Генеральный секретарь «Партии зеленых» Грузии Георгий Гачечиладзе в эксклюзивном интервью newcaucasus.com рассказывает об опасности вывоза инертных материалов из Абхазии для Сочинской Олимпиады и добычи нефти на Черноморском шельфе, о рисках потери Абхазией рекреационного и туристического потенциала. Гачечиладзе говорит об угрозе повышения радиационного фона в Грузии после катастрофы на АЭС «Фукусима» и многом другом.
– В связи с подготовкой к Олимпиаде в Сочи Россия намеревалась использовать ресурсы Абхазии. Какова сейчас экологическая ситуация в Абхазии?
– Заявление по проблемам, которые создали российские компании на территории Абхазии, мы сделали еще три года тому назад, когда нам в руки попали соглашения, подписанные министром экономики де-факто властей Абхазии Кристиной Озган и губернатором Краснодарского края. Согласно этим документам, для строительства сочинских объектов из Абхазии должно было быть вывезено колоссальное количество инертных материалов. Дело в том, что это – серьезная проблема, и не только с юридической точки зрения. Да, конечно, никто не имеет права эксплуатировать территорию Грузии без разрешения центральных властей, это регулируется грузинским законодательством – Конституцией, законом об окружающей среде, о недрах и т.д. Подобное является нарушением и международных соглашений. Но проблема – еще и в том, что если задуманное осуществится, то это будет иметь катастрофические последствия для экологической ситуации в самой Абхазии. Существует экологический баланс: насколько питают реки Черноморское побережье Абхазии своими инертными материалами, и сколько в течение года вымывается волнами с побережья инертных материалов, в том числе гальки, песка и т.д. И если сейчас из рек, с морского побережья, эти материалы будут извлекаться в огромных количествах, то баланс нарушится, море начнет продвигаться вглубь территории, и Абхазия потеряет имеющиеся у нее уникальные пляжи, нарушится рекреационная система.
– Процесс добычи и вывоза инертных материалов из Абхазии уже начался?
– Да, этот процесс там уже идет. Были и заявления протеста правительства Грузии по этому поводу, правда, они «слегка» запоздали – все это началось еще три года тому назад. К сожалению, у наших властей очень странная привычка: когда оппозиционная партия о чем-то заявляет, они выжидают, а через некоторое время сами об этом заявляют, чтобы никто не подумал, что оппозиция более объективно борется за охрану наших территорий, чем они.
«Зеленые» первыми подняли этот вопрос. И не только этот. Мы заявили и о недопустимости углубления морского дна в Очамчире, что было начато россиянами для строительства там военно-морского порта. Это было 2-3 года тому назад. Мы также указали на то, что в углублении дна, осуществляемом для того, чтобы в этот порт могли входить большие корабли, участвовала турецкая компания «Тамсаш». Наши власти не сделали об этом тогда заявления. А те хотят обустроить военно-морскую базу для ВМФ России. Власти ничего не говорят и о том, что в Абхазии вырубаются леса в уникальных заповедных зонах.
– Это тоже для обеспечения олимпийской инфраструктуры?
– Нет, это просто бизнес. Рано или поздно, Абхазия все-таки вернется в Грузию, и нам очень обидно, что сами абхазы не думают о своем будущем. Потому что единственный шанс развития в Абхазии экономики – развитие рекреационного и туристического бизнеса. Если же они лишатся этого потенциала, тогда ничего не останется. Там будут только российские военные базы.
Еще одна тема в связи с Абхазией, которую «Партия зеленых» подняла первая – она касается компании «Роснефть», которая в конце 2009 года получила от Сухуми лицензию на добычу нефти и газа на абхазском отрезке черноморского шельфа. Мы провели пресс-конференцию на эту тему. Но нас блокируют провластные телеканалы, и пиара по этому вопросу тогда у нас не получилось. «Пиар» я употребил условно, это – чисто государственный вопрос. «Роснефть» должна начать там экспериментальное бурение для поиска нефти. Утверждают, что на абхазском участке она есть в больших объемах. Но никакого большого количества нефти там нет. А начало бурения скважин может привести к тому, что откроются маленькие нефтяные источники, нефть разольется, а это явится катастрофой для Абхазии. Потому что разлив 1 тонны нефти влечет нефтяное пятно в 16 квадратных километров. Это пагубно повлияет не только на рекреационную инфраструктуру, но и на рыбные ресурсы.
