многих других странах. Такова обычная жизнь Армении и думаю, во многих других странах ситуация мало чем отличается.
Арам Гарегинян, специально для newcaucasus.com
