Зафар Гулиев: Российская агрессия против Грузии была предупреждением Азербайджану и ударом по Nabucco

1314

– Каковы сегодня место и роль Азербайджана на Южном Кавказе?

– Значимость и роль Азербайджана на Южном Кавказе после распада СССР перманентно возрастала в связи с целым набором факторов – энергетическим, геополитической ролью, транзитной значимостью, географическим положением. Все это вело к тому, особенно после заключения контракта века (нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан) в сентябре 1994 года, что Азербайджан в нашем регионе стал играть достаточно активную роль, стал привлекательным геополитическим субъектом для Запада, России и НАТО. Особенно явно эта тенденция стала просматриваться в последние годы. Президент Ильхам Алиев не раз заявлял о том, что Азербайджан является лидером Южного Кавказа, что от Азербайджана зависит очень многое и без его участия невозможно решить важные вопросы на Южном Кавказе. Это осознает не только Азербайджан, но и наши соседи – Россия, Иран, Турция. Но вместе с ростом геополитической значимости Азербайджана возрастает и сложность решения Азербайджаном многих вопросов. После известных событий в Грузии в августе 2008 года, руководство Азербайджана стало проводить еще более, чем раньше, осторожную и взвешенную политику. Все реально осознавали, что агрессия России против Грузии – это не импульсивное действие Кремля, а осознанная стратегия и очередной жертвой вполне может стать Азербайджан. Речь не обязательно идет о военной агрессии, существуют различные рычаги для того, чтобы дестабилизировать ситуацию или создать серьезные проблемы в плане решения Карабахского конфликта, можно возобновить войну между Арменией и Азербайджаном, проблемы в экономическом, энергетическом плане и т.д. Достаточно вспомнить, что до начала боевых действий против Грузии президент Медведев в начале июле прошлого года совершил первый свой визит именно в Азербайджан, где он фактически представлял интересы Газпрома. Главной фактической целью его визита было оказание давления на Азербайджан с тем, чтобы он продавал весь свой газ Газпрому. Это давление продолжалось в течение год, и в марте этого года был заключен договор между Газпромом и азербайджанской стороной о том, что все излишки газа Баку будет продавать в Россию. Это всего лишь одна составляющая давления на Азербайджан и сам Алиев понимал, что атака на Грузию – фактически атака на страны ГУАМ, параллельно шло давление на Азербайджан, Украину, Молдову. Молдова сделала шаги назад по многим вопросам, была даже готова выйти из состава ГУАМ. Азербайджан продолжил проводить осторожную политику, но считаю, что Баку серьезных корректив не внес в свою внешнюю политику, ему удалось сохранить приоритеты ценой разных маневров, удалось сохранить приверженность западному курсу в сфере энергетики, в плане партнерства с НАТО и по программе «Восточного партнерства». Во всех значимых международных проектах Баку продолжает участвовать, но, в то же время, после августовских событий в Грузии началась достаточно интересная игра на Кавказе, в которой Азербайджан не может не участвовать… Я бы назвал это попыткой США осуществить геополитическую перезагрузку на Кавказе. Несмотря на то, что вроде бы Россия начала первой борьбу за доминирование на Южном Кавказе, сделав объектом своих имперских амбиций Грузию, в ответ Вашингтон, выждав определенную паузу, обуздав агрессивные намерения Кремля, начал свою встречную игру на Кавказе, в том числе и усилиями Турции, если учесть начавшиеся армяно-турецкие переговоры, визит президента Обамы в Турцию, постоянные попытки в какой-то мере дистанцировать Армению от России и тем самым изменить геополитическую конфигурацию Южного Кавказа. Россия понимала, что ей, чтобы взять под свой контроль весь Южный Кавказ, нужно взять под контроль Грузию.