– В таком случае, почему это допускают де-факто власти Абхазии?
– Ну они же – марионеточные власти, и чтобы сохранить свою власть, к сожалению, идут на все. Там есть оппозиционные неправительственные организации, которые борются против этого. Но, к сожалению, их влияние очень слабое.
– Ранее Вы заявляли об опасности хранения в Сухумском физико-техническом институте радиоактивных веществ, оставшихся со времен СССР…
– Этот вопрос мы подняли, в частности, в 2006 году, после нашумевшей смерти Александра Литвиненко в Лондоне. В его теле были обнаружены следы редкого радиоактивного вещества – полония-210. У нас были все материалы, связанные с Сухумским физико-техническим институтом, и мы обнаружили, что в перечне хранившихся в этом институте радиоактивных веществ был и полоний-210.
Российские СМИ на это отреагировали болезненно. Но в Грузии, к сожалению, нас не поддержали. А ведь это очень опасно. Это вещество связано с работами по созданию первой советской атомной бомбы еще при Бериа, тогда там работали немецкие физики – военнопленные.
– Радиоактивные вещества по-прежнему хранятся в этом институте?
– Там сейчас россияне, так что – неясно. Вы можете просмотреть сайты и обнаружить историю о том, как из этого института исчезло серьезное количество хранившегося там обогащенного урана. Этот уран искал весь мир. Это было в начале 90-х, во время неразберихи в Абхазии. Была версия, что россияне его вывезли куда-то и продали.
– За последние годы было зафиксировано несколько фактов задержания лиц, пытавшихся перевезти через грузинскую границу контрабандным путем радиоактивные вещества. Не может ли речь идти о тех самых веществах с территории Абхазии?
– Не думаю, это совсем другой источник. Те вещества, которые сейчас очень часто обнаруживают на территории Грузии, по своему происхождению связаны с работой АЭС. А где у нас на Кавказе АЭС? Есть работающая АЭС в Армении и не действующая пока в Иране. Обнаруженные вещества – это практически радиоактивные отходы, связанные с атомной промышленностью.
– Получается, это связано с Арменией?
– Нет, этого утверждать нельзя. Достоверно заявить о конкретном источнике очень трудно. Наверное, информацией по этому поводу располагает наши службы безопасности, но официально не заявляю об этом. Дело в том, что после вывода с территории Грузии российских военных баз – еще при Шеварднадзе отсюда было выведено несколько десятков баз – во многих местах были оставлены радиоактивные вещества. Есть очень серьезное исследование этого вопроса, проведенное при поддержке иностранных государств – Франции, США и др. Комиссия, которая изучала этот вопрос еще при Шеварднадзе, заключила, что на территориях большинства военных баз, оставшихся после ухода россиян, были оставлены радиоактивные отходы. В некоторых случаях это обернулось катастрофой для грузинских солдат. Вы помните, наверное, произошедший несколько лет назад инцидент в Лило, когда несколько наших молодых парней заболели лучевой болезнью. Так что откуда именно – эти, перевозившиеся контрабандным путем радиоактивные вещества, сказать трудно. Хотя, если детально изучить вопрос, то выйти на источник, конечно, можно.
– Может, через Грузию проходит трафик радиоактивных веществ?
– Нет, вряд ли. Через Грузию идет трафик героина – об этом мы тоже заявляли в прошлом году. Но трафика радиоактивных веществ нет.
– Несколько лет назад власти Грузии рассматривали возможность строительства в стране АЭС, даже велись консультации с французской стороной. Как на этом этапе обстоят дела?
