В Азербайджане вышла книга Алекпера Аиева «Артуш и Заур» – история любви двух геев – азербайджанца и армянина. Вскорости после того, как роман поступил в книжные магазины Баку, полиция запретила его продажу. Книжная сеть «Али и Нино», реализовывавшая книгу, была закрыта на несколько дней. По мнению Алекпера Алиева, его книга повествует о последствиях конфликта между Азербайджаном и Арменией, а гомосексуальная история является всего лишь фоном. Об этом Алиев рассказывает в своем интервью.
– Роман «Артуш и Заур» запретили в Азербайджане. Это произошло после решения суда или на незаконных основаниях?
– Нет. Полиция просто изъяла тираж из книжных магазинов. При этом делалось это негласно. Я как раз давал интервью агентству Reuters, когда мне на мобильный позвонила гендиректор сети магазинов и сообщила, что роман изъят из продажи, а ее вызывают в полицию на допрос. Журналисты заинтересовались этим и связались с полицией, чтобы узнать, на каких основаниях изъята книга. Официальный ответ был таков: ничего подобного нет, и вообще азербайджанская полиция борется с преступниками, а не с писателями. Однако, книги в продаже нет и это все объясняет.
– Какова была реакция азербайджанской общественности на вашу книгу?
– Естественно, что общая масса в самом Азербайджане восприняла роман очень болезненно. Даже произошел неприятный момент. Вскоре после выхода книги родители одноклассников моего сына узнали, что маленький Алиев сын того самого Алиева, который написал такое… Это дошло до директора и в один из прекрасных дней моей жене в школе устроили лекцию по нравственности и моральным принципам. Они сурово вопрошали: «Вот у вас растет сын, а ваш муж пишет о гомосексуалистах… Как вы будете ребенка растить?»
Но в среде молодых писателей роман приняли вполне адекватно. И поскольку книгу изъяли из продажи, то я разместил ее версию на азербайджанском языке в интернете. Ко мне приходило множество положительных отзывов (конечно, много и нецензурщины, но куда уж без этого?).
– Планируете ли перевод книги и на другие языки?
– Да, уже имеется перевод на русский язык. Сам я не пишу книг на русском, это не мой родной язык, да и как я могу писать на языке Гоголя, Толстого, Достоевского? Пишу публицистику и эссеистику на русском, но не более того. Наверное, книга будет переведена и на грузинский язык.
– Были у героев прообразы?
– Абсолютно никаких. Это мой вымысел. Хотя я знаю об одной паре в Москве – армянина и азербайджанца. На этом, собственно, совпадения с основными событиями романа и заканчиваются. Но та среда, в которой живут герои, реальна. Например, Бакинские погромы я описывал, опираясь на свои воспоминания. Характер Артуша я списал с одного знакомого. С кого – не скажу, только замечу: списал я на самом деле только его характер, а не сексуальную ориентацию.
– Пришлось ли вам специально изучать гей-среду, чтобы написать достоверный роман?
– Честно говоря, нет. Это полностью была выдумка, фантазия. Я использовал гомосексуализм героев как фон. Только когда роман был почти закончен, мои друзья, которые знали об этом романе, сказали: «Ты пишешь об этом, значит, ты должен узнать этих людей». Меня познакомили с людьми, которые защищают гражданские права секс-меньшинств. Мы общаемся, они читали мой роман, и остались довольны.
– Как чувствуют себя геи в Баку?
– Я знаю один клуб, где собираются представители секс-меньшинств. Но они не афишируют себя. Так что нельзя назвать это заведение гей-клубом. Я там был всего один раз… Это вообще анекдотичный случай… Один гость из России попросил меня отвести его в этот клуб. К его несчастью, мы застали там лесбийское парти. В Азербайджане много геев среди эстрадных певцов, попсы.
– Притесняют ли в Азербайджане сексуальные меньшинства?
– Как я уже говорил, среди попсы много геев, но на них никто не давит. Есть другая, действительно извращенная тенденция: обвинять в гомосексуализме, клеить ярлык. Яркий пример тому – ситуация с одним азербайджанским журналистом, который оказался не в том месте и не в то время. В его редакцию поступил сигнал, о том, что ведется рубка деревьев в заповедной роще, расположенной за Баку. Парень взял фотоаппарат и поехал на место порубки. Оказалось, что действительно, по приказу одного из наших олигархов в роще вырубается лес для строительства частной вилы. Репортер начал снимать этот процесс на фотокамеру. Его скрутили, разбили фотоаппарат, сломали пальцы. Еще хорошо, что остался жив. Он обратился в полицию с заявлением на действия нападавших. Но разбирательства не было долгое время. Ему постоянно отвечали, что разбираются. Прошло некоторое время и его на улице пырнули ножом. Парень выжил, но пока он лежал в больнице, по всем СМИ прошла информация, что он гей. Казалось бы, какая связь? А дело в том, что в Азербайджане до сих пор бытует стереотип: если гей – то значит парий, не имеющий никаких прав. И только благодаря этому власти сумели избежать скандала. В обществе сложилось мнение: если избили или убили гея – то так ему и надо. При этом, часто ярлык наклеивается на неугодных для власти людей.
– Что вы можете сказать о современной азербайджанской литературе?
– Азербайджанская литература очень отличается от среднеазиатской. В отличие от Средней Азии у нас есть современные писатели, есть те, кто пытается писать по-новому, причем на родном языке. Могу назвать, например, Сеймура Байджана.
Но, к сожалению, наш язык не динамичен, как например, турецкий, а статичен. И самое печальное, что эта косность существует «благодаря» патриархам литературы. Они прочно обосновались в старой системе и им совершенно не нужны эксперименты со словом, их не интересуют новые идеи, горизонты. Они варятся в своем соку и тормозят остальных. Характерен такой пример: в интернете появилась рецензия на мой роман, в которой молодой человек обрушился с совершенно неожиданной для меня критикой. Он обвинял меня в том, что я, оказывается, исказил, испортил «исконный, истинный азербайджанский язык». Но молодые писатели и их союз Свободных Писателей борется за развитие новой литературы, так что мы понемногу движемся вперед.
– Как вы оцениваете состояние азербайджанской культуры в целом?
– Никак, у нас нет культуры. То, что называют культурой, на самом деле является фольклором. Это народное, архаическое творчество. Куда бы вас не пригласили, постоянно демонстрируют одни и те же народные танцы, одни и те же песни. Мы постоянно варимся в этом. До сих пор не утихают споры вокруг некоторых мелодий – кому они принадлежат: азербайджанцам или армянам… Это вместо того, чтобы идти вперед, создавать новое. Ведь настоящая культура апеллирует к цивилизационным ценностям.
– Может или нет творчество, литература сблизить народы Кавказа?
– Смотря, что вы называете творчеством и литературой. И самое главное – это мироощущение творческих деятелей. Если у них пещерное мировоззрение – никакого сближения не будет. Творческий человек на западе – посол мира. А в нашем регионе – провокатор и глашатай войны.
– Каким вам видится Южный Кавказ в будущем, каким бы ты сам хотел бы его видеть?
– Я хочу видеть свободный, мирный Южный Кавказ. Жить без войн, ненависти, крови и главное без границ.
Как требует мой друг Георгий Ванян: «Откройте границы!» Я кричу то же самое отсюда, из Баку. «Уберите к черту эти границы и договоритесь, наконец, друг с другом», –
это мой призыв правительствам всех Южнокавказских республик.
Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com