Для Азербайджана Грузия – это фактически коридор жизни. Если падет Грузия, многие азербайджанские проекты моментально лопнут и уже Азербайджан попадет в ту изоляцию, в которой сегодня оказалась Армения. Не случайно Грузия выбрала западное направление, но и Вашингтон не случайно выбрал Армению для усиления своего присутствия на Южном Кавказе. Сегодня кажется почти невозможным, что Запад сможет взять под свой контроль Армению, но если это произойдет, то весь Южный Кавказ перейдет под контроль Запада. Сегодня идет борьба за Грузию и Армению и в этой ситуации Азербайджан оказался пока вне активного давления, как со стороны России, так и со стороны Запада. Но ясно, что одним из ключевых игроков как в западных, так и российских проектах за доминирование на Южном Кавказе является именно Азербайджан, так как через его территорию есть выход на среднеазиатские энергорынки. Благодаря Азербайджану и Грузия получает дополнительную актуализацию прозападного курса. Роль Грузии возрастает, если она действует в одной связке с Азербайджаном и далее.

Сегодня Азербайджан оказался перед серьезным выбором. То направление, которое было определено Гейдаром Алиевым в сентябре 1994 года, отправной точкой которого стал т.н. «контракт века», сменить вряд ли решится нынешнее руководство страны, вряд ли захочет этого. С другой стороны, существует постоянно нарастающий прессинг России. Товарооборот между Россией и Азербайджаном растет, уже перевалил за 2 миллиарда, но, мне кажется, что этот показатель для Москвы не главный. Главная цель Кремля – помешать Азербайджану выполнять роль альтернативного поставщика энергоносителей в Западную Европу, поскольку альтернативная миссия Азербайджана моментально ослабит энергетические аргументы России, ее газовый шантаж и т.д. В данном случае неважно, насколько велик энергетический потенциал самого Азербайджана, его участие в проекте Набукко и других проектах, то есть именно альтернативная миссия Азербайджана больше всего раздражает Москву. Мне кажется, что в ближайшем времени Азербайджан постоянно будет испытывать прессинг со стороны Кремля, вынужден будет балансировать, чтобы отстаивать свой прозападный курс.

– Почему возможность открытия армяно-турецкой границы вызвала некоторое охлаждение азербайджано-турецких отношений? Что, по-вашему, может дать открытие границы Азербайджану, может ли Азербайджан заблокировать этот процесс?