– По этому поводу мы также выразили протест. Но это не первый случай, когда в Грузии планировали построить АЭС. Со строительством АЭС на территории Грузии связана очень интересная история. Подобный проект существовал еще в советское время. АЭС планировали построить на территории Кахети, в полупустыне. Но тогда в этом отношении были очень строгие нормативы – если на какой-либо территории могло произойти землетрясение интенсивностью выше 6 баллов, то атомные электростанции в таких местах не строили. Начали проектировать в Кахети. И, так сказать, с Божьей помощью, там произошло землетрясение, причем оказалось, что на этой территории могут случаться землетрясения интенсивностью выше 6 баллов. Перенесли проект в Гальский район, думали, что там спокойнее. Но и там случилось землетрясение. Вы можете себе это представить?! И тогда бросили заниматься этим вопросом, сказали, что территория Грузии – активная зона в плане землетрясений, и смысла строить здесь АЭС – нет. Правда, грузинская интеллигенция тогда была очень активна, она сильно протестовала против подобного строительства.
И вот, после всего этого, в 2006 году, когда Нино Бурджанадзе была еще председателем парламента Грузии и находилась с визитом в Германии, грузинская делегации почему-то подняла там вопрос о строительстве в Грузии АЭС. Это был сумасшедший ход – потому что в Германии «зеленые», как вы знаете – очень сильные, тогда они, фактически, были правящей партией, и они боролись против атомной станции на территории Германии. И представьте, на этом фоне кто-то додумался поставить в Германии такой вопрос. Конечно, тогда этот вопрос был исключен. Но в следующем – 2007 году, во Франции, находившийся там с визитом Саакашвили четко поставил вопрос о том, что Грузия хочет построить атомную станцию регионального масштаба. Этот региональный масштаб означал АЭС, равнозначную по своей мощности Чернобыльской АЭС или АЭС «Фукусима». Это, конечно – ненормальная вещь, потому что если Украина – относительно большая страна – как-то выдержала произошедшую катастрофу, то с Грузией в подобном случае было бы гораздо хуже. Катастрофа означала бы геноцид, потому что у нас малая территория, а радиация распространяется очень быстро. Даже в 1986 году, через несколько дней после аварии на Чернобыльской АЭС – 1-2 мая в Грузию вплыло радиоактивное облако из Чернобыля, который находится от нас в 2 тысячах километров, и у нас была катастрофическая ситуация. Правда, грузинские власти это скрыли. Мы потом достали эти материалы, и оказалось, что в Западной Грузии, в атмосфере на Черноморском побережье 1-2 мая радиоактивный фон был повышен в 500 тысяч раз по сравнению с нормой. Такое влияние оказала АЭС, которая находилась в 2 тысячах километров от территории Грузии. А что было бы, если бы подобная АЭС взорвалась на территории Грузии?!
– В итоге будут ли власти Грузии строить АЭС или нет?
– У «Партии зеленых» Грузии – хорошие связи, мы члены Комитета Европейской партии зеленых, это очень мощная сила, у которой есть своя фракция в Европарламенте и т.д. И мы начали с ней контактировать по этому вопросу. Это Саакашвили думает, что построить атомную станцию – легко. Это не так уж и просто. Требуется подписать множество соглашений, поддерживать постоянные контакты с МАГАТЭ и т.д., и власти, наверное, побоялись скандала.
Построение такой гигантской АЭС обходится в 3-4 миллиарда евро. Думаю, в данном случае предметом интереса в первую очередь был откат денег. Если вы заключите соглашение с какой-либо французской или другой компанией, желающей построить АЭС, вы получите 10% от стоимости проекта. Не исключаю, что это было международное коррупционное соглашение.
– Энергетика объявлена в Грузии одним из приоритетных направлений. Делается акцент на строительство новых ГЭС. Насколько это безопасный вид производства электроэнергии?
