– Какие приоритеты вы уже определили в своей будущей работе?
– Многие приорететы, которые определил Созар Субари, меняться не будут. Как и в прошлом, мы будем проводит мониторинг закрытых учреждений – полицейских участков, тюрем, психиатрических больниц. Естественно, что каждый временной этап готовит свои вызовы, выставляет свои приоритеты. На мой взгляд, среди первоочередных задач перед нами станет проблема беженцев. Это не совсем новая проблема для Грузии, но я считаю, что аппарат Народного защитника должен более плотно заняться этой категорией граждан. Больше внимания будет уделено защите прав детей, защите прав содержащихся в психиатрических лечебницах больных. Такой же важной остается проблема защиты прав меньшинств – этнических и религиозных. У нас уже есть два Совета, объединяющие представителей этнических и религиозных меньшинств и они не теряют своей значимости в нашей работе. С первых же дней нам придется со всей остротой отстаивать права на здоровье, на частную собственность. Так что исключать мы ничего не собираемся, напротив – работа будет только расширена. Естественно, когда в сентябре начнется моя деятельность на посту омбудсмена, то придется опять пересмотреть многие приоритеты, проанализировать, нет ли каких упущений, нет ли забытых категорий.
– Как вы можете охарактеризовать пока действующего омбудсмена, Созара Субари?
– Довольно мужественный, принципиальный, достаточно мотивированный человек, который смог наладить работу аппарата Народного защитника. Благодаря его личности во многом и обусловлен высокий уровень доверия к аппарату Народного защитника.
– Как вы относитесь к тому, что многие видят в деятельности Субари политическую подоплеку?
– Я не комментирую политические стороны. Скажу только, что у каждого есть свой стиль работы, свои подходы, понимание своих обязанностей. Но когда начинается политическая спекуляция по поводу того, что деятельность омбудсмена носит популистский характер, что он политически ангажирован и готовит для себя место в политической партии, то для меня это неприемлемо. Омбудсмен защищает права человека, он входит в конфликт со многими структурами, так что это не та должность, которая должна всем нравиться.
– Созар Субари неоднократно поднимал вопрос нехватки нынешнего бюджета аппарата Народного защитника для полноценной работы. Вы получили какие-либо гарантии от правительства по поводу увеличения финансирования?
– До официального вступления в должность у меня нет права предъявлять план бюджета или требовать его изменения. Тем не менее во время своей презентации в Парламенте я говорил о том, что существующий бюджет мал и неспособен обеспечить работу нашего офиса. Пока прямых обещаний не было, но, по крайней мере, я встретил понимание со стороны тех, кто со мной общался по этому поводу. Лично я приложу все усилия, чтобы финансирование аппарата Народного защитника не только не уменьшилось, но и увеличилось.
– Какие эпизоды в вашей предыдущей деятельности вы считаете наиболее интересными?
– Интересного было много. Для меня очень интересны были зарубежные миссии в качестве сотрудника Европейского Комитета по Борьбе с Пытками. В этом же качестве, как сотрудник международных организаций, я участвовал в мониторинге закрытых учреждений, которые проводил омбудсмен Грузии Созар Субари в 2005 году. И сами визиты в полицейские участки был интересными и важными с точки зрения защиты прав человека, и процедура составления отчетов по нашей деятельности также требовала ответственности – нужно было донести проблемы жиывых людей, заставить систему меняться. Моя преподавательская деятельность в институте, где я веду курс по правам человека, тоже представляет для меня интерес, есть незабываемые эпизоды в этой моей работе.
– Каково отношение ваших студентов к деятельности по защите прав человека?
– Насколько я могу судить, мотив у молодых людей к тому, чтобы что-то менять, чтобы вести свою страну к общечеловеческим ценностям, достаточно велик. Мои лекции вызывают интерес, молодые люди охотно приходят и охотно занимаются. С некоторыми мы продолжали работу: некоторые приходили ко мне за помощью, с кем-то мы работали над их проектами, кому-то помогал писать курсовую. Так что для студентов права человека – это живая тема, которой стоит заниматься. Более того, несколько моих студентов теперь работают в аппарате омбудсмена, так что мы встречаемся и общаемся каждый день. Мне приятно, что эта работа, эта деятельность их увлекла.
– Получается, вы начинаете новую деятельность со своей командой единомышленников?
– Да, но тут не только студенты. Я знаком практически со всеми сотрудниками аппарата омбудсмена, у нас есть взаимопонимание, общие ценности, мы работали вместе. Так что – единомышленников много.
– Вы посещали закрытые учреждения за рубежом. Насколько проблемы там схожи с проблемами тюрем и мест предварительного лишения свободы в Грузии?
– Следует отметить, что я бывал в очень разных странах – и европейских, и азиатских, и в республиках бывшего Советского Союза. В некоторых местах ситуация намного хуже чем в Грузии, где-то – лучше. Где-то превалирует нарушение условий содержания – размер помещений, бытовые условия, а где то – методы администрации, применение пыток, насилия. Есть страны, где присутствует весь спектр проблем. Интересно то, что при глубоком анализе начинаешь понимать: в этой системе во всех странах есть весь набор проблем. Где-то эти проблемы проявляются явно, колют глаз и составляют едва ли не государственную проблему, где-то их не видно и нарушения малозначимы. Но нарушения есть везде.
– Ситуация в тюрьмах и других закрытых учреждениях Грузии схожа с ситуацией каких стран?
– С ситуацией в соответствующих учреждениях Восточной Европы.
– То есть, можно сказать, что в Грузии не все так безнадежно?
– Конечно, нет. Я вообще не согласен с теми, кто утверждает, что в их собственном государстве дела идут так плохо, как только возможно. Бороться всегда имеет смысл. Есть конкретные изменения в системе. Улучшились и условия содержания под стражей, и прозрачность мест заключения. Есть принципиальные изменения в законодательстве, и сохраняется тенденция к его улучшению пусть не сразу, пусть с годами, но поступательный процесс мы можем обеспечить сами, своими силами.
Беслан Кмузов, специально для newcaucasus.com