– Этот вопрос стал острой темой для дискуссий в Азербайджане еще с визита Абдуллы Гюля в Ереван в сентябре прошлого года. Я очень спокойно отношусь к перспективе армяно-турецких переговоров и не вижу в этом реальной угрозы для интересов Азербайджана. В стратегическом плане Азербайджан может и выиграть от этого. Конечно, существуют и риски. Ясно, что Турция реализует и свои геополитические интересы, но и выступает посредником Запада, США на Южном Кавказе. Риск для Азербайджана был в том плане, что открытие границы в какой мере повлияет на взаимоотношения стран Южного Кавказа, и, что больше всего интересовало Азербайджан, в какой мере это повлияет на решение Карабахской проблемы. Но ход событий показал, что Турция не пошла бы на углубление отношений с Арменией в ущерб интересам Азербайджана. Не в интересах самой Турции оставлять Азербайджан вне игры, усиливать свое присутствие на Южном Кавказе, улучшая отношения с Арменией и не замечать того, Азербайджан может остаться с нерешенной проблемой Карабаха и оккупированными территориями. В результате Турция ничего не выиграла бы. Само по себе открытие границы ничего не дает Турции. Турция, в отличие от Грузии, Азербайджана и Армении – состоявшееся и значимое государство, сильный региональный игрок. Мне всегда казалось, что армяно-турецкий диалог постоянно идет в увязке с интересами Азербайджана, что Ильхам Алиев и руководство Турции постоянно поддерживают контакт, согласовывают свои шаги. И последний визит Эрдогана в Баку после временной демонстрации охлаждения отношений между Анкарой и Баку показал, что никаких серьезных проблем нет. Турция показала, что Карабахский вопрос, освобождение оккупированных территорий остается приоритетом для Анкары. И если не будет реальных шагов в этом направлении, то вряд ли можно будет добиться подвижек в армяно-турецких отношениях. Я считаю, что здесь есть элемент согласованной игры. Такая позиция Баку – демонстрация обиды, отказ от визита и, в то же время более жесткие заявления Анкары с начала апреля, дали определенный результат. Если сопредседатели Минской группы в начале апреля напрочь отрицали проведение каких-либо параллелей между турецко-армянскими и азербайджано-армянскими отношениями, то последние процессы говорят о том, что это именно параллельные процессы. Да, это самостоятельные, но взаимосвязанные процессы. Мне кажется, что активная согласованная игра Анкары и Баку привела к тому, что актуализировался Карабахский вопрос. Урегулирование карабахской проблемы за последние несколько лет превратилось в имитационный процесс, никаких подвижек не было. Но благодаря актуализации армяно-турецких отношений и активной дипломатической игре Анкары и Баку Карабахский вопрос тоже существенно актуализировался, и сейчас его пытаются подтянуть до уровня армяно-турецких переговоров. То есть, сделать эти два процесса параллельными. Я считаю, что это и есть определенная победа Баку и Анкары. Сегодня трудно прогнозировать, как будут развиваться события в дальнейшем, так как, несмотря на собственные планы руководства Армении, Ереван не столь самостоятелен в выборе шагов. Многое будет определяться действиями Москвы, ее давлением на Ереван. Москва в любой момент может дестабилизировать ситуацию в Армении. Армения практически сорвала Пражские переговоры из-за того, что Анкара более активно стала ставить вопрос об освобождении оккупированных территорий. В Санкт-Петербурге переговоры тоже могут быть сорваны. Хотя тут у Кремля есть свой имиджевый интерес, он стремится держать процесс урегулирования Карабахской проблемы в рамках собственной инициативы. Прошлогодняя Московская декларация трех президентов говорит о том, что, возможно, Кремль попытается сблизить позиции Баку и Еревана, чтобы получить лавры миротворца. Впервые за последние 20 лет на Южном Кавказе так тесно переплелись интересы Евросоюза, США, России, Ирана. Я не исключаю, что нынешний и последующий годы будут для Южного Кавказа определяющими, судьбоносными. В ближайшие два года решится политическое будущее Южного Кавказа.

– Вы являетесь членом Атлантического клуба Азербайджана, который выступает за расширение интеграции в Евроатлантические структуры. Насколько реально в будущем вступление в НАТО Азербайджана?

– За последние 10 лет процессы интеграции Грузии и Азербайджана в европейские структуры почти по всем вопросам направлениям Грузия идет всегда на шаг-два впереди. Грузия и в Совет Европы была принята на два года раньше Азербайджана, в плане интеграции в НАТО Грузия идет на несколько шагов впереди. Может быть это обусловлено активностью грузинского руководства, грузинского общества, прозападными настроениями. Но и в азербайджанском обществе прозападные настроения достаточно сильны. Мне кажется, что такая ситуация обусловлена собственным графиком западных стран. Мне кажется, в рамках интеграции в евроатлантические структуры Запад отводит роль локомотива Грузии. Грузия первой пробивает стены и берет риски на себя, такая же роль и у Украины. А Азербайджан, в силу своей энергетической значимости плетется в хвосте, но, тем не менее, идет той же дорогой. Если обратить внимание, он не сворачивает ни в какую другую сторону. Я считаю, что в основе осторожно-сбалансированной политики Ильхама Алиева лежит не его собственной выбор, а в какой-то мере это согласовано с Западом. Даже после российской агрессии в августе 2008 года Азербайджан действовал очень осторожно, как бы находился в стороне, но Запад не был обеспокоен его действиями, так как понимал, что Азербайджан нельзя включать в эти опасные процессы и подвергать риску. Во время всех последних энергетических саммитов ГУАМ Азербайджану отводилась ключевая роль, но всегда инициативы в рамках ГУАМ, интеграции в Европейские структуры и НАТО исходят от Украины и Грузии, а Азербайджан выполняет свою альтернативную энергетическую миссию. Эта мисси и роль уготованы Азербайджану на ближайшее время. То есть, Запад задает всем разную скорость интеграции.