– Это тоже может содержать угрозы – все зависит от технологий. И вообще, нужно сначала оценить регион, может, другие направления принесут больший социально-экономический эффект. Я все же не думаю, что большие проекты по строительству ГЭС в Грузии будут осуществлены. То, что власти сейчас говорят об этом – пиар. Все цивилизованные страны нашли другие пути развития энергетики. Это и альтернативные источники электроэнергии, и энергосбережение. ЕС в 2008 году создал новую концепцию развития энергетики «20/20/20», которая, по моему мнению, будет хороша и для Грузии. Это означает, что до 2020 года ЕС должен, во-первых, уменьшить энергопотребление на 20%. Это вовсе не означает, что потребитель станет испытывать дефицит электроэнергии, речь идет о повышении эффективности ее использования. То есть, о новых технологиях, энергосберегающих лампочках и т.д. Снижение потребления электроэнергии выгодно потребителю и с финансовой точки зрения – он будет меньше платить. Вторые 20% означают, что именно столько в общем объеме генерации электроэнергии должно приходиться на альтернативные ресурсы. Это – энергия солнца, ветра, океана, геотермальная и т.д. А третьи 20% подразумевают снижение выбросов в атмосферу парниковых газов, стимулирующих глобальное потепление. Это – экологическая энергетика. Если применить такой подход к Грузии, то можно получить очень большое количество «свободной» электроэнергии, которую можно экспортировать, скажем, в Турцию.
Еще один серьезный вопрос, связанный с эффективностью наших ГЭС. Дело в том, что лучше и дешевле повысить эффективность уже имеющихся мощностей, чем строить новые объекты. Если, допустим, на ИнгуриГЭС вырабатывается определенное количество электроэнергии, то после установки там новых турбин, использовании новых технологий и т.д., выработка может возрасти на 30%. А это – большие мощности, нежели проектируемая мощность ХудониГЭС. И обходится подобная «интенсификация энергетики» гораздо дешевле.
– Власти привлекают для строительства ГЭС крупные иностранные инвестиции…
– Опять мы возвращаемся к вопросу денег. Если присмотреться более скрупулезно к экономической политике нашего государства, нашей правящей элиты, то видно, что элита всегда склонна к гигантским проектам. А гигантские проекты стоят очень больших денег. Они ориентированы на деньги, в этом вся проблема. Мы, к сожалению, отстали от тех направлений, которые сейчас развиваются на Западе. Наша политика – экстенсивное развитие экономики, а это – 30-е года XX века, СССР.
– Вы упомянули ХудониГЭС, построить которую намерены в ближайшем будущем. Не опасен ли этот, в свое время спорный проект с точки зрения защиты окружающей среды?
– Там очень много проблем – с экологической точки зрения, связанных с этнокультурными, социальными вопросами. Насколько они решаемы – сказать очень сложно. Допустим, построили эту ГЭС. Там есть 10 или 11 сел, которые после затопления требуемой территории окажутся изолированными от мира, потому что те дороги, которые соединяют их c райцентром, другими крупными населенными пунктами, будут затоплены. А там такая геология, геоморфология, что построить новые дороги будет очень сложно. И как эти люди будут потом поддерживать связь с внешним миром? Вертолетами летать?
– Как реагирует «Партия зеленых» на строительство ГЭС?
– «Партия зеленых» была в парламенте семь лет. Все природоохранное законодательство, которое действовало в Грузии, было создано нами. Но, к сожалению, после «революции роз» все это законодательство было перечеркнуто. Новые власти внесли в него множество изменений, отменили множество законов и т.д. Они нарушили и международные соглашения, множество конвенций, которые действуют в этой сфере. И сейчас они делают все, что хотят. Они говорят – мы, мол, все делаем по закону. А если кто-нибудь завтра пропишет в законе, что один человек может убить другого человека на улице, и это не будет караться, это ведь тоже будет законом, другое дело – каким…
– Власти хоть иногда прислушиваются к вашим рекомендациям?
– Какое там прислушиваются… Они нас блокируют. Потому что знают наше влияние на Западе – они очень боятся партии западного направления, потому что они боятся Запада, а вовсе не России. Они испортили все, что мы создали за семь лет. Они даже блокируют освещение наших пресс-конференций провластными телеканалами. А мы поднимаем актуальные для общества темы.
Недавно мы провели пресс-конференцию на тему экоцида, которую одна нефтяная компания устроила в Ниноцминда в Кахети, и с иском, который мы подали в связи с этим в Европейский суд.