– Вы затронули тему рисков для Азербайджана. Насколько серьезные риски существуют и от кого они могут исходить?

– Есть косвенные факты, которые позволяют нам говорить о том, что из Москвы уже звучат отдельные предупреждения для Баку. Например, сразу же после августовских событий в Грузии в Азербайджане уже в сентябре прозвучало два взрыва – мечети и электроподстанции. Расследования не дали ясной картины, но многие эксперты считают, что это было определенным предупреждением для властей со стороны Кремля. Именно в то время Дик Чейни совершал визит в Баку, в акваторию Черного моря были введены военные корабли США. Многое тогда зависело от позиции официального Баку, будет ли он оказывать активную помощь Грузии, какую позицию займет в будущем и т.д. В этом году можно назвать убийство командующего ВВС и ПВО генерал-лейтенанта Раиля Рзаева в Баку, затем расстрел в Нефтяной Академии в апреле… Скорее всего, Нефтяная Академия была выбрана не случайно, так как символизирует нефтяной вектор Баку. У России есть разные рычаги давления на многие постсоветские страны и Азербайджан не исключение. Но в Азербайджане, как и в Грузии, нет пророссийских политических сил, опираясь на которые Москва могла бы дестабилизировать ситуацию и привести к власти своего человека. Такого явно промосковского лидера в Азербайджане нет. Но в Азербайджане российский капитал в последние годы присутствует и активно расширяется. Есть Габалинская РЛС, которую можно воспринимать как российское военной присутствие, что можно рассматривать как постоянную проблему и постоянный риск. У Азербайджана есть Карабахская проблема и, учитывая российское влияние в Карабахе и Армении, нужно учитывать, что Кремль может серьезно увеличить проблемы в этом направлении. Если еще учесть и иранский фактор, то можно сказать, что Азербайджан находится в каком-то «бутербродном» положении, постоянно находится под южным и северным прессингом. Все эти факторы приводят к тому, что Баку вынужден вести очень осторожную политику. Даже в начале прошлого века Азербайджанская демократическая республика, хоть и просуществовала очень недолго, видела себя в оси Восток-Запад, стремилась к выходу на Турцию и далее на Европу. Фактически сегодня повторяется та же ситуация для Грузии и Азербайджана. Очень многое зависит от того, кто в итоге придет к власти в Иране. Но исторический опыт показывает, что независимо от того, кто приходит к власти в Иране, Иран служит источником напряжения в Азербайджане – это проблема Южного Азербайджана, спорных месторождений на Каспии, самого статуса Каспия и, конечно же, активная помощь Ирана Армении. Нужно учитывать и ирано-американские напряженные отношения… В этой ситуации Азербайджан в своем западном направлении постоянно будет испытывать риски и давление как с севера, так и с юга. Но я полагаю, что активная игра новой администрации США в регионе будет способствовать снижению и нейтрализации многих внешних угроз и открывает перспективы для Грузии и Азербайджана. Все-таки Грузия и Азербайджан – два сообщающихся сосуда, связанные по всем вопросам и любое ослабление Азербайджана станет моментальным ослаблением Грузии и наоборот. Прошлогодние августовские события – тому яркий пример.

– Насколько велики риски, давление со стороны России в случае реализации новых энергетических проектов – Набукко, «Белый поток» и других?

– Как бы Кремль не отнекивался, проект Набукко является главным раздражающим фактором для него. Дежурной причиной для августовской агрессии против Грузии Кремль называл события в Южной Осетии и Абхазии, но многие считали, что все-таки основным раздражителем Москвы стала активная интеграции Грузии в НАТО. Если отвлечься от грузино-осетинского военного конфликта, то я всегда считал, что одна из главных причин войны – Набукко и энергетические проекты. Грузия выполняет роль энергетического коридора для осуществления всех проектов и это было основной мотивацией для Москвы, как исполнителя воли Газпрома. Кремль, наказывая Грузию, одновременно предупреждал и наказывал Азербайджан. То есть, августовская война была не чем иным, как ударом по энергетическим проектам, ударом по Набукко. Москва попыталась раз и навсегда сделать Набукко и нерентабельным и политически очень рискованным проектом, тем самым ослабить интерес к нему. Но и Запад понял основную мотивацию Кремля, так как после августа-2008 стал более активно отстаивать необходимость осуществления Набукко. Это показал и энергетический саммит в Праге, а в конце июня проект Набукко получит свое окончательное решение. Проект Набукко, как в свое врем и проект Баку-Джейхан – это не только экономический проект, не только стремление обеспечить энергетическую безопасность Европы, но и политический проект. Кремль долгое время активно выступал против проекта Баку-Джейхан. К Набукко Москва относится еще более ревностно, так как он является реальной альтернативой притязаниям России на газовую монополию. Главной проблемой проекта Набукко является наполнение трубы, потому если России удастся отсечь республики Центральной Азии от этого проекта, то ресурсов Азербайджана не будет достаточно. Я думаю, что Евросоюз активно рассматривает перспективу подключения Ирана к этому проекту. Иран постоянно заявляет о своей заинтересованности, но ирано-американские отношения мешают участию Тегерана в проекте. Но, эта возможность остается, как и возможность подключения Туркменистана и Казахстана. На саммите в Праге Азербайджан однозначно поддержал Набукко, хотя до этого риторика Ильхама Алиева была несколько иной – в Москве он говорил то, что хотели там услышать. Я думаю, что Баку будет и далее поддерживать этот проект, так как он нужен не только Европе, он станет основой и гарантом независимости, безопасности и прозападного курса дл Грузии и Азербайджана. И Москва это понимает. В ближайший период, пока у нее есть возможность влиять на события, Москва будет пытаться оказывать давление и на Азербайджан. На Грузию Кремлю бесполезно оказывать политическое давление, в Грузии Кремль будет пытаться устраивать разные провокации.

– Каким вам видится наиболее реальным решение Карабахского конфликта?

– Долгие годы безуспешный переговорный процесс был обусловлен не только неуступчивостью сторон и отсутствием их желания добиться консенсуса, но и отсутствием какого-то геополитического консенсуса. То есть, между странами сопредседателями не было ясного понимания как урегулировать Карабахский конфликт, не было ясного и согласованного плана. Но все понимали, что на Южном Кавказе сталкиваются, и в последнее время это стало более явно видно, интересы России и США. Стало ясно, что в такой геополитически конфронтационной обстановке добиться путем переговоров решения Карабахской проблемы практически невозможно, тем более, что эта асимметрия проявляется в самом Южном Кавказе – Грузия и Азербайджан ориентированы прозападно, Армения руководствуется подсказками Кремля. В такой ситуации добиться консенсуса сторон невозможно. Я не жду от нынешней ситуации прорыва. Могут быть подписаны какие-то очередные декларации, но если в перспективе действительно осуществится политическая перезарузка, и все три страны будут ориентированы в одну сторону, будет один политический вектор и Россия перестанет активно влиять на процессы, потеряет контроль над Карабахским конфликтом, то появится больше шансов. В этом плане турецко-армянский диалог обязательно скажется на решении Карабахской проблемы. Сколько бы армянская сторона не говорила о том, что эти процессы нельзя увязывать, тем не менее, мы живем в одном регионе и все процессы, так или иначе взаимосвязаны и влияют друг на друга. Нельзя упускать и другую возможность, о которой периодически говорит официальный Баку – возможность силового решения проблемы. Недавний пример решения сепаратистской проблемы в Шри-Ланка показал, что и в XXI веке, когда не остается ничего другого, всегда существует вариант силового решения. Если Армения будет упорствовать в освобождении оккупированных территорий, добиться прогресса ни в армяно-турецких, ни армяно-азербайджанских отношениях не удастся. Учитывая, что из года в год возрастает и международная значимость и финансовые и экономические возможности Азербайджана, Баку может на определенном этапе начать и силовое решение проблемы.

Ираклий Чихладзе, Баку, Азербайджан,
специально для newcaucasus.com

ПОДЕЛИТЬСЯ