В Ниноцминда в 2004 году взорвалась одна из буровых установок, и три дня на три кахетинских села лил нефтяной дождь. Там было загрязнено все – вода, почва, продукты. Это, фактически, квалифицируется как экоцид. С тех пор мы обошли все инстанции, но ничего добиться не смогли. Виновница произошедшего – нефтяная компания «Канарго» которая затем вошла в состав компании «Висол», а всем известно, кому она принадлежит. В результате, несколько месяцев назад, мы направили иск в Страсбургский суд. В мае этого года Европейский суд по правам человека принял наш иск к рассмотрению. Это – первый экологический иск по Грузии в международном суде. При этом ответчиком является не та частная компания, а государство, потому что это оно нарушило процедуры, связанные с рассмотрениями наших исков в судебных инстанциях.
Если Страсбургский суд удовлетворит наш иск, то правительство будет вынуждено выплатить компенсацию пострадавшим в 121 миллион лари. Там пострадало очень много людей, но заявление подписали, к сожалению, только 2460 человек. Остальные подписать испугались. И, соответственно, компенсации, к сожалению, они не получат. А компания «Висол» компенсации выплатить в свое время наотрез отказалась. Но при этом, на протяжении восьми месяцев компания сама возила питьевую воду пострадавшему населению. А ведь этим фактом они доказали, что загрязнение имело место. Однако государство так и не начало расследование.
– Вернемся к теме радиации. После аварии на АЭС «Фукусима-1» вы сделали заявление о том, что радиационное облако в первых числах апреля подошло к Турции и, возможно, дойдет до Грузии. Удалось ли нам избежать этой угрозы?
– Я не знаю. Мы запросили данные у нашего гидрометеоцентра, и по этим данным облака над Грузией не было. Но мы очень сомневаемся в этом. Дело в том, что на провластных телеканалах в связи с этим выступили эксперты, которые говорили, что «Фукусима», мол, очень далеко, и облако Грузии достичь не может. Это смешно, потому что если ты специалист, то должен знать, что для радиации подобные расстояния ничего не значат. Мы говорили о ситуации в Грузии в 1986 году после Чернобыля. А ведь у нас была такая же ситуация в 1956 году, когда СССР начал испытывать атомную бомбу над территорией Новой Земли. Это острова, которые находятся на расстоянии приблизительно 8 тысяч километров от Грузии. Однако у нас тогда уровень радиации повысился практически до того же уровня, что и после аварии в Чернобыле. А «Фукусима» находится на расстоянии 7 тысяч километров от Грузии. Так что исключать подобного нельзя. Но, думаю, рано или поздно все прояснится. И если подтвердится, что резкий всплеск радиационного фона был, и это утаили, то это очень серьезное преступление. Грузинским законодательством это карается 6-7 годами лишения свободы.
– Каковы основные экологические проблемы в Грузии в целом?
– У нас в наличии – практически все основные проблемы, которые только могут быть в этой сфере. Это и загрязнение воздуха, и истребление лесных массивов, и загрязнение вод (у нас практически нет очистительных сооружений), в Грузии идет катастрофическая эрозия почвы, колоссальное вымывание побережья Черного моря… У нас очень много экологических проблем. Они настолько серьезны, что за последние 20 лет мы получили 50 тысяч семей экологических беженцев. Их переселили в другие регионы страны, некоторые и сейчас испытывают трудности с жильем.
– Каковы обязательные предпосылки для решения этих проблем?
– В правительстве должны быть «зеленые», как во всех цивилизованных государствах. Но нам, к сожалению, не дают возможности даже участвовать в выборах. После «революции роз» в выборах мы, фактически, не участвовали – нашей партии отказывают в регистрации. Наверное, еще и потому, что знают о нашем влиянии в Европарламенте.
– С какими международными организациями сотрудничает «Партия зеленых»?
– Мы – члены правящего комитета Европейской партии «зеленых», можно считать, что у нас есть фракция в Европарламенте, у нас очень хорошие отношения со всеми европейскими Партиями «зеленых», очень интенсивное общение с природоохранной организацией «Гринпис», которая порой предоставляет нам труднодоступную информацию и т.д.
Тамар Нергадзе, специально для newcaucasus.com
Фото newcaucasus.com